Кляйне
Стрельна совсем недалеко... Там тихо и уютно... Там трамвайное кольцо.
Решился я на огромную авантюру - выйти в люди. Знаю, что нельзя мне... По многим причинам нельзя выходить в люди... Купеческие дочки снова сойдут с ума, юные прожигатели жизни и модники, как всегда, будут расспрашивать меня о новых тенденциях в соблазнении живой природы. "Можно ли влюбить в себя Гималаи? Можно ли понравиться городу Орджоникидзе, теперешнему Владикавказу?"
Когда-то мы спорили с Евтушенко о том, может ли любовная поэзия стать заменителем любви, эротизм в стихах стать заменой тому прикольному и важному, что происходит между мужчиной и женщиной... Он утверждал, что сможет писать так, что хватит... хватит стихов... А я говорил: "Жень, зачем? Важнее любви нету ничего. Ну, вот, допустим, ты лежишь на спине и чувствуешь, что любишь. Переворачиваешься - любишь. Встал, подошел к входной двери - любишь. Всполоснул холодной водой горячие щеки - любишь. Снова лег. Лежишь, улыбаешься, любишь.
А эротизм в стихах штука вообще непонятная... Недавно я писал стихи... И мне показалось... Жень, только не смейся! Что если их шептать на ухо возлюбленным, то можно запросто провалиться в такое наслажденье... А там всего лишь словечко немецкое не пойми откуда втиснулось... Кляйне... Его нужно произносить так: кля.... (при переходе от "я" к "й" язык всей своей шириной движется снизу вверх... лижет...) ....йне...
Представь, малыш,
Я еду на комбайне...
Кля....йне...
Давай держать
нашу игру
в тайне?!
кля...йне...
кля...йне..
кля...йне...
кля...йне...
"Джабблоид, ты лучший волшебник на свете..", - тогда сказал мне сам Е.Евтушенко.
"Нет, Женя. Мы все волшебники. А игру в "кляйне" я дарю всем влюбленным. Ура!!!"
Решился я на огромную авантюру - выйти в люди. Знаю, что нельзя мне... По многим причинам нельзя выходить в люди... Купеческие дочки снова сойдут с ума, юные прожигатели жизни и модники, как всегда, будут расспрашивать меня о новых тенденциях в соблазнении живой природы. "Можно ли влюбить в себя Гималаи? Можно ли понравиться городу Орджоникидзе, теперешнему Владикавказу?"
Когда-то мы спорили с Евтушенко о том, может ли любовная поэзия стать заменителем любви, эротизм в стихах стать заменой тому прикольному и важному, что происходит между мужчиной и женщиной... Он утверждал, что сможет писать так, что хватит... хватит стихов... А я говорил: "Жень, зачем? Важнее любви нету ничего. Ну, вот, допустим, ты лежишь на спине и чувствуешь, что любишь. Переворачиваешься - любишь. Встал, подошел к входной двери - любишь. Всполоснул холодной водой горячие щеки - любишь. Снова лег. Лежишь, улыбаешься, любишь.
А эротизм в стихах штука вообще непонятная... Недавно я писал стихи... И мне показалось... Жень, только не смейся! Что если их шептать на ухо возлюбленным, то можно запросто провалиться в такое наслажденье... А там всего лишь словечко немецкое не пойми откуда втиснулось... Кляйне... Его нужно произносить так: кля.... (при переходе от "я" к "й" язык всей своей шириной движется снизу вверх... лижет...) ....йне...
Представь, малыш,
Я еду на комбайне...
Кля....йне...
Давай держать
нашу игру
в тайне?!
кля...йне...
кля...йне..
кля...йне...
кля...йне...
"Джабблоид, ты лучший волшебник на свете..", - тогда сказал мне сам Е.Евтушенко.
"Нет, Женя. Мы все волшебники. А игру в "кляйне" я дарю всем влюбленным. Ура!!!"