А где мы были... а что мы делали...
А ходила я в гончарную мастерскую, лепить чашу для японской чайной церемонии. Из кембрийской голубой глины в изобилии населяющей окрестности Питера, образец которой был отослан японскому сэнсею и признан последним годным и рядовым к изготовлению чашей.
Питер - город маленький. Зайдя в мастерскую я увидела там девочку, удивительно похожую на Алену, дочку Дениса, однокурсника по японскому. Отворив дверь пошире, узрела и ее папу, как две капли воды похожего на Дениса. А еще одна из сегодняшних коллег по цеху, училась у нашего хуторского цезаря информатике, и завучем у нее была хозяйка хутора :)
Хозяйка мастерской показала свои владения: рабочие места, сушилку дробилку для глины с незапоминающимся названием, печь, рассказала массу интересного. Я и не знала, что строение русской печи, в которую ухватами составляли горшки с едой, было определено составом глины для этих горшков. У нас «всякие папоротники и мамонты шли в кучу, без камня», а у южных народов, ко всему еще и примешивалась каменная пыль от выветривания скал, поэтому посуду из южной глины можно ставить прямо в огонь. Наша глина для этого не годится - трескается.
Фартук я благополучно забыла дома, к счастью, хозяйка одолжила. Без завязок, но под них приспособили шнурки от ботинок. И очень хорошо получилось, а то извозилась бы как чушка в этой глине.
Запечатлеть все этапы не удалось - грязными лапами хвататься за фотик не очень сподручно.
Мастерская и рабочий стол
Выдали кусок глиняной колбасы для работы. 700 граммов. Их нужно было скатать в колобок, потом расплющить нижней частью ладони в блин. Диаметр блина подбирается индивидуально из расчета, что положенный на ладони блин обе этих ладони и закрывает.
кусок глиняной колбасы
Потом блин кладется на две газеты. Края блина осторожно и постепенно загибаются вверх, газета поворачивается вместе с изделием и выполняет роль своеобразного гончарного круга. Высота чаши примерно 9 см, диаметр - 11 см, толщина стеной - 0,5 см.
Глиняный блин. Уж какой получился.
Первый блин получился комом, взяла другой, из которого за полтора часа сосредоточенного пыхтения получилось нечто напоминающее чайную чашу.
Плющим и лепим
Опытным путем подтвердилась предсказанная мастером истина, что слишком мокрая глина лепится плохо, поэтому прервались на чай.
Чаша до и после обработки. После обработки рядом положена струна для обрезки
Следующий этап - ножка. Она либо присобачивается отдельно, либо напильничком рисуется по центру донца и лишняя глина вокруг него снимается струной. Все сначала пошли по этому пути, потому что по словам того же японского сэнсея правильная позиция - 70 и 30 в конечном варианте чашка должна весить 300 гр. Сколько глина потеряет при сушке не знал никто, поэтому решили сразу приблизить вес к желаемому. Струной глину надо снимать очень осторожно, по чуть-чуть, как на археологических раскопках. И движением, будто снимаешь кожуру с яблока. Легко сказать. Когда глины стало меньше, донце сказало «фиг вам, а не ножка» и просело. Пришлось усиливать донце, в конечном итоге срезать ножку и вылепливать ее отдельно. За два часа чашка была замучена окончательно и похудела до 356 грамм.
Готовая чаша оставлена для сушки
К этому моменту среди коллег окончательно устоялось мнение, что это у нас не руки кривые, а японская эстетика такая - чаши категорически неправильной формы.
Из остатков глины попыталась вылепить вторую чашу, поняла, что не успею, переключилась на подсвечник, но он настолько смахивал на унитаз, что тоже был ликвидирован как объект творчества. Соседка лепила пепельницу. Отличная мысль, но я после экспириенса с унитазом подсвечником, несколько утратила веру в себя и подозревала, что рискую огрести получившимся франкенштейном при попытке его презентовать.
