«Мы бы к вечеру сами уже не вышли»: отправляемся ловить самых отчаянных рыбаков
На парапете кто-то оставил рака. Членистоногий мерзавец сидел на бетоне, смотрел на рыбаков и явно чего-то ждал (а мы его еще гладили!). На берег вымело кучи желтого песка, хрустящие прошлогодние листья соревновались в скорости. На другой стороне девушка в тонком платьице позировала на лавке, молодежь жарила куриные крылышки, мужики кидали спиннинг на уже растаявшей части озера, а я стоял у подтопленной тропинки, ведущей к самым отчаянным людям страны, и не решался ступить на рыхлый, погибающий лед: чего-то в характере не хватало (спасибо маме и хорошо работающим инстинктам). А вот рыбакам, кажется, хватало всего. Ну, почти.
Часть 1. Толстая корка
Берег уже залило водой, без сапог на спину озера было не забраться. Да и не очень хотелось: между сидевшими там рыбаками шли контрастные трещины, похожие на огромные вены.
Мы смотрели и спорили, как эти люди туда попадают. Вывели три самых правдоподобных варианта:
Так или иначе, они дьявольски храбрые люди. Под ними метров семь ледяной воды, а если посмотреть вдаль, то можно увидеть дрожание воздуха: лед тает прямо на глазах. И это логично: заканчивался последний день марта, и весна все же решила вернуться (зря вы в нее не верили).
За последние недели новостная лента проглотила как минимум две небольшие заметки о тонущих рыбаках. Одного спасли под Гродно, еще один чуть не утонул на Гомельщине. Но они там, а мы-то тут.
По закону выходить на лед можно будет и дальше, но с 1 апреля в силу вступают ограничения: ловить можно только одной снастью с одним крючком. Короче, совсем не то, что раньше.
На плотине сменялись десятки прогуливающихся людей, асфальт портила откуда-то взявшаяся лягушка, а у беседки пританцовывала полураздетая молодежь.
«Мы ждем, пока они проваливаться начнут», - засмеялась девушка у мангала и с надеждой посмотрела на лед. В то время ей казалось, что она шутит. Бесстрашные рыбаки вообще привлекали к себе много внимания. Кажется, все чего-то от них ждали.
«Дед, бегом, я говорю бегом!» - к берегу Минского моря принесло яростный крик спасателей, которые подошли к очередной группе пенсионеров. Осводовцы кружили у лунок и громко ругались, а потом все же уговорили старичков пересесть с металлических коробок в мягкие сиденья своего катера на воздушной подушке.
- Никто не провалился? - спросил я у мощного мужика в спасательном жилете, пока рыбаки грустно выходили на ненавистную сушу.
- Сплюньте! Я нырять не хочу, - насупившись, буркнул он и завел катер.
Я сплюнул. Мужики дождались, пока спасатели повернут катер, и по-отечески обматерили людей в форме, лишивших их последних важных минут в этом сезоне.
- Да нормальный еще лед! Бурить задолбаешься, вспотеешь. А у меня (выражает широкий спектр эмоций емким междометием. - Прим. Onliner) только клев начался, - говорит Сергей Васильевич, перегружая снасти. - Эти спасатели только кайф обламывают. Орут, блин, чтоб начальство слышало, да волну своим катером пускают. Их катер полторы тонны весит - скорее с ним на дно пойдешь. Знаешь, какая волна от него идет?
По молодости мы до середины апреля ходили. Веревкой привяжемся и идем. Притапливаешься, но идешь. Рыбы наловишь, а потом ходишь, ищешь, где пройти можно.
И когда на землю ступил, почувствовал, что твердая… Такой кайф испытываешь, такое счастье наступает!
- А сейчас вы как туда заходите? Страшно он как-то выглядит: льдины, вода у берега.
- Надо утром приходить, когда подмерзнет. А там перемычка есть, - бодро объясняет Володя.
- Ну прихватило за ночь, но днем же все равно тает. Назад как идти? - выгляжу слабаком в глазах матерых удильщиков, но все же задаю свои мальчишеские вопросы.
- Да как придется, - засмеялись добродушные мужики и удивленно посмотрели на Васильевича, который достал шприц с прикормкой и отправил белую струю себе в рот.
- Ты че, прикормку съел?
- Так это сырок плавленый. Хочешь, мотыля отдам?
Рыбаки медленно собирались, смеялись и грустили - о былых зимах, о больших рыбах, о быстрых поклевках. Но на лед договорились больше не идти: все равно прогонят.
