Меня зовут красный
Приемная доктора Ганса Юргена Айзенка в Лозанне. Разговор ведется на немецком языке. Д-р Айзенк говорит с легким английским акцентом, Движок с выраженным французским, как уроженец Альзаса. Кинозапись. Редактор русского перевода в субтитрах С.Ээро.
ДОКТОР АЙЗЕНК (строго сверкнув очками). Движок. У меня к тебе серьезный разговор.
ДВИЖОК (наматывая в два оборота правую ногу вокруг левой). Слушаю, ваша честь.
Д-р АЙЗЕНК. Я внимательно прочитал твой отчет, отправленный в начале текущей весны. Это моя обязанность как лечащего врача. Заметим, другой доктор мог проявить больше юмора и сразу выкинуть письмо в ведро для ненужных бумаг. Но я так не сделал. Ты понимаешь, почему?
ДВИЖОК. Потому что вы уважаете мою мать, фрау Колесникову, и мою бабушку, фрау Нину, ваша честь.
Д-р АЙЗЕНК. Не говоря уже о том, что я давал клятву д-ру Гиппократу.
ДВИЖОК. Я знаю, ваша честь. Видите ли, когда письмо уже было написано, я вставлял катетер моей собаке, пуделю. Собака умирала, я не мог уклониться от процедуры, а письмо лежало поблизости, готовое к отправке. Я не обратил внимания на то, что…
Д-р АЙЗЕНК (прерывая Движка величественным жестом). Я был вынужден написать несколько строк твоей матери и твоей бабушке с указанием, как именно должен прозвучать мой ответ тебе и привел наиболее характерные образчики твоего стиля. Если бы не клятва Гиппократу… Ты ведь знаешь кто такой Гиппократ и в чем его великая клятва?
ДВИЖОК. Да, ваша честь. (Цитирует по памяти.) «При лечении - а также и без лечения - что бы я ни увидел и ни услышал касательно жизни людской из того, что не следует разглашать, я умолчу о том, считая подобные вещи тайной».
Д-р АЙЗЕНК. Во времена Гиппократа не было психиатрии. Некоторые положения его клятвы по согласованию конгресса врачей 1898 года были признаны необязательными. Об этом кончим. Так вот, мне необходимо знать некоторые вещи о твоей семье. И ты обещал мне отвечать искренне на каждый мой вопрос. Ты дал честное слово.
ДВИЖОК. Я виноват, ваша честь.
Д-р Айзенк направляет сфокусированный пучок света от очков в левый глаз Движка, Движок жмурится, из глаза текут слезы раскаяния. Д-р Айзенк, удовлетворенный, возвращается к истории болезни с подшитыми письмами Движка.
Д-р АЙЗЕНК. На мой вопрос, с каким овощем ты ассоциируешь себя, ты написал, что с тамбурином и прислал вместо трех обоснований для такой ассоциации трактат «О ценности ударных инструментов в немецкой музыке XVIII века, особенно у Г.Ф. Телемана».
ДВИЖОК (зардевшись). Да, ваша честь. Я увлекаюсь барочной музыкой.
Д-р АЙЗЕНК. Движок, но тамбурин - не овощ. Ты понимаешь, это?
ДВИЖОК. Д-да…
Д-р АЙЗЕНК. Кроме того, когда недавно стороннее лицо повторило тебе тот же вопрос, ты не задумываясь ответил, что похож на флейту, которая не похожа ни на овощ, ни на тамбурин.
ДВИЖОК. Почему?
Д-р АЙЗЕНК (сделав знак сестре Ядвиге записывать). А на какой овощ похожа флейта?
ДВИЖОК. На жабутикабу.
Д-р АЙЗЕНК. Есть такой овощ?
ДВИЖОК. Да. Когда надкусываешь зрелые жабутикабы, то они издают звук, похожий на си-бемоль.
Д-р АЙЗЕНК. Ты ел зрелые жабутикабы?
ДВИЖОК. Нет. Но я читал о них в книжке Монтейру Лобату.
