В поисках северных поэтов.
"…Лиловеют прозрачные рощи,
Проступает сквозь ветки заря,
И деревья строже и проще
В обнаженности октября.
Время взгляд человеческий сушит.
Он с годами острей и трезвей…
Нет, не вещи я вижу, а души.
Невесомую суть вещей.
В изменяющемся неизменно
Та же тайная прелесть жива.
Зеленеет сквозь иней нетленно
Замороженная трава
А когда я смотрю на лица,
Я не знаю, сколько им лет.
Человеческий облик двоится.
Сквозь него проступает свет.
За стареющими чертами
Очертанья иные сквозят,
Те, которых не видишь глазами,
Память сердца вернее, чем взгляд.
Сквозь огромную каменоломню
Нашей жизни проходит путь.
Нет, не лица, а души я помню.
Сокровенного облика суть.
Вера Булич
Трезвые поиски
Чем северный поэт отличается от несеверного: у северного - снег, у несеверного - вата, северный - брит, у несеверного - борода лопатой, северный живет со снежной бабой, несеверный - с невольничьего рынка рабой.
Есть и еще тысяча несущественных отличий: ширина зрачка северного из-за большого количества кислорода в крови шире, безымянный палец северного длиннее указательного, вера в доброго царя северного явно больше, чем несеверного и т.д.
Не поверите, если скажу, от кого я узнал все это, чьи губы мне все это на ухо прошептали?
Представляю.
Дети Кая и Герды.
Два сына Кая и Герды - Чук и Гек - преподают филологию на борту атомного ледокола "Ленин". Их курс "Алхимия северного слова" удивляет глубиной проникновения в самые темные, казалось бы, бессмысленные, начала словообразования. Оказывается древние, когда любовались одиноким месяцем на ночном небе, еще не умевшие выразить свою чувственность, нежность просто открывали рты.
Наши рты, как мы знаем из уроков анатомии человеческого тела, наполнены слюной. На морозе слюна превращалась (и превращается!) в лед (о трех состояниях жидкости - пар, вода, лед - можно прочитать практически во всех учебниках физики двадцатого века, открытым остаётся только один вопрос - вопрос первичности: что было сначала, при зарождении жизни: пар, превратившийся в воду и лед, вода - принимавшая в зависимости от температуры состояние пара или льда и, наконец, лед - растопленный в дальнейшем в воду, а после превращенный последующим нагревом в пар).
Заметили, друзья, что человеку вообще отчего-то важен вопрос первичности?
Так вот, согласно многочисленным опытам Чука и Гека, при раскрытии рта на морозе средняя часть языка посредством заморозки слюны прикрепляется к верхнему нёбу, кончик языка - к нижним зубам.
Дыхание на морозе грудное, выдох тяжелый, сиплый. При описанном выше положении языка выдох происходит с привычным для нас звуком "с".
Так вот, образовалась прочная связь выдыхаемого на морозе звука "с" и неземной красоты месяца на ночном небе. Таким образом, записали древние свою самую первую букву-звук "с" в виде месяца, при взгляде на который необъяснимо щемит в левой части груди.
Чук и Гек ставили многочисленные опыты в помещении атомного реактора ледокола. Именно там, в зоне повышенной радиации, родились такие северные слова: имя собственное "сегежа", слово "синьба", обозначающее отсвет необычайно синего безоблачного неба на снегу и многие другие.
Пьяные поиски
- Северные поэты? Главное, ты должен понять, поверить, не знаем, намотать на ус, что их не стоит искать возле баб. Ни снежные бабы, ни неснежные не удержат их. Ищи поэтов под водой реки Ваенги, - ответили на вопрос "Где искать северных поэтов?" Чук и Гек.
- Почему их бабы не удержат?
- Тают бабы. Имеют такое свойство.
- В смысле - тают?
- В прямом. Когда лужа под ногами. Был такой доктор Верховцев. Как и ты искал северных поэтов. Спустился под воду. Знал, на то и доктор, что при температуре воды около нуля, функционирование живого тела ограничено минутами. Замерз нахрен.
- А бабы-то здесь причем?
- Вот и мы говорим - не причем.
Свидетели разговора:
- Со времен ребра Адама они лишь производные.
- Кто они?
- Бабы.
- Женщины?
- Меееее….
- Я северных поэтов ищу. Поможете?
- А тебе зачем?
- Знаете, написал стихи. Хотелось бы им прочесть. Вживую.
- О докторе Верховцеве слышал? Тоже хотел вживую.
- Слышал. Профессия моряка вообще всегда рядом со смертью. В пятнадцатом году Игорь Петрович в августе и Андрюха Прошкин перед новым годом.
Игорь Петрович.
У меня, как и у Игоря Петровича, не было сексуальных отношений с чернокожими женщинами. Правда, у меня и таких желаний не было, а у Игоря Петровича были.
Что еще?
