(no subject)
Итак. Чженже. К моменту, когда Ван вышел из тикет оффиса с билетами (около 8-ми вечера), я порядком замёрз. Вообще мой попутчик был чрезвычайно внимателен: справлялся поминутно ОК ли я, холодно ли мне, голоден ли я, и не ради словца, а практической заботы для. Конечно, я всегда ОК, всегда сыт, но зубные дробушки не спрячешь :) К тому времени мы уже покинули, видимо, турфанскую котловину и ночь наступала не тёплая. На этот раз Ван, однако, сгоношил меня фоткаться на маленькой тёмной площади перед зданием вокзала. Демонстрируя радость совместного ночного путешествия :) Солидную даму в форме, закончившую, видимо, свою железнодорожную смену и спешaщую домой, припряг нас фотать. Охранники да таможенники повысовывались, глазеют, подбадривают... Потом спросил у Ван Чена, что они кричали. "Иностранец счастлив".
В вокзале цивильно, чисто, кулер, дорожная бакалея, телеки с рекламой, тубзик, где можно мыть ноги в раковине (что я и сделал), но нельзя курить. Три часа убили перекусами, перекурами, фотканьем и вознёй с картами и атласами. Мусульман ортодоксальной наружности проверяли тщательно, что-то выковыривали из их тюков после рентгена, отбирали, потом сидели кружком и хихикали. Я про таможенников. Кстати Ван ещё в хостеле в Урумчи спросил есть ли у меня нож. Сейчас, говорю, с кухни принесу.Я там уже хозяйничал, после стольких дней:). Не, говорит, просто у меня уже 2 ножика отобрали, нельзя в поезд с колюще-режущим.
...Когда мы бродили по рынку с человеком, просившим не называть его имени, он предложил мне приобрести классный складной ножик за 40 юаней, показал свой такой же, четыре года безотказно работающий. Я отказался: дорого. Оказался прав. Хотя, может, лаоваев эти правила и не касаются...
Мои маникюрные ножнички Ван посоветовал убрать в карман. Но я представил эту картину: лаовай с гитарой, пробирающийся в вокзал с острыми маленькими ножицами в кармане брюк рядом с паспортом - и забил. Прошёл без проблем, и в Урумчи и в Чженже...
Оставалось ещё почти три часа. Подрыхли. Пока спали, заступила на смену смешная суровая тётка - дежурная. Разбудила меня, стала допрашивать. Ван мой проснулся, сообщил, что я, типа, с ним. Повращала глазами, надулась. "Обувь надень!", - сквозь зубы, и пошла, вся такая прямая. Надзирательница :)
Подали поезд, бежим на платформу в глупой надежде, что удасться сесть. Билет, само собой, без места - куплен за 6 часов на проходящий поезд. Дубак! (Ван, накануне впервые увидев, что у меня нет тёплых лосин под летними брюками, страшно изумился, и потом демонстрировал этот феномен всякому подходящему случайному собеседнику, задирая мне штанину. Те проникались.) Проводники заранее распределяют народ по платформе согласно номерам вагонов на билетах. Загружаемся, тамбур полуполон, всё понятно, но Ван рвётся в вагон удостоверится. Я за ним. Фиг там, естесственно. Задний ход. Тамбур уже тоже заполнился. Встаём в проходе, рядом с крошечной купешкой проводника.
Минут через несколько обоим даже удаётся прислонится - удача :) Невероятно общительный Ван вскоре разясняет всем кто я и почему и что у меня нет подштанников, формируя сообщество попутчиков. Строгим особняком до поры держится лишь мусульманская пара, чинно восседающая на мешке таким образом, что треть тамбура целиком за ними.
Я пристраиваю рюкзак в проходе, гитару между коленями и сплю по минуте, а то и по две за один подход. Далее приходится вставать, убирать себя и гитару, давая пройти жаждущим горячей воды (источник так и не обнаружил, он ускользал), туалета с наименьшей очередью, общения с кем-либо в соседних вагонах, прикорнуть хоть где-нибудь (кстати, попу поднял - место потерял, мой рюкзак просто был очень для сидения неудобен, да и дальше, чем на два метра я не отходил), покурить и просто перемещения. Ван спал стоя, жаль не успел сфоткать, хотя я периодически предлагал ему свой насест.
Курят непрерывно, так что если вы не курите, уж тут вы точно всё равно курите. К тому же принято всем, с кем вы успели перекинуться парой слов ранее, закуривая также предлагать сигарету, так что дымящих всегда больше одного-двух. Можно со временем начать отказываться, но не сразу - нехорошо это :) Мусульмане не курят. Сидят неподвижно, и только когда образуется остановка и проводник, вылетая из будки, словно поганой метлой сметает всех с насиженных-настоенных мест своим оглушительно грубым голосом - шевелитесь, мол - быстро, но степенно поднимаются, снимают, как и остальные, свои кутули со стен и дверей и теснятся. С чьей стороны платформа на этот раз, тому не повезло. Впрочем, минуты через три после станции относительный покой восстанавливается. Зычный голос проводника слышен ещё в двух случаях. Иногда он метёт пол. Точнее сгребает горы очистков, ошмётков, огрызков, хабариков, мисок из под биг-ланчей и проч. Полные совки он относит в свою соседствующую с тамбуром каморку и высыпает в форточку. Если поезд идёт быстро или поворачивает, мусор грохочет о дверь тамбура снаружи особенно эффектно. Иногда же вагоновожатый выкидывает мусор в топку. Это третий случай. Вагон отапливается углем, и потому в вагоне тепло. Тем, кто в тамбуре достаётся только угольная пыль :) Топка с одной стороны, ящик с углем - с другой, уголь сыплется, пылит, часть остаётся на полу, и тому, кто едет у ящика, опять же, не повезло. К утру я был весьма черноват и закоченел. Но утру всё-таки обрадовался. И решил.