Д-р АЙЗЕНК (про себя). Надо попробовать… Неужели си-бемоль?.. (Записывает. Вновь Движку,) Во-вторых. Когда я попросил тебя нарисовать фрау Эмму в образе фантастического животного и дать ему несуществующее название, ты прислал фотографию сумчатого дьявола и сказал, что лучшего облика и названия не найдешь. Я расцениваю этот поступок как хулиганскую выходку против уважаемого лица. Не забывай, ведь именно благодаря фрау Блюменфельд состоялась наша с тобой дружба, Движок.
ДВИЖОК. Я по заслугам ценю нашу дружбу и вашу дружбу с фрау Блюменфельд.
Д-р АЙЗЕНК. Я настоятельно требую, чтобы на этот раз ты сосредоточился и отвечал на мои вопросы со всей искренностью, присущей тебе, как говорят твои родные, в разговорах со всеми, кроме твоих родных.
ДВИЖОК. Я обязуюсь, ваша честь.
Д-р АЙЗЕНК (после паузы, академическим тоном). С каким цветом ты ассоциируешь свою личность?
ДВИЖОК. Я? А, блин… Черт… Я об этом думал… Сейчас… Подождите… Да-да… Сейчас…
Д-р АЙЗЕНК. Прошлый раз ты написал, что это «цвет рвоты императрицы». Я выяснил по изданию Брокгауза. Это не цвет, это оттенок коричневой краски, поименованный в XVIII веке. Но потом ты обращаешься к нему со стихотворением, где называешь его Аделаидой. «Аделаида» - это красный оттенок лилового. Это не коричневый, ты понимаешь это, Движок? Я узнавал и по русским изданиям. Разночтений нет!
ДВИЖОК. Да, да, понимаю… А из скольких цветов выбирать?
Д-р АЙЗЕНК. Природа позволяет нам различить семь цветов спектра. Есть еще два, но их ты видеть не можешь, так как ты не пчела.
ДВИЖОК. Я не пчела?
Д-р АЙЗЕНК. Ты не пчела. Какие это цвета?
ДВИЖОК (затравленно смотрит на д-ра Айзенка. После паузы). Все егери имеют желание узнать местоположение фазана.
Д-р АЙЗЕНК. Что? Какого фазана?
ДВИЖОК. Это русское присловье, чтобы вспомнить семь цветов.
Д-р АЙЗЕНК. Ты вспомнил?
Движок в панике мотает головой.
Д-р АЙЗЕНК. Это красный…
ДВИЖОК (поспешно). Меня зовут красный.
Прим. ред.: «Меня зовут красный» - название любимой книги Движка, написанной лауреатом нобелевской премии, турецким писателем Орханом Памуком.
Д-р АЙЗЕНК. Красный?
ДВИЖОК. Красный.
Д-р АЙЗЕНК (заговорщически). Красный?
ДВИЖОК. Красный.
Д-р АЙЗЕНК (лукаво). Красный?
ДВИЖОК. Красный.
Д-р АЙЗЕНК (гневно). Красный?!
ДВИЖОК (просто). Красный
Сестра Ядвига записывает реакции Движка.
Д-р АЙЗЕНК (про себя). Странно, я думал, ты скажешь «шарлаховый» или «бисмарк-фуриозо». А почему?
ДВИЖОК (пожимая в своей судорожной манере два раза плечами). Ну, блин… Не знаю… Рубенс писал по красному подмалёвку.. А, нет!.. Потому что мне кажется, что я везде главный, то есть красный. В смысле, я - красный, а красный - главный. На самом деле, я не думаю, что я главный, но почему-то так получается, что если я прихожу, то все радуются или расстраиваются, а я в центре композиции, хотя этого совсем не хочу, а я хотел просто посидеть на подоконнике, погрустить, например. И еще, потому что он мне не идет и не пойдет никогда. У меня ТАКАЯ рожа бывает от красной одежды - не рожа, а бисмарк-фуриозо какое-то. Но внутренне, в моем внутреннем мире - ну, вы понимаете - я всегда в красном. И еще: у меня есть друг… Очень красивый. У него красная рубашка…
Д-р АЙЗЕНК. Достаточно. Какое твое любимое животное? Только не пудель, не сумчатый дьявол и не простейшие. Это должно быть хордовое животное…
ДВИЖОК. Карп.