Он жил в соседнем доме. Часто я парковал машину рядом с его. Надо сказать, что у нас большие машины, парковаться даже при наличии парктроников дело не простое. У меня Ford Galaxy, у Петровича Mercedes Vito. Были… Вернее у меня есть, а у Петровича нет… Петровича нет.
- Юрка, - говорил Петрович, - от черной женщины даже пахнет по-другому. Не будь дураком, никаких душей. Нельзя смывать самое сладкое.
- Петрович, заканчивай!
- Запомни про самое сладкое.
Я помню. Спи спокойно, Игорь Петрович.
Андрюха.
Взял и умер. Старше меня всего на четыре года. Рубил фишку. Мне редко когда бывает смешно при шутках юмора. Часто это ерунда какая-то. Андрюха умел рассмешить. При этом сам он никогда не смеялся…
- Юра, с наступающим. Пока!
- Пока!
Андрюха улетел в Питер в середине декабря, умер, похоронен на Волковском кладбище. Я улетел в конце декабря, не умер, не похоронен. Живу.
Спи спокойно, Андрюха.
2014. Лёха.
Лёха умер в конце августа четырнадцатого. В самом начале августа у меня родилась дочь Лиза.
Совсем молодой. Тридцать шесть.
Сам он из Владивостока. Прощание было в морге больницы, не помню какой. Не помню. Приехал. Лёха в костюме лежит. Никто ничего сказать не может. Сверху крышку и в аэропорт. Похороны во Владике.
Такое редко бывает. Он был другом и мне, и жене. Всех жалел. Всех любил.
Помню, как ходили на концерт "Пикника". Набрались с Лёхой в зюзю, Анна как-то нас двоих домой допёрла. Проснулись когда, Лёхи нет. Через какое-то время домофон-Лёха-дверь. Сбегал с самого утра купить цветы Анне, нам на опохмелку горючего…
Он на Небе. Лёха, ты на Небе. Я знаю.
Лёха так радовался, когда появилась Полька, когда появилась Лиза… У него не было детей. Как-то всё кувырком... Жена ушла. Запил. Снова женился. Копил на квартиру. Умер.
Спи спокойно, Лёха.
Знаете, северные поэты, я ни хрена не меньше вашего понимаю. Под водой, сука, проще… А вы попробуйте выйти, читать стихи здесь, среди всего этого, среди сменяющих друг друга жизни и смерти. Читать любимым, зная, что всё конечно. Послушайте меня! Послушайте меня! Послушайте меня!
Я ещё жив, послушайте меня! Я вас жду.
Проступает сквозь ветки заря,
И деревья строже и проще
В обнаженности октября.
Время взгляд человеческий сушит.
Он с годами острей и трезвей…
Нет, не вещи я вижу, а души.
Невесомую суть вещей.
В изменяющемся неизменно
Та же тайная прелесть жива.
Зеленеет сквозь иней нетленно
Замороженная трава
А когда я смотрю на лица,
Я не знаю, сколько им лет.
Человеческий облик двоится.
Сквозь него проступает свет.
За стареющими чертами
Очертанья иные сквозят,
Те, которых не видишь глазами,
Память сердца вернее, чем взгляд.
Сквозь огромную каменоломню
Нашей жизни проходит путь.
Нет, не лица, а души я помню.
Сокровенного облика суть.
Вера Булич
Трезвые поиски
Чем северный поэт отличается от несеверного: у северного - снег, у несеверного - вата, северный - брит, у несеверного - борода лопатой, северный живет со снежной бабой, несеверный - с невольничьего рынка рабой.
Есть и еще тысяча несущественных отличий: ширина зрачка северного из-за большого количества кислорода в крови шире, безымянный палец северного длиннее указательного, вера в доброго царя северного явно больше, чем несеверного и т.д.
Не поверите, если скажу, от кого я узнал все это, чьи губы мне все это на ухо прошептали?
Представляю.
Дети Кая и Герды.
Два сына Кая и Герды - Чук и Гек - преподают филологию на борту атомного ледокола "Ленин". Их курс "Алхимия северного слова" удивляет глубиной проникновения в самые темные, казалось бы, бессмысленные, начала словообразования. Оказывается древние, когда любовались одиноким месяцем на ночном небе, еще не умевшие выразить свою чувственность, нежность просто открывали рты.
Наши рты, как мы знаем из уроков анатомии человеческого тела, наполнены слюной. На морозе слюна превращалась (и превращается!) в лед (о трех состояниях жидкости - пар, вода, лед - можно прочитать практически во всех учебниках физики двадцатого века, открытым остаётся только один вопрос - вопрос первичности: что было сначала, при зарождении жизни: пар, превратившийся в воду и лед, вода - принимавшая в зависимости от температуры состояние пара или льда и, наконец, лед - растопленный в дальнейшем в воду, а после превращенный последующим нагревом в пар).
Заметили, друзья, что человеку вообще отчего-то важен вопрос первичности?