Подсвечник франкенштейн
После масленицы пойдем расписывать получившиеся художества (если не треснут) ангобными глинами и обжигать. А потом придется из этого пить. Или как сахарницу использовать :)
Питер - город маленький. Зайдя в мастерскую я увидела там девочку, удивительно похожую на Алену, дочку Дениса, однокурсника по японскому. Отворив дверь пошире, узрела и ее папу, как две капли воды похожего на Дениса. А еще одна из сегодняшних коллег по цеху, училась у нашего хуторского цезаря информатике, и завучем у нее была хозяйка хутора :)
Хозяйка мастерской показала свои владения: рабочие места, сушилку дробилку для глины с незапоминающимся названием, печь, рассказала массу интересного. Я и не знала, что строение русской печи, в которую ухватами составляли горшки с едой, было определено составом глины для этих горшков. У нас «всякие папоротники и мамонты шли в кучу, без камня», а у южных народов, ко всему еще и примешивалась каменная пыль от выветривания скал, поэтому посуду из южной глины можно ставить прямо в огонь. Наша глина для этого не годится - трескается.
Фартук я благополучно забыла дома, к счастью, хозяйка одолжила. Без завязок, но под них приспособили шнурки от ботинок. И очень хорошо получилось, а то извозилась бы как чушка в этой глине.
Запечатлеть все этапы не удалось - грязными лапами хвататься за фотик не очень сподручно.
Мастерская и рабочий стол
Выдали кусок глиняной колбасы для работы. 700 граммов. Их нужно было скатать в колобок, потом расплющить нижней частью ладони в блин. Диаметр блина подбирается индивидуально из расчета, что положенный на ладони блин обе этих ладони и закрывает.
кусок глиняной колбасы
Потом блин кладется на две газеты. Края блина осторожно и постепенно загибаются вверх, газета поворачивается вместе с изделием и выполняет роль своеобразного гончарного круга. Высота чаши примерно 9 см, диаметр - 11 см, толщина стеной - 0,5 см.
Глиняный блин. Уж какой получился.
Первый блин получился комом, взяла другой, из которого за полтора часа сосредоточенного пыхтения получилось нечто напоминающее чайную чашу.
Плющим и лепим
Опытным путем подтвердилась предсказанная мастером истина, что слишком мокрая глина лепится плохо, поэтому прервались на чай.
Чаша до и после обработки. После обработки рядом положена струна для обрезки
Следующий этап - ножка. Она либо присобачивается отдельно, либо напильничком рисуется по центру донца и лишняя глина вокруг него снимается струной. Все сначала пошли по этому пути, потому что по словам того же японского сэнсея правильная позиция - 70 и 30 в конечном варианте чашка должна весить 300 гр. Сколько глина потеряет при сушке не знал никто, поэтому решили сразу приблизить вес к желаемому. Струной глину надо снимать очень осторожно, по чуть-чуть, как на археологических раскопках. И движением, будто снимаешь кожуру с яблока. Легко сказать. Когда глины стало меньше, донце сказало «фиг вам, а не ножка» и просело. Пришлось усиливать донце, в конечном итоге срезать ножку и вылепливать ее отдельно. За два часа чашка была замучена окончательно и похудела до 356 грамм.
Готовая чаша оставлена для сушки
К этому моменту среди коллег окончательно устоялось мнение, что это у нас не руки кривые, а японская эстетика такая - чаши категорически неправильной формы.
Из остатков глины попыталась вылепить вторую чашу, поняла, что не успею, переключилась на подсвечник, но он настолько смахивал на унитаз, что тоже был ликвидирован как объект творчества. Соседка лепила пепельницу. Отличная мысль, но я после экспириенса с унитазом подсвечником, несколько утратила веру в себя и подозревала, что рискую огрести получившимся франкенштейном при попытке его презентовать.
Подсвечник франкенштейн
После масленицы пойдем расписывать получившиеся художества (если не треснут) ангобными глинами и обжигать. А потом придется из этого пить. Или как сахарницу использовать :)