Полёт нормальный.
Посвящается моему Ангелу-хранителю.
.
Не помню, зачем и куда мы в тот раз летели, и куда нам было надо лететь... Не важно это.
Кукурузник был старый, в полёте он дребезжал и фыркал. Мы сидели вдоль стен на деревянных лавках и держались за свисавшие с потолка лямки, но нас качало и бросало на всех воздушных ямах, а боковая дверца, что вела из утробы этого доисторического хлама наружу, бряцала всеми своими заклёпками об дюраль обшивки входа , и так на каждом ухабе, на каждом вираже --металлический скрежет и шум не то мотора, не то пропеллера. Долго. Больше часа уже...
В окно смотреть не хотелось, а летели мы сначала невысоко -- вот они поля и леса под крылом, что там смотреть ? Потом пилот захотел набрать высоту , и за окном пошло сплошное молоко...
Было холодно, я застегнула пальто на все пуговицы, накинула на голову капюшон, но всё равно -- зуб на зуб не попадал.
Укачало донельзя : надо бы выпить лекарство, - подумала я .
Отчего-то захотелось встать со своего места и пройти несколько вперёд , туда, где были сложены наши рюкзаки , и поискать в кармашке хотя бы мятную карамель.
Иду шатаясь по резиновому коврику, вот шаг, два и ... почти подошла, как вдруг вижу, что некий непорядок.
Дверь наружу, та самая дверь из брюха нашего кукурузника открыта настежь.
Что случилось? То ли задвижка сломалась от тряски, то ли дверца распахнулась сама собой от потока воздуха -- но проём зияет, а самолёт наш всё набирает высоту, и мы уже в молоке облаков давно.
И вот в этот самый момент, когда я застыла вопросительным знаком в полном недоумении напротив свистящей холодом двери, вдуг чувствую как меня в спину кто-то толкнул.
Сильно. Удар по лопаткам был нанесён двумя руками, точнее это был удар двумя кулаками сразу.
Так бьют по мячу, чтобы полетел подальше, так бьют в большой японский барабан, двойным ударом. Меня вышибли в проём двери, в молоко, в холодное свистящее облако, в котором блуждал в тот момент наш жалкий кукурузник об 2-х моторах.
И вот я уже одна, шум мотора удаляется, а я лечу вниз, имея в качестве красивого парашюта только моё красное пальтишко, застёгнутое на все четыре кожанные пуговицы.
Скорость падения нарастает, жизнь вспоминать неохота, одну секунду сожалею только о том, что не видно ничего вокруг, не видно той прекрасной земли, об которую сейчас разобьюсь...
-- За что ? О, мой Господи ! За что вот так со мной... Где? Когда? И почему...
Только свист в ушах. Мысли сбились в кучу как бараны. Холод равнодушия. Полёт нормальный.
Вдруг какой-то рывок, резкая боль в руках, что-то сдавило меня в подмышках и на шее. Что это? Мой капюшон за что-то зацепился ...
Скорость падения не снизилась, но что-то явно меня схватило за шиворот и тянет куда-то вбок. Здесь, в молоке облака, показалось, что я уже не одинока. Словно какой-то Ангел решил присоединиться к моему триумфальному падению в бездну и ухватил за капюшон красного пальто.
-- Не трепытайся, и ничего не бойся. Сейчас будет резкий рывок, держись.
За что держаться ? -- не поняла. Кто сказал ? Или мне почудилось? Повернуть голову боюсь, сильный ветер в лицо, да и мне уже всё равно, кто это со мной говорит. Может быть, я уже в раю, где такие холодные облака.
Удар, резко потащил меня куда-то вверх. Да, определённо я лечу уже не вниз , а куда-то то ли вверх то ли вбок. Да не всё ли равно, куда я на самом деле лечу, в этом облаке все 6 сторон одинаково холодные и одинаково туманные.
Однако же мой Ангел видимо знает, куда надо меня тащить за капюшон, а моя задача не выскользнуть из красного пальто, надетого в рукава и застёгнутого к счастью на все пуговицы.
Пять секунд. Полёт нормальный.
