ЗАГАДКА ДВИЖКА
Что-то вроде летнего театра в парке культуры. Вечереет. Звучит тема Командора из «Дон Жуана». На открытой эстраде перед ПУБЛИКОЙ появляется ФИГУРА в домино, похожая на Движка, но, скорее всего, не Движок. Может статься, конечно, что и он, но, может, и не он. В руках у ФИГУРЫ мешок, содержимое мешка то ли звенит, то ли скребется, то ли тикает.
ФИГУРА (мелодраматически, с элементами завывания). Я пришел к вам в последний раз… Пришел, чтобы ответить на все ваши загадки, развеять ваши подозрения и подтвердить вашу проницательность! Сегодня здесь, пред вами, на эстраде ЦПКиО будет раскрыта таинственная душа Движка… (Сотрясает мешок, оттуда вновь звуки похожие на звон, тиканье или мяуканье.) Однако может статься, что она и не будет раскрыта, или будет раскрыта не в полной мере, или будет раскрыта другая таинственная душа - пусть не Движка, но зато гарантированно полностью… (Загадочно.) Но и в таком случае - даже если выяснится, что душа Движка непостижима - вы хотя бы узнаете, почему она останется навсегда тайной запечатленной…
ПУБЛИКА. О! О! О!
ФИГУРА (тонко улыбаясь). Впрочем, вы ведь уже догадались, что я - Движок! Что человек-загадка - это, собственно, я и есмь….
ПУБЛИКА. Да! Да! Да!
ФИГУРА (задирая публику в манере старых конферансье). «Да!» - возликовали вы! А ведь сами не знаете, сколь далеки от истины! (Демонически.) Так вот: я - не Движок! И прошу меня больше с ним не путать!
ПУБЛИКА. Ах! Ах! Ах!
ФИГУРА (повествовательно). Дело в том, что Движок родился очень счастливым ребенком. Добрые феи играли над его колыбелькой… (Трагически.) Но в роддоме его подменили!.. На меня… Меня вложили в руки матери Движка!! И никто не заметил подмены…
ПУБЛИКА. Ох! Ох! Ох!
ФИГУРА. И бедная мать подумала, что я - ее сын, и назвала меня «Движок». Так что как ни верти, получается, что я все-таки Движок, а как зовут человека, чье место я занял, то его судьба мне неизвестна. Мы наверняка были знакомы, если появились на свет в одном родовспомогательном заведении, но я не видел его уже почти двадцать лет - он, наверное, сильно изменился, и мы не узнаем друг друга…
ПУБЛИКА. Ах! Ах! Ах!
ФИГУРА. Ну да не о нем речь. Ведь мы подступаем к разговору о тайне Движка… Итак, хотя мой жизненный путь начался с подлога, в дальнейшем я старался идти путем добродетели и всегда стремился только к добру и правде…
ПУБЛИКА. О! О! О!
ФИГУРА. …к сожалению из этого ничего не получилось, и мной овладели темные страсти, грязные вожделения и мрачные похоти…
ПУБЛИКА. Ох! Ох! Ох!
ФИГУРА (непорочно). Но ни одной из них я не последовал - я оставался и останусь впредь целомудренным и чистым…
ПУБЛИКА. Ах! Ах! Ах!
ФИГУРА (беззастенчиво). …потому что я ужасный трус и не могу воплотить мои грезы. Да! я предпочел спокойное одиночество страстям, которые уже многих до меня погубили. Да! Я просто боялся…
ПУБЛИКА. Фи! Какая гадость! Фи! Какая гадость!
ФИГУРА (миссионерским тоном). О да! Мистический страх перед высшим нравственным законом пресекал поползновения к греху - ибо Господа человек должен бояться. В Христовой церкви я нашел утоление своим печалям, и презрел дольние наслаждения из слабого упования на царствие небесное…
ПУБЛИКА. Ах! Какая прелесть! Ах! Какая прелесть!
