Чудовище из кукурузы.
До арми я спал спокойно, потому что знал, что меня охраняют.
После армии не могу спать спокойно, потому что знаю, КАК меня охраняют.
Ну так вот. Было это в 98м году, летом. Как раз почти за год перед вводом войск в Дагестан, а затем в Чечню. Служил я в Осетии на границе с Ингушетией в поселке "Дачное-2". Время было тревожное на фоне тлеющего Осетино-Ингушского конфликта, а тут еще чувствовалось скорое начало чего-то в Чечне...
Почему поселок назывался "Дачное-2" никто не знал. По крайней мере, ничего общего с дачами в нем и близко не проглядывалось. Говорили, раньше здесь была зона. Потом зону убрали, а на ее месте дислоцировали несколько отдельных батальонов. Поселок находился от Владикавказа километрах в двеннадцати, но ощущение складывалось, что находишься от цивилизации в тысячах световых лет. На меня, по крайней мере, он производил гнетущее впечатление: штук двадцать покосившихся кударских домов и всего две телевизионные антенны. С остальных сторон наш батальон был окружен полями с кукурузой. За полями на юге вставали горы с заснеженными шапками. Казалось до них пройти совсем не много, так отчетливо они были видны, угрюмо нависая над моей армейской службой.
Стрельбище у нас было в "Тарском". И вот прошел слух, что со стрельбища пропали обслуживавшие полигон солдаты. Вроде было нападение боевиков и солдат пленными увели с собой. Из дивизии следом пришел приказ: перевести солдат на усиленный режим службы. Для солдата одним емким словом это называется "ЖОПА".
Только представьте, с утра до вечера связисты что-то мотают, спецразведка неделями рыщет по горам, караулы стоят где можно и где нельзя, а солдат дрочат(дрочить - обучать военному мастерству до полного изнеможения) учебными тревогами и в основном по ночам. Ни одна психика такого не выдержит.
И вот на фоне такого нервоза два изрядно прослуживших воина решают не ждать милостей ни от судьбы ни от природы и удалиться от батальонной суеты на наиболее тихий участок обороны. Так как вариантов было не особенно много: "трехминутка" либо "секрет" бойцы выбирают "секрет". Этими бойцами были я и мой товарищ Фергат Садыков - злой татарин из ульяновской области. Как то так вышло, что мы сдружились с самого начала службы с ним и еще с двумя ребятами. Это очень облегчило нам тяготы и невзгоды начального этапа, а также помогало и в дальнейшем. Вчетвером мы частенько обирали свой же призыв из других батальонов, перекладывали на других не очень престижную работу у себя в роте, а иногда самоутверждались и на "слонах" пока никто не видел. Не зря же говорят "армейская дружба"!
"Секрет" - это такой замаскированный караул на пути предполагаемого следования неприятеля. Секреты достались нашему взводу. Расположены они были прямо в кукурузе, небольшие углубления в земле, накрытые этой же кукурузой метрах в пятиста от батальона по периметру. Туда мы с Садыковым и отправились. В неприятеля мы верили слабо, в то что он на нас нападет - еще меньше, поэтому прихватили с собой в "секрет" перекусить, покурить и запас анекдотов. Но мы не могли себе и представить, что неприятель ждал нас, да еще и такой...
