Я помню как всё начиналось
Служили у нас в подразделении два хохла. Собственно украинцев было больше - сказывалась кадровая политика командования части: срочники - только славяне. Но эти были одного призыва, звали их одинаково, и фамилии у обеих были как положено на -ко.
Один киевлянин, выпускник кулинарного техникума (без шуток), шустрый проныра и подлиза. Стал каптёром не прослужив и года, кто в теме - поймёт. Но надо отдать должное таланту, и каптёрка была в порядке, и простыня на подшиву предлагалась не застиранная до желтизны, а белоснежная, приятно-мягкая, только-только потерявшая крахмальный хруст.
Другой «з Винници», спокойный, надёжный, добродушный и нежадный сельский парень. Водитель. Дружеские отношения у меня сложилась именно с ним.
У командования нашей части был ещё один бзик - не поощрять военнослужащих срочной службы отпуском на родину, ибо расслабляются. Да, тогда отпуск не был обязательным, а считался поощрением. Смотри Дисциплинарный устав ВС СССР. Но времена менялись стремительно, открывались новые возможности. Сначала замутил киевлянин, через военкомат и семейные обстоятельства, съездил. Затем, ближе к зиме, видимо переняв опыт, уехал винницкий. Но самое интересное в этой истории случилось после их возвращения.
У киевлянина по возвращении на парадке, рядом с комсомольским значком, блестел тризуб. Сейчас понятна сюрреалистичность такого соседства, тогда... На казарменных тапочках вместо номера он намалевал жовто-блокитный. У товарища майора при виде тех тапок, усы встали дыбом (значок в присутствии офицеров предусмотрительно снимался). Было очевидно что картина мира, приличная советскому офицеру, дала трещину, сквозную, сверху донизу. Во вне душевное смятение вылилось воплем что-то вроде: «Тревога! Петлюровцы в расположении», обещанием многих беспокойств при прохождении дальнейшей службы и опасностей для дембеля. Ещё побывка на родине оказала заметное влияние на речь. До этого правильная, без намёков на южно-русский говор, вдруг обросла украинизмами, появился акцент, шокание и прочее. Я спросил винницкого: «Чё-т чудит у тебя земеля, язык вспомнил, песни украинские запел...». На что получил ответ «Та... е@ся, а песни те в школе учат, да и язык оттуда-же»
Возвращение из отпуска винницкого стало событием той осени. Он появился на КПП под вечер, волоча совершенно неподъемный баул. С салом естественно. Закатанную банку с горилкой, маскированной вишенками под компот, сунул в снег метров за пятьдесят до КПП. Я, прожив на тот момент девятнадцать лет, и представить себе не мог что существует столько способов приготовления сала в частности и свинины вообще. И что столько сала можно нарезать с одного кабанчика. И конечно «рубец» куда-ж без него. И вот вечер, чай в бытовке, дегустация всего ассортимента сала. Счастливый отпускник взахлёб, с мимикой и пантомимой, сбиваясь на украинский, рассказывает про отпуск. Тогда мне казалось забавно что этот украинский я не понимаю совсем. Потом уже, когда эмоции были выплеснуты, на серьёзный вопрос: как там на гражданке вообще, с продуктами, с работой ответил: «Та... батька сказал, если отделятся нам п@ц».
Это была осень 91-го.