Так вот, согласно многочисленным опытам Чука и Гека, при раскрытии рта на морозе средняя часть языка посредством заморозки слюны прикрепляется к верхнему нёбу, кончик языка - к нижним зубам.
Дыхание на морозе грудное, выдох тяжелый, сиплый. При описанном выше положении языка выдох происходит с привычным для нас звуком "с".
Так вот, образовалась прочная связь выдыхаемого на морозе звука "с" и неземной красоты месяца на ночном небе. Таким образом, записали древние свою самую первую букву-звук "с" в виде месяца, при взгляде на который необъяснимо щемит в левой части груди.
Чук и Гек ставили многочисленные опыты в помещении атомного реактора ледокола. Именно там, в зоне повышенной радиации, родились такие северные слова: имя собственное "сегежа", слово "синьба", обозначающее отсвет необычайно синего безоблачного неба на снегу и многие другие.
Пьяные поиски
- Северные поэты? Главное, ты должен понять, поверить, не знаем, намотать на ус, что их не стоит искать возле баб. Ни снежные бабы, ни неснежные не удержат их. Ищи поэтов под водой реки Ваенги, - ответили на вопрос "Где искать северных поэтов?" Чук и Гек.
- Почему их бабы не удержат?
- Тают бабы. Имеют такое свойство.
- В смысле - тают?
- В прямом. Когда лужа под ногами. Был такой доктор Верховцев. Как и ты искал северных поэтов. Спустился под воду. Знал, на то и доктор, что при температуре воды около нуля, функционирование живого тела ограничено минутами. Замерз нахрен.
- А бабы-то здесь причем?
- Вот и мы говорим - не причем.
Свидетели разговора:
- Со времен ребра Адама они лишь производные.
- Кто они?
- Бабы.
- Женщины?
- Меееее….
- Я северных поэтов ищу. Поможете?
- А тебе зачем?
- Знаете, написал стихи. Хотелось бы им прочесть. Вживую.
- О докторе Верховцеве слышал? Тоже хотел вживую.
- Слышал. Профессия моряка вообще всегда рядом со смертью. В пятнадцатом году Игорь Петрович в августе и Андрюха Прошкин перед новым годом.
Игорь Петрович.
У меня, как и у Игоря Петровича, не было сексуальных отношений с чернокожими женщинами. Правда, у меня и таких желаний не было, а у Игоря Петровича были.
Что еще?
Он жил в соседнем доме. Часто я парковал машину рядом с его. Надо сказать, что у нас большие машины, парковаться даже при наличии парктроников дело не простое. У меня Ford Galaxy, у Петровича Mercedes Vito. Были… Вернее у меня есть, а у Петровича нет… Петровича нет.
- Юрка, - говорил Петрович, - от черной женщины даже пахнет по-другому. Не будь дураком, никаких душей. Нельзя смывать самое сладкое.
- Петрович, заканчивай!
- Запомни про самое сладкое.
Я помню. Спи спокойно, Игорь Петрович.
Андрюха.
Взял и умер. Старше меня всего на четыре года. Рубил фишку. Мне редко когда бывает смешно при шутках юмора. Часто это ерунда какая-то. Андрюха умел рассмешить. При этом сам он никогда не смеялся…
- Юра, с наступающим. Пока!
- Пока!
Андрюха улетел в Питер в середине декабря, умер, похоронен на Волковском кладбище. Я улетел в конце декабря, не умер, не похоронен. Живу.
Спи спокойно, Андрюха.
2014. Лёха.
Лёха умер в конце августа четырнадцатого. В самом начале августа у меня родилась дочь Лиза.
Совсем молодой. Тридцать шесть.
Сам он из Владивостока. Прощание было в морге больницы, не помню какой. Не помню. Приехал. Лёха в костюме лежит. Никто ничего сказать не может. Сверху крышку и в аэропорт. Похороны во Владике.
Такое редко бывает. Он был другом и мне, и жене. Всех жалел. Всех любил.
Помню, как ходили на концерт "Пикника". Набрались с Лёхой в зюзю, Анна как-то нас двоих домой допёрла. Проснулись когда, Лёхи нет. Через какое-то время домофон-Лёха-дверь. Сбегал с самого утра купить цветы Анне, нам на опохмелку горючего…
Он на Небе. Лёха, ты на Небе. Я знаю.
Лёха так радовался, когда появилась Полька, когда появилась Лиза… У него не было детей. Как-то всё кувырком... Жена ушла. Запил. Снова женился. Копил на квартиру. Умер.
Спи спокойно, Лёха.
Знаете, северные поэты, я ни хрена не меньше вашего понимаю. Под водой, сука, проще… А вы попробуйте выйти, читать стихи здесь, среди всего этого, среди сменяющих друг друга жизни и смерти. Читать любимым, зная, что всё конечно. Послушайте меня! Послушайте меня! Послушайте меня!
Я ещё жив, послушайте меня! Я вас жду.