Что бы я хотела прочитать до или сразу после родов
Сначала перечень книг:
Винникотт "Маленькие дети и их матери"
http://padabum.com/d.php?id=4234
Блиц-опрос Гордона Ньюфелда
http://alpha-parenting.ru/wp-content/up ... e.com_.pdf
Ольга Писарик Привязанность - жизненно-важная связь (по Ньюфелду)
http://freeedu.ru/posob/privjazannost_pisaryk_read.pdf
Жан Ледлофф Как вырастить ребенка счастливым. Принцип приемственности
http://www.iloveyouthankyou.ru/index.ph ... &Itemid=10
Джон Боулби. Привязанность
http://nkozlov.ru/library/psychology/d4 ... j6bZX-WmlU
Сью Герхард "как любовь формирует мозг ребенка" (нет в эл.виде, но очень нужно прочитать), некоторые части книги тут:
http://tolv-tallerker.livejournal.com/tag/gerhardt
Серзы "ВАШ РЕБЕНОК: Все, что вам нужно знать о вашем ребенке с рождения до двух лет"
"Искуство грудного вскармливания"
http://vk.com/doc-7108339_175972430?dl=1de7ee5505932f2b47
Теперь цитаты
Из книги "Жизнь без подгузников"
У детей есть врожденные знания о том, что верно и что неверно, и когда вы пытаетесь сделать что-то, что не соответствует природе человека (например, завернуть ребенка в подгузник или оставить в одиночестве в кроватке, или вовремя не покормить) - малыши моментально объяснят вам, что вы были неправы! В этом плане дети - самые лучшие учителя. Лично я уверена в том, что когда малыш сигналит о чем-то неприятном, не одобряет ваши действия - это не его (ее) каприз, это голос внутренней природы Человека. Это - лучший повод присмотреться повнимательнее к самому себе, заново оценить свои действия и, возможно, скорректировать несоответствие.
http://alpha-parenting.ru/2013/08/13/st ... annosti-2/
Из статьи "Становление привязанности" (об исследованиях)
... удалось отследить определенную связь между стилем привязанности младенцев и материнским стилем воспитания. Матери надежно привязанных детей были более восприимчивы к сигналам о голоде и плачу своих малышей и легко вызывали улыбку младенцев. Матери тревожно привязанных детей были непоследовательными, неотзывчивыми или отвергающими. Эти три типа, увиденные при лабораторном наблюдении, показали прямую связь с тем, как воспитывались младенцы.
....
В последующих исследованиях специалисты в области привязанности обнаружили, что без вмешательства или изменений в семейной обстановке стиль привязанности, сформированный в младенчестве, остается неизменным. В возрасте двух лет дети с ненадежной привязанностью недостаточно уверены в себе и проявляют мало энтузиазма при решении проблем. В возрасте от трех с половиной до пяти лет, по словам их учителей, они часто являются проблемными детьми со слабо развитыми отношениями со сверстниками и пониженной жизнестойкостью. В шесть лет они склонны демонстрировать чувство безнадежности в ответ на воображаемое разделение. Такая достоверная и статистически обоснованная информация о том, что нужно детям, чтобы чувствовать себя безопасно, и о том, как они скорее всего будут себя чувствовать и вести в последующие годы, если они не получат необходимого, до сего момента была недоступна.
...
Долгие годы матерей предостерегали от того, чтобы брать детей на руки, когда они плачут. Это противоречило природе и интуиции, но бихевиористская теория утверждала, что когда берешь ребенка на руки, это усиливает плач, и что если вы это делаете довольно часто, то у вас будет расти жуткий рева. Исследование привязанности опровергло это, по крайней мере, как основной принцип.
Основная предпосылка Эйнсворт заключалась в том, что отзывчивые матери обеспечивают надежную базу. Ребенку необходимо знать, что основной заботящийся о нем взрослый - постоянный, надежный и всегда доступен. (В этой статье для простоты я буду использовать термин “основной заботящийся взрослый”, будь то мать, отец или же не являющийся родственником взрослый. Я также буду использовать мужской род, говоря о ребенке). Приободренный знаниями о доступности своей матери, ребенок может идти вперед и исследовать мир. При недостатке этого ребенок чувствует себя небезопасно, и его исследовательский интерес угасает. Это было удивительным заявлением в атмосфере доминирующего бихевиоризма в конце 60-х годов 20 века, когда большинство специалистов предостерегали от балования детей слишком большой отзывчивостью к их нуждам.