-- Дай мне руку, -- говорит Ангел за моей спиной, а я не знаю , какую ему руку лучше дать, у меня обе руки свободные.
Наугад поднимаю вверх правую руку, Ангел цепляет её в захват за запястье и подтягивает меня куда-то вверх. Ещё несколько секунд. Полёт нормальный. "Молоко" не кончается, да что за погода сегодня в Раю выдалась ?
-- Держись вот здесь и давай мне твою вторую руку, -- мой Ангел всё знает, что делает, так видимо, нет причин ему не доверять.
На ладони я чувствую какую-то шершавость верёвки и старательно зажимаю её в кулачок. И вот уже он держит меня сразу за две руки и притягивает к себе, обнимает меня двумя руками, так понадёжнее, а я поднимаю, наконец, лицо вверх и вижу, что над головой, над нами огромный белый парашют, с голубым пятном неба где-то посередине купола; и в эту дыру, как в окошко, заглядывает Солнце, а молока вокруг нас уже нет, и облаков нет, и ветра, бьющего и свистящего в лицо, уже нет. Полный штиль и полная прозрачность.
Сколько-то секунд. Полёт отличный!
Мы летим вдвоём , плавно опускаясь на всю эту земную красоту из бархата лесов, из зеркальных рек и озёр, из ярко-жёлтых скошенных полей.
И вся эта красота принадлежит нам и только нам, и ничего больше нет в мире, кроме вот этой красоты. Ничего нет и ничего не надо.
Нет холодного молочного облака, нет дребезжащего кукурузника, нет злых людей, которые меня выкинули из его утробы в бездну, нет земного притяжения и нет самой смерти. Ничего этого нет сейчас и здесь, а значит и не было.
Есть только мой персональный Ангел, который спас посреди беды, и есть вот этот прекрасный Мир, который послал вслед за падающей из брюха самолёта настоящего живого Ангела.
-- Спасибо тебе, Господи, что ты всё это создал, всю эту красоту и справедливость. Спасибо, что услышал мои вопросы, Спасибо, что ответил.
На всё воля Твоя.
2013.
(безграничная фантазия автора and only )
.
Не помню, зачем и куда мы в тот раз летели, и куда нам было надо лететь... Не важно это.
Кукурузник был старый, в полёте он дребезжал и фыркал. Мы сидели вдоль стен на деревянных лавках и держались за свисавшие с потолка лямки, но нас качало и бросало на всех воздушных ямах, а боковая дверца, что вела из утробы этого доисторического хлама наружу, бряцала всеми своими заклёпками об дюраль обшивки входа , и так на каждом ухабе, на каждом вираже --металлический скрежет и шум не то мотора, не то пропеллера. Долго. Больше часа уже...
В окно смотреть не хотелось, а летели мы сначала невысоко -- вот они поля и леса под крылом, что там смотреть ? Потом пилот захотел набрать высоту , и за окном пошло сплошное молоко...
Было холодно, я застегнула пальто на все пуговицы, накинула на голову капюшон, но всё равно -- зуб на зуб не попадал.
Укачало донельзя : надо бы выпить лекарство, - подумала я .
Отчего-то захотелось встать со своего места и пройти несколько вперёд , туда, где были сложены наши рюкзаки , и поискать в кармашке хотя бы мятную карамель.
Иду шатаясь по резиновому коврику, вот шаг, два и ... почти подошла, как вдруг вижу, что некий непорядок.
Дверь наружу, та самая дверь из брюха нашего кукурузника открыта настежь.
Что случилось? То ли задвижка сломалась от тряски, то ли дверца распахнулась сама собой от потока воздуха -- но проём зияет, а самолёт наш всё набирает высоту, и мы уже в молоке облаков давно.
И вот в этот самый момент, когда я застыла вопросительным знаком в полном недоумении напротив свистящей холодом двери, вдуг чувствую как меня в спину кто-то толкнул.
Сильно. Удар по лопаткам был нанесён двумя руками, точнее это был удар двумя кулаками сразу.
Так бьют по мячу, чтобы полетел подальше, так бьют в большой японский барабан, двойным ударом. Меня вышибли в проём двери, в молоко, в холодное свистящее облако, в котором блуждал в тот момент наш жалкий кукурузник об 2-х моторах.
