Среда пятой недели Великого поста
Книга пророка Исайи гл. 41
4Кто сделал и совершил это? Тот, Кто от начала вызывает роды; Я - Господь первый, и в последних - Я Тот же.
5Увидели острова и ужаснулись, концы земли затрепетали. Они сблизились и сошлись; 6каждый помогает своему товарищу и говорит своему брату: "крепись!" 7Кузнец ободряет плавильщика, разглаживающий листы молотом - кующего на наковальне, говоря о спайке: "хороша"; и укрепляет гвоздями, чтобы было твердо.
8А ты, Израиль, раб Мой, Иаков, которого Я избрал, семя Авраама, друга Моего,- 9ты, которого Я взял от концов земли и призвал от краев ее, и сказал тебе: "ты Мой раб, Я избрал тебя и не отвергну тебя": 10не бойся, ибо Я с тобою; не смущайся, ибо Я Бог твой; Я укреплю тебя, и помогу тебе, и поддержу тебя десницею правды Моей.
11Вот, в стыде и посрамлении останутся все, раздраженные против тебя; будут как ничто и погибнут препирающиеся с тобою.
12Будешь искать их, и не найдешь их, враждующих против тебя; борющиеся с тобою будут как ничто, совершенно ничто; 13ибо Я Господь, Бог твой; держу тебя за правую руку твою, говорю тебе: "не бойся, Я помогаю тебе".
14Не бойся, червь Иаков, малолюдный Израиль,- Я помогаю тебе, говорит Господь и Искупитель твой, Святый Израилев.
Книга Бытия (Генезиса) гл. 17
1Аврам был девяноста девяти лет, и Господь явился Авраму и сказал ему: Я Бог Всемогущий; ходи предо Мною и будь непорочен; 2и поставлю завет Мой между Мною и тобою, и весьма, весьма размножу тебя.
3И пал Аврам на лице свое. Бог продолжал говорить с ним и сказал: 4Я - вот завет Мой с тобою: ты будешь отцом множества народов, 5и не будешь ты больше называться Аврамом, но будет тебе имя: Авраам, ибо Я сделаю тебя отцом множества народов; 6и весьма, весьма распложу тебя, и произведу от тебя народы, и цари произойдут от тебя; 7и поставлю завет Мой между Мною и тобою и между потомками твоими после тебя в роды их, завет вечный в том, что Я буду Богом твоим и потомков твоих после тебя; 8и дам тебе и потомкам твоим после тебя землю, по которой ты странствуешь, всю землю Ханаанскую, во владение вечное; и буду им Богом.
9И сказал Бог Аврааму: ты же соблюди завет Мой, ты и потомки твои после тебя в роды их.
Книга Притчей гл. 15
20Мудрый сын радует отца, а глупый человек пренебрегает мать свою.
21Глупость - радость для малоумного, а человек разумный идет прямою дорогою.
22Без совета предприятия расстроятся, а при множестве советников они состоятся.
23Радость человеку в ответе уст его, и как хорошо слово вовремя!
24Путь жизни мудрого вверх, чтобы уклониться от преисподней внизу.
25Дом надменных разорит Господь, а межу вдовы укрепит.
26Мерзость пред Господом - помышления злых, слова же непорочных угодны Ему.
27Корыстолюбивый расстроит дом свой, а ненавидящий подарки будет жить.
28Сердце праведного обдумывает ответ, а уста нечестивых изрыгают зло. [Приятны пред Господом пути праведных; чрез них и враги делаются друзьями.] 29Далек Господь от нечестивых, а молитву праведников слышит.
30Светлый взгляд радует сердце, добрая весть утучняет кости.
31Ухо, внимательное к учению жизни, пребывает между мудрыми.
32Отвергающий наставление не радеет о своей душе; а кто внимает обличению, тот приобретает разум.
33Страх Господень научает мудрости, и славе предшествует смирение.
Глава 16.
1Человеку принадлежат предположения сердца, но от Господа ответ языка.
2Все пути человека чисты в его глазах, но Господь взвешивает души.
3Предай Господу дела твои, и предприятия твои совершатся.
4Все сделал Господь ради Себя; и даже нечестивого блюдет на день бедствия.
