Новый бестиарий
* * *
Хрупкий ворон, почистив перья, половину из них потерял,
и теперь ими пишет гроза, пуская коршунов в пляс.
Трём сорокам крыша тесна, они раскачивают хорал
над сухими досками, полными сил и глаз,
но пока костерок заснул, на приёме у ветреного врача
сосны сухо скрипят, пронзая небо зрачком,
шелушится дуб парусами, а в ослепительный час
пух татарника по паутине водит смычком.
* * *
Мир обшаривает меня до пят, как слон,
ищет, есть ли в карманах перо, пара орехов, стекло,
сквозь которое я угляжу погонщика. Я не пигмей,
и меня не приманишь целебным слоновьим дерьмом,
где размолотый лес и желудочный сок превратились в сон.
Я не титан, пожирай меня, поиграй со мной, слон,
покажи мне хоккей на траве, межгубную песнь,
где дигаммой хобот впивает вино,
перелитое в реку. Охотник здесь и сопит в унисон
* * *
Голубь и крыса выглядывают за край мира,
куб тесноват, а крыльям без воздуха - рай,
кто-то вдали машет косами,
падает и колышется запах зерна и пыли,
оба решили без промаха:
«подберём все крохи».
* * *
Тихо пройди, улитка,
по лезвию языка.
Вышьет облаком нитка
твои бока.
О чём этот шум, ты знаешь,
чеши, попирая спираль,
раскручивая пожарищ
жалкую сталь.
* * *
Улитка, улетающая к солнцу
несёт орла
на раскалённых крыльях
Он чуть не испарился
выпив сому
кипящих городов внизу
* * *
Бархатный как гром, птенец рисует
каменистый гроб в зеркальном мире,
в радуге играя, прорастая
с твоего двора до горизонта,
не по воле мамы или братца
из гнезда нечаянного выпал,
умер он давно, в далекой сказке,
провожая днем из зябкой зыби
и луну, и солнце - в трелях молний.
* * *
Снег, многоглазый белёк
в чёрных точках грязи,
лёг на край бытия,
исчезая в нём,
смеясь над острогой капели
и ножами полей,
узок и тесен путь
между льдин городов.
* * *
Рыбоглазый единорог
с полной грудью стрел
из колчана солнца
пропускает дракона
летящего задом
в серую гарь над дорогами
убегающими из Москвы
накануне чистого вечера
оставляя на языке
вкус озона без обозначенных
зон и путей желания
Слушай льва: человек - ничто
пока орел его не растерзает
дева его не родит
и телец не вылижет
Слушай деву: лев - царь и бог пустыни
пока не зацелует его человек
не забодает его телец
и орел с ним не станет одно
Слушай орла: деве дам два крыла
сердце - льву, человеку - глаз
перьями разукрашу тельца
в самый раз.
* * *
Олень, уходящий в море,
танцуя в бурлящей соли,
лососями зачарован
и блеском прибоя,
лижет кормушку неба.
нос тяжелее кубка
завёртками проницает
расставленные по лесу
засады, засеки любовей.
* * *
Вот и кони осени -
рыжегривые с зеленью
(в детстве - помнятся золотые),
черный конь с весами,
в красных граффити щитовые,
подъем на девятое небо, еще этаж,
белые стрелы сентябрьских полдней,
вечное ускользанье
несбыточного сегодня -
синий слизняк скользит по листве,
беседуя с Богом,
единорог махнул хвостом за порогом.
Хрупкий ворон, почистив перья, половину из них потерял,
и теперь ими пишет гроза, пуская коршунов в пляс.
Трём сорокам крыша тесна, они раскачивают хорал
над сухими досками, полными сил и глаз,
но пока костерок заснул, на приёме у ветреного врача
сосны сухо скрипят, пронзая небо зрачком,
шелушится дуб парусами, а в ослепительный час
пух татарника по паутине водит смычком.
* * *
Мир обшаривает меня до пят, как слон,
ищет, есть ли в карманах перо, пара орехов, стекло,
сквозь которое я угляжу погонщика. Я не пигмей,
и меня не приманишь целебным слоновьим дерьмом,
где размолотый лес и желудочный сок превратились в сон.
Я не титан, пожирай меня, поиграй со мной, слон,
покажи мне хоккей на траве, межгубную песнь,
где дигаммой хобот впивает вино,
перелитое в реку. Охотник здесь и сопит в унисон
* * *
Голубь и крыса выглядывают за край мира,
куб тесноват, а крыльям без воздуха - рай,
кто-то вдали машет косами,
падает и колышется запах зерна и пыли,
оба решили без промаха:
«подберём все крохи».
* * *
Тихо пройди, улитка,
по лезвию языка.
Вышьет облаком нитка
твои бока.
О чём этот шум, ты знаешь,
чеши, попирая спираль,
раскручивая пожарищ
жалкую сталь.
* * *
Улитка, улетающая к солнцу
несёт орла
на раскалённых крыльях
Он чуть не испарился
выпив сому
кипящих городов внизу
* * *
Бархатный как гром, птенец рисует
каменистый гроб в зеркальном мире,
в радуге играя, прорастая
с твоего двора до горизонта,
не по воле мамы или братца
из гнезда нечаянного выпал,
умер он давно, в далекой сказке,
провожая днем из зябкой зыби
и луну, и солнце - в трелях молний.
* * *
Снег, многоглазый белёк
в чёрных точках грязи,
лёг на край бытия,
исчезая в нём,
смеясь над острогой капели
и ножами полей,
узок и тесен путь
между льдин городов.
* * *
Рыбоглазый единорог
с полной грудью стрел
из колчана солнца
пропускает дракона
летящего задом
в серую гарь над дорогами
убегающими из Москвы
накануне чистого вечера
оставляя на языке
вкус озона без обозначенных
зон и путей желания
Слушай льва: человек - ничто
пока орел его не растерзает
дева его не родит
и телец не вылижет
Слушай деву: лев - царь и бог пустыни
пока не зацелует его человек
не забодает его телец
и орел с ним не станет одно
Слушай орла: деве дам два крыла
сердце - льву, человеку - глаз
перьями разукрашу тельца
в самый раз.
* * *
Олень, уходящий в море,
танцуя в бурлящей соли,
лососями зачарован
и блеском прибоя,
лижет кормушку неба.
нос тяжелее кубка
завёртками проницает
расставленные по лесу
засады, засеки любовей.
* * *
Вот и кони осени -
рыжегривые с зеленью
(в детстве - помнятся золотые),
черный конь с весами,
в красных граффити щитовые,
подъем на девятое небо, еще этаж,
белые стрелы сентябрьских полдней,
вечное ускользанье
несбыточного сегодня -
синий слизняк скользит по листве,
беседуя с Богом,
единорог махнул хвостом за порогом.