(no subject)
Меня точно выгонят за сексуальные домогательства.
Точно-точно.
Дело в том, что я очень хочу его поцеловать. Вообще-то, всех их.
Дело в том, что меня очень любят старики и дети. Не знаю за что, хотя вполне возможно, просто за то - что я - их.
Например, я очень люблю ребенка, который вечно тусуется в магазине, над которым я живу. Ребенка зовут Мухамед, и ему над вид лет семь-восемь, хотя, учитывая то, что он внешним видом похож на щуплого цыпленка, могут быть и все 10.
Отец Мухамеда владеет магазином напротив.
Но улыбка - ах! От одного торчащего уха до другого, во все мелкие зубки - и орет, привет-привет-привет! Ой-ой-привет! Ой-привет-как-дела!!!
И так каждый день.
Я каждый день борюсь с собой, чтобы а) не расцеловать эту счастливую рожицу, б) не затискать до смерти этого цыпленка и в) не пойти к Сулейману, чтобы просить отдать мне это чудо.
Причем орет так с первого дня. А если два раза захожу в магазин, то все, счастье. Ой-ой-ой-ура! Привет-привет-привет!
Уууух, счастье мое ушастое.
Или иногда сидит там, за прилавком. Я захожу и говорю, а где чудо-юдо мое? И из-за прилавка слышу: хи-хи. Хи-хи. Хи-хи-хи. Выныривает зубастик мой и орет: привет-привет-привет!
Если честно, то в магазин мне каждый день не надо.
Но - не могу пройти мимо.
Или вот на работе.
На работе, на моем же этаже, работает Приведение. О нем известно лишь то, что он работает тут с доисторических времен, и что он так называемый "партнер на пенсии" - что означает, что он работает, как и все, но с ним уже не считаются, секретарши у него нет, и ему просто - разрешают работать. Ну и что ему лет 80, если не 90.
И вот однажды, поздно вечером, Приведение, он же Роберт, или Боб, пришел ко мне.
Поболтать.
И понеслось.
Тут надо сказать, что у нас тут - еда. Везде и всегда. Смерть худеющим бомбардировщикам.
Я очень стараюсь ее избегать. Я игнорирую сплетни по утрам о том, что сегодня будем что-нибудь вкусненькое. Я быстро стираю письмо, извещающее меня о том, что на кухне сегодня то-то и то-то. И напоминалку о том же. И коллегу, который показывает тарелку и сообщает, что еще осталось.
Я сильна!
Но: в какой-то момент, а именно минут через сорок пять после обьявление о еде, за мной возникает человек.
За это время Приведение дошуршало до кухни, а потом в обратный путь, до меня. Вечерняя прогулка.
И говорит: "Я не знал, что именно ты любишь, поэтому набрал всего."
Ставит мне тарелку, и сидит.
И мы болтаем. Он не любит говорить о себе, и только лишь после множественных бесед о погоде я узнаю, что у него есть взрослая дочь, и еще больной сын, о котором он до сих пор заботится, как о ребенке. И конечно же - любимая работа.
Приведению очень нравится смотреть, как я ем. А я не могу отказать. Хоть убей. И ем. Хоть и не хочу.
И так через вечер. Выйдет на прогулку, за полчаса поркоет дистанцию в 50 метров по коридору, и притащит, то фрукт, то печенье, то еще чего.
И беседует.
После того, как он со мной заговорил, ко мне стали приходить люди с нашего этажа - поглазеть на меня. И каждый рассказывает: "Я тут работаю уже год, два, пять, десять, и не знал, что Приведение говорящее." И смотрят так, сщурившись.
А я и не знаю. Жую и молчу.
Или вот недавно надела платье черное, потому что спасательный круг все нарастает - а черный худит.
Приведение принесло мне целую груду еды. Говорит, мол, худая ты сегодня слишком.
Смерть моя, а не Приведение.
К чему я все это?
Я очень люблю стариков и детей. А они - меня.
Вчера Приведение пришел на работу - подстриженный. Я проходила мимо его кабинета - он сидит спиной к двери - и не смогла не заметить его огромную блестящую макушку - и тонкий ободок волос вокруг нее.
И челочку. Челочку, которую он закинул назад. Типа, лысину скрыть.
Ну как его не обожать? Прокомментировала. Говорит, жена его, пока жива была, говорила, ну вот, тебе опять 8 лет.
И правда.
И вот скажите мне. Ну как, ну как мне удержаться, проходя мимо его кабинета, чтобы не чмокнуть его в макушку?
Сама не знаю.
