Дедушка Ленин
Что-то ни с того, ни с сего вспомнил я сегодня дедушку Ленина. Думал, думал, отчего это пахнУло глубокой ностальгией - из той, давно уже ушедшей эпохи, словно бы я в ней не жил никогда. Значки октябрятские, добрый прищур из-под кепки и вот это, словно бы с ним родился и прожил до безмятежного отрочества: "Отец Ленина - Илья Николаевич Ульянов, мама - Мария Александровна...". А еще братья и сестры - Александр, Дмитрий, Анна, Ольга, Маняша...
Да, не первый год я уже знаю (не без помощи добрых людей), что Ленин вовсе не был милым дедушкой, другом пионеров и октябрят, что он - кровожадный злодей, погубивший тысячи душ, сотворивший империю зла и тд и тп. Понимая и осознавая это, тем не менее не могу отделаться от ощущения, что правду о Ленине донесли до меня какие-то жалкие пигмеи, которым и сейчас неймется закрыть Мавзолей, добить остатки памятников, а саму историческую память завалить костьми и приправить кровью. И вовсе не масштабность и монументальность Ильича, каким я его воспринимал в безмятежности, обращают в пигмеев всезнающих и неуёмных "добрых людей". В таковых их обращает лопоухий мальчишка, смотрящий сегодня на меня с пожелтевших фотографий. Кажется, я его где-то видел. Да, там, в давно ушедшей этохе, в которой словно и не жил. А иногда в зеркале, по утрам, когда бреюсь и страраясь спосонок не поранить бритвой щеку.
Да, не первый год я уже знаю (не без помощи добрых людей), что Ленин вовсе не был милым дедушкой, другом пионеров и октябрят, что он - кровожадный злодей, погубивший тысячи душ, сотворивший империю зла и тд и тп. Понимая и осознавая это, тем не менее не могу отделаться от ощущения, что правду о Ленине донесли до меня какие-то жалкие пигмеи, которым и сейчас неймется закрыть Мавзолей, добить остатки памятников, а саму историческую память завалить костьми и приправить кровью. И вовсе не масштабность и монументальность Ильича, каким я его воспринимал в безмятежности, обращают в пигмеев всезнающих и неуёмных "добрых людей". В таковых их обращает лопоухий мальчишка, смотрящий сегодня на меня с пожелтевших фотографий. Кажется, я его где-то видел. Да, там, в давно ушедшей этохе, в которой словно и не жил. А иногда в зеркале, по утрам, когда бреюсь и страраясь спосонок не поранить бритвой щеку.