ЕСЛИ У ТЕБЯ ЕСТЬ ФОНТАН, ЗАТКНИ ЕГО!
ЕСЛИ У ТЕБЯ ЕСТЬ ФОНТАН, ЗАТКНИ ЕГО!
О РУССКОЙ ИСТОРИИ И ЖДАНОВИЧЕ
Умнейший человек России XIX в. (впрочем, А.С. Пушкин оставался им и в XX веке) писал: "Клянусь вам моей честью, что я ни за что на свете не согласился бы ни переменить родину, ни иметь другую историю, чем история наших предков, какую нам послал Бог". Такая клятва в устах "невольника чести" говорит о глубочайшей убеждённости Пушкина в высказанном. "Категорически не согласен заменить реальную русскую историю на другую" - вот его кредо. И речь, конечно, шла не о замене нашей истории на "худшую", когда отказ Пушкина был бы само собой разумеющимся. После этой оценки нашего общего прошлого минуло почти два века, добавивших к истории Руси ещё много славных и трагических страниц, однако в XXI веке немало думающих иначе, в т.ч. и о событиях, которые и при Пушкине были давним прошлым.
Такое положение сложилось не сейчас и не вдруг. Весь XX в. прошёл у нас то в отрицании, то в "правке" истории. Сначала было заявлено, что вся прошедшая история вроде бы и не история вовсе, а лишь предыстория воцарения III Интернационала; затем те, кто это заявлял, были объявлены не революционерами вовсе, а врагами народа; затем те, кто это обнародовал, в свою очередь, были объявлены не провидцами вовсе, а... и т.д. История, поначалу даже изгнанная из школ, вернулась туда, но в довольно неестественном виде. Описание бунтов, восстаний, т.н. "народных войн" и прочих смут, т.е. попыток, в подавляющем большинстве неудачных, перекроить по своим умозрительным лекалам кем-то до них созданное, заняло в курсах истории непропорционально большое место, потеснив описание созидания. (Недоверчивые могут перепроверить меня подсчётом в учебниках количества страниц, посвящённых конструктивным и деструктивным периодам.) С другой стороны, заурядный повтор какого-либо действа почти всегда выдавался за "традицию". Журналистский штамп: "Исторические решения очередного внеочередного Пленума ЦК, открывающие новую эру в истории..." - уже никого не коробил, хотя опыт громкой отмены или тихого дезавуирования принятых такими пленумами "судьбоносных" решений накоплен был немалый. Пересмотры общего взгляда на прошедшие события, регулярно случавшиеся у нас каждые 9-10 лет, превращали строгую Клио в девку, с которой "возможно всё". Представление о "неправильности истории", о необходимости и лёгкости её "правки" вбивалось в нас со школьной скамьи. В результате такой профанации общественное сознание в значительной мере утратило свою историчность.
В нашу эпоху крушения государств, идеологий, верований, авторитетов историческая последовательность событий, уроки истории оказались одной из последних опор человека, потерявшего все другие опоры, но против этой опоры, против естественного восприятия прошлого сейчас идёт война. Наши враги всех мастей и их агенты занимаются непрерывным искажением нашей истории, особенно недавней, целенаправленно принижая русскую и советскую цивилизацию в глазах тех, кто ещё сохранил интерес к истории. Появилось немало таких, кто вполне осознанно и целенаправленно, кто подсознательно, по привычке, "правит" историю.
Хочу подчеркнуть, что речь идёт не об уточнении взгляда на то или иное событие прошлого (например, переоценке роли А. Столыпина, А. Аракчеева, М. Воронцова, декабристов и др., оболганных или захваленных современниками исторических деятелей), о выяснении чего-то вообще остававшегося неизвестным (например, правда о Катыни), а о безапелляционном осуждении прошлого, вдалбливании читателю тезиса, что история Отечества "неправильна". Если "Дуэли" не подходит библейское "Не судите, да не судимы будете", то уж грибоедовское "А судьи кто?!!" - припомнить допустимо. Что такое, например, А. Дальский ("Д", 10/2007), который ковыряется в русской истории и выносит ей свои "окончательные" приговоры?