- А вы рыбу продаете?
- Ха! Ну ты смешной! Рыбак никогда рыбу не продаст, потому что ты на бензин больше тратишь. Это увлечение. Мы сегодня вообще ни одной не словили. Вообще ни одной. То есть ноль, - зачем-то пояснил Васильевич (наверное, все дело в моих вопросах).
- Продать - нет. А вот купить - можно. Я в молодости, когда моя еще совсем дурная была, килограмм мойвы ей принес. Купилась! - вдруг вспомнил Володя.
- Так мойва же замороженная, - парировали его соудильщики.
- А я сказал, что на льду лежала, - залился краснотой Володя, а потом задумался о чем-то большом и глубоком - о том, чего в этом году уже не поймать.
Часть 2. Провал
Мужики скрылись в лесу, мимолетно рассказав про какую-то трещину, которую едва удалось перескочить, но застеснялись и перевели тему. Лед у пляжа уже никто не придавливал, а вот с другой стороны плотины около десяти человек продолжали по миллиметру уходить вглубь.
Мы поехали за катером ОСВОДа, который вырулил в сторону Ратомки. У Robinson Club ухоженный молодой человек уже натирал катер, по воде шла мелкая весенняя волна. Зато чуть дальше потрескавшаяся корка все еще держала удильщиков на плаву. Ну, почти всех.
- Они приехали на своем этом баркасе - и давай, говорят, уходи.
Один мужик первый встал и пошел по черному льду. Завалился по пояс, а спасатели уже уехали.
Ему все кричат: «Ложись, откатывайся». Ну, он как-то сам и вылез на белое. Вон, там до сих пор прорубь эту видно, - Виталий задумчиво посмотрел на разбросанные куски льда, оставшиеся после ЧП.
- Но никто из рыбаков к нему не пошел. Все кричали, советовали, но идти побоялись. А пошли бы - все вместе подо льдом остались бы.
Тут, конечно, не семь метров, как на том берегу, но хватит и двух. Тем более что течение есть.
Мужики с опытом говорят, мы бы к вечеру уже сами не вышли. Растаяло все за день.
Самого тонувшего уже не было: он быстро выжал мокрую одежду, пофукал на замерзшие руки и двинулся домой, чтобы однажды вернуться снова. На воде вообще никого не осталось.
- Вы завтра утром приезжайте: те, кто сегодня ловил, завтра снова придут. Вот посмотрите: люди у нас [с некоторыми странностями в поведении].
Мы и сами думали ловить, а потом этот провалился - на хрен уже эта рыба: домой хочется. Народ еще пойдет: их таким не напугаешь.
©
Часть 1. Толстая корка
Берег уже залило водой, без сапог на спину озера было не забраться. Да и не очень хотелось: между сидевшими там рыбаками шли контрастные трещины, похожие на огромные вены.
Мы смотрели и спорили, как эти люди туда попадают. Вывели три самых правдоподобных варианта:
- Они сидят там с февраля.
- Катапульта.
- Парашюты или огромные птицы, как во «Властелине колец».
Так или иначе, они дьявольски храбрые люди. Под ними метров семь ледяной воды, а если посмотреть вдаль, то можно увидеть дрожание воздуха: лед тает прямо на глазах. И это логично: заканчивался последний день марта, и весна все же решила вернуться (зря вы в нее не верили).
За последние недели новостная лента проглотила как минимум две небольшие заметки о тонущих рыбаках. Одного спасли под Гродно, еще один чуть не утонул на Гомельщине. Но они там, а мы-то тут.
По закону выходить на лед можно будет и дальше, но с 1 апреля в силу вступают ограничения: ловить можно только одной снастью с одним крючком. Короче, совсем не то, что раньше.
На плотине сменялись десятки прогуливающихся людей, асфальт портила откуда-то взявшаяся лягушка, а у беседки пританцовывала полураздетая молодежь.
«Мы ждем, пока они проваливаться начнут», - засмеялась девушка у мангала и с надеждой посмотрела на лед. В то время ей казалось, что она шутит. Бесстрашные рыбаки вообще привлекали к себе много внимания. Кажется, все чего-то от них ждали.
«Дед, бегом, я говорю бегом!» - к берегу Минского моря принесло яростный крик спасателей, которые подошли к очередной группе пенсионеров. Осводовцы кружили у лунок и громко ругались, а потом все же уговорили старичков пересесть с металлических коробок в мягкие сиденья своего катера на воздушной подушке.