5Мерзость пред Господом всякий надменный сердцем; можно поручиться, что он не останется ненаказанным. [Начало доброго пути - делать правду; это угоднее пред Богом, нежели приносить жертвы. Ищущий Господа найдет знание с правдою; истинно ищущие Его найдут мир.] 6Милосердием и правдою очищается грех, и страх Господень отводит от зла.
7Когда Господу угодны пути человека, Он и врагов его примиряет с ним.
8Лучше немногое с правдою, нежели множество прибытков с неправдою.
9Сердце человека обдумывает свой путь, но Господь управляет шествием его.
7 добродетелей высокоэффективных людей
Стивен Р. Кови
НАПИСАНИЕ И РЕАЛИЗАЦИЯ ПОЛОЖЕНИЙ ЛИЧНОЙ МИССИИ
Заглянув глубоко внутрь себя, осознав свои основные парадигмы и приведя их в
соответствие с верными принципами, мы создаем эффективный, вдохновляющий центр и
такие линзы, через которые можем ясно видеть мир. Мы можем затем обратить эти линзы на
себя и посмотреть на то, каким образом мы, как уникальные личности, с этим миром
соотносимся.
Франкл утверждает, что мы выявляем, а не придумываем свои жизненные миссии. Мне
нравится это определение. На мой взгляд, у каждого из нас есть свой внутренний монитор,
или внутренне чувство - совесть - которое позволяет нам осознать нашу неповторимость и
исключительность того вклада, что нам предстоит сделать. Говоря словами Франкла "У
каждого есть свое особое призвание, или миссия, в жизни... Следовательно, каждый человек
незаменим, а жизнь его неповторима. И поэтому задача каждого человека настолько же
уникальна, насколько уникальна и его возможность выполнить эту задачу"
Стремясь найти словесное выражение этой уникальности, мы снова вспоминаем об
особом значении проактивности и действий внутри нашего Круга Влияния. Искать смысл
своей жизни в Круге Забот - значит снимать с себя проактивную ответственность, отдавать
свое собственное первое творение в руки обстоятельств и других людей.
Осознание смысла жизни приходит изнутри. Опять обратимся к словам Франкла: "В
конечном счете человек не должен спрашивать других, в чем смысл его жизни, а должен
осознавать, что этот вопрос следует адресовать самому себе. Иными словами, жизнь ставит
перед человеком вопросы, ответить на которые он может, только отвечая за свою
собственную жизнь; ответить на вопросы жизни человек может только, являясь
ответственным .
Личная ответственность, или проактивность, необходима для первого творения. И
вновь обращаемся к компьютерной лексике. Навык 1 гласит: "Вы программист", Навык 2
говорит: "Напишите программу". Пока вы не примите идею о своей ответственности, о том,
что именно вы являетесь программистом, вы не приложите усилий к созданию программы.
Как проактивные люди, мы можем приступить к формулированию того, какими мы
хотим быть и что хотим делать в своей жизни. Мы способны написать Положения Личной
Миссии, личную конституцию.
Личная Миссия - это не то, что можно написать за вечер. Она требует углубления в
себя, тщательного анализа, продуманных выражений и многих переработок в поисках
окончательного варианта. Могут пройти недели, даже месяцы, прежде чем вы полностью
удовлетворитесь сделанным, почувствуете, что у вас получилось исчерпывающее и сжатое
изложение ваших сокровенных ценностей и устремлений. И даже тогда вы будете регулярно
возвращаться к написанному, внося некоторые коррективы по мере того, как с годами будут
изменяться ваши взгляды и обстоятельства.
Но в основе своей ваша Личная Миссия становится вашей конституцией, четким
выражением вашего видения и ваших ценностей. Она становится критерием, по которому вы
измеряете все в своей жизни.
Недавно я завершил очередной пересмотр своей Личной Миссии. Сидя в одиночестве у
кромки пляжа в конце велосипедной аллеи, я вынул свой ежедневник и принялся
прорабатывать свои записи. Это заняло несколько часов, но у меня возникло ощущение
ясности, ощущение организованности и приверженности, ощущение радости и свободы.
Я считаю, что процесс столь же важен, как и конечный результат. Написание и
пересмотр Личной Миссии меняет вас, поскольку заставляет глубоко, тщательно
продумывать свои приоритеты и приводить свое поведение в соответствие с убеждениями.
