Лукерья Ильинишна весьма недовольны-с
Трясогузке Лукерье Ильинишне, которая уже много лет живет рядом с моим деревенским домом, очень не понравился результат реконструкции дачного прудика. Я сидел на берегу, наблюдая, как в прудик бежит из колодца вода, а тут она - Лукерья Ильинишна, со своим слегка заполошным "чвиканием". Типа, понастроили тут, водицы не попьешь!
Чуть раньше в погоне за мошками Лукерья Ильинишна залетела в парник, где маются... ну, в общем, растут себе всякие растения, большую часть которых я даже не сажал.
- Ну что, старая курица, попалась? - пошутил я, закрыв собой входную дверь в парник. - Щас я тебя ощипаю!
Лукерья Ильинишна рванула напролом, по-воробьиному сложив в полете крылья и пулей просвистев возле самого моего уха. Но - не обиделась, прилетев проинспектировать прудик.
Я делаю пробное наполнение - уже третий приезд сюда. Специально выкопанный для прудика колодец за раз отдает максимум 7-8 тонн воды и за неделю легко восстанавливается. Выпустив в прудик уже, как минимум, 15 тонн, я понимаю, что только приближаюсь к экватору, поскольку водоем конусообразный. Правы были мои френды, определив кубатуру прудика в 30 тонн воды. Так оно, кажется, и есть. Но ведь Лукерье Ильинишне, которой приходится, как альпинисту, цепляться за бетон, чтобы спуститься к урезу воды, не объяснишь, что еще не вечер .
Гнездится Лукерья Ильинишна в кроне огромной ели, которая прямо у меня за спиной, если я сижу лицом к прудику. Прежнее место свой дислокации - в поленице перед домом - Лукерья Ильинишна покинула года три, наверное, назад, когда ей докучала моя кошка Китя. Теперь Китя покоится под другой елкой, но всё равно трясогузка и кошка как бы соседи, тем более что Лукерье Ильинишне нынче никто не докучает. По весне она разгуливает здесь с кавалером - под носом греющегося на солнце кота Обормота. Кавалер у трясогузки с характером, всем видом показывает, что на Обормота ему начхать. Потом он куда-то улетает, а Лукерья Ильинишна занимается обихаживанием наследства от кавалера - парой крикливых и беспокойных птенцов.
С Обормотом, кстати, который совсем не интересуется дичью, даже в виде мышей, мы накануне повздорили. После того как пацаны прострелили ему лапу из пневматического ружья, я, насколько это возможно, пытаюсь обработать рану йодом и зеленкой. Обормот по обыкновению пускает в ход зубы и когти, а в ответ получает подзатыльник. Теперь мне нужно заниматься своими ранами в довесок к остальным хлопотам в дачной жизни. Этот довесок вызывает у меня столь сильное чувство досады, что я приказываю Обормоту "убираться вон". Несчастный, неся перед собой раненную лапу на манер вялого нацистского приветствия, ковыляет к калитке. Понимает, что виноват, коль прижал одно ухо, оставив торчком другое. Ничего, в холодильнике у меня остался кусок докторской колбасы, которую Обормот любит пуще мяса. А главное, он знает, что в холодильнике остался кусок докторской колбасы...
По поводу этой колбасы днем раньше у меня состоялся диалог с продавщицей в одном из поселковых магазинчиков по дороге к моей деревне.
- Будьте добры, - говорю я очень неприветливой хозяйке прилавка, - отрежьте мне 200 граммов докторской колбсы клинского производства.
Продавщица порылась в холодильнике и извлекла оттуда пол батона граммов на 500.
- Столько подойдёт?
- Нет, мне нужно не более 200 граммов.
Она порылась ещё. А потом - ещё, всякий раз предлагая мне совершенно не столько, сколько мне нужно.
- Может, молочную возьмете? - стала, наконец, нервничать она.
- Нет, - говорю я ей, - мне нужна докторская и только докторская, 200 граммов.
Тут уж у тетки её норов совсем наружу вылез :
- Не буду я ради 200 граммов портить целый батон, берите, что есть.
Спустя две минуты нужные мне 200 граммов нужной мне колбасы все же были взвешены и отпущены, для чего даже не пришлось повышать голос. А говорят, у нас народ незаконопослушный. Очень даже послушный, если закон озвучивать непосредственно в ухо народу. Ну, скажем, даже не закон, а правила торговли, которые, кстати, помимо прочего, не разрешают хвататься за колбасу руками без перчаток. Но это частности, тем более что Обормоту абсолютно фиолетово, какими руками хваталась продавщина за его кусок колбасы. Я даже улыбнулся, представив, что подумала бы продавщица, узнав, что я покупал колбасу для безродного, слегка отощавшего и слегка опаршивевшего, к тому же покалеченного и никому не нужного деревенского кота.
...А, ч-черт!