Д-р АЙЗЕНК. Рыба?
ДВИЖОК. Карп.
Д-р АЙЗЕНК. Почему?
ДВИЖОК. Ну, блин… как это сказать-то… Ну вот я, к примеру, не ем мяса, так? И рыбу тоже не должен есть, но типа, Мама развоняется: «Как! Святые апостолы были рыбаками! Бла-бла-бла!» Ну, Бабушка тут же втиснет, что «фосфор необходим», и всякое фуфло. Дело было так. Лет десять тому. Да, десять. Больше даже. Короче, Бабушка готовила карпа. Она научилась у тети Веролы готовить карпа так, что у него все кости мягкие, типа, не нужно его ковырять всяко-разно. Ну и вот… Блин… Типа, если его шесть часов «томить» в духовке на мелком огне, то у него кости разжижаются, как в консервах, и это будет прекрасное заливное и в горячем виде тоже - пипец, как вкусно. Она купила карпов - живых, а чтобы я не плакал, сказала, что им совсем не больно. Они лежали, только жабрами дрыгали, а я плакал. Я вообще очень слезливый, просто ООООЧЧЧЧЧЧЧень, блин! Из-за этого имею проблемы. Но тогда было можно плакать, мне было лет семь или восемь, наверное. И я, ясен возраст, плакал. Ну и Бабушка сказала, чтобы я не плакал, п.ч. рыбам не больно. И правда, им было как будто не больно, и вообще мне наплели, что «рыбка засыпает», а не умирает, и ее, типа, Бабушка не убивает, когда ей отрезает голову (этого я, кстати, не видел), а рыбка сама засыпает. А потом, когда Бабушка купила щуку, то эта щука чуть не сожрала Бабушку, как Иону, только частями, в отличие от Ионы, и я понял, что карпы просто знали, что Бабушка их убьет (а не убьет, они все равно погибнут), и не сопротивлялись, а ждали смерти и думали о чем-то своем.
Д-р АЙЗЕНК. Еще?..
ДВИЖОК. Еще у них полные чувственные губы, как у фараона Эхнатона.
Д-р АЙЗЕНК. Третья причина?
ДВИЖОК. У меня в детстве висел какэмоно с карпами и бамбуком. А еще, к вопросу о мужестве, у меня есть…
Д-р АЙЗЕНК. Достаточно. Теперь твоя любимая стихия. Сколько стихий ты знаешь?
ДВИЖОК. Пять.
Д-р АЙЗЕНК. Почему пять? Какая пятая?
ДВИЖОК. Огонь.
Д-р АЙЗЕНК. А четвертая? (Бросив осторожный взгляд на сестру Ядвигу). Флоренция?
ДВИЖОК. Нет, воздух.
Д-р АЙЗЕНК. Так, не морочь мне голову. Перечисли свои пять стихий.
ДВИЖОК. Апейрон…
Д-р АЙЗЕНК (стукнув себя по лбу). Ах, да, апейрон. Это твоя любимая?
ДВИЖОК. Нет.
Д-р АЙЗЕНК. Как, нет? А какая же?
ДВИЖОК. Вода.
Д-р АЙЗЕНК. Почему?
ДВИЖОК. Ну, блин… Я - Рыбы, понимаете… Нет, не то… (Усмехнувшись.) «Я - чайка», блин… Во-первых, водный мир больше земного. Во-вторых, там красиво. То есть, очень красиво, непрерывно, разнообразно, это как у меня внутри. И я над этим царю - весь в красном. И жду. И ко мне приплывет рано или поздно… Но я хочу думать, что рано… мой карп… мужественный, весь в красном…
Д-р АЙЗЕНК. Движок…
ДВИЖОК. И я восседал бы между кораллов - прекрасный, как Иосиф.
