Про Карла Маркса.
Да, забыл рассказать. Осенью случился со мной случай. Точнее не осенью, а в конце августа, и не со мной, а с Карлом Марксом. Облили его как-то ночью коричневой краской, свастику на лбу нарисовали и подпись сделали неприличную: «Мордехай Леви». Я тогда слышал про эту историю, но сразу и забыл.
В милиции к ней, конечно, отнеслись серьезнее. Когда наконец было установлено, что значит оставленная злоумышленниками загадочная подпись, следствие увидело в ней философский след и направилось к нам на кафедру. Где-то уже в конце сентября после звонка на перемену ко мне в аудиторию зашли двое крепких ребят в кожаных куртках, показали удостоверение и резко спросили: «Что вы делали в ночь на 29 августа?» Я очень удивился и сказал, что провел эту ночь с женой в Испании, в подтверждение чего имею три штампа в двух паспортах - о въезде, выезде и вступлении в брак. Тогда ребята, вглядываясь в мою реакцию, так же резко достали фото Карла Маркса в краске. Мое лицо поплыло - сначала изумление, потом осознание, потом смех. Неужели подозревают меня?? Оказалось, что да, и что надо проехать.
До этого меня забирали в милицию в 90-м году, когда я в драке сломал мальчику нос. Но мальчик, который был на два года старше меня и стоял на учете, начал первый, и дело закрыли. В этот раз, хотя Карлу Марксу никто ничего не ломал, все было серьезнее - экстремизм и разжигание межнациональной розни. Следователь был вежлив. Он сетовал на то, что раньше ловил бандитов, а теперь приходится читать Карла Маркса, чтобы понять идеологические мотивы. Он сказал, что под подозрением находится организация православных фашистов. Состою ли я? Нет, говорю, не особенно люблю и организации, и попов, и фашистов, тем более все вместе. А студентам вы что про Карла Маркса рассказываете? Ничего, говорю. Я им рассказываю про Святого Августина и Святого Фому, но памятников им у нас нет. Ну если вдруг что-то.. Непременно, говорю. А потом меня поставили к стенке. Сфотографировали. И отпустили.
С тех пор, когда речь заходит про Карла Маркса, я тщательно выбираю слова.
В милиции к ней, конечно, отнеслись серьезнее. Когда наконец было установлено, что значит оставленная злоумышленниками загадочная подпись, следствие увидело в ней философский след и направилось к нам на кафедру. Где-то уже в конце сентября после звонка на перемену ко мне в аудиторию зашли двое крепких ребят в кожаных куртках, показали удостоверение и резко спросили: «Что вы делали в ночь на 29 августа?» Я очень удивился и сказал, что провел эту ночь с женой в Испании, в подтверждение чего имею три штампа в двух паспортах - о въезде, выезде и вступлении в брак. Тогда ребята, вглядываясь в мою реакцию, так же резко достали фото Карла Маркса в краске. Мое лицо поплыло - сначала изумление, потом осознание, потом смех. Неужели подозревают меня?? Оказалось, что да, и что надо проехать.
До этого меня забирали в милицию в 90-м году, когда я в драке сломал мальчику нос. Но мальчик, который был на два года старше меня и стоял на учете, начал первый, и дело закрыли. В этот раз, хотя Карлу Марксу никто ничего не ломал, все было серьезнее - экстремизм и разжигание межнациональной розни. Следователь был вежлив. Он сетовал на то, что раньше ловил бандитов, а теперь приходится читать Карла Маркса, чтобы понять идеологические мотивы. Он сказал, что под подозрением находится организация православных фашистов. Состою ли я? Нет, говорю, не особенно люблю и организации, и попов, и фашистов, тем более все вместе. А студентам вы что про Карла Маркса рассказываете? Ничего, говорю. Я им рассказываю про Святого Августина и Святого Фому, но памятников им у нас нет. Ну если вдруг что-то.. Непременно, говорю. А потом меня поставили к стенке. Сфотографировали. И отпустили.
С тех пор, когда речь заходит про Карла Маркса, я тщательно выбираю слова.