Когда вы делаете это, другие люди начинают ощущать, что вами управляет не окружающая
среда и не то, что с вами происходит в жизни. Вы обладаете чувством Личной Миссии в
отношении того, что вы пытаетесь делать, и это доставляет вам радость.
Житие Марии Египетской
Но, когда призрак увидел издали приближающегося Зосиму, он начал быстро убегать вглубь пустыни. А Зосима, позабыв о своей старости, не помышляя уже и о трудах пути, усиливался настигнуть бегущее. Он догонял, оно убегало. Но быстрее был бег Зосимы, и вскоре он приблизился к бегущему. Когда же Зосима подбежал настолько, что можно было расслышать голос, начал он кричат, поднимая вопль со слезами:
- «Что ты убегаешь от старца грешника? Раб Бога истинного, подожди меня, кто бы ты ни был, заклинаю тебя Богом, ради Которого живешь в этой пустыне. Подожди меня немощного и недостойного, заклинаю надеждой твоей на воздаяние за труд твой. Остановись и подари мне старцу молитву и благословение ради Господа, не презирающего никого».
Так говорил Зосима со слезами, и бежали они оба в местности, похожей на русло высохшего потока. Но сдается мне, что никогда там не было потока (откуда в той земле быть потоку?), но такой вид имела там земля от природы.
Когда достигли они этого места, бежавшее существо спустилось вниз и поднялось на другой берег оврага, а Зосима, утомленный и уже не в силах бежать, остановился на этой стороне, усилив свои слезы и рыдания, которые могли быть уже слышны вблизи. Тогда бегущее подало голос:
- «Авва Зосима, прости мне, ради Бога, не могу я обернуться и показаться тебе лицом. Женщина я, и нагая, как видишь, с непокровенным стыдом своего тела. Но, если желаешь исполнить одну мольбу грешной жены, брось мне одежду твою, чтобы я могла прикрыть ей женскую немощь и, повернувшись к тебе, получить твое благословение».
Тут ужас и исступление нашли на Зосиму, по его словам, когда он услышал, что она назвала его по имени, Зосимой. Но, будучи мужем острого ума и мудрым в делах божественных, уразумел он, что не назвала бы она его но имени, не видев раньше никогда и не слыхав о нем, если бы не была озарена даром прозорливости.
Тотчас исполнил он повеленное, и, сняв с себя ветхую и разодранную мантию, бросил ей, отвернувшись, она же, взяв ее прикрыла отчасти наготу тела, обернулась к Зосиме и сказала:
- «Зачем пожелал ты, Зосима, видеть грешную жену? Что узнать от меня или увидеть хочешь ты, не убоявшийся принять такой труд?» Он, приклонив колена, просит дать ему обычное благословение; и она тоже творит метание. Так лежали они на земле, прося благословения друг у друга и одно только слово можно было слышать от обоих: «Благослови!» Спустя долгое время жена говорит Зосиме:
- «Авва Зосима, тебе подобает благословлять и творить молитву. Ты почтен саном пресвитера, ты много лет предстоишь святому престолу и приносишь жертву Божественных Таин».
Это повергло Зосиму в еще бoльший ужас; задрожав, старец покрылся смертельным пoтом, застонал, и голос его прервался. Говорит ей, наконец, с трудом переводя дыхание:
- «О, духоносная мать, явно по всей твоей жизни, что ты пребываешь с Богом и почти умерла для мира. Явна и дарованная тебе благодать, если ты назвала меня по имени и признала пресвитером, никогда ранее не видев меня. Благодать познается не саном, а духовными дарами - благослови же меня ты, ради Бога, и помолись за меня, нуждающегося в твоем предстательстве».
Тогда, уступая желанию старца, жена сказала:
- «Благословен Бог, пекущийся о спасении людей и душ».
Зосима ответил:
- «Аминь!», - и оба встали с колен. Жена говорит старцу:
- «Ради чего пришел ты, человек, ко мне грешной? Ради чего пожелал видеть жену, оголенную от всякой добродетели? Впрочем, привела тебя благодать Святого Духа, чтобы совершить для меня некое служение благовременное. Скажи мне, как живет ныне христианский народ? Как цари? Как пасется Церковь?» Зосима сказал ей:
- «Вашими святыми молитвами, мать, Христос всем даровал прочный мир. Но приими недостойную мольбу старца и помолись за весь мир и за меня грешного, чтобы не без плода для меня было хождение по этой пустыне».
