Рэндом. Продолжение шестой картины - день Сатурна. Сатурналии
Читать_картину_1._День_Луны
Читать_картину_2._День_Марса
Читать_картину_3._День_Меркурия
Читать_картину_4._День_Юпитера
Читать картину_5._День_Венеры
Читать картину 6. День Сатурна
ГОЛОС МАШИ (в образе Доктора Богословия, очень громко и отчетливо). Мы на месте, ваше высокопреосвященство. Это - место преступления.
ПОХОРЬКОВ. Пиздец.
МАМА. Встретить бы надо…
БАБУШКА. Ой… Мне что-то нехорошо… Скажите, я больна… (Натягивает поглубже чепец, идет к кровати.)
МАМА и ТЕТЯ ЭММА. Куда?!
Хозяйка трусливо замирает.
ТЕТЯ ЭММА. Здесь ваше место преступления? Вы - хозяйка? Так идите и встречайте.
МАМА. Вот-вот. А то хорошенькое дельце - на чужом горбу ей «что-то нехорошо».
БАБУШКА. Это не место преступления! Это мой пансион.
МАМА. Сейчас это место преступления. Ваше место преступления.
БАБУШКА. Знаете что, дорогой мой, не передергивайте. Я занимаюсь жильцами, а не мертвецами. Место мое, а преступление ваше. Это кто еще на кого сваливает! Тóже мне полиция!
ТЕТЯ ЭММА (Комиссару). Синьора права. Вы тут главный.
МАМА. Что-о? Не надо грязи! (Хозяйке и Девушке.) Ваш пансион? Ваш. Жильцов встречаете вы? Вы. Вот идите и встречайте.
ПОХОРЬКОВ (глядя в окно). По-моему, Кардинал не жилец.
ТЕТЯ ЭММА. А вы вообще катитесь отсюда. Оба.
МАМА. Да, да, идите отсюда.
ПОХОРЬКОВ. Ага. Решили нас первыми на Кардинала выпустить?
ДВИЖОК (Доктору). Блин, старик, пошли! Блин, мне есть, что ему сказать, старина… Бли-ин…
МАМА. (Девушке.) Слушайте, да они пьяны, вам не кажется?
БАБУШКА. Не надо, чтобы Кардинал их видел.
МАМА (Доктору и Писателю). Молодые люди… как же вам не стыдно?.. (Движку.) Особенно вам, молодой человек. Ведь вы приезжий. Считаете себя писателем, а сами…
ПОХОРЬКОВ. Комиссар, да только вы один еще не кирнули. Остальные-то все под мухой.
ТЕТЯ ЭММА. Он прав. Вы самый трезвый, надо вас вперед выпускать.
МАМА (побледнев). Мне как-то не по себе… Такой святой человек… У меня прямо ноги не идут… Это что-то мистическое…
ПОХОРЬКОВ. Может, вам налить? Для храбрости? По-малюське?
ТЕТЯ ЭММА (Доктору). Катись отсюда, тебе сказали. И собутыльничка своего забирай.
ДВИЖОК. Я тут живу!
ТЕТЯ ЭММА. Я тебя еще не вписала. Иди, бомжуй.
ДВИЖОК (угрюмо). Так вот ты какая в действительности…
ПОХОРЬКОВ. Не ссы, старик. Поживешь у меня.
ТЕТЯ ЭММА. Вот-вот. Забирай его к себе. Давай. Спелись! Иди, целуйся с ним. А сейчас - вон отсюда!
БАБУШКА. Куда ж они пойдут? Кардинал-то внизу. Они же с ним лицом к лицу встретятся.
ТЕТЯ ЭММА (Доктору). Кардинал еще внизу? Или вошел?
Доктор выглядывает в окно, на полкорпуса свесившись с подоконника.
ПОХОРЬКОВ (с внешней стороны окна). Вкатился.
ТЕТЯ ЭММА. Тогда…
Подбегает к Доктору, с наслаждением несколько раз лупит его по жопе.
Тогда лезьте в окно!..
ДВИЖОК (не понимая). Куда?
ТЕТЯ ЭММА. На улицу! Лезьте через окно!.. Вы этот путь хорошо усвоили. Вот и кстати пришлось. Пошли вон! Только тихо!