Меня уволят за сексуальное домогательство. Точно говорю.
Точно-точно.
Дело в том, что я очень хочу его поцеловать. Вообще-то, всех их.
Дело в том, что меня очень любят старики и дети. Не знаю за что, хотя вполне возможно, просто за то - что я - их.
Например, я очень люблю ребенка, который вечно тусуется в магазине, над которым я живу. Ребенка зовут Мухамед, и ему над вид лет семь-восемь, хотя, учитывая то, что он внешним видом похож на щуплого цыпленка, могут быть и все 10.
Отец Мухамеда владеет магазином напротив.
Но улыбка - ах! От одного торчащего уха до другого, во все мелкие зубки - и орет, привет-привет-привет! Ой-ой-привет! Ой-привет-как-дела!!!
И так каждый день.
Я каждый день борюсь с собой, чтобы а) не расцеловать эту счастливую рожицу, б) не затискать до смерти этого цыпленка и в) не пойти к Сулейману, чтобы просить отдать мне это чудо.
Причем орет так с первого дня. А если два раза захожу в магазин, то все, счастье. Ой-ой-ой-ура! Привет-привет-привет!
Уууух, счастье мое ушастое.
Или иногда сидит там, за прилавком. Я захожу и говорю, а где чудо-юдо мое? И из-за прилавка слышу: хи-хи. Хи-хи. Хи-хи-хи. Выныривает зубастик мой и орет: привет-привет-привет!
Если честно, то в магазин мне каждый день не надо.
Но - не могу пройти мимо.
Или вот на работе.
На работе, на моем же этаже, работает Приведение. О нем известно лишь то, что он работает тут с доисторических времен, и что он так называемый "партнер на пенсии" - что означает, что он работает, как и все, но с ним уже не считаются, секретарши у него нет, и ему просто - разрешают работать. Ну и что ему лет 80, если не 90.
И вот однажды, поздно вечером, Приведение, он же Роберт, или Боб, пришел ко мне.
Поболтать.
И понеслось.
Тут надо сказать, что у нас тут - еда. Везде и всегда. Смерть худеющим бомбардировщикам.
Я очень стараюсь ее избегать. Я игнорирую сплетни по утрам о том, что сегодня будем что-нибудь вкусненькое. Я быстро стираю письмо, извещающее меня о том, что на кухне сегодня то-то и то-то. И напоминалку о том же. И коллегу, который показывает тарелку и сообщает, что еще осталось.
Я сильна!
Но: в какой-то момент, а именно минут через сорок пять после обьявление о еде, за мной возникает человек.
За это время Приведение дошуршало до кухни, а потом в обратный путь, до меня. Вечерняя прогулка.
И говорит: "Я не знал, что именно ты любишь, поэтому набрал всего."
Ставит мне тарелку, и сидит.
И мы болтаем. Он не любит говорить о себе, и только лишь после множественных бесед о погоде я узнаю, что у него есть взрослая дочь, и еще больной сын, о котором он до сих пор заботится, как о ребенке. И конечно же - любимая работа.
Приведению очень нравится смотреть, как я ем. А я не могу отказать. Хоть убей. И ем. Хоть и не хочу.
И так через вечер. Выйдет на прогулку, за полчаса поркоет дистанцию в 50 метров по коридору, и притащит, то фрукт, то печенье, то еще чего.
И беседует.
После того, как он со мной заговорил, ко мне стали приходить люди с нашего этажа - поглазеть на меня. И каждый рассказывает: "Я тут работаю уже год, два, пять, десять, и не знал, что Приведение говорящее." И смотрят так, сщурившись.
А я и не знаю. Жую и молчу.
Или вот недавно надела платье черное, потому что спасательный круг все нарастает - а черный худит.
Приведение принесло мне целую груду еды. Говорит, мол, худая ты сегодня слишком.
Смерть моя, а не Приведение.
К чему я все это?
Я очень люблю стариков и детей. А они - меня.
Вчера Приведение пришел на работу - подстриженный. Я проходила мимо его кабинета - он сидит спиной к двери - и не смогла не заметить его огромную блестящую макушку - и тонкий ободок волос вокруг нее.
И челочку. Челочку, которую он закинул назад. Типа, лысину скрыть.
Ну как его не обожать? Прокомментировала. Говорит, жена его, пока жива была, говорила, ну вот, тебе опять 8 лет.
И правда.
И вот скажите мне. Ну как, ну как мне удержаться, проходя мимо его кабинета, чтобы не чмокнуть его в макушку?
Сама не знаю.
Меня уволят за сексуальное домогательство. Точно говорю.