Эйнсворт настаивала, что теплая, чувствительная забота не порождает зависимости, она освобождает и порождает самостоятельность. “Это хорошо - предоставлять младенцу и маленькому ребенку физический контакт”, - говорит она, - “особенно когда они хотят и ищут этого. Это не портит их. Не делает их цепляющимися. Это не делает их зависимыми от того, чтобы их носили на руках.”
...
быть надежно привязанным едва ли гарантирует то, что дети вырастут свободными от неврозов или от неуверенности. Это лишь означает, что им дали уверенность в том, что кто-нибудь будет с ними, и что они, таким образом, по крайней мере минимально способны формировать удовлетворительные отношения и передавать эту способность своим детям.
...
Боулби продолжил разрабатывать ряд стадий развития, основанных на привязанности с матерью. В течение первого года жизни ребенок постепенно становится способным проявлять весь диапазон “поведения привязанности”, протестуя против ухода матери, приветствуя ее возвращение, цепляясь за нее, когда испуган, следуя за ней, когда это возможно. Такие действия являются инстинктивными и уходят корнями в тот биологический факт, что близость к матери дает чувство удовлетворения, потому что она необходима для выживания. Установление, сохранение и возобновление этой близости вызывает чувства любви, безопасности и радости. Длительный или безвременный разрыв приводит к тревожности, горю и депрессии.
...
Они обнаружили, что двухлетки, которые были оценены как имеющие надежную привязанность в возрасте 18-ти месяцев, были инициативными и настойчивыми при решении простых задач, и успешно использовали материнскую помощь, когда задачи становились более сложными. И наоборот, их тревожно привязанные ровесники, как правило, были более фрустрированными и больше плакали. Они обнаружили, что дошкольники, которых расценивали как надежно привязанных в младенческом возрасте, были значительно более гибкими, любознательными, социально компетентными и более уверенными в себе, чем их тревожно привязанные сверстники. Надежно привязанные дети были более доброжелательными; они хотели и с большей вероятностью становились лидерами. Такие же результаты сохранялись и в младшем школьном возрасте.
Некоторые из наиболее интересных данных Миннесотского исследования, большая часть которых была впоследствии подтверждена другими исследованиями, касалась детей с избегающим типом привязанности. Оказалось, что они гораздо менее способны вступать в воображаемые игры, чем дети с надежной привязанностью, и когда они втягивались в такие игры, игра чаще характеризовалась неразрешимыми конфликтами. Дети с историей надежной привязанности, обычно не были ни жертвами, ни эксплуататорами при разделении на пары, в то время как дети с избегающим типом привязанности часто преследовали других детей с ненадежной привязанностью. Критики утверждали, что дети, обозначенные как “избегающие”, были просто более независимыми, но тот факт, что в возрасте четырех лет они больше искали контакта со своими учителями, чем дети с надежной привязанностью, говорил об обратном. Тем не менее то, что они чаще бывали замкнутыми или враждебными и не стремились искать помощи, когда были обижены или разочарованы, четко говорило об избегающих паттернах.
...
В наблюдении выборки из 180 детей из бедных семей Шруф и его коллега Байрон Еджеланд (Byron Egeland) обнаружили, что оценка медсестрами заинтересованности матерей своими новорожденными детьми безошибочно предсказывает дальнейшее качество привязанности. Они так же обнаружили, что стиль привязанности ребенка может меняться, обычно в результате сильных изменений условий жизни матери: например, одинокая мать создает стабильные отношения с новым мужчиной. Хоть и считается, что влияние опыта первых лет жизни очень сильное, но все же оно не всегда оставляет неизгладимый след, и это дает надежду.
Мать, которая может хорошо взаимодействовать с обычным ребенком, может не обладать достаточными эмоциональными силами, чтобы справиться с ребенком, темперамент которого приближается к крайне выраженной степени. Исследования матерей с детьми в более чем одной категории привязанности в некоторых случаях подтверждают это представление. Трудности матери с определенным ребенком могут также быть связаны с ее жизненными обстоятельствами, такими как получение неадекватной эмоциональной поддержки от ее мужа или общества в целом. И это может быть осложнено ненужными самообвинениями. Во всех этих случаях приписывание тревожной привязанности только материнской нечувствительности было бы и ненаучным, и несправедливым.
Выше рассматривалась разница поведения у сосем маленьких деток и деток постарше, теперь эти детки подросли, и...
В ходе ловко разработанного и очень взыскательного 60-90-минутного интервью, которое вызывало у взрослых некоторые из тех же чувств, которые “Незнакомая ситуация” вызывала у детей, она просила родителей описать их детство и их важные отношения. В дальнейшем она проанализировала стенограммы интервью по вариациям того, как они отвечали. Появилось четыре модели.