БАБУШКА (Девушке). Да они ж расшибутся, они ж выпили. Особенно маленький…
ТЕТЯ ЭММА (Доктору и Писателю). Закрыли рот и встали в угол. Туда! Чтоб молчали, поняли? «Здрасьте» скажете и чтобы больше ни звука, (Писателю) особенно ты!
МАМА (Хозяйке). Так… Идите вы - первая. Встречаете его в дверях… Постарайтесь задержать под каким-нибудь предлогом…
БАБУШКА (Девушке). Ты хоть прибери здесь… Постель убрать надо… И это… (Показывает на стол с лекарствами.)
МАМА (по-полицейски). И это! (Потрясает пивной бутылкой в сторону Писателя).
ПОХОРЬКОВ. Да куда идти? Они уж сами вошли.
БАБУШКА. Это еще не беда. Пусть посидят немного в холле…
ТЕТЯ ЭММА. Черт! Я оставила записку… На входе…
БАБУШКА. Ничего не понимаю. Ты про что?..
ТЕТЯ ЭММА. Я постояльцам написала: «Администрация на втором этаже, поднимайтесь сами».
БАБУШКА. Они это увидят?
МАМА. А тó нет? Во-от такими вот буквами написано. Довольно хамски, кстати.
ТЕТЯ ЭММА. Я не для Кардинала писала, а для вас. (Вполголоса.) Теперь понять, сколько у нас времени. В лестнице два раза по девять ступенек... Та-ак, давайте посчитаем…
ПОХОРЬКОВ (Девушке, замогильно). Девочка-девочка… Гроб на колесиках подъезжает к твоей комнате…
С лестницы слышны скрежещущие звуки, словно слова Доктора не шутка.
МАМА. О-ой!..
ТЕТЯ ЭММА. А что это, собственно, за звуки такие?
Мучительные звуки скрежета приближаются. Герои сбиваются в тоскливую кучу, не ожидая ничего хорошего. Из-за двери - издалека, еще от лестничного марша - слышен очень громкий голос и дикторская артикуляция Маши - Доктора Богословия, секретаря-референта Кардинала Бибиенна. Речь Доктора Богословия сопровождается синкопированным ритмом, несмазанных колес инвалидной коляски Кардинала.
ГОЛОС. …дальновидно заказал номер в другом отеле, радея исключительно о душевном спокойствии и телесном здравии его высокопреосвященства. Напоминаю его высокопреосвященству, что в этом обществе мы проведем не более сорока пяти минут, если будет на то воля Божья. Небезосновательно предположу, что вашему милосердному прибытию в это место, одержимое бесами, официально не рады. В случае, если обстановка окажется не располагающей или, того хуже, подозрительной, ваше преосвященство пробудет здесь не менее двадцати минут, чтобы удовлетворить минимальным желаниям восторженной толпы и не вызвать кривотолков в прессе. Напоминаю так же, что следующий обязательный визит сегодняшнего дня в госпиталь святой Клары Ассизской, где в тисках безумия пребывает печально знаменитая… Полагаю… они спрятались здесь… да-да, судя по тишине, они именно в этом номере. Да возликует Бог в сердцах!.. Войдемте.
БАБУШКА. Делайте, что хотите, я умываю руки. Вы мне все надоели.
ТЕТЯ ЭММА. Вы что? Вы что? Куда это вы? Я подскажу вам, что делать!
БАБУШКА. Эта роль мне не по зубам…
ДВИЖОК. Но так нельзя! Это подстава!
БАБУШКА. Делайте, что хотите… И отстаньте от меня. В этом дешевом балагане я не участвую больше…
Снимает маску, отдает Движку. Тот, идиотически улыбаясь, вертит ее в руках.
ГОЛОС ЗА ДВЕРЬЮ. Во имя Господа, милостивого и милосердного, есть здесь кто?
Стучит набалдашником трости в дверь.
ТЕТЯ ЭММА (Движку). Отвечай давай!
ДВИЖОК. Почему я?
ТЕТЯ ЭММА. Ты ни разу не был в этой роли!
ПОХОРЬКОВ. Да, старина, она права.
ДВИЖОК ПОД МАСКОЙ ХОЗЯЙКИ. (жалким альтом в сторону двери). Да-а… здесь я - старая синьора, хозяйка пансиона… А это кто-о?