Она отвечала ему:
- «Тебе подобает, авва Зосима, имеющему сан иерейский, молиться за меня и за всех. Ибо к этому ты призван. Но так как мы должны исполнять послушание, то охотно сделаю повеленное тобою».
С этими словами она обратилась на восток и, подняв глаза к небу и воздев руки, шепотом начала молиться. Не слышно было раздельных слов, так что Зосима не мог ничего понять из ее молитвы. Стоял же он, по его словам, с трепетом, глядя в землю и не говоря ни слова. И клялся он, призывая Бога в свидетели, что, когда показалась ему длинной ее молитва, он отвел глаза от земли и видит: поднялась она на локоть от земли, и стоит, молясь, на воздухе. Когда он увидел это, им овладел еще бoльший ужас и, не смея ничего вымолвить от страха, упал он на землю, повторяя лишь многократно: «Господи, помилуй!» Лежа на земле, смущался старец помыслом: «не дух ли это, и не притворна ли та молитва?» Жена же, обернувшись, подняла авву, говоря:
- «Что смущают тебя, авва, помыслы, соблазняя обо мне, будто дух я и притворно творю молитву? Знай, человек, что я грешная женщина, хотя и ограждена святым крещением. И не дух я, но земля и пепел, одна плоть. Ни о чем духовном не помышляю». И с этими словами ограждает себе крестным знамением чело и глаза, уста и грудь, говоря: «Бог, авва Зосима, да избавит нас от лукавого и от козней его, ибо велика брань его на нас».
Слышав и видев сие, старец пал на землю и со слезами обнял ноги ее, говоря: «Заклинаю тебя, именем Христа Бога нашего, родившегося от Девы, ради Которого ты облеклась в эту наготу, ради Которого так истощила свою плоть, не таи от раба твоего, кто ты и откуда, когда и как пришла в эту пустыню. Все поведай, да явны будут чудные дела Божии... Мудрость сокровенная и тайное сокровище - какая в них польза? Скажи мне все, заклинаю тебя. Ибо не ради тщеславия и оказательства скажешь, но чтобы открыть истину мне грешному и недостойному. Верю Богу, Которому ты живешь и служишь, что для того привел Он меня в эту пустыню, чтобы явить пути Господни о тебе. Не в нашей власти противиться судьбам Божиим. Если бы не было угодно Христу Богу нашему явить тебя и твой подвиг, не дал бы Он тебя видеть никому, и меня не укрепил бы совершить такой путь, никогда не желавшего и не смевшего выйти из кельи».
Многое говорил авва Зосима, жена же, подняв его, сказала:
- «Стыжусь, авва мой, рассказать тебе позор моих дел, прости меня Бога ради. Но как ты видел уже мое нагое тело, обнажу пред тобою и дела мои, чтобы ты знал, каким стыдом и срамом полна душа моя. Не тщеславия убегая, как ты подумал, не желала я рассказать о себе, да и чем мне тщеславиться, бывшей избранным сосудом диавола? Знаю и то, что, когда начну свою повесть, ты убежишь от меня, как бежит человек от змеи, не смогут уши твои услышать безобразия дел моих. Но скажу, ни о чем не умолчав, заклиная тебя, прежде всего непрестанно молиться за меня, чтобы найти мне милость в день Судный». Старец плакал неудержимо, а жена начала свой рассказ.
«Родной брат мой был Египет. Еще при жизни родителей, когда мне было двенадцать лет; я отвергла любовь их и пришла в Александрию. Как я там вначале погубила мою девственность, как неудержимо и ненасытимо отдалась сладострастию, стыдно и вспоминать. Приличней сказать вкратце, чтобы ты знал страсть мою и сластолюбие. Около семнадцати лет, прости, прожила я, будучи как бы костром всенародного разврата, вовсе не ради корысти, говорю истинную правду. Часто, когда мне хотели давать деньги, я не брала. Так я поступала, чтобы заставить как можно больше людей добиваться меня, даром совершая угодное мне. Не подумай, что я была богата и оттого не брала денег. Жила я подаянием, часто пряжей льна, но имела ненасытное желание и неудержимую страсть валяться в грязи. Это было для меня жизнью, жизнью почитала я всяческое поругание природы.
