(no subject)
Когда моя бабушка-блокадница сошла с ума, она стала скрывать, что курит - курила под одеялом.
Вот этот март, он как моя бабушка, - скрывает, что он весна.
Солнце щурится сквозь снег.
И словно и не было ничего, мир только рождается.
Почему-то подснежники такие поЛснежники, пригретые и одновременно запорошенные.
Надо вписать себя как-то в эту реальность, чернилами, гусиным пером, крошевом мёрзлой земли, ветряными пощёчинами...
Андрей Федорович одевается, пока Ксению кладут в гроб.
Надевает чистое белье,
Ненадеванный почти сюртук,
Будто будут хоронить его.
И твердит беспрестанно: «Снег, снег, снег»,
Боясь отпустить последнее слово ее на тот свет. (с) Ксения Полозова
Вот этот март, он как моя бабушка, - скрывает, что он весна.
Солнце щурится сквозь снег.
И словно и не было ничего, мир только рождается.
Почему-то подснежники такие поЛснежники, пригретые и одновременно запорошенные.
Надо вписать себя как-то в эту реальность, чернилами, гусиным пером, крошевом мёрзлой земли, ветряными пощёчинами...
Андрей Федорович одевается, пока Ксению кладут в гроб.
Надевает чистое белье,
Ненадеванный почти сюртук,
Будто будут хоронить его.
И твердит беспрестанно: «Снег, снег, снег»,
Боясь отпустить последнее слово ее на тот свет. (с) Ксения Полозова