Д-р АЙЗЕНК. Движок, но в море карп не водится. Это пресноводная рыба.
ДВИЖОК. Да? Блин!... То есть я что… жду… Все напрасно?
Д-р АЙЗЕНК. На сегодня достаточно. Можешь предать своей матери, что я по-прежнему не вижу оснований для отвода от армейской службы. Многие юноши Соединенных Королевств, Швейцарии, стран европейского содружества пойдут в этом году исполнять свой долг перед Отечеством. Некоторые из них в гораздо более сложной психической ситуации, чем ты. Ты практически здоров. Мало того, я тебе скажу лично от себя. Ты здоров как бык.
ДВИЖОК. Почему?
Д-р АЙЗЕНК. В смысле?
ДВИЖОК. Почему вы сравнили меня с быком?
Д-р Айзенк закусывает дужку очков и смотрит в потолок. Потом медленно начинает говорить, вспоминая.
Д-р АЙЗЕНК. Ну, для начала - Юпитер в облике красного быка похитил Европу. Потом - у меня была любимая книжка в детстве, «Похищение быка из Куальнге», и главный герой - Кухулин, был похож на моего друга юности. Тот был ни на кого не похож. Он был очень мужественный, стойкий, отважный, у него было семь зрачков в глазах - три в левом и четыре в правом. А когда он гневался, то у него из темени бил фонтан крови - ярко-алый - и растекался на четыре стороны света… Я говорю про Кухулина, а не про моего друга, ты понимаешь… Но мой друг…
Опускает глаза, видит, что Движок что-то быстро пишет в блокнот.
Сестра Ядвига!.. Проводите этого симулянта.
Сестра Ядвига уверенно берет Движка выше локтя, выводит из кадра. Д-р Айзенк складывает очки, кладет в очечник, садится за стол и рисует фантастическое существо с несуществующим именем.
ПРИМЕЧАНИЯ,_(Объяснение_редко_встречающихся_слов_вроде_«апейрон»_и_др.)
Прежние разговоры с д-ром Айзенком
Весёлый_паренёк_отвечает_на_вопросы_д-ра_Айзенка
К характеру Движка - собеседование с психиатром в военкомате
ДОКТОР АЙЗЕНК (строго сверкнув очками). Движок. У меня к тебе серьезный разговор.
ДВИЖОК (наматывая в два оборота правую ногу вокруг левой). Слушаю, ваша честь.
Д-р АЙЗЕНК. Я внимательно прочитал твой отчет, отправленный в начале текущей весны. Это моя обязанность как лечащего врача. Заметим, другой доктор мог проявить больше юмора и сразу выкинуть письмо в ведро для ненужных бумаг. Но я так не сделал. Ты понимаешь, почему?
ДВИЖОК. Потому что вы уважаете мою мать, фрау Колесникову, и мою бабушку, фрау Нину, ваша честь.
Д-р АЙЗЕНК. Не говоря уже о том, что я давал клятву д-ру Гиппократу.
ДВИЖОК. Я знаю, ваша честь. Видите ли, когда письмо уже было написано, я вставлял катетер моей собаке, пуделю. Собака умирала, я не мог уклониться от процедуры, а письмо лежало поблизости, готовое к отправке. Я не обратил внимания на то, что…
Д-р АЙЗЕНК (прерывая Движка величественным жестом). Я был вынужден написать несколько строк твоей матери и твоей бабушке с указанием, как именно должен прозвучать мой ответ тебе и привел наиболее характерные образчики твоего стиля. Если бы не клятва Гиппократу… Ты ведь знаешь кто такой Гиппократ и в чем его великая клятва?
ДВИЖОК. Да, ваша честь. (Цитирует по памяти.) «При лечении - а также и без лечения - что бы я ни увидел и ни услышал касательно жизни людской из того, что не следует разглашать, я умолчу о том, считая подобные вещи тайной».