ФИГУРА (цинично). …если оно, конечно, существует. Да, к тому же признаться, и соблазны были не больно-то велики, а то бы я, по слабости человеческой, не устоял…
ПУБЛИКА. Фу! Фу! Фу!
ФИГУРА (подняв очи горе). … и ушел в монахи.
ПУБЛИКА. Ах! Ах! Ах!
ФИГУРА (опустив очи долу). И уж там-то, под прикрытием ханжества, оттянулся бы как следует!
ПУБЛИКА. Ох! Ох! Ох!
ФИГУРА. Хотите ли вы узнать самое грязное мое вожделение?
ПУБЛИКА. Да! Да! Да!
ФИГУРА (смакуя). Мое стремление смешаться с перебродившим калом было неистребимым! Я имею в виду кал не в нравственном смысле, а в буквальном смысле - сейчас вы узнаете, зачем - но я не мог найти достаточно кала, и оттого проводил дни в горестных мечтаниях о необходимых мне зловонных массах…
ПУБЛИКА. Фи! Какая гадость! Фи! Какая гадость!
ФИГУРА (с праведной обидой). Они были необходимы мне, чтобы оросить ими бесплодные пустоши и насадить на них цветы для всех людей этого мира - чтобы хватило каждому. Прежде пустыня, степь, тундра - все эти неприветливые земли покрылись бы ковром ярких душистых цветов…
ПУБЛИКА Ах! Какая прелесть! Ах! Какая прелесть!
ФИГУРА (алчно). Я насадил бы опиумный мак, мандрагору, коноплю всех сортов и видов, псилоцибиновые грибы, кактусы пейот…
ПУБЛИКА. Ох! Ох! Ох!
ФИГУРА (душеспасительным голосом). Чтобы люди, отравляющие себя экстрактированными из этой флоры ядами, увидели эти растения вживе и осознали их бесконечную красоту… Чтобы люди поняли, что не для того растут они, чтобы отфильтрованные из них яды покупали в обход закона подростки в подворотнях, потратив последние деньги, украденные у матери…
ПУБЛИКА. Ах! Ах! Ах!
ФИГУРА. Я стал бы раздавать всем ганжубас, кислоту, грибы и герыч бесплатно - пусть все торчат. Так бы я обрушил рынок наркоторговли навсегда, и сделал бы счастливыми столько людей!
ПУБЛИКА. Ну-ну… Ну-ну…
ФИГУРА. А через полгода, когда они надежно приторчались бы, а я стал бы монополистом, я бы прекратил враз торговлю наркотиками, чтобы через страдание люди познали тяжесть греха…
ПУБЛИКА. О! О! О!
ФИГУРА. …но познали также и его сладость, и готовы были бы вложить за пятиминутное наслаждение иллюзией последние гроши… И тогда я установил бы такие цены, что земля бы содрогнулась, и со дна Мертвого моря поднялись бы руины Содома и Гоморры…
ПУБЛИКА. Ох! Ох! Ох!
ФИГУРА. Что? Страшен Движок? (Трясет мешком, в котором что-то звенит, мяукает и тикает.) Мрачна его тайна?
ПУБЛИКА. Да! Да! Да!
ФИГУРА (опять в манере конферансье). А с чего это вы решили, что это я всё о нем? Только потому что я сказал?
ПУБЛИКА. Да! Да! Да!
ФИГУРА. А вы сразу и поверили! (Провокаторски.) Но ведь я не Движок.
ПУБЛИКА. Извините! Извините!
ФИГУРА (всплескивая руками). Ну вот! Опять поверили! Как будто у меня нет священного права вам всем наврать?
ПУБЛИКА. Ах, ну что ты будешь делать? Ну что ты будешь делать?!
ФИГУРА. Да ладно, не парьтесь. Хе-хе! Движок я, Движок!
ПУБЛИКА. Ой ли? Ой ли?
