* * *
Сергею Гонцову
Виктории Атаянц
Новый год ушел в сентябрь, сатурналиям конец
столп теперь - гробница года, а двуликий Янус слеп
столп теперь - граница года, Провиденье в небесах
воплотилось в Симеоне, отстоялось на весах
в обе стороны больше не открыт мгновенный день
время будет как отрезок: вот начало, вот конец
время больше не пропляшет ни спиралью, ни кругом
лишь лучом из нижней альфы до омеги пробежит
а к столпу коней привяжут, бесноватых без числа
занесут в твою ограду - и привесят до зела
амфоры с вином-елеем, амулеты, лазурит
(этим варварам иначе не расскажешь ни о ком!)
не подвижутся вовеки - императоров налог
принесут они исправно, да и стрелы на порог
исцелятся в той же мере, что последние дела
будут горше, ярче первых - где же феникса зола?
Прорастает в манускриптах… Белый, красный монастырь
глубже нас в пески уходят, чтобы зверь не впился в дверь.
Между тем по льдам вандалы переходят через Рейн
с тридцать первого на первый день седого января.
Неожиданно вздохнула обнаженная земля,
заходила караваем, как верблюжии горбы,
покачнулись как на море и столицы, и столпы,
и, спиралью приближаясь, снова ринулась звезда
к кипарису, кедру, ели, и в пещерку, где зима
для Младенца стала миром
Виктории Атаянц
Новый год ушел в сентябрь, сатурналиям конец
столп теперь - гробница года, а двуликий Янус слеп
столп теперь - граница года, Провиденье в небесах
воплотилось в Симеоне, отстоялось на весах
в обе стороны больше не открыт мгновенный день
время будет как отрезок: вот начало, вот конец
время больше не пропляшет ни спиралью, ни кругом
лишь лучом из нижней альфы до омеги пробежит
а к столпу коней привяжут, бесноватых без числа
занесут в твою ограду - и привесят до зела
амфоры с вином-елеем, амулеты, лазурит
(этим варварам иначе не расскажешь ни о ком!)
не подвижутся вовеки - императоров налог
принесут они исправно, да и стрелы на порог
исцелятся в той же мере, что последние дела
будут горше, ярче первых - где же феникса зола?
Прорастает в манускриптах… Белый, красный монастырь
глубже нас в пески уходят, чтобы зверь не впился в дверь.
Между тем по льдам вандалы переходят через Рейн
с тридцать первого на первый день седого января.
Неожиданно вздохнула обнаженная земля,
заходила караваем, как верблюжии горбы,
покачнулись как на море и столицы, и столпы,
и, спиралью приближаясь, снова ринулась звезда
к кипарису, кедру, ели, и в пещерку, где зима
для Младенца стала миром