Одна группа, которую Мейн обозначила как “независимые”, легко вспоминала ранний опыт с собственными родителями и очевидно воспринимала их как успешных. Они казались уверенными в себе, объективными и способными обсуждать болезненные воспоминания. Мейн была уверена, что эти взрослые либо имели надежную привязанность в детстве, либо смогли каким-то образом переработать ранние ненадежные модели, чтобы достичь более сбалансированного и реалистичного представления о том, что значит быть связанным с другими. В той степени, в которой их детский опыт был негативным, они могли признать это и понимали его влияние. В некоторых случаях они могли понять и простить своих родителей. Их дети в большинстве своем имели надежную привязанность.
Вторая группа, которую Мейн описала как “пренебрегающие ранней привязанностью”, были обычно равнодушны к своим глубинным чувствам, связанным с отношениями. Они мало помнили о своих детских связях и рисовали идеализированный портрет своих родителей. Тем не менее, во время исследования они вспоминали эпизоды, которые противоречили этому идеальному образу, с подробностями, которые говорили о плохом обращении или отвержении. Эти отстраненные взрослые обычно презентовали себя как сильных и независимых, но они очень во многом напоминали избегающих детей, все еще не способных взглянуть в лицо действительности с разочарованием и болью раннего возраста. Большинство их детей проявляло избегающую модель привязанности.
Третья группа, которую Мейн обозначила как “озабоченные ранней привязанностью”, кажутся в некотором роде сбивчивыми и непоследовательными касательно их прошлых связей. Во время интервью их часто переполняли сильные негативные воспоминания, которые вызывали чувства гнева и зависимости, с которыми они с трудом могли справиться. Детская борьба со своими родителями и постоянные попытки угодить им ощутимо присутствуют. Их дети, как правило, проявляли амбивалентную модель привязанности.
Четвертая группа взрослых согласуется довольно точно с четвертой “дезорганизованной” группой детей. Взрослые этой четвертой категории обычно страдают от неразрешенных детских травм, таких как физическое насилие или потеря родителя.
Мейн обнаружила, что ее оценка взрослых совпадает с классификацией привязанности их детей в 75 процентов случаев. Другое исследование показало совпадение до 85 процентов. Работа Мейн и ее учеников о передаче моделей привязанности может подвести нас ближе к пониманию процесса, посредством которого наши родители становятся частью нас самих. Это помогает объяснить, почему мы проходим по жизни, с сумасшедшим упорством втискивая себя в одну из четырёх ролей матери, отца, себя с матерью, себя с отцом в наших отношениях с другими людьми.
Есть что-то простое и жизнеутверждающее в идее привязанности, в том, что единственная вещь, которая необходима вашему ребенку, чтобы развиваться эмоционально - это ваша эмоциональная доступность и чувствительность. Вы не должны быть богатым или умным, или одаренным, или веселым; вы просто должны быть здесь, в обоих смыслах этого слова. Для вашего ребенка ничего не имеет значения, кроме того, насколько вы можете отдавать себя. Более того, вы должны быть не идеальной матерью, но просто, как звучит знаменитая фраза Винникота, “достаточно хорошей” матерью.
из книги "Как любовь формирует мозг ребенка"
Например, согласно результатам исследований, у детей эмоционально холодных мам регистрируются более низкие, по сравнению с другими детьми, уровни норадреналина, адреналина и допамина, что затрудняет нормальные процессы эмоциональной регуляции.
Человеческие младенцы запрограммированы на то, что им будут помогать справляться со стрессом (“expectation of having stress managed for them”). Если за младенцем ухаживает заботливый взрослый, который помогает ему поддерживать эмоциональную стабильность с помощью тактильного контакта, поглаживаний, кормления и укачивания, его уровень кортизола будет низким на протяжении первых месяцев жизни. Но младенцы не могут самостоятельно регулировать уровень кортизола в организме, поэтому в ситуации, когда человек, который за ними ухаживает, не отвечает на их потребности, их тело может буквально «тонуть» в кортизоле.
Постепенно младенцы начинают лучше адаптироваться к неприятным ситуациям. К 3-6 месяцам, когда у них устанавливается режим сна и бодрствования, сразу после утреннего просыпания у малышей можно отметить утренний пик кортизола, похожий на то, что существует и у взрослых. Однако потребуется еще несколько лет, прежде чем ритм образования и выброса кортизола у ребенка будет совпадать с взрослым.