В 1920-1930-е годы подобные "приговоры прошлому" культивировались. Помните, "горлан" Маяковский в стихах о Пушкине, написанных 90 лет после его гибели, бахвалился: "Мы б его спросили: "А ваши кто родители? Чем Вы занимались до семнадцатого года?" Только этого Дантеса бы и видели!" Другой поэт с пафосом восклицал: "Я мстил за Пушкина под Перекопом! Я имя Пушкина через бои пронёс!" Кому мстил? Поэту Туроверову? Рядом с этими "мстителями прошлому" убивали Гумилёва, Есенина, Орешина, Клюева, Васильева, изгоняли Бунина, Цветаеву, давили Ахматову, а они всё "исправляли" историю... Перенос общественной борьбы в прошлое был способом увести общественное мнение от проблем настоящего. (Так, в период "культурной революции" в КНР усердно "критиковали Конфуция" - странствующего философа VI-V в. до н. э.). Увы, замолчанное или извращённое прошлое всегда возвращается в настоящее, причём в неожиданное время и в неожиданной форме. Но сейчас времена изменились. К прошлому надо относиться сугубо уважительно, всегда помнить, что всех пружин былых событий мы не знаем (как не знаем их и в текущих событиях), что в истории произошло именно то, что с наибольшей вероятностью должно было произойти. История принципиально отличается от текущей политики, в которой события закономерные тесно переплетаются с событиями случайными. Иначе и быть не может, потому что действие общественных сил реализуется через человека, а человеку не дано в полной мере видение сквозь время, и он совершает ошибки, т.е. инициирует случайные события. Мы часто говорим, что "история всё расставит по своим местам". Верно, если в данный период существуют общественные силы, способные влиять на события, то они проявятся и снивелируют противонаправленные случайные события, а если не снивелировали их, то это не история, а исследователь ошибся, приняв за общественную силу то, что на самом деле силой не было. Именно сама История, результат её процессов и является точнейшим измерителем слагающей общественных сил, действовавших в изучаемое исследователем время. Доверять нужно в первую очередь главным результатам изучаемых исторических процессов.
Стремление к "правке" истории говорит прежде всего о том, что данный исследователь историю не понимает. Этому есть и психологическое объяснение. Пушкин пишет: "Человек по природе своей склонен более к осуждению, нежели к похвале (говорит Макиавелль, сей великий знаток природы человеческой). Глупость осуждения не столь заметна, как глупая похвала; глупец не видит никакого достоинства в Шекспире, и это приписано разборчивости его вкуса, странности и т.п." Да, так это выглядит при беседах в гостиной или на кухне, но когда осуждением исторических деятелей и событий занимается человек, претендующий на объективность, это уже несерьёзно, "ибо нет убедительности в поношениях и нет истины, где нет любви" (тоже слова Пушкина). Этим сказано главное: к русской истории надо относиться не только объективно, но и с любовью, потому что в брани и осуждении нет истины. Права сама История, а не наши умозрительные суждения о ней. Можно сказать, что практика истории является критерием истинности наших исторических теорий.