И вот я уже одна, шум мотора удаляется, а я лечу вниз, имея в качестве красивого парашюта только моё красное пальтишко, застёгнутое на все четыре кожанные пуговицы.
Скорость падения нарастает, жизнь вспоминать неохота, одну секунду сожалею только о том, что не видно ничего вокруг, не видно той прекрасной земли, об которую сейчас разобьюсь...
-- За что ? О, мой Господи ! За что вот так со мной... Где? Когда? И почему...
Только свист в ушах. Мысли сбились в кучу как бараны. Холод равнодушия. Полёт нормальный.
Вдруг какой-то рывок, резкая боль в руках, что-то сдавило меня в подмышках и на шее. Что это? Мой капюшон за что-то зацепился ...
Скорость падения не снизилась, но что-то явно меня схватило за шиворот и тянет куда-то вбок. Здесь, в молоке облака, показалось, что я уже не одинока. Словно какой-то Ангел решил присоединиться к моему триумфальному падению в бездну и ухватил за капюшон красного пальто.
-- Не трепытайся, и ничего не бойся. Сейчас будет резкий рывок, держись.
За что держаться ? -- не поняла. Кто сказал ? Или мне почудилось? Повернуть голову боюсь, сильный ветер в лицо, да и мне уже всё равно, кто это со мной говорит. Может быть, я уже в раю, где такие холодные облака.
Удар, резко потащил меня куда-то вверх. Да, определённо я лечу уже не вниз , а куда-то то ли вверх то ли вбок. Да не всё ли равно, куда я на самом деле лечу, в этом облаке все 6 сторон одинаково холодные и одинаково туманные.
Однако же мой Ангел видимо знает, куда надо меня тащить за капюшон, а моя задача не выскользнуть из красного пальто, надетого в рукава и застёгнутого к счастью на все пуговицы.
Пять секунд. Полёт нормальный.
-- Дай мне руку, -- говорит Ангел за моей спиной, а я не знаю , какую ему руку лучше дать, у меня обе руки свободные.
Наугад поднимаю вверх правую руку, Ангел цепляет её в захват за запястье и подтягивает меня куда-то вверх. Ещё несколько секунд. Полёт нормальный. "Молоко" не кончается, да что за погода сегодня в Раю выдалась ?
-- Держись вот здесь и давай мне твою вторую руку, -- мой Ангел всё знает, что делает, так видимо, нет причин ему не доверять.
На ладони я чувствую какую-то шершавость верёвки и старательно зажимаю её в кулачок. И вот уже он держит меня сразу за две руки и притягивает к себе, обнимает меня двумя руками, так понадёжнее, а я поднимаю, наконец, лицо вверх и вижу, что над головой, над нами огромный белый парашют, с голубым пятном неба где-то посередине купола; и в эту дыру, как в окошко, заглядывает Солнце, а молока вокруг нас уже нет, и облаков нет, и ветра, бьющего и свистящего в лицо, уже нет. Полный штиль и полная прозрачность.
Сколько-то секунд. Полёт отличный!
Мы летим вдвоём , плавно опускаясь на всю эту земную красоту из бархата лесов, из зеркальных рек и озёр, из ярко-жёлтых скошенных полей.
И вся эта красота принадлежит нам и только нам, и ничего больше нет в мире, кроме вот этой красоты. Ничего нет и ничего не надо.
Нет холодного молочного облака, нет дребезжащего кукурузника, нет злых людей, которые меня выкинули из его утробы в бездну, нет земного притяжения и нет самой смерти. Ничего этого нет сейчас и здесь, а значит и не было.
Есть только мой персональный Ангел, который спас посреди беды, и есть вот этот прекрасный Мир, который послал вслед за падающей из брюха самолёта настоящего живого Ангела.
-- Спасибо тебе, Господи, что ты всё это создал, всю эту красоту и справедливость. Спасибо, что услышал мои вопросы, Спасибо, что ответил.
На всё воля Твоя.
2013.
(безграничная фантазия автора and only )