ФИГУРА (в размышлении.). А может быть, я ошибаюсь?.. Может быть, я и не Движок никакой… (К публике, неподдельным страданием.) Разве у меня нет права на ошибку?
ПУБЛИКА. Движок? Не Движок? Движок? Не Движок?
ФИГУРА (обращаясь к себе, а может, не к себе, а к своему создателю, или даже выше - к Создателю своего создателя, а может, просто баклáнит, забывши роль) Движок? Не Движок? Ах, если бы я знал это сам!.. (Пытаясь доказать себе свое наличие, рассуждает.) Я мыслю, следовательно существую. А поскольку мыслю я сами видите как херово, то вот и существование такое паршивое…
ПУБЛИКА. To be or not to be? To be or not to be?
ФИГУРА (раздраженно). Ай, быть или не быть - это не вопрос! (Себе.) Я мыслю…а значит - существую… вместо того чтобы не думать и жить… Может быть Чех… Прав?
ПУБЛИКА. Браво! Браво!
ФИГУРА (через плечо, с презрением). А вы-то что? Не узнали тайну Движка?
ПУБЛИКА. Нет-нет-нет! Нет-нет-нет!
ФИГУРА. То-то же… И не узнаете. И никто никогда не узнает сокровенную тайну Движка. (Собирается уходить, но возвращается, не дошед до кулис.) А хотите знать, почему?
ПУБЛИКА. Ну почему? Ну почему?
ФИГУРА. Да потому что вся эта тайна таинственная всем по барабану.
ПУБЛИКА. И то верно. И то верно.
Фигура, печально улыбаясь, начинает таять в воздухе. Сначала тает ее улыбка, а потом, наверное, и вся фигура целиком, но этого уже никто не видит. Милиционер, зашедший в театр полчаса спустя, чтобы ударом в низ живота пробудить подвыпившего джентльмена, видит над ценой что-то, похожее на висящую женскую комбинацию - это всё, что осталось от инфернальной фигуры, некоторое время притязавшей быть Движком. Но милиционеру настолько по барабану до этого оптического феномена, что он предпочитает ему еще пару раз пнуть джентльмена на газоне - вовсе бессмысленный акт, если учесть, что джентльмен более часа назад скончался от сердечной недостаточности, на что никто не обратил никакого внимания.
ФИГУРА (мелодраматически, с элементами завывания). Я пришел к вам в последний раз… Пришел, чтобы ответить на все ваши загадки, развеять ваши подозрения и подтвердить вашу проницательность! Сегодня здесь, пред вами, на эстраде ЦПКиО будет раскрыта таинственная душа Движка… (Сотрясает мешок, оттуда вновь звуки похожие на звон, тиканье или мяуканье.) Однако может статься, что она и не будет раскрыта, или будет раскрыта не в полной мере, или будет раскрыта другая таинственная душа - пусть не Движка, но зато гарантированно полностью… (Загадочно.) Но и в таком случае - даже если выяснится, что душа Движка непостижима - вы хотя бы узнаете, почему она останется навсегда тайной запечатленной…
ПУБЛИКА. О! О! О!
ФИГУРА (тонко улыбаясь). Впрочем, вы ведь уже догадались, что я - Движок! Что человек-загадка - это, собственно, я и есмь….
ПУБЛИКА. Да! Да! Да!
ФИГУРА (задирая публику в манере старых конферансье). «Да!» - возликовали вы! А ведь сами не знаете, сколь далеки от истины! (Демонически.) Так вот: я - не Движок! И прошу меня больше с ним не путать!
ПУБЛИКА. Ах! Ах! Ах!
ФИГУРА (повествовательно). Дело в том, что Движок родился очень счастливым ребенком. Добрые феи играли над его колыбелькой… (Трагически.) Но в роддоме его подменили!.. На меня… Меня вложили в руки матери Движка!! И никто не заметил подмены…
ПУБЛИКА. Ох! Ох! Ох!