Д-р АЙЗЕНК. Во времена Гиппократа не было психиатрии. Некоторые положения его клятвы по согласованию конгресса врачей 1898 года были признаны необязательными. Об этом кончим. Так вот, мне необходимо знать некоторые вещи о твоей семье. И ты обещал мне отвечать искренне на каждый мой вопрос. Ты дал честное слово.
ДВИЖОК. Я виноват, ваша честь.
Д-р Айзенк направляет сфокусированный пучок света от очков в левый глаз Движка, Движок жмурится, из глаза текут слезы раскаяния. Д-р Айзенк, удовлетворенный, возвращается к истории болезни с подшитыми письмами Движка.
Д-р АЙЗЕНК. На мой вопрос, с каким овощем ты ассоциируешь себя, ты написал, что с тамбурином и прислал вместо трех обоснований для такой ассоциации трактат «О ценности ударных инструментов в немецкой музыке XVIII века, особенно у Г.Ф. Телемана».
ДВИЖОК (зардевшись). Да, ваша честь. Я увлекаюсь барочной музыкой.
Д-р АЙЗЕНК. Движок, но тамбурин - не овощ. Ты понимаешь, это?
ДВИЖОК. Д-да…
Д-р АЙЗЕНК. Кроме того, когда недавно стороннее лицо повторило тебе тот же вопрос, ты не задумываясь ответил, что похож на флейту, которая не похожа ни на овощ, ни на тамбурин.
ДВИЖОК. Почему?
Д-р АЙЗЕНК (сделав знак сестре Ядвиге записывать). А на какой овощ похожа флейта?
ДВИЖОК. На жабутикабу.
Д-р АЙЗЕНК. Есть такой овощ?
ДВИЖОК. Да. Когда надкусываешь зрелые жабутикабы, то они издают звук, похожий на си-бемоль.
Д-р АЙЗЕНК. Ты ел зрелые жабутикабы?
ДВИЖОК. Нет. Но я читал о них в книжке Монтейру Лобату.
Д-р АЙЗЕНК (про себя). Надо попробовать… Неужели си-бемоль?.. (Записывает. Вновь Движку,) Во-вторых. Когда я попросил тебя нарисовать фрау Эмму в образе фантастического животного и дать ему несуществующее название, ты прислал фотографию сумчатого дьявола и сказал, что лучшего облика и названия не найдешь. Я расцениваю этот поступок как хулиганскую выходку против уважаемого лица. Не забывай, ведь именно благодаря фрау Блюменфельд состоялась наша с тобой дружба, Движок.
ДВИЖОК. Я по заслугам ценю нашу дружбу и вашу дружбу с фрау Блюменфельд.
Д-р АЙЗЕНК. Я настоятельно требую, чтобы на этот раз ты сосредоточился и отвечал на мои вопросы со всей искренностью, присущей тебе, как говорят твои родные, в разговорах со всеми, кроме твоих родных.
ДВИЖОК. Я обязуюсь, ваша честь.
Д-р АЙЗЕНК (после паузы, академическим тоном). С каким цветом ты ассоциируешь свою личность?
ДВИЖОК. Я? А, блин… Черт… Я об этом думал… Сейчас… Подождите… Да-да… Сейчас…
Д-р АЙЗЕНК. Прошлый раз ты написал, что это «цвет рвоты императрицы». Я выяснил по изданию Брокгауза. Это не цвет, это оттенок коричневой краски, поименованный в XVIII веке. Но потом ты обращаешься к нему со стихотворением, где называешь его Аделаидой. «Аделаида» - это красный оттенок лилового. Это не коричневый, ты понимаешь это, Движок? Я узнавал и по русским изданиям. Разночтений нет!
ДВИЖОК. Да, да, понимаю… А из скольких цветов выбирать?
Д-р АЙЗЕНК. Природа позволяет нам различить семь цветов спектра. Есть еще два, но их ты видеть не можешь, так как ты не пчела.
ДВИЖОК. Я не пчела?
Д-р АЙЗЕНК. Ты не пчела. Какие это цвета?
ДВИЖОК (затравленно смотрит на д-ра Айзенка. После паузы). Все егери имеют желание узнать местоположение фазана.
