Четыре тетраэдра с кефиром
Возраст самый приятный тот, что идет под уклон, но еще не катится в пропасть.
Сенека
Life Begins At 40
John Lennon
Первые двадцать-тридцать лет своей жизни мужчина пытается себя уничтожить. По крайней мере, тот мужчина, которого я знаю, как облупленного, именно так с собой поступал.
Только не подумайте, что речь о суицидальных наклонностях, тут скорее как в анекдоте про немецкую бензопилу, что выдали сибирским лесорубам (давай ветку - вжик - ого! Давай дерево - вжик - ого! Давай шпалу - вжик - ого! Давай рельс - бдзинь, и нет пилы - ага!!!).
Жизнь коротка, но это не самое страшное. Беда в том, что она беспросветная. Только и радостей, что книжку почитать, да пофантазировать перед сном. Про книжку - это, конечно, можно бы было и с большой буквы написать, но не важно; мы сейчас не про другие измерения, а про жизнь. Жизнь, которая не что иное, как очередность неприятных дел перед сном.
Примерно так я рассуждал перед тем, как вырваться из под родительской опеки, и наброситься на радости жизни. Дискотеки, сигареты, волнительный запах курящей девушки, прогуливание уроков, секс, плеер с наушниками... Из всего перечисленного по настоящему запал в душу только плеер, но в том возрасте не до анализа, надо базу данных формировать.
В двух словах мою книгу грехов не расскажешь, да и не все грехи грехами были, некоторые - просто приключения. Как говорил один мой товарищ, люди делятся на тех, кто пишет мемуары, и тех, кто оставляет яркий след в чужих. Хотя нет, товарищ эти слова слушал, а говорил я. Неважно, кто сказал, главное, что хорошо.
Мне хочется, чтобы каждый, кто прочитал до этого места, дожил до своей точки мемуара. Чтобы наступила такая жизнь, в которой каждая секунда искрится радостью. И чтоб, конечно, на мемуары времени не хватало.
Сенека
Life Begins At 40
John Lennon
Первые двадцать-тридцать лет своей жизни мужчина пытается себя уничтожить. По крайней мере, тот мужчина, которого я знаю, как облупленного, именно так с собой поступал.
Только не подумайте, что речь о суицидальных наклонностях, тут скорее как в анекдоте про немецкую бензопилу, что выдали сибирским лесорубам (давай ветку - вжик - ого! Давай дерево - вжик - ого! Давай шпалу - вжик - ого! Давай рельс - бдзинь, и нет пилы - ага!!!).
Жизнь коротка, но это не самое страшное. Беда в том, что она беспросветная. Только и радостей, что книжку почитать, да пофантазировать перед сном. Про книжку - это, конечно, можно бы было и с большой буквы написать, но не важно; мы сейчас не про другие измерения, а про жизнь. Жизнь, которая не что иное, как очередность неприятных дел перед сном.
Примерно так я рассуждал перед тем, как вырваться из под родительской опеки, и наброситься на радости жизни. Дискотеки, сигареты, волнительный запах курящей девушки, прогуливание уроков, секс, плеер с наушниками... Из всего перечисленного по настоящему запал в душу только плеер, но в том возрасте не до анализа, надо базу данных формировать.
В двух словах мою книгу грехов не расскажешь, да и не все грехи грехами были, некоторые - просто приключения. Как говорил один мой товарищ, люди делятся на тех, кто пишет мемуары, и тех, кто оставляет яркий след в чужих. Хотя нет, товарищ эти слова слушал, а говорил я. Неважно, кто сказал, главное, что хорошо.
Мне хочется, чтобы каждый, кто прочитал до этого места, дожил до своей точки мемуара. Чтобы наступила такая жизнь, в которой каждая секунда искрится радостью. И чтоб, конечно, на мемуары времени не хватало.