(no subject)
Иногда так бывает, что пора. Вместо детских "почему всё?" застревает неуходящее "нахуя оно же?". И недайбох пойти искать того смысла.
Потом саму себя обыщешься, - собака след не берет, товарищ майор.
Где-то близко уже, и ничего не читается, не говорится, не дышится, не спится, хотя все есть и получается тоже.
Олька говорит "поеду мозги поправлять", это значит к старухе Мемельке в степь. Я самонадеянно туда же, вдруг мне есть что поправить.
Дом построили после войны, он насыпной и на земле стоит, на малом фундаменте. Строят каркас в каркасе, междустенье засыпают опилками и мхом, внутри сырая штукатурка, вместо фресок трещины времени. Крыша проткнута печной трубой, окна одноставные в наличниках. Вход мне не по росту, не забываю кланяться. В досках потоплены рыжики гвоздей, а сами они занозистые, серые от дождей на солнце.
Старуха погоняет нас перед соседками - "девки с гостинцами" - что мы не пустые приехали, бурятца не скажу как, но его ласково.
Гринпис идет нахуй и не сворачивает - меняю кожу, только что оземь не ударяюсь, сшелушиваю с себя легкомысленные одежки, шпильки на пимы меняю без сожаления, захожу в тулуп не своего размера как в гости насовсем, шапка пиздец треух разбойничий, со мной с одного года, наверное. Гламур? - проверяем с Олькой друг дружку, - гламур, блядь!
Земля бесснежная, как и зима. Старуха бормочет себе под нос, стучит клюкой в мерзлый песок, говорит - неукрытая земля-то, ой-ой.
И как в сказке, ею нечитанной, велит тащить перины на двор, холодить и выбивать. Я слушаюсь на пол-слове, очень надо это сейчас - чтобы велели мне вольной, чтобы по старшинству. Выбиваю из себя душную пыль, скучные мысли, холожу голову, и жарко.
Дом на земле, от пола - холод, из печи - жар, гольфстрим и лабрадор, и воздух мешается ложками в кружках с чаем, в чае - молоко. Вместо музыки звякает монотонно дверь в притворе, баловство для ветра. Все звуки-звяки-скрипы-шорохи собираются в засонную колыбельную. Спать мне на трех перинах как принцессе, да не так. Невесомость всего от всего, здравствуй, Гагарин. И потом утром забыла, что снилось.
Снег от битья перин пошел через два дня, так замело, что еле дверь отворили.
Потом саму себя обыщешься, - собака след не берет, товарищ майор.
Где-то близко уже, и ничего не читается, не говорится, не дышится, не спится, хотя все есть и получается тоже.
Олька говорит "поеду мозги поправлять", это значит к старухе Мемельке в степь. Я самонадеянно туда же, вдруг мне есть что поправить.
Дом построили после войны, он насыпной и на земле стоит, на малом фундаменте. Строят каркас в каркасе, междустенье засыпают опилками и мхом, внутри сырая штукатурка, вместо фресок трещины времени. Крыша проткнута печной трубой, окна одноставные в наличниках. Вход мне не по росту, не забываю кланяться. В досках потоплены рыжики гвоздей, а сами они занозистые, серые от дождей на солнце.
Старуха погоняет нас перед соседками - "девки с гостинцами" - что мы не пустые приехали, бурятца не скажу как, но его ласково.
Гринпис идет нахуй и не сворачивает - меняю кожу, только что оземь не ударяюсь, сшелушиваю с себя легкомысленные одежки, шпильки на пимы меняю без сожаления, захожу в тулуп не своего размера как в гости насовсем, шапка пиздец треух разбойничий, со мной с одного года, наверное. Гламур? - проверяем с Олькой друг дружку, - гламур, блядь!
Земля бесснежная, как и зима. Старуха бормочет себе под нос, стучит клюкой в мерзлый песок, говорит - неукрытая земля-то, ой-ой.
И как в сказке, ею нечитанной, велит тащить перины на двор, холодить и выбивать. Я слушаюсь на пол-слове, очень надо это сейчас - чтобы велели мне вольной, чтобы по старшинству. Выбиваю из себя душную пыль, скучные мысли, холожу голову, и жарко.
Дом на земле, от пола - холод, из печи - жар, гольфстрим и лабрадор, и воздух мешается ложками в кружках с чаем, в чае - молоко. Вместо музыки звякает монотонно дверь в притворе, баловство для ветра. Все звуки-звяки-скрипы-шорохи собираются в засонную колыбельную. Спать мне на трех перинах как принцессе, да не так. Невесомость всего от всего, здравствуй, Гагарин. И потом утром забыла, что снилось.
Снег от битья перин пошел через два дня, так замело, что еле дверь отворили.