Так я жила. И вот однажды летом вижу большую толпу ливийцев и египтян, бегущих к морю. Я спросила встречного: «Куда спешат эти люди?» Он мне ответил: «Все отправляются в Иерусалим на Воздвижение Честнаго Креста, которое предстоит по обычаю через несколько дней». Сказала ему я: «Не возьмут ли и меня с собою, если я пожелаю ехать с ними?» «Никто тебе не воспрепятствует, если имеешь деньги за провоз и продовольствие». Я говорю ему: «По правде, нет у меня ни денег, ни продовольствия. Но поеду и я, взойдя на один из кораблей. А кормить они меня будут, хотят того или нет. Есть у меня тело, возьмут его вместо платы за провоз».
«А ехать мне захотелось для того - прости мне авва, - чтобы иметь побольше любовников для утоления моей страсти. Говорила я тебе, авва Зосима, чтобы ты не принуждал меня рассказывать о своем позоре. Боюсь я, видит Бог, что оскверню и тебя и воздух моими словами».
Зосима, орошая землю слезами, отвечал ей:
- «Говори, ради Бога, мать моя, говори и не прерывай нити столь назидательного повествования».
Она же, продолжая свой рассказ, сказала:
- «Юноша тот, услышав безстыдные мои слова, рассмеялся и ушел. Я же, бросив прялку, которую в то время носила с собой, бегу к морю, куда, вижу, бегут все. И, увидя юношей, стоящих на берегу, числом десять или больше, полных сил и ловких в движениях, я нашла их пригодными для своей цели (казалось, одни поджидали еще путешественников, другие же взошли на корабль). Бесстыдно, как всегда, я вмешалась в их толпу».
- «Возьмите, - говорю, - и меня с собой, куда плывете. Я не окажусь для вас лишней».
Прибавила я и другие слова похуже, вызвав общий смех. Они же, увидя мою готовность на бесстыдство, взяли меня и повели на свое судно. Явилась и те, кого поджидали, и мы тотчас пустились в путь.
То, что было затем, как расскажу тебе, человек? Чей язык выразит, чье ухо постигнет то, чтo происходило на судне во время плавания. Ко всему этому я принуждала несчастных даже против их воли. Нет вида разврата, выразимого или не выразимого словом, в котором я не была бы учительницей несчастных. Удивляюсь я, авва, как вынесло море наше распутство! Как земля не отверзла свой зев и живую не поглотил меня ад уловившую в сети столько душ! Но, думаю, Бог искал моего покаяния, ибо не хочет он смерти грешника, но ждет великодушно его обращения. В таких трудах мы прибыли в Иерусалим. Все дни, до праздника проведенные мною в городе, я занималась тем же самым, если не худшим. Я не довольствовалась юношами, которых имела на море и которые помогли моему путешествию. Но и многих других соблазнила на это дело - граждан и чужестранцев.
Уже настал святой день Воздвижения Креста, а я все еще бегаю, охотясь за юношами. Вижу я на рассвете, что все спешат в церковь, пустилась и я бежать с прочими. Пришла с ними к притвору храма. Когда настал час святого Воздвижения, я толкалась и меня теснили в толпе, пробивающейся к дверям. Уже до самых дверей храма, в которых показалось народу Животворящее Древо, протиснулась я несчастная, с великим трудом и давкой. Когда же я ступила на порог дверей, в которые все прочие входили невозбранно, меня удержала какая-то сила, не давая войти. Снова меня оттеснили, и я увидела себя стоящей одиноко в притворе. Думая что это случилось со мной по женской немощи, я снова, слившись с толпой, стала работать локтями, чтобы протиснуться вперед. Но даром трудилась. Снова нога моя ступила на порог, через который другие входили в церковь, не встречая никакого препятствия. Одну меня злосчастную не принял храм. Словно отряд воинов был поставлен, чтобы возбранить мне вход, - так удерживала меня какая-то могучая сила, и опять я стою в притворе.