Как я уже писал, неприятеля мы не очень-то боялись, но опасались проверки постов, поэтому часа два пролежали почти неподвижно, стараясь не шуметь и разговаривая шепотом. В восемь вечера проверяющий прапорщик попытался "застать нас врасплох", топая как слон со стороны батальона, но услышав грозное " Стой! Пароль!" пробубнил что-то невразумительно суровое и ушел пьянствовать. В девять стало смеркаться. Консервы были нами уже съедены и мы мирно лежали, отложив в сторону автоматы и неспешно потягивая сок из трехлитрового баллона. Дневной зной стал понемногу отступать, над полем носились какие-то букашки. В теплом воздухе казалось, тишину можно было потрогать руками. И вдруг в этой блаженной тишине мы услышали шелест раздвигаемой кукурузы. Кто-то двигался через поле и как раз в нашем направлении. Никаких четких мыслей в тот момент у меня не было, я просто схватил автомат и замер. Садыков сделал то же самое. Сердце мое колотилось как мотор у спортивной машины. Я посмотрел на Фергата и одними губами искательно прошептал: "Прапор?" Садыков неопределенно пожал плечами. Оба мы прекрасно понимали, что прапор заканчивает вторую бутылку с дежурным по батальону и ни за что так скоро не попрется проверять "секреты". Шелест все приближался четко на нашу позицию и вот стали уже слышны шаги. Ни о чем хорошем мы в тот момент даже не думали. В голове проносились жуткие картины из американских боевиков, где бесшумные ниндзя снимают караулы ножами. Необходимость соблюсти формальности в виде запроса пароля вгоняла буквально в панику. Когда до неизвестных оставалось метров пятьдесят, я пересохшими губами прохрипел: "Стой кто идет! Пароль!" "Душманы", как я их про себя прозвал, вместо того, чтобы остановиться и затем броситься наутек, стали приближаться еще быстрей. Это было похоже на фильм ужасом, когда камера наезжает на жертву за миг до того, как ей в горло вцепится какая нибудь мерзкая дрянь. Сокрытые кукурузой неизвестные стали буквально разгоняняться на нас. Нервы наши не выдержали, не сговариваясь, мы с Садыковым вскочили и дунули через кукурузу в сторону батальона со всех ног. Позади я слышал догоняющие нас шаги и шелест кукурузы, а в голову била разогнанная до сумасшедшей скорости кровь. Только выскочив из кукурузы на чистый участок перед батальоном мы вспомнили про зажатые в руках автоматы. Почувствовав близость таких теперь родных казарм мы немного пришли в себя. Поднять панику двум изрядно прослужившим нам, показав себя трусами, было никак нельзя. Поэтому мы приготовились к бою. Шум все приближался. Глаза наши состояли в тот момент из одних только расширившихся зрачков. Садыков решительно дрожащей рукой передернул затвор и мужественно запищал: "Стой стрелять буду". "Стой, сука!" - не менее мужественным дрожащим фальцетом пропищал я, досылая патрон. В глазах у меня плыл туман и как я не грохнулся в обморок - секрет моего организма. Еще один секрет - каким чудом мы не начали стрелять.
И вот наконец стебли кукурузы разверзлись и перед двумя ополоумевшими, полуобморочными защитниками родины предстало "ужасное чудовище". Им оказалась отбившаяся от стада корова. Негодная тварь, видимо, гуляла в кукурузе, а потом учуяла нас и решила, что мы ее спасение, чуть не загнав нас в гроб своим зловещим молчаливым преследованием. Не передать, каким было наше облегчение в тот момент и если бы не своевременно занятая позиция лежа, мы бы точно рухнули в обморок. Корова, увидев строения, стала как ни в чем не бывало жрать траву. Нам надо было поскорей убираться с открытого места, пока нас не заметил караул автопарка, возле которого мы находились и не сделал нас посмешищем всей дивизии. Мы снова зашли в кукурузу и со всей ненавистью обкидали оттуда гнусное рогатое исчадие земляными комьями. Скотина, считающаяся в некоторых странах священной, осуждающе на нас посмотрела и понеслась скачками мимо батальона в сторону кударских домов.
Несколько часов еще мы общались всего тремя словами на выдохе: сука, бля и пиздец. Потом, когда к нам вернулся дар речи мы свято поклялись с Садыковым никому не рассказывать эту историю. Пришедший под утро менять секреты прапорщик так никогда и не разгадал секрет бодрости двух бойцов, без малейших признаков усталости зорко вглядывавшихся в ночную кукурузу.