Я все же не удержался и, сбросив одежду, вошел в прудик в чем мать родила, сразу провалившись под воду с головой. Вода за это время ни на йоту не прогрелась, взяв меня в ледяные колодезные клещи у самого дна. Благо, я вынырнул - к порхнувшей на бортик пруда Лукерье Ильинишне, косящей на меня бусинкой черного глаза. Так что всем - доброго дня!
Чуть раньше в погоне за мошками Лукерья Ильинишна залетела в парник, где маются... ну, в общем, растут себе всякие растения, большую часть которых я даже не сажал.
- Ну что, старая курица, попалась? - пошутил я, закрыв собой входную дверь в парник. - Щас я тебя ощипаю!
Лукерья Ильинишна рванула напролом, по-воробьиному сложив в полете крылья и пулей просвистев возле самого моего уха. Но - не обиделась, прилетев проинспектировать прудик.
Я делаю пробное наполнение - уже третий приезд сюда. Специально выкопанный для прудика колодец за раз отдает максимум 7-8 тонн воды и за неделю легко восстанавливается. Выпустив в прудик уже, как минимум, 15 тонн, я понимаю, что только приближаюсь к экватору, поскольку водоем конусообразный. Правы были мои френды, определив кубатуру прудика в 30 тонн воды. Так оно, кажется, и есть. Но ведь Лукерье Ильинишне, которой приходится, как альпинисту, цепляться за бетон, чтобы спуститься к урезу воды, не объяснишь, что еще не вечер .
Гнездится Лукерья Ильинишна в кроне огромной ели, которая прямо у меня за спиной, если я сижу лицом к прудику. Прежнее место свой дислокации - в поленице перед домом - Лукерья Ильинишна покинула года три, наверное, назад, когда ей докучала моя кошка Китя. Теперь Китя покоится под другой елкой, но всё равно трясогузка и кошка как бы соседи, тем более что Лукерье Ильинишне нынче никто не докучает. По весне она разгуливает здесь с кавалером - под носом греющегося на солнце кота Обормота. Кавалер у трясогузки с характером, всем видом показывает, что на Обормота ему начхать. Потом он куда-то улетает, а Лукерья Ильинишна занимается обихаживанием наследства от кавалера - парой крикливых и беспокойных птенцов.
С Обормотом, кстати, который совсем не интересуется дичью, даже в виде мышей, мы накануне повздорили. После того как пацаны прострелили ему лапу из пневматического ружья, я, насколько это возможно, пытаюсь обработать рану йодом и зеленкой. Обормот по обыкновению пускает в ход зубы и когти, а в ответ получает подзатыльник. Теперь мне нужно заниматься своими ранами в довесок к остальным хлопотам в дачной жизни. Этот довесок вызывает у меня столь сильное чувство досады, что я приказываю Обормоту "убираться вон". Несчастный, неся перед собой раненную лапу на манер вялого нацистского приветствия, ковыляет к калитке. Понимает, что виноват, коль прижал одно ухо, оставив торчком другое. Ничего, в холодильнике у меня остался кусок докторской колбасы, которую Обормот любит пуще мяса. А главное, он знает, что в холодильнике остался кусок докторской колбасы...
По поводу этой колбасы днем раньше у меня состоялся диалог с продавщицей в одном из поселковых магазинчиков по дороге к моей деревне.
- Будьте добры, - говорю я очень неприветливой хозяйке прилавка, - отрежьте мне 200 граммов докторской колбсы клинского производства.
Продавщица порылась в холодильнике и извлекла оттуда пол батона граммов на 500.
- Столько подойдёт?
- Нет, мне нужно не более 200 граммов.
Она порылась ещё. А потом - ещё, всякий раз предлагая мне совершенно не столько, сколько мне нужно.
- Может, молочную возьмете? - стала, наконец, нервничать она.
- Нет, - говорю я ей, - мне нужна докторская и только докторская, 200 граммов.
Тут уж у тетки её норов совсем наружу вылез :
- Не буду я ради 200 граммов портить целый батон, берите, что есть.
Спустя две минуты нужные мне 200 граммов нужной мне колбасы все же были взвешены и отпущены, для чего даже не пришлось повышать голос. А говорят, у нас народ незаконопослушный. Очень даже послушный, если закон озвучивать непосредственно в ухо народу. Ну, скажем, даже не закон, а правила торговли, которые, кстати, помимо прочего, не разрешают хвататься за колбасу руками без перчаток. Но это частности, тем более что Обормоту абсолютно фиолетово, какими руками хваталась продавщина за его кусок колбасы. Я даже улыбнулся, представив, что подумала бы продавщица, узнав, что я покупал колбасу для безродного, слегка отощавшего и слегка опаршивевшего, к тому же покалеченного и никому не нужного деревенского кота.
...А, ч-черт!
Я все же не удержался и, сбросив одежду, вошел в прудик в чем мать родила, сразу провалившись под воду с головой. Вода за это время ни на йоту не прогрелась, взяв меня в ледяные колодезные клещи у самого дна. Благо, я вынырнул - к порхнувшей на бортик пруда Лукерье Ильинишне, косящей на меня бусинкой черного глаза. Так что всем - доброго дня!