Мои марафоны
Три года назад я начал бегать. Юридически стартом я считаю первоапрельскую десятку на набережной в 2016 году - первый уверенный выход в стихию. Но, если присмотреться, той пробежке предшествовало двадцать десяток на беговой дорожке в марте, и ещё кое-что по мелочи. Например, за несколько месяцев до апреля, я в отпуске внезапно вместо утренних 150 whisky начал принимать пятикилометровые пробежки по эвкалиптовой роще вдоль моря.
Как сказал один мой товарищ, когда его некомпетентному начальнику огласили приговор: «Три года - это очень мало». Если учитывать, что мне уже сорок два года с хвостиком (человек и марафон!), то три - это даже на разминку не тянет. Не знаю, как вы, но если я на третьем километре марафона начну анализировать и подводить промежуточные итоги, то недалеко я убегу, не видать мне финишной черты.
С другой стороны, так долго добровольно я ничем не занимался, даже монеты меньше собирал.
Думаю, дело в том, что есть в беганьи смысл.
Ведь почему я монеты-то бросил собирать? Понял, что никому из людей не нужно более двух монет. По одной на глазик. Обычным людям нужны одинаковые монеты, кривым - разного номинала. И всё.
Я бы хотел, чтобы меня оформили двумя двухкопеечными эпохи Павла, их у меня как раз есть две в одинаково приличном состоянии. Люблю их: увесистые. Не смотри, что копейки - современный червонец не видно из под них будет!
Можно и должно заметить, что за три года я пробежал три марафона.
Каждый из них безусловно запомнился, принёс с собой уникальные переживания.
Первый марафон был больше всего похож на мою жизнь в Петербурге, видно неспроста он в Петербурге и проходил. Мощный коктейль из безысходности и страха, а вместо соломинки одиночество. И вишенкой опоздавшая даже к финишу группа поддержки.
Сутки потом не мог писать писей и ходить ногами. Даже плакал немного ночью, кажется.
Второй марафон самарский, со всеми вытекающими. Жарища, даже духотища, вонючий асфальт, дикое количество неинтересных кругов, сведённые обезвоживанием ноги*; но рядом любимые! Представьте себе я финишировал за руку с сыном!
Почти год после финиша болел пах, а при беге начиналась тошнота и нежелание жить. Даже мельдоний пропил. Мельдоний, кстати, дал неожиданный эффект: показатели не улучшил, но почему-то выработал отвращение к крепким алкогольным напиткам.
Затем был третий марафон, казанский. Он был настолько хорош, что теперь и не знаю, куда бежать. После третьего марафона у меня дочка родилась.
* - как выяснилось позже, сведена была спина, а не ноги, но из-за ног я, к счастью, этого не почувствовал.
Как сказал один мой товарищ, когда его некомпетентному начальнику огласили приговор: «Три года - это очень мало». Если учитывать, что мне уже сорок два года с хвостиком (человек и марафон!), то три - это даже на разминку не тянет. Не знаю, как вы, но если я на третьем километре марафона начну анализировать и подводить промежуточные итоги, то недалеко я убегу, не видать мне финишной черты.
С другой стороны, так долго добровольно я ничем не занимался, даже монеты меньше собирал.
Думаю, дело в том, что есть в беганьи смысл.
Ведь почему я монеты-то бросил собирать? Понял, что никому из людей не нужно более двух монет. По одной на глазик. Обычным людям нужны одинаковые монеты, кривым - разного номинала. И всё.
Я бы хотел, чтобы меня оформили двумя двухкопеечными эпохи Павла, их у меня как раз есть две в одинаково приличном состоянии. Люблю их: увесистые. Не смотри, что копейки - современный червонец не видно из под них будет!
Можно и должно заметить, что за три года я пробежал три марафона.
Каждый из них безусловно запомнился, принёс с собой уникальные переживания.
Первый марафон был больше всего похож на мою жизнь в Петербурге, видно неспроста он в Петербурге и проходил. Мощный коктейль из безысходности и страха, а вместо соломинки одиночество. И вишенкой опоздавшая даже к финишу группа поддержки.
Сутки потом не мог писать писей и ходить ногами. Даже плакал немного ночью, кажется.
Второй марафон самарский, со всеми вытекающими. Жарища, даже духотища, вонючий асфальт, дикое количество неинтересных кругов, сведённые обезвоживанием ноги*; но рядом любимые! Представьте себе я финишировал за руку с сыном!
Почти год после финиша болел пах, а при беге начиналась тошнота и нежелание жить. Даже мельдоний пропил. Мельдоний, кстати, дал неожиданный эффект: показатели не улучшил, но почему-то выработал отвращение к крепким алкогольным напиткам.
Затем был третий марафон, казанский. Он был настолько хорош, что теперь и не знаю, куда бежать. После третьего марафона у меня дочка родилась.
* - как выяснилось позже, сведена была спина, а не ноги, но из-за ног я, к счастью, этого не почувствовал.