"ВЕТЕР И ТОПОЛЯ" - ПОБЫВАЛ В ТЕАТРЕ
Однажды Федя Бондарчук делал интервью с тончайшей актрисой современности Галиной Тюниной. Она его спросила, почему, мол, Фёдор, ты не приходишь к нам в театр Фоменко, у нас же круто, билетов не достать, люди по полгода ждут очереди, а он ей с ленцой так ответил, не могу, понимаешь, три часа смотреть один общий план. Так вот я вчера два часа без антракта смотрел один общий план в театре "Сатирикон".
В принципе, это пьеса для трёх пожилых актёров, чтобы, мол, старые кони не застаивались в стойлах. Но играют молодые: Максим Аверин, Денис Суханов, Григорий Сиятвинда.
"Героическую комедию" современного и малоизвестного у нас французского драматурга Жеральда Сиблейраса "Ветер и тополя" поставил Константин Райкин. Три ветерана первой мировой войны (действие происходит в 1959-м) доживают последние дни в доме для престарелых. Два часа общаются. Временами - их ужасно жалко, временами - страшно смешно. Юмор, кстати, рассчитан на "все слои населения". Есть и милая пошлинка, есть и довольно тонкие шутки. Актёры демонстрируют чудеса перевоплощения: один вполне достоверно ковыляет на протезе, другой вышагивает, как журавль, с прямой спиной, будто кол проглотил, третьего время от времени колотят пятисекундные припадки, во время которых он орёт: "Мы зайдём с тыла, мой капитан!" (позже выяснмтся, что "капитаном" называла себя некая дама для утех, а "зайдём с тыла" - это... ну, вы поняли).
Несмотря на то, что двоим из них по 75, а третьему 65, все они стараются не доживать, а жить. Рене (Аверин) - тот, что на протезе, - совершает ежедневные прогулки, лишь бы встретиться по пути с преподавательницей Розой из лицея и раскланяться с ней (эдакая любовь на расстоянии). Густав (Суханов) не зря держит спину прямо - он изо всех сил молодится и обещает обязательно сбежать, но пока что откровенно боится выйти за ограду. Припадочный Фернан (Сиятвинда) уже несколько месяцев не читает писем от сестры - все родственники его раздражают - за него переписку ведёт Густав ("Поначалу они решили, что я совсем свихнулся - я путал все имена и кто на ком женат, потом разобрался что к чему, и дело пошло на лад").
Радостное ржание в зале не умолкает до самого конца, но ближе к финалу начинает казаться, что в атмосферу лёгкости и веселья всё больше примешивается что-то другое, что-то более глубокое... Помните, как у Чехова в ремарке - "слышится звук лопнувшей струны"? Герои поочерёдно глядят в бинокль и собираются в дальний поход - "к тем холмам, где ветер качает тополя!". Осталось сделать последнее усилие - и в путь! Стоит ли говорить, что они так никуда и не пойдут...
В пьесе гениальный финал! За какие-то несколько секунд всё переворачивается внутри и стариков становится жалко до слёз (я ведь предупреждал, что сентиментален больше, чем положено?), но эта печаль - светлая. Зал вскакивает, публика, почти не умолкая, кричит "браво!", актёры получают горы (не преувеличиваю!) цветов.
Это не очень глубокая пьеса. И не самая смешная в мире. Но она отлично сколочена, мастерски сработана и очень точно сыграна. Всё и все на своём месте. Если будет возможность, сходите. При условии, что вы готовы посмеяться над собственной неумолимо подступающей старостью, какой бы далёкой она сейчас ни казалась.
В принципе, это пьеса для трёх пожилых актёров, чтобы, мол, старые кони не застаивались в стойлах. Но играют молодые: Максим Аверин, Денис Суханов, Григорий Сиятвинда.
"Героическую комедию" современного и малоизвестного у нас французского драматурга Жеральда Сиблейраса "Ветер и тополя" поставил Константин Райкин. Три ветерана первой мировой войны (действие происходит в 1959-м) доживают последние дни в доме для престарелых. Два часа общаются. Временами - их ужасно жалко, временами - страшно смешно. Юмор, кстати, рассчитан на "все слои населения". Есть и милая пошлинка, есть и довольно тонкие шутки. Актёры демонстрируют чудеса перевоплощения: один вполне достоверно ковыляет на протезе, другой вышагивает, как журавль, с прямой спиной, будто кол проглотил, третьего время от времени колотят пятисекундные припадки, во время которых он орёт: "Мы зайдём с тыла, мой капитан!" (позже выяснмтся, что "капитаном" называла себя некая дама для утех, а "зайдём с тыла" - это... ну, вы поняли).
Несмотря на то, что двоим из них по 75, а третьему 65, все они стараются не доживать, а жить. Рене (Аверин) - тот, что на протезе, - совершает ежедневные прогулки, лишь бы встретиться по пути с преподавательницей Розой из лицея и раскланяться с ней (эдакая любовь на расстоянии). Густав (Суханов) не зря держит спину прямо - он изо всех сил молодится и обещает обязательно сбежать, но пока что откровенно боится выйти за ограду. Припадочный Фернан (Сиятвинда) уже несколько месяцев не читает писем от сестры - все родственники его раздражают - за него переписку ведёт Густав ("Поначалу они решили, что я совсем свихнулся - я путал все имена и кто на ком женат, потом разобрался что к чему, и дело пошло на лад").
Радостное ржание в зале не умолкает до самого конца, но ближе к финалу начинает казаться, что в атмосферу лёгкости и веселья всё больше примешивается что-то другое, что-то более глубокое... Помните, как у Чехова в ремарке - "слышится звук лопнувшей струны"? Герои поочерёдно глядят в бинокль и собираются в дальний поход - "к тем холмам, где ветер качает тополя!". Осталось сделать последнее усилие - и в путь! Стоит ли говорить, что они так никуда и не пойдут...
В пьесе гениальный финал! За какие-то несколько секунд всё переворачивается внутри и стариков становится жалко до слёз (я ведь предупреждал, что сентиментален больше, чем положено?), но эта печаль - светлая. Зал вскакивает, публика, почти не умолкая, кричит "браво!", актёры получают горы (не преувеличиваю!) цветов.
Это не очень глубокая пьеса. И не самая смешная в мире. Но она отлично сколочена, мастерски сработана и очень точно сыграна. Всё и все на своём месте. Если будет возможность, сходите. При условии, что вы готовы посмеяться над собственной неумолимо подступающей старостью, какой бы далёкой она сейчас ни казалась.