Срывает маску, бросает на диван, отходит к окну в смятении.
ТЕТЯ ЭММА. Трус! (Всем.) Делаем вид, что ничего не знаем, мол, облажалась прислуга, мы ее уже уволили. Понятно всем?
Приложив маску Хозяйки к лицу, бесстрашно мечет слова в сторону двери.
ТЕТЯ ЭММА ПОД МАСКОЙ ХОЗЯЙКИ. Чего нужно? Здесь производственное совещание! Кого вам?
Дверь в номер открывается. В дверном проеме Маша в образе Доктора Богословия. На докторе фешенебельный костюм, исключительно белая рубашка под бант и запонки. Кстати сказать, бант безупречен, также безупречны запонки, авторучка, часы, очки, вставные зубы. Холеные белые руки с маникюром. В исполнении Маши у доктора мягкие, бесшумные, плавные движения, он похож на нечистого на руку дипломата гомосексуальной ориентации, вполне довольного занимаемым положением в нелюбимом и неуважаемом им обществе. В глазах читается зоркое внимание к низменным проявлениям человеческой натуры.
МАША. Та-ак… Вот они - ворота в геенну… (Оглядывает номер, словно не видя собравшихся). И кто же тут… за Хозяйку?
Внезапным ловким движением Тетя Эмма нахлобучивает маску Хозяйки на растерявшуюся Маму.
ТЕТЯ ЭММА (Маме). А теперь извиняйся. Это твое амплуа.
МАМА. Простите меня, синьор… синьор…
ТЕТЯ ЭММА (шипит, Движку). Как его зовут?.. Он же звонил сюда!.. Как его зовут?..
Движок апатично вздрагивает плечами.
ПОХОРЬКОВ (спохватившись, хватает телефонограмму со стола, проговаривает себе под нос). «Его превосходительство доктор богословия святой и католической церкви, почетный академик…»
МАМА. Ох… синьор… Я не могла вас достойно встретить. Я так виновата, что уж и не знаю, как оправдываться…
Оглядывается, теребя себя за маску, Тетя Эмма, Движок, Похорьков и Бабушка делают дальновидный шаг назад. Мама остается в маске Хозяйки и в отчаянии.
Я была… Я больна…
Тетя Эмма задевает каблуком бутылки в углу.
ДВИЖОК (негодующим шепотом). Это вы нарочно!
ТЕТЯ ЭММА (так же). Я не нарочно!
МАМА. Была… У меня такой криз! Гипертонический… Вот почему… вот почему… Но мне так нужен…
ПОХОРЬКОВ (суфлирует). «Его превосходительство доктор богословия…»
МАМА. Доктор!..
Д-р МАША (с самодовольной проницательностью). Ну-ну!.. Священная матерь наша католическая церковь способна исцелить любые недуги, но что такое болезнь телесная, если душа изъедена проказой?.. Вижу, прибытие его высокопреосвященства не самое желанное явление в этом…
МАМА. Это гостиница… с пансионом… Ой… Я так виновата… Перед его высокопреосвященством, перед вами… синьор… (Поворачивается к остальным, жалко, бессильно.) Мальчики, я так виновата…
Д-р МАША. Церковь милостива к кающимся, если раскаянье своевременно…
Похорьков делает шаг вперед, выдергивает одной рукой зареванную Маму из мизансцены, другой натягивает маску Хозяйки. Мама смешивается с прочими.
ПОХОРЬКОВ (из-под маски Хозяйки, деловито). А в чем, собственно, дело, синьор? У нас производственное совещание, обсуждаются конфиденциальные вопросы. Если вы по поводу прописки, то сейчас с вами в холл спустится Девушка…
МАМА (обреченно). Ой, это, наверное, тоже я…
Д-р МАША. Та-ак… Вот как вы подготовились к встрече кардинала святейшей Римской католической церкви, которого еще при жизни стали называть святым…
ПОХОРЬКОВ. Синьор, у меня светское учреждение.
ТЕТЯ ЭММА (Похорькову, вполголоса). Не хами!
Д-р МАША. Я слышу подобающие слова от этой пожилой синьоры… Кто вы?
ТЕТЯ ЭММА (сухо). Я комиссар полиции.
окончание