клиент-терапевтические отношения
Давно порываюсь написать о клиент-терапевтических отношениях.
Правда ли, что возникают какие-то отношения внутри терапии, которая, в общем-то, искусственно созданный конструкт? Каким образом и какой своей составляющей в них участвует терапевт? Насколько формально, а насколько - по-человечески? Какая в них диагностическая и терапевтическая ценность?
Про искусственность ситуации я как-то размышляла, и пришла к удивительному выводу, что отношения в терапии одни из немногих, которые случаются благодаря собственному разумному выбору:
где и у кого мы рождаемся - лотерея, дружбы и любови часто тоже происходят не в результате сколько-нибудь сознательного выбора, а «сами собой», по воле случая и попадания второй стороны в наши чувствительные точки.
А тут - ситуация специально моделируется для того, чтобы посмотреть: чего я хочу, как себя веду, что мне нужно, как другой человек меня воспринимает.
Искусственность присутствует, но границы и договоренности нужны для создания безопасности и доверия, внутри этих рамок - время, место и внимание только для клиента.
Это первый терапевтический момент - знать, что есть место, в которое можно принести себя со всеми своими радостями и печалями, что оно не исчезнет и не рассыплется, чтобы там ни было.
А что же терапевт?
Как, на каких уровнях он включен в общение? только ли это сбор и обработка информации или существуют его собственные чувства в ответ на историю/присутствие клиента? нужны ли они, кому и для чего?
Вообще, человек приходит в терапию, когда какие-то из его потребностей не удовлетворены, когда накопилось непонимание себя, мира, правил по которым строить взаимодействие с миром, фрустрация, боль.
Разобраться, какие потребности страдают, в чем сложность, можно следуя за маркерами состояния - за чувствами, поведением, которые человек приносит с собой и разворачивает в нашем общении.
Заметны эти характерные особенности контакта часто становятся сначала терапевту:
с кем-то становится тревожно, с кем-то - как через стекло говоришь, или наоборот - легко, или пусто и поверхностно…
…каждый человек общается, строит контакт оригинальным образом, но, чтобы уловить эту специфику мне нужно обратить внимание - как мне сейчас? как мне именно с этим человеком? - то есть включиться не только головой, но и эмоционально, чувственно, всерьез заметить человека рядом и наше общение.
Иногда что-то становится заметно просто по телесному резонансу: дышу ли я, замираю, или наоборот - возникает много энергии.
А дальше, заметив свой отклик, еще его называют «контрперенос», я должна соотнести, - что из этого потока ощущений имеет отношение к человеку, сидящему напротив, к его истории и состоянию, а что, возможно, появляется из моих собственных потребностей и желаний.
(И в этом различие между терапевтом и клиентом:
терапевт оставляет свои чувства, не имеющие к клиенту отношения, но вызванные его историей, при себе: если это что-то о его собственной жизни, то такое переживание должно быть вынесено за границу терапевтической сессии (в супервизию или личную терапию), так как к процессу клиента оно не имеет отношения. Это ограничение терапевта.
И именно поэтому терапевт должен сам быть «подлечен» - чтобы знать, где его собственные болевые точки и слепые пятна, и в каких темах стоит быть внимательнее, чтобы не вешать на клиента своих тараканов.
Все этические кодексы на этом и построены: терапевт не решает за счет клиента свои задачи, не удовлетворяет собственные потребности там, где его задача помочь другому человеку разобраться со своими.)
А вот отклик, который вызван работой именно с этим конкретным клиентом - становится хорошим инструментом терапии: иногда это невербальный сигнал о состоянии, или способ клиента дать терапевту соприкоснуться со своими чувствами и желаниями.
И этот отклик рождается не из головы, не из размышлений, а из внимания и интереса к тому, что говорит и показывает клиент, - моего личного внимания, человеческого, живого.
Правда ли, что возникают какие-то отношения внутри терапии, которая, в общем-то, искусственно созданный конструкт? Каким образом и какой своей составляющей в них участвует терапевт? Насколько формально, а насколько - по-человечески? Какая в них диагностическая и терапевтическая ценность?
Про искусственность ситуации я как-то размышляла, и пришла к удивительному выводу, что отношения в терапии одни из немногих, которые случаются благодаря собственному разумному выбору:
где и у кого мы рождаемся - лотерея, дружбы и любови часто тоже происходят не в результате сколько-нибудь сознательного выбора, а «сами собой», по воле случая и попадания второй стороны в наши чувствительные точки.
А тут - ситуация специально моделируется для того, чтобы посмотреть: чего я хочу, как себя веду, что мне нужно, как другой человек меня воспринимает.
Искусственность присутствует, но границы и договоренности нужны для создания безопасности и доверия, внутри этих рамок - время, место и внимание только для клиента.
Это первый терапевтический момент - знать, что есть место, в которое можно принести себя со всеми своими радостями и печалями, что оно не исчезнет и не рассыплется, чтобы там ни было.
А что же терапевт?
Как, на каких уровнях он включен в общение? только ли это сбор и обработка информации или существуют его собственные чувства в ответ на историю/присутствие клиента? нужны ли они, кому и для чего?
Вообще, человек приходит в терапию, когда какие-то из его потребностей не удовлетворены, когда накопилось непонимание себя, мира, правил по которым строить взаимодействие с миром, фрустрация, боль.
Разобраться, какие потребности страдают, в чем сложность, можно следуя за маркерами состояния - за чувствами, поведением, которые человек приносит с собой и разворачивает в нашем общении.
Заметны эти характерные особенности контакта часто становятся сначала терапевту:
с кем-то становится тревожно, с кем-то - как через стекло говоришь, или наоборот - легко, или пусто и поверхностно…
…каждый человек общается, строит контакт оригинальным образом, но, чтобы уловить эту специфику мне нужно обратить внимание - как мне сейчас? как мне именно с этим человеком? - то есть включиться не только головой, но и эмоционально, чувственно, всерьез заметить человека рядом и наше общение.
Иногда что-то становится заметно просто по телесному резонансу: дышу ли я, замираю, или наоборот - возникает много энергии.
А дальше, заметив свой отклик, еще его называют «контрперенос», я должна соотнести, - что из этого потока ощущений имеет отношение к человеку, сидящему напротив, к его истории и состоянию, а что, возможно, появляется из моих собственных потребностей и желаний.
(И в этом различие между терапевтом и клиентом:
терапевт оставляет свои чувства, не имеющие к клиенту отношения, но вызванные его историей, при себе: если это что-то о его собственной жизни, то такое переживание должно быть вынесено за границу терапевтической сессии (в супервизию или личную терапию), так как к процессу клиента оно не имеет отношения. Это ограничение терапевта.
И именно поэтому терапевт должен сам быть «подлечен» - чтобы знать, где его собственные болевые точки и слепые пятна, и в каких темах стоит быть внимательнее, чтобы не вешать на клиента своих тараканов.
Все этические кодексы на этом и построены: терапевт не решает за счет клиента свои задачи, не удовлетворяет собственные потребности там, где его задача помочь другому человеку разобраться со своими.)
А вот отклик, который вызван работой именно с этим конкретным клиентом - становится хорошим инструментом терапии: иногда это невербальный сигнал о состоянии, или способ клиента дать терапевту соприкоснуться со своими чувствами и желаниями.
И этот отклик рождается не из головы, не из размышлений, а из внимания и интереса к тому, что говорит и показывает клиент, - моего личного внимания, человеческого, живого.