Д-р АЙЗЕНК. Что? Какого фазана?
ДВИЖОК. Это русское присловье, чтобы вспомнить семь цветов.
Д-р АЙЗЕНК. Ты вспомнил?
Движок в панике мотает головой.
Д-р АЙЗЕНК. Это красный…
ДВИЖОК (поспешно). Меня зовут красный.
Прим. ред.: «Меня зовут красный» - название любимой книги Движка, написанной лауреатом нобелевской премии, турецким писателем Орханом Памуком.
Д-р АЙЗЕНК. Красный?
ДВИЖОК. Красный.
Д-р АЙЗЕНК (заговорщически). Красный?
ДВИЖОК. Красный.
Д-р АЙЗЕНК (лукаво). Красный?
ДВИЖОК. Красный.
Д-р АЙЗЕНК (гневно). Красный?!
ДВИЖОК (просто). Красный
Сестра Ядвига записывает реакции Движка.
Д-р АЙЗЕНК (про себя). Странно, я думал, ты скажешь «шарлаховый» или «бисмарк-фуриозо». А почему?
ДВИЖОК (пожимая в своей судорожной манере два раза плечами). Ну, блин… Не знаю… Рубенс писал по красному подмалёвку.. А, нет!.. Потому что мне кажется, что я везде главный, то есть красный. В смысле, я - красный, а красный - главный. На самом деле, я не думаю, что я главный, но почему-то так получается, что если я прихожу, то все радуются или расстраиваются, а я в центре композиции, хотя этого совсем не хочу, а я хотел просто посидеть на подоконнике, погрустить, например. И еще, потому что он мне не идет и не пойдет никогда. У меня ТАКАЯ рожа бывает от красной одежды - не рожа, а бисмарк-фуриозо какое-то. Но внутренне, в моем внутреннем мире - ну, вы понимаете - я всегда в красном. И еще: у меня есть друг… Очень красивый. У него красная рубашка…
Д-р АЙЗЕНК. Достаточно. Какое твое любимое животное? Только не пудель, не сумчатый дьявол и не простейшие. Это должно быть хордовое животное…
ДВИЖОК. Карп.
Д-р АЙЗЕНК. Рыба?
ДВИЖОК. Карп.
Д-р АЙЗЕНК. Почему?
ДВИЖОК. Ну, блин… как это сказать-то… Ну вот я, к примеру, не ем мяса, так? И рыбу тоже не должен есть, но типа, Мама развоняется: «Как! Святые апостолы были рыбаками! Бла-бла-бла!» Ну, Бабушка тут же втиснет, что «фосфор необходим», и всякое фуфло. Дело было так. Лет десять тому. Да, десять. Больше даже. Короче, Бабушка готовила карпа. Она научилась у тети Веролы готовить карпа так, что у него все кости мягкие, типа, не нужно его ковырять всяко-разно. Ну и вот… Блин… Типа, если его шесть часов «томить» в духовке на мелком огне, то у него кости разжижаются, как в консервах, и это будет прекрасное заливное и в горячем виде тоже - пипец, как вкусно. Она купила карпов - живых, а чтобы я не плакал, сказала, что им совсем не больно. Они лежали, только жабрами дрыгали, а я плакал. Я вообще очень слезливый, просто ООООЧЧЧЧЧЧЧень, блин! Из-за этого имею проблемы. Но тогда было можно плакать, мне было лет семь или восемь, наверное. И я, ясен возраст, плакал. Ну и Бабушка сказала, чтобы я не плакал, п.ч. рыбам не больно. И правда, им было как будто не больно, и вообще мне наплели, что «рыбка засыпает», а не умирает, и ее, типа, Бабушка не убивает, когда ей отрезает голову (этого я, кстати, не видел), а рыбка сама засыпает. А потом, когда Бабушка купила щуку, то эта щука чуть не сожрала Бабушку, как Иону, только частями, в отличие от Ионы, и я понял, что карпы просто знали, что Бабушка их убьет (а не убьет, они все равно погибнут), и не сопротивлялись, а ждали смерти и думали о чем-то своем.