ФИГУРА. И бедная мать подумала, что я - ее сын, и назвала меня «Движок». Так что как ни верти, получается, что я все-таки Движок, а как зовут человека, чье место я занял, то его судьба мне неизвестна. Мы наверняка были знакомы, если появились на свет в одном родовспомогательном заведении, но я не видел его уже почти двадцать лет - он, наверное, сильно изменился, и мы не узнаем друг друга…
ПУБЛИКА. Ах! Ах! Ах!
ФИГУРА. Ну да не о нем речь. Ведь мы подступаем к разговору о тайне Движка… Итак, хотя мой жизненный путь начался с подлога, в дальнейшем я старался идти путем добродетели и всегда стремился только к добру и правде…
ПУБЛИКА. О! О! О!
ФИГУРА. …к сожалению из этого ничего не получилось, и мной овладели темные страсти, грязные вожделения и мрачные похоти…
ПУБЛИКА. Ох! Ох! Ох!
ФИГУРА (непорочно). Но ни одной из них я не последовал - я оставался и останусь впредь целомудренным и чистым…
ПУБЛИКА. Ах! Ах! Ах!
ФИГУРА (беззастенчиво). …потому что я ужасный трус и не могу воплотить мои грезы. Да! я предпочел спокойное одиночество страстям, которые уже многих до меня погубили. Да! Я просто боялся…
ПУБЛИКА. Фи! Какая гадость! Фи! Какая гадость!
ФИГУРА (миссионерским тоном). О да! Мистический страх перед высшим нравственным законом пресекал поползновения к греху - ибо Господа человек должен бояться. В Христовой церкви я нашел утоление своим печалям, и презрел дольние наслаждения из слабого упования на царствие небесное…
ПУБЛИКА. Ах! Какая прелесть! Ах! Какая прелесть!
ФИГУРА (цинично). …если оно, конечно, существует. Да, к тому же признаться, и соблазны были не больно-то велики, а то бы я, по слабости человеческой, не устоял…
ПУБЛИКА. Фу! Фу! Фу!
ФИГУРА (подняв очи горе). … и ушел в монахи.
ПУБЛИКА. Ах! Ах! Ах!
ФИГУРА (опустив очи долу). И уж там-то, под прикрытием ханжества, оттянулся бы как следует!
ПУБЛИКА. Ох! Ох! Ох!
ФИГУРА. Хотите ли вы узнать самое грязное мое вожделение?
ПУБЛИКА. Да! Да! Да!
ФИГУРА (смакуя). Мое стремление смешаться с перебродившим калом было неистребимым! Я имею в виду кал не в нравственном смысле, а в буквальном смысле - сейчас вы узнаете, зачем - но я не мог найти достаточно кала, и оттого проводил дни в горестных мечтаниях о необходимых мне зловонных массах…
ПУБЛИКА. Фи! Какая гадость! Фи! Какая гадость!
ФИГУРА (с праведной обидой). Они были необходимы мне, чтобы оросить ими бесплодные пустоши и насадить на них цветы для всех людей этого мира - чтобы хватило каждому. Прежде пустыня, степь, тундра - все эти неприветливые земли покрылись бы ковром ярких душистых цветов…
ПУБЛИКА Ах! Какая прелесть! Ах! Какая прелесть!
ФИГУРА (алчно). Я насадил бы опиумный мак, мандрагору, коноплю всех сортов и видов, псилоцибиновые грибы, кактусы пейот…
ПУБЛИКА. Ох! Ох! Ох!
ФИГУРА (душеспасительным голосом). Чтобы люди, отравляющие себя экстрактированными из этой флоры ядами, увидели эти растения вживе и осознали их бесконечную красоту… Чтобы люди поняли, что не для того растут они, чтобы отфильтрованные из них яды покупали в обход закона подростки в подворотнях, потратив последние деньги, украденные у матери…
ПУБЛИКА. Ах! Ах! Ах!
ФИГУРА. Я стал бы раздавать всем ганжубас, кислоту, грибы и герыч бесплатно - пусть все торчат. Так бы я обрушил рынок наркоторговли навсегда, и сделал бы счастливыми столько людей!