Хронически высокий уровень кортизола может повлиять и на формирование разных отделов головного мозга, в частности, орбитофронтальной зоны коры, которая, как мы узнали в прошлой главе, отвечает за считывание социальных сигналов и за адаптацию поведения к существующим социальным нормам.
Как уже было сказано выше, повышенный уровень кортизола может негативно повлиять и на гиппокамп, особенно на развивающийся. Под его воздействием уменьшается рецепторная чувствительность гиппокампа к кортизолу, и может даже уменьшиться его объем. И напротив, дети, которых во младенчестве много держали на руках, трогали и оделяли вниманием, имеют много рецепторов, чувствительных к кортизолу в гиппокампе.
Прежде чем перейти к обсуждению наследственных факторов, хочется отметить некоторые пренатальные факторы, влияющие на степень «трудности» ребенка. Проблемы с эмоциональной регуляцией могут возникнуть у малышей, которые подвергались воздействию повышенных доз кортизола во время беременности, чьи мамы не получали полноценного питания, употребляли большие количества алкоголя или курили, вынашивая их. Сами роды могут оказаться травматичными для ребенка. Например, использование акушерских щипцов вызывает резкий подъем уровня кортизола в крови ребенка. В том, что касается наследственных факторов, чаще всего указывают на то, что новорожденные дети могут отличаются темпераментом. Существуют разные системы классификации темпераментов. Самая простая - деление детей на более реактивных и менее реактивных. Более реактивные дети (таких в средней популяции приблизительно 15%) отличаются большей чувствительностью к стимулам, больше плачут и бывают более робкими и пугливыми, потому что быстрее других «перегружаются» стимулами. Некоторые исследователи отмечают у них анатомические особенности, которые указывают на генетический характер отличия. Такие дети, а также те, кто подвергся негативным факторам воздействия в пренатальном периоде, как правило, будут более «трудными» для своих родителей, чем другие дети. Им нужно больше родительского внимания, ласки, родительских усилий для поддержания эмоционального равновесия. Немногие родители способны или готовы эффективно ухаживать за таким младенцем, поэтому его организм с большей вероятностью будет перегружен стрессом и, следовательно, кортизолом.
Насколько родительское обращение может помочь таким детям, и может ли? Сначала подобные исследования проводились на животных. Из лабораторных крыс была выведена группа, генетически предрасположенная к повышенному страху. Такие крысята вырастали очень боязливыми и тогда, когда они были выращены с участием мамы, и без. Но когда таких крысят «отдали на усыновление» обычным крысам, они выросли без повышенной склонности к страху. В другом эксперименте крысята, которые были генетически предрасположены к низкому уровню агрессии, «отданные на усыновление» к агрессивным крысам, вырастали агрессивными, и наоборот.
Исследование с чрезмерно реактивными человеческими младенцами было проведено в Голландии. Исследователи работали с «трудными» детишками, которые без вмешательства вырастали с небезопасной привязанностью к родителям. Одну группу родителей таких детей зачислили в программу, в которой их учили чуткости по отношению к их младенцам, способам лучше снимать стресс у детишек, и обеспечивали им поддержку. По результатам программы большинство детей из этой группы выросли с безопасной привязанностью. Это подтверждает слова специалистов по привязанности, которые говорят о том, что безопасная привязанность - продукт отношений, а не индивидуальных темпераментов.
Что такое стресс для младенца?
Человеческий детеныш - невероятно беспомощное существо. Без помощи родителей он может быстро умереть. По этой причине младенцы «запрограммированы» на то, чтобы как можно больше времени находиться в присутствии родителей, в частности, мамы, ведь отсутствие родителя может означать для ребенка то, что он потерялся, а значит, должен будет умереть. Отсутствие родителей - стресс, который для ребенка связан с угрозой жизни, и поэтому является очень сильным. В ответ даже на кратковременную ситуацию разлучения с родителем ребенок обычно плачет, своим «криком о помощи» создавая стресс у родителей, обеспечивая их реакцию, и, таким образом, свое выживание.
Наличие или отсутствие внутренних ресурсов не всегда очевидно. Ученые предполагали, что робкие, пугливые дети будут высвобождать больше кортизола под воздействием стресса, но такой зависимости не было обнаружено. Такие дети высвобождали нормальные количества кортизола, если только они не принадлежали к группе детей с небезопасной привязанностью. И напротив, спокойные с виду дети, принадлежавшие к группе небезопасно привязанных, высвобождали неоправданно большие количества кортизола. Такая зависимость наблюдается уже со второго года жизни. Напомним, что ключевая черта небезопасных типов привязанности - недостаток уверенности в эмоциональной доступности близких и их поддержке.
