ДОМ
Тоскливо одному обедать. Дети ещё не вернулись из школы, жена учит своих детсадовцев правильно произносить звуки "ш", "с", "л", "р", а ещё "ч", и даже "т". Мне, большому любителю есть в компании, одиноко. И тогда я вспоминаю, как мама любила картины с пейзажами. Она говорила: "Я смотрю на такую картину, и представляю себя там, внутри. А ещё лучше, если кроме леса, или моря, или холмов, там есть ещё домик. Такой, в котором всегда хотелось бы жить".
И я сижу у себя на кухне, смотрю в белую стенку холодильника, и на ней постепенно проявляется именно такая картина: дом и пейзаж. Если там осень, то серое небо, закат, но возле домика обязательно растут поздние цветы. Если лето - цветущий луг, синее небо, и обязательная тропинка уводит "в неведомую даль". Если зима - вечер, высокие пушистые сугробы, дым из трубы, уютный свет из окна. Тот самый дом, куда всегда тянет, и откуда не хочется уходить.
На плите начинает свистеть чайник и возращает в реальность. Вдруг замечаю, что суп я доел, да и сыр с хлебом куда-то подевались (тоже съел, что ли?). А день ещё в разгаре, и столько всего можно успеть до вечера, когда все, наконец, соберутся, и мы в который раз будем пытаться приблизить наш Дом к тому, который, если присмотреться, всё ещё можно разглядеть на белой стенке холодильника.
И я сижу у себя на кухне, смотрю в белую стенку холодильника, и на ней постепенно проявляется именно такая картина: дом и пейзаж. Если там осень, то серое небо, закат, но возле домика обязательно растут поздние цветы. Если лето - цветущий луг, синее небо, и обязательная тропинка уводит "в неведомую даль". Если зима - вечер, высокие пушистые сугробы, дым из трубы, уютный свет из окна. Тот самый дом, куда всегда тянет, и откуда не хочется уходить.
На плите начинает свистеть чайник и возращает в реальность. Вдруг замечаю, что суп я доел, да и сыр с хлебом куда-то подевались (тоже съел, что ли?). А день ещё в разгаре, и столько всего можно успеть до вечера, когда все, наконец, соберутся, и мы в который раз будем пытаться приблизить наш Дом к тому, который, если присмотреться, всё ещё можно разглядеть на белой стенке холодильника.