В вокзале цивильно, чисто, кулер, дорожная бакалея, телеки с рекламой, тубзик, где можно мыть ноги в раковине (что я и сделал), но нельзя курить. Три часа убили перекусами, перекурами, фотканьем и вознёй с картами и атласами. Мусульман ортодоксальной наружности проверяли тщательно, что-то выковыривали из их тюков после рентгена, отбирали, потом сидели кружком и хихикали. Я про таможенников. Кстати Ван ещё в хостеле в Урумчи спросил есть ли у меня нож. Сейчас, говорю, с кухни принесу.Я там уже хозяйничал, после стольких дней:). Не, говорит, просто у меня уже 2 ножика отобрали, нельзя в поезд с колюще-режущим.
...Когда мы бродили по рынку с человеком, просившим не называть его имени, он предложил мне приобрести классный складной ножик за 40 юаней, показал свой такой же, четыре года безотказно работающий. Я отказался: дорого. Оказался прав. Хотя, может, лаоваев эти правила и не касаются...
Мои маникюрные ножнички Ван посоветовал убрать в карман. Но я представил эту картину: лаовай с гитарой, пробирающийся в вокзал с острыми маленькими ножицами в кармане брюк рядом с паспортом - и забил. Прошёл без проблем, и в Урумчи и в Чженже...
Оставалось ещё почти три часа. Подрыхли. Пока спали, заступила на смену смешная суровая тётка - дежурная. Разбудила меня, стала допрашивать. Ван мой проснулся, сообщил, что я, типа, с ним. Повращала глазами, надулась. "Обувь надень!", - сквозь зубы, и пошла, вся такая прямая. Надзирательница :)
Подали поезд, бежим на платформу в глупой надежде, что удасться сесть. Билет, само собой, без места - куплен за 6 часов на проходящий поезд. Дубак! (Ван, накануне впервые увидев, что у меня нет тёплых лосин под летними брюками, страшно изумился, и потом демонстрировал этот феномен всякому подходящему случайному собеседнику, задирая мне штанину. Те проникались.) Проводники заранее распределяют народ по платформе согласно номерам вагонов на билетах. Загружаемся, тамбур полуполон, всё понятно, но Ван рвётся в вагон удостоверится. Я за ним. Фиг там, естесственно. Задний ход. Тамбур уже тоже заполнился. Встаём в проходе, рядом с крошечной купешкой проводника.
Минут через несколько обоим даже удаётся прислонится - удача :) Невероятно общительный Ван вскоре разясняет всем кто я и почему и что у меня нет подштанников, формируя сообщество попутчиков. Строгим особняком до поры держится лишь мусульманская пара, чинно восседающая на мешке таким образом, что треть тамбура целиком за ними.
Я пристраиваю рюкзак в проходе, гитару между коленями и сплю по минуте, а то и по две за один подход. Далее приходится вставать, убирать себя и гитару, давая пройти жаждущим горячей воды (источник так и не обнаружил, он ускользал), туалета с наименьшей очередью, общения с кем-либо в соседних вагонах, прикорнуть хоть где-нибудь (кстати, попу поднял - место потерял, мой рюкзак просто был очень для сидения неудобен, да и дальше, чем на два метра я не отходил), покурить и просто перемещения. Ван спал стоя, жаль не успел сфоткать, хотя я периодически предлагал ему свой насест.
Курят непрерывно, так что если вы не курите, уж тут вы точно всё равно курите. К тому же принято всем, с кем вы успели перекинуться парой слов ранее, закуривая также предлагать сигарету, так что дымящих всегда больше одного-двух. Можно со временем начать отказываться, но не сразу - нехорошо это :) Мусульмане не курят. Сидят неподвижно, и только когда образуется остановка и проводник, вылетая из будки, словно поганой метлой сметает всех с насиженных-настоенных мест своим оглушительно грубым голосом - шевелитесь, мол - быстро, но степенно поднимаются, снимают, как и остальные, свои кутули со стен и дверей и теснятся. С чьей стороны платформа на этот раз, тому не повезло. Впрочем, минуты через три после станции относительный покой восстанавливается. Зычный голос проводника слышен ещё в двух случаях. Иногда он метёт пол. Точнее сгребает горы очистков, ошмётков, огрызков, хабариков, мисок из под биг-ланчей и проч. Полные совки он относит в свою соседствующую с тамбуром каморку и высыпает в форточку. Если поезд идёт быстро или поворачивает, мусор грохочет о дверь тамбура снаружи особенно эффектно. Иногда же вагоновожатый выкидывает мусор в топку. Это третий случай. Вагон отапливается углем, и потому в вагоне тепло. Тем, кто в тамбуре достаётся только угольная пыль :) Топка с одной стороны, ящик с углем - с другой, уголь сыплется, пылит, часть остаётся на полу, и тому, кто едет у ящика, опять же, не повезло. К утру я был весьма черноват и закоченел. Но утру всё-таки обрадовался. И решил.