Винникотт "Маленькие дети и их матери"
http://padabum.com/d.php?id=4234
Блиц-опрос Гордона Ньюфелда
http://alpha-parenting.ru/wp-content/up ... e.com_.pdf
Ольга Писарик Привязанность - жизненно-важная связь (по Ньюфелду)
http://freeedu.ru/posob/privjazannost_pisaryk_read.pdf
Жан Ледлофф Как вырастить ребенка счастливым. Принцип приемственности
http://www.iloveyouthankyou.ru/index.ph ... &Itemid=10
Джон Боулби. Привязанность
http://nkozlov.ru/library/psychology/d4 ... j6bZX-WmlU
Сью Герхард "как любовь формирует мозг ребенка" (нет в эл.виде, но очень нужно прочитать), некоторые части книги тут:
http://tolv-tallerker.livejournal.com/tag/gerhardt
Серзы "ВАШ РЕБЕНОК: Все, что вам нужно знать о вашем ребенке с рождения до двух лет"
"Искуство грудного вскармливания"
http://vk.com/doc-7108339_175972430?dl=1de7ee5505932f2b47
Теперь цитаты
Из книги "Жизнь без подгузников"
У детей есть врожденные знания о том, что верно и что неверно, и когда вы пытаетесь сделать что-то, что не соответствует природе человека (например, завернуть ребенка в подгузник или оставить в одиночестве в кроватке, или вовремя не покормить) - малыши моментально объяснят вам, что вы были неправы! В этом плане дети - самые лучшие учителя. Лично я уверена в том, что когда малыш сигналит о чем-то неприятном, не одобряет ваши действия - это не его (ее) каприз, это голос внутренней природы Человека. Это - лучший повод присмотреться повнимательнее к самому себе, заново оценить свои действия и, возможно, скорректировать несоответствие.
http://alpha-parenting.ru/2013/08/13/st ... annosti-2/
Из статьи "Становление привязанности" (об исследованиях)
... удалось отследить определенную связь между стилем привязанности младенцев и материнским стилем воспитания. Матери надежно привязанных детей были более восприимчивы к сигналам о голоде и плачу своих малышей и легко вызывали улыбку младенцев. Матери тревожно привязанных детей были непоследовательными, неотзывчивыми или отвергающими. Эти три типа, увиденные при лабораторном наблюдении, показали прямую связь с тем, как воспитывались младенцы.
....
В последующих исследованиях специалисты в области привязанности обнаружили, что без вмешательства или изменений в семейной обстановке стиль привязанности, сформированный в младенчестве, остается неизменным. В возрасте двух лет дети с ненадежной привязанностью недостаточно уверены в себе и проявляют мало энтузиазма при решении проблем. В возрасте от трех с половиной до пяти лет, по словам их учителей, они часто являются проблемными детьми со слабо развитыми отношениями со сверстниками и пониженной жизнестойкостью. В шесть лет они склонны демонстрировать чувство безнадежности в ответ на воображаемое разделение. Такая достоверная и статистически обоснованная информация о том, что нужно детям, чтобы чувствовать себя безопасно, и о том, как они скорее всего будут себя чувствовать и вести в последующие годы, если они не получат необходимого, до сего момента была недоступна.
...
Долгие годы матерей предостерегали от того, чтобы брать детей на руки, когда они плачут. Это противоречило природе и интуиции, но бихевиористская теория утверждала, что когда берешь ребенка на руки, это усиливает плач, и что если вы это делаете довольно часто, то у вас будет расти жуткий рева. Исследование привязанности опровергло это, по крайней мере, как основной принцип.
Основная предпосылка Эйнсворт заключалась в том, что отзывчивые матери обеспечивают надежную базу. Ребенку необходимо знать, что основной заботящийся о нем взрослый - постоянный, надежный и всегда доступен. (В этой статье для простоты я буду использовать термин “основной заботящийся взрослый”, будь то мать, отец или же не являющийся родственником взрослый. Я также буду использовать мужской род, говоря о ребенке). Приободренный знаниями о доступности своей матери, ребенок может идти вперед и исследовать мир. При недостатке этого ребенок чувствует себя небезопасно, и его исследовательский интерес угасает. Это было удивительным заявлением в атмосфере доминирующего бихевиоризма в конце 60-х годов 20 века, когда большинство специалистов предостерегали от балования детей слишком большой отзывчивостью к их нуждам.