- Никто не провалился? - спросил я у мощного мужика в спасательном жилете, пока рыбаки грустно выходили на ненавистную сушу.
- Сплюньте! Я нырять не хочу, - насупившись, буркнул он и завел катер.
Я сплюнул. Мужики дождались, пока спасатели повернут катер, и по-отечески обматерили людей в форме, лишивших их последних важных минут в этом сезоне.
- Да нормальный еще лед! Бурить задолбаешься, вспотеешь. А у меня (выражает широкий спектр эмоций емким междометием. - Прим. Onliner) только клев начался, - говорит Сергей Васильевич, перегружая снасти. - Эти спасатели только кайф обламывают. Орут, блин, чтоб начальство слышало, да волну своим катером пускают. Их катер полторы тонны весит - скорее с ним на дно пойдешь. Знаешь, какая волна от него идет?
По молодости мы до середины апреля ходили. Веревкой привяжемся и идем. Притапливаешься, но идешь. Рыбы наловишь, а потом ходишь, ищешь, где пройти можно.
И когда на землю ступил, почувствовал, что твердая… Такой кайф испытываешь, такое счастье наступает!
- А сейчас вы как туда заходите? Страшно он как-то выглядит: льдины, вода у берега.
- Надо утром приходить, когда подмерзнет. А там перемычка есть, - бодро объясняет Володя.
- Ну прихватило за ночь, но днем же все равно тает. Назад как идти? - выгляжу слабаком в глазах матерых удильщиков, но все же задаю свои мальчишеские вопросы.
- Да как придется, - засмеялись добродушные мужики и удивленно посмотрели на Васильевича, который достал шприц с прикормкой и отправил белую струю себе в рот.
- Ты че, прикормку съел?
- Так это сырок плавленый. Хочешь, мотыля отдам?
Рыбаки медленно собирались, смеялись и грустили - о былых зимах, о больших рыбах, о быстрых поклевках. Но на лед договорились больше не идти: все равно прогонят.
- А вы рыбу продаете?
- Ха! Ну ты смешной! Рыбак никогда рыбу не продаст, потому что ты на бензин больше тратишь. Это увлечение. Мы сегодня вообще ни одной не словили. Вообще ни одной. То есть ноль, - зачем-то пояснил Васильевич (наверное, все дело в моих вопросах).
- Продать - нет. А вот купить - можно. Я в молодости, когда моя еще совсем дурная была, килограмм мойвы ей принес. Купилась! - вдруг вспомнил Володя.
- Так мойва же замороженная, - парировали его соудильщики.
- А я сказал, что на льду лежала, - залился краснотой Володя, а потом задумался о чем-то большом и глубоком - о том, чего в этом году уже не поймать.
Часть 2. Провал
Мужики скрылись в лесу, мимолетно рассказав про какую-то трещину, которую едва удалось перескочить, но застеснялись и перевели тему. Лед у пляжа уже никто не придавливал, а вот с другой стороны плотины около десяти человек продолжали по миллиметру уходить вглубь.
Мы поехали за катером ОСВОДа, который вырулил в сторону Ратомки. У Robinson Club ухоженный молодой человек уже натирал катер, по воде шла мелкая весенняя волна. Зато чуть дальше потрескавшаяся корка все еще держала удильщиков на плаву. Ну, почти всех.
- Они приехали на своем этом баркасе - и давай, говорят, уходи.
Один мужик первый встал и пошел по черному льду. Завалился по пояс, а спасатели уже уехали.
Ему все кричат: «Ложись, откатывайся». Ну, он как-то сам и вылез на белое. Вон, там до сих пор прорубь эту видно, - Виталий задумчиво посмотрел на разбросанные куски льда, оставшиеся после ЧП.
- Но никто из рыбаков к нему не пошел. Все кричали, советовали, но идти побоялись. А пошли бы - все вместе подо льдом остались бы.
Тут, конечно, не семь метров, как на том берегу, но хватит и двух. Тем более что течение есть.
Мужики с опытом говорят, мы бы к вечеру уже сами не вышли. Растаяло все за день.
Самого тонувшего уже не было: он быстро выжал мокрую одежду, пофукал на замерзшие руки и двинулся домой, чтобы однажды вернуться снова. На воде вообще никого не осталось.
- Вы завтра утром приезжайте: те, кто сегодня ловил, завтра снова придут. Вот посмотрите: люди у нас [с некоторыми странностями в поведении].
Мы и сами думали ловить, а потом этот провалился - на хрен уже эта рыба: домой хочется. Народ еще пойдет: их таким не напугаешь.
©