Трижды, четырежды повторив это, я, наконец, устала и была уже не в силах толкаться и получать толчки; я отошла и стала в углу притвора. И насилу-то я начала понимать причину, возбранявшую мне видеть Животворящий Крест. Коснулось сердечных очей моих слово спасения, показавшее мне, что нечистота дел моих заграждает мне вход. Стала я плакать и скорбеть, ударяя себя в грудь и стеная из глубины сердца. Стою я и плачу, и вижу над собой икону Пресвятой Богородицы, и говорю Ей, не сводя с Нее глаз:
- «Дева, Владычица, Бога Слово плотию рождшая, знаю я, что не прилично мне скверной и развратной, взирать на икону Твою, Приснодева, Твою, Чистая, Твою, сохранившая в чистоте и незапятнанности тело и душу. Я, развратная, справедливо должна внушать ненависть и отвращение Твоей чистоте. Но, если, как слышала я, для того человеком стал Бог, рожденный Тобою, чтобы призвать грешников к покаянию, помоги одинокой, не имеющей ниоткуда помощи. Повели, да откроется мне вход в церковь, не лишай меня возможности взирать на то Древо, на котором пригвожден был плотию Бог, рожденный Тобою, и пролил Свою собственную кровь в выкуп за меня. Но вели, Госпожа, да откроется и для меня дверь священного поклонения Кресту. А Тебя я призываю надежной поручительницей перед Богом, Сыном Твоим, в том, что никогда больше не оскверню этого тела постыдным совокуплением, но как только увижу Крестное Древо Сына Твоего, тотчас отрекусь от мира и всего, что в мире, и уйду туда, куда Ты, Поручительница спасения, повелишь и поведешь меня».
Так я сказала и, словно обретя некоторое упование в пламенной вере, обнадеженная милосердием Богородицы, схожу с того места, где стояла на молитве. И опять иду и вмешиваюсь в толпу входящих в храм, и уже никто не толкает, не отталкивает меня, никто не препятствует подойти ближе к дверям. Овладел мною трепет и исступление, и вся я дрожала и волновалась. Достигнув дверей, прежде недоступных для меня - словно вся сила, раньше возбранявшая мне, теперь расчищала мне путь, - я вошла без труда и, оказавшись внутри святого места, сподобилась воззреть на животворящий Крест, и увидела Тайны Божии, увидела, как принимает покаяние Господь. Пала я ниц и, поклонившись этой святой земле, побежала, несчастная, к выходу, спеша к моей Поручительнице. Возвращаюсь на то место, где я подписала грамоту своего обета. И, преклонив колена перед Приснодевой-Богородицей, обратилась к Ней с такими словами: - «О милосердая Госпожа. Ты показала на мне Свое человеколюбие. Ты не отвергла моления недостойной. Видела я славу, которой по справедливости не видим мы, несчастные. Слава Богу, принимающему через Тебя покаяние грешников. О чем мне, грешной, еще вспомнить или сказать? Время, Госпожа, исполнить мой обет, согласно с Твоим поручительством. Ныне веди, куда повелишь. Ныне будь мне учительницей спасения, веди меня за руку по пути покаяния». - При этих словах я услышала голос с высоты: - «Если перейдешь Иордан, найдешь славное упокоение».
Услышав тот голос и поверив, что он раздался для меня, я заплакала и воскликнула к Богородице: - «Госпожа, Госпожа, не покидай меня», - с этими словами я вышла из притвора храма и поспешно отправилась в путь.
Некто при выходе, посмотрев на меня, дал мне три монеты, сказав: - «Возьми, матушка». Я же на данные мне деньги купила три хлеба и взяла их с собой в дорогу, как благословенный дар. Спросила я продающего хлеб: - «Где дорога к Иордану?» Мне показали городские ворота, ведущие в ту сторону, и я бегом вышла из них и с плачем пустилась в путь.
Расспросив встречных о дороге и пройдя остаток дня (был, кажется, третий час, когда я увидела Крест), я достигла, наконец, на закате храма Иоанна Крестителя, по близости от Иордана. Помолившись в храме, я тотчас спустилась к Иордану и омочила лицо и руки в его святой воде. Причастилась Пречистых и Животворящих Таин в церкви Предтечи и съела половину хлебца; испив воды из Иордана, я провела ночь на земле. Наутро, найдя маленький челнок, переправилась на другой берег и опять молила Водительницу вести меня, куда Ей будет угодно. Очутилась я в этой пустыне, и с тех пор до сего дня удаляюсь и бегаю, живу здесь, прилепившись Богу моему, спасающему от малодушия и бури обращающихся к Нему».