Эйнсворт настаивала, что теплая, чувствительная забота не порождает зависимости, она освобождает и порождает самостоятельность. “Это хорошо - предоставлять младенцу и маленькому ребенку физический контакт”, - говорит она, - “особенно когда они хотят и ищут этого. Это не портит их. Не делает их цепляющимися. Это не делает их зависимыми от того, чтобы их носили на руках.”
...
быть надежно привязанным едва ли гарантирует то, что дети вырастут свободными от неврозов или от неуверенности. Это лишь означает, что им дали уверенность в том, что кто-нибудь будет с ними, и что они, таким образом, по крайней мере минимально способны формировать удовлетворительные отношения и передавать эту способность своим детям.
...
Боулби продолжил разрабатывать ряд стадий развития, основанных на привязанности с матерью. В течение первого года жизни ребенок постепенно становится способным проявлять весь диапазон “поведения привязанности”, протестуя против ухода матери, приветствуя ее возвращение, цепляясь за нее, когда испуган, следуя за ней, когда это возможно. Такие действия являются инстинктивными и уходят корнями в тот биологический факт, что близость к матери дает чувство удовлетворения, потому что она необходима для выживания. Установление, сохранение и возобновление этой близости вызывает чувства любви, безопасности и радости. Длительный или безвременный разрыв приводит к тревожности, горю и депрессии.
...
Они обнаружили, что двухлетки, которые были оценены как имеющие надежную привязанность в возрасте 18-ти месяцев, были инициативными и настойчивыми при решении простых задач, и успешно использовали материнскую помощь, когда задачи становились более сложными. И наоборот, их тревожно привязанные ровесники, как правило, были более фрустрированными и больше плакали. Они обнаружили, что дошкольники, которых расценивали как надежно привязанных в младенческом возрасте, были значительно более гибкими, любознательными, социально компетентными и более уверенными в себе, чем их тревожно привязанные сверстники. Надежно привязанные дети были более доброжелательными; они хотели и с большей вероятностью становились лидерами. Такие же результаты сохранялись и в младшем школьном возрасте.
Некоторые из наиболее интересных данных Миннесотского исследования, большая часть которых была впоследствии подтверждена другими исследованиями, касалась детей с избегающим типом привязанности. Оказалось, что они гораздо менее способны вступать в воображаемые игры, чем дети с надежной привязанностью, и когда они втягивались в такие игры, игра чаще характеризовалась неразрешимыми конфликтами. Дети с историей надежной привязанности, обычно не были ни жертвами, ни эксплуататорами при разделении на пары, в то время как дети с избегающим типом привязанности часто преследовали других детей с ненадежной привязанностью. Критики утверждали, что дети, обозначенные как “избегающие”, были просто более независимыми, но тот факт, что в возрасте четырех лет они больше искали контакта со своими учителями, чем дети с надежной привязанностью, говорил об обратном. Тем не менее то, что они чаще бывали замкнутыми или враждебными и не стремились искать помощи, когда были обижены или разочарованы, четко говорило об избегающих паттернах.
...
В наблюдении выборки из 180 детей из бедных семей Шруф и его коллега Байрон Еджеланд (Byron Egeland) обнаружили, что оценка медсестрами заинтересованности матерей своими новорожденными детьми безошибочно предсказывает дальнейшее качество привязанности. Они так же обнаружили, что стиль привязанности ребенка может меняться, обычно в результате сильных изменений условий жизни матери: например, одинокая мать создает стабильные отношения с новым мужчиной. Хоть и считается, что влияние опыта первых лет жизни очень сильное, но все же оно не всегда оставляет неизгладимый след, и это дает надежду.
Мать, которая может хорошо взаимодействовать с обычным ребенком, может не обладать достаточными эмоциональными силами, чтобы справиться с ребенком, темперамент которого приближается к крайне выраженной степени. Исследования матерей с детьми в более чем одной категории привязанности в некоторых случаях подтверждают это представление. Трудности матери с определенным ребенком могут также быть связаны с ее жизненными обстоятельствами, такими как получение неадекватной эмоциональной поддержки от ее мужа или общества в целом. И это может быть осложнено ненужными самообвинениями. Во всех этих случаях приписывание тревожной привязанности только материнской нечувствительности было бы и ненаучным, и несправедливым.
Выше рассматривалась разница поведения у сосем маленьких деток и деток постарше, теперь эти детки подросли, и...
В ходе ловко разработанного и очень взыскательного 60-90-минутного интервью, которое вызывало у взрослых некоторые из тех же чувств, которые “Незнакомая ситуация” вызывала у детей, она просила родителей описать их детство и их важные отношения. В дальнейшем она проанализировала стенограммы интервью по вариациям того, как они отвечали. Появилось четыре модели.