Д-р АЙЗЕНК. Еще?..
ДВИЖОК. Еще у них полные чувственные губы, как у фараона Эхнатона.
Д-р АЙЗЕНК. Третья причина?
ДВИЖОК. У меня в детстве висел какэмоно с карпами и бамбуком. А еще, к вопросу о мужестве, у меня есть…
Д-р АЙЗЕНК. Достаточно. Теперь твоя любимая стихия. Сколько стихий ты знаешь?
ДВИЖОК. Пять.
Д-р АЙЗЕНК. Почему пять? Какая пятая?
ДВИЖОК. Огонь.
Д-р АЙЗЕНК. А четвертая? (Бросив осторожный взгляд на сестру Ядвигу). Флоренция?
ДВИЖОК. Нет, воздух.
Д-р АЙЗЕНК. Так, не морочь мне голову. Перечисли свои пять стихий.
ДВИЖОК. Апейрон…
Д-р АЙЗЕНК (стукнув себя по лбу). Ах, да, апейрон. Это твоя любимая?
ДВИЖОК. Нет.
Д-р АЙЗЕНК. Как, нет? А какая же?
ДВИЖОК. Вода.
Д-р АЙЗЕНК. Почему?
ДВИЖОК. Ну, блин… Я - Рыбы, понимаете… Нет, не то… (Усмехнувшись.) «Я - чайка», блин… Во-первых, водный мир больше земного. Во-вторых, там красиво. То есть, очень красиво, непрерывно, разнообразно, это как у меня внутри. И я над этим царю - весь в красном. И жду. И ко мне приплывет рано или поздно… Но я хочу думать, что рано… мой карп… мужественный, весь в красном…
Д-р АЙЗЕНК. Движок…
ДВИЖОК. И я восседал бы между кораллов - прекрасный, как Иосиф.
Д-р АЙЗЕНК. Движок, но в море карп не водится. Это пресноводная рыба.
ДВИЖОК. Да? Блин!... То есть я что… жду… Все напрасно?
Д-р АЙЗЕНК. На сегодня достаточно. Можешь предать своей матери, что я по-прежнему не вижу оснований для отвода от армейской службы. Многие юноши Соединенных Королевств, Швейцарии, стран европейского содружества пойдут в этом году исполнять свой долг перед Отечеством. Некоторые из них в гораздо более сложной психической ситуации, чем ты. Ты практически здоров. Мало того, я тебе скажу лично от себя. Ты здоров как бык.
ДВИЖОК. Почему?
Д-р АЙЗЕНК. В смысле?
ДВИЖОК. Почему вы сравнили меня с быком?
Д-р Айзенк закусывает дужку очков и смотрит в потолок. Потом медленно начинает говорить, вспоминая.
Д-р АЙЗЕНК. Ну, для начала - Юпитер в облике красного быка похитил Европу. Потом - у меня была любимая книжка в детстве, «Похищение быка из Куальнге», и главный герой - Кухулин, был похож на моего друга юности. Тот был ни на кого не похож. Он был очень мужественный, стойкий, отважный, у него было семь зрачков в глазах - три в левом и четыре в правом. А когда он гневался, то у него из темени бил фонтан крови - ярко-алый - и растекался на четыре стороны света… Я говорю про Кухулина, а не про моего друга, ты понимаешь… Но мой друг…
Опускает глаза, видит, что Движок что-то быстро пишет в блокнот.
Сестра Ядвига!.. Проводите этого симулянта.
Сестра Ядвига уверенно берет Движка выше локтя, выводит из кадра. Д-р Айзенк складывает очки, кладет в очечник, садится за стол и рисует фантастическое существо с несуществующим именем.
ПРИМЕЧАНИЯ,_(Объяснение_редко_встречающихся_слов_вроде_«апейрон»_и_др.)
Прежние разговоры с д-ром Айзенком
Весёлый_паренёк_отвечает_на_вопросы_д-ра_Айзенка
К характеру Движка - собеседование с психиатром в военкомате