ПУБЛИКА. Ну-ну… Ну-ну…
ФИГУРА. А через полгода, когда они надежно приторчались бы, а я стал бы монополистом, я бы прекратил враз торговлю наркотиками, чтобы через страдание люди познали тяжесть греха…
ПУБЛИКА. О! О! О!
ФИГУРА. …но познали также и его сладость, и готовы были бы вложить за пятиминутное наслаждение иллюзией последние гроши… И тогда я установил бы такие цены, что земля бы содрогнулась, и со дна Мертвого моря поднялись бы руины Содома и Гоморры…
ПУБЛИКА. Ох! Ох! Ох!
ФИГУРА. Что? Страшен Движок? (Трясет мешком, в котором что-то звенит, мяукает и тикает.) Мрачна его тайна?
ПУБЛИКА. Да! Да! Да!
ФИГУРА (опять в манере конферансье). А с чего это вы решили, что это я всё о нем? Только потому что я сказал?
ПУБЛИКА. Да! Да! Да!
ФИГУРА. А вы сразу и поверили! (Провокаторски.) Но ведь я не Движок.
ПУБЛИКА. Извините! Извините!
ФИГУРА (всплескивая руками). Ну вот! Опять поверили! Как будто у меня нет священного права вам всем наврать?
ПУБЛИКА. Ах, ну что ты будешь делать? Ну что ты будешь делать?!
ФИГУРА. Да ладно, не парьтесь. Хе-хе! Движок я, Движок!
ПУБЛИКА. Ой ли? Ой ли?
ФИГУРА (в размышлении.). А может быть, я ошибаюсь?.. Может быть, я и не Движок никакой… (К публике, неподдельным страданием.) Разве у меня нет права на ошибку?
ПУБЛИКА. Движок? Не Движок? Движок? Не Движок?
ФИГУРА (обращаясь к себе, а может, не к себе, а к своему создателю, или даже выше - к Создателю своего создателя, а может, просто баклáнит, забывши роль) Движок? Не Движок? Ах, если бы я знал это сам!.. (Пытаясь доказать себе свое наличие, рассуждает.) Я мыслю, следовательно существую. А поскольку мыслю я сами видите как херово, то вот и существование такое паршивое…
ПУБЛИКА. To be or not to be? To be or not to be?
ФИГУРА (раздраженно). Ай, быть или не быть - это не вопрос! (Себе.) Я мыслю…а значит - существую… вместо того чтобы не думать и жить… Может быть Чех… Прав?
ПУБЛИКА. Браво! Браво!
ФИГУРА (через плечо, с презрением). А вы-то что? Не узнали тайну Движка?
ПУБЛИКА. Нет-нет-нет! Нет-нет-нет!
ФИГУРА. То-то же… И не узнаете. И никто никогда не узнает сокровенную тайну Движка. (Собирается уходить, но возвращается, не дошед до кулис.) А хотите знать, почему?
ПУБЛИКА. Ну почему? Ну почему?
ФИГУРА. Да потому что вся эта тайна таинственная всем по барабану.
ПУБЛИКА. И то верно. И то верно.
Фигура, печально улыбаясь, начинает таять в воздухе. Сначала тает ее улыбка, а потом, наверное, и вся фигура целиком, но этого уже никто не видит. Милиционер, зашедший в театр полчаса спустя, чтобы ударом в низ живота пробудить подвыпившего джентльмена, видит над ценой что-то, похожее на висящую женскую комбинацию - это всё, что осталось от инфернальной фигуры, некоторое время притязавшей быть Движком. Но милиционеру настолько по барабану до этого оптического феномена, что он предпочитает ему еще пару раз пнуть джентльмена на газоне - вовсе бессмысленный акт, если учесть, что джентльмен более часа назад скончался от сердечной недостаточности, на что никто не обратил никакого внимания.