Одна группа, которую Мейн обозначила как “независимые”, легко вспоминала ранний опыт с собственными родителями и очевидно воспринимала их как успешных. Они казались уверенными в себе, объективными и способными обсуждать болезненные воспоминания. Мейн была уверена, что эти взрослые либо имели надежную привязанность в детстве, либо смогли каким-то образом переработать ранние ненадежные модели, чтобы достичь более сбалансированного и реалистичного представления о том, что значит быть связанным с другими. В той степени, в которой их детский опыт был негативным, они могли признать это и понимали его влияние. В некоторых случаях они могли понять и простить своих родителей. Их дети в большинстве своем имели надежную привязанность.
Вторая группа, которую Мейн описала как “пренебрегающие ранней привязанностью”, были обычно равнодушны к своим глубинным чувствам, связанным с отношениями. Они мало помнили о своих детских связях и рисовали идеализированный портрет своих родителей. Тем не менее, во время исследования они вспоминали эпизоды, которые противоречили этому идеальному образу, с подробностями, которые говорили о плохом обращении или отвержении. Эти отстраненные взрослые обычно презентовали себя как сильных и независимых, но они очень во многом напоминали избегающих детей, все еще не способных взглянуть в лицо действительности с разочарованием и болью раннего возраста. Большинство их детей проявляло избегающую модель привязанности.
Третья группа, которую Мейн обозначила как “озабоченные ранней привязанностью”, кажутся в некотором роде сбивчивыми и непоследовательными касательно их прошлых связей. Во время интервью их часто переполняли сильные негативные воспоминания, которые вызывали чувства гнева и зависимости, с которыми они с трудом могли справиться. Детская борьба со своими родителями и постоянные попытки угодить им ощутимо присутствуют. Их дети, как правило, проявляли амбивалентную модель привязанности.
Четвертая группа взрослых согласуется довольно точно с четвертой “дезорганизованной” группой детей. Взрослые этой четвертой категории обычно страдают от неразрешенных детских травм, таких как физическое насилие или потеря родителя.
Мейн обнаружила, что ее оценка взрослых совпадает с классификацией привязанности их детей в 75 процентов случаев. Другое исследование показало совпадение до 85 процентов. Работа Мейн и ее учеников о передаче моделей привязанности может подвести нас ближе к пониманию процесса, посредством которого наши родители становятся частью нас самих. Это помогает объяснить, почему мы проходим по жизни, с сумасшедшим упорством втискивая себя в одну из четырёх ролей матери, отца, себя с матерью, себя с отцом в наших отношениях с другими людьми.
Есть что-то простое и жизнеутверждающее в идее привязанности, в том, что единственная вещь, которая необходима вашему ребенку, чтобы развиваться эмоционально - это ваша эмоциональная доступность и чувствительность. Вы не должны быть богатым или умным, или одаренным, или веселым; вы просто должны быть здесь, в обоих смыслах этого слова. Для вашего ребенка ничего не имеет значения, кроме того, насколько вы можете отдавать себя. Более того, вы должны быть не идеальной матерью, но просто, как звучит знаменитая фраза Винникота, “достаточно хорошей” матерью.
из книги "Как любовь формирует мозг ребенка"
Например, согласно результатам исследований, у детей эмоционально холодных мам регистрируются более низкие, по сравнению с другими детьми, уровни норадреналина, адреналина и допамина, что затрудняет нормальные процессы эмоциональной регуляции.
Человеческие младенцы запрограммированы на то, что им будут помогать справляться со стрессом (“expectation of having stress managed for them”). Если за младенцем ухаживает заботливый взрослый, который помогает ему поддерживать эмоциональную стабильность с помощью тактильного контакта, поглаживаний, кормления и укачивания, его уровень кортизола будет низким на протяжении первых месяцев жизни. Но младенцы не могут самостоятельно регулировать уровень кортизола в организме, поэтому в ситуации, когда человек, который за ними ухаживает, не отвечает на их потребности, их тело может буквально «тонуть» в кортизоле.
Постепенно младенцы начинают лучше адаптироваться к неприятным ситуациям. К 3-6 месяцам, когда у них устанавливается режим сна и бодрствования, сразу после утреннего просыпания у малышей можно отметить утренний пик кортизола, похожий на то, что существует и у взрослых. Однако потребуется еще несколько лет, прежде чем ритм образования и выброса кортизола у ребенка будет совпадать с взрослым.
Хронически высокий уровень кортизола может повлиять и на формирование разных отделов головного мозга, в частности, орбитофронтальной зоны коры, которая, как мы узнали в прошлой главе, отвечает за считывание социальных сигналов и за адаптацию поведения к существующим социальным нормам.
Как уже было сказано выше, повышенный уровень кортизола может негативно повлиять и на гиппокамп, особенно на развивающийся. Под его воздействием уменьшается рецепторная чувствительность гиппокампа к кортизолу, и может даже уменьшиться его объем. И напротив, дети, которых во младенчестве много держали на руках, трогали и оделяли вниманием, имеют много рецепторов, чувствительных к кортизолу в гиппокампе.
Прежде чем перейти к обсуждению наследственных факторов, хочется отметить некоторые пренатальные факторы, влияющие на степень «трудности» ребенка. Проблемы с эмоциональной регуляцией могут возникнуть у малышей, которые подвергались воздействию повышенных доз кортизола во время беременности, чьи мамы не получали полноценного питания, употребляли большие количества алкоголя или курили, вынашивая их. Сами роды могут оказаться травматичными для ребенка. Например, использование акушерских щипцов вызывает резкий подъем уровня кортизола в крови ребенка. В том, что касается наследственных факторов, чаще всего указывают на то, что новорожденные дети могут отличаются темпераментом. Существуют разные системы классификации темпераментов. Самая простая - деление детей на более реактивных и менее реактивных. Более реактивные дети (таких в средней популяции приблизительно 15%) отличаются большей чувствительностью к стимулам, больше плачут и бывают более робкими и пугливыми, потому что быстрее других «перегружаются» стимулами. Некоторые исследователи отмечают у них анатомические особенности, которые указывают на генетический характер отличия. Такие дети, а также те, кто подвергся негативным факторам воздействия в пренатальном периоде, как правило, будут более «трудными» для своих родителей, чем другие дети. Им нужно больше родительского внимания, ласки, родительских усилий для поддержания эмоционального равновесия. Немногие родители способны или готовы эффективно ухаживать за таким младенцем, поэтому его организм с большей вероятностью будет перегружен стрессом и, следовательно, кортизолом.
Насколько родительское обращение может помочь таким детям, и может ли? Сначала подобные исследования проводились на животных. Из лабораторных крыс была выведена группа, генетически предрасположенная к повышенному страху. Такие крысята вырастали очень боязливыми и тогда, когда они были выращены с участием мамы, и без. Но когда таких крысят «отдали на усыновление» обычным крысам, они выросли без повышенной склонности к страху. В другом эксперименте крысята, которые были генетически предрасположены к низкому уровню агрессии, «отданные на усыновление» к агрессивным крысам, вырастали агрессивными, и наоборот.
Исследование с чрезмерно реактивными человеческими младенцами было проведено в Голландии. Исследователи работали с «трудными» детишками, которые без вмешательства вырастали с небезопасной привязанностью к родителям. Одну группу родителей таких детей зачислили в программу, в которой их учили чуткости по отношению к их младенцам, способам лучше снимать стресс у детишек, и обеспечивали им поддержку. По результатам программы большинство детей из этой группы выросли с безопасной привязанностью. Это подтверждает слова специалистов по привязанности, которые говорят о том, что безопасная привязанность - продукт отношений, а не индивидуальных темпераментов.
Что такое стресс для младенца?
Человеческий детеныш - невероятно беспомощное существо. Без помощи родителей он может быстро умереть. По этой причине младенцы «запрограммированы» на то, чтобы как можно больше времени находиться в присутствии родителей, в частности, мамы, ведь отсутствие родителя может означать для ребенка то, что он потерялся, а значит, должен будет умереть. Отсутствие родителей - стресс, который для ребенка связан с угрозой жизни, и поэтому является очень сильным. В ответ даже на кратковременную ситуацию разлучения с родителем ребенок обычно плачет, своим «криком о помощи» создавая стресс у родителей, обеспечивая их реакцию, и, таким образом, свое выживание.
Наличие или отсутствие внутренних ресурсов не всегда очевидно. Ученые предполагали, что робкие, пугливые дети будут высвобождать больше кортизола под воздействием стресса, но такой зависимости не было обнаружено. Такие дети высвобождали нормальные количества кортизола, если только они не принадлежали к группе детей с небезопасной привязанностью. И напротив, спокойные с виду дети, принадлежавшие к группе небезопасно привязанных, высвобождали неоправданно большие количества кортизола. Такая зависимость наблюдается уже со второго года жизни. Напомним, что ключевая черта небезопасных типов привязанности - недостаток уверенности в эмоциональной доступности близких и их поддержке.