Крайний случай "исправления" истории - "новая хронология Фоменко", которая, по существу (в этом её цель), фактически отменяет историю, отнимая у человека всякий смысл существования. "Хренология" Фоменко - клинический случай, но значительная часть общества поверила в неё и поверила потому, что на наших глазах долго, непрерывно, в самых извращённых формах насиловали Историю. Другие примеры не столь системны, но также совсем не безобидны. Немало "правщиков" истории и среди авторов "Дуэли". Одним из них является В. Селина. Все исторические деятели у неё "дураки", "мерзавцы", "придурки" и т.д., и все они поступают неправильно, а надо было вот так-то и так-то. Такие случаи, когда, по мнению одного человека, весь мир устроен "не так", хорошо изучены медициной. Врачи утверждают, что в действительности это внутри такого человека что-то устроено не так, и присваивают этому состоянию, в зависимости от степени и форм его проявления, различные наименования, самое безобидное из которых - комплекс. Носителю комплекса кажется, что он борется с чем-то "неправильным" в устройстве мира, а на самом деле это он сражается со своим комплексом. Борьба с комплексами может быть направлена не только на окружающее настоящее, но и спроецирована в прошлое, в историю. Объективности ради надо сказать, что В. Селина не лишена таланта и нередко в её суждениях обнаруживается новизна, оригинальный поворот мысли, но в том-то и дело, что такие её мысли - о второстепенном, а главное в текстах - вопли: тот в истории не прав, то сделано неправильно и т.д.
Вот почему я давно перестал читать статьи Селиной - в них нет истины, одни претензии и брань, а брань появляется там, где недостаёт аргументов. Некоторым читателям именно брань Селиной нравится - очевидно, тем, кто не очень разбирается в серьёзных аргументах. С последней её статьёй я ознакомился лишь потому, что она появилась после долгого перерыва; было интересно, не изменилась ли Владислава? Увы, если раньше она осуждала отдельных деятелей, то в этот раз она извергла свои комплексы на высший орган власти Всея Руси - Земский Собор 1613 года: не того, мол, царя нам избрал, придурка, надо было сделать царём лучшего полководца и Рюриковича князя Пожарского. Возмутившись этой самонадеянностью, я написал возражение, разъяснив, какая непонятая Селиной задача стояла в действительности перед Собором и Русью ("Собор"; "Д", 20/2007). Моё возражение не понравилось другому постоянному автору "Дуэли" Р. Ждановичу ("Не так!"; "Д", 23/2007). Жданович не просто пытается "защитить" ошибочный подход Селиной, но и идёт дальше. По его мнению, не только Земский Собор избрал "неправильного царя", но и на патриарший престол был назначен "неправильный патриарх". Словом, вся история у нас "неправильная", не по Ждановичу. Романовы-де умудрились "получить трон по свойству, причём крайне далёкому", а вот "Годунов, для сравнения, был шурином Фёдора Ивановича".
По-русски надо бы говорить не "шурин царя" - такая форма нередко путает наших современников при оценке близости этого свойства, - а шурин царю. В песне В. Высоцкого о Зинке такое же ошибочное использование этого термина родства. Зинкин муж возмущается: "Не трогай шурина! Какой ни есть, а он - родня!" Родня-то родня, да не ему! Этот песенный шурин - родной брат Зинки, и она имела полное право ругать своего брата. Но Высоцкий не претендовал на самостоятельное прочтение русской истории. Что касается крайней дальности родства Романовых с династией, то Жданович в её оценке показал себя крайне недалёким. Фёдор Никитич был не только двоюРОДНЫМ братом последнего царя Фёдора Иоанновича, родным племянником первой, канонически законной и весьма популярной в народе жены Ивана Грозного Анастасии Романовны, но и его тёзкой, сверстником и однокашником. Родство его с последним царём было кровное, у них была общая кровь, причём в равной доле, а вот Годунов был только свойственником, близким, но - сбоку припёка. Никакой общей крови с династией у Годунова не было. Он отлично знал, что по понятиям средневековья у Романовых больше прав на престол, чем у него, потому-то и умертвил трёх братьев Фёдора Никитича, а его самого и супругу его насильно постриг в монахи и заточил в дальних северных монастырях (умудрился, по терминологии Ждановича). Кстати, Пушкин счёл необходимым благосклонно отозваться о выходе в свет поэмы Ф. Глинки "Карелия, или Заточение Марфы Иоанновны Романовой" (Марфа - иноческое имя жены Фёдора Романова), хотя литературный талант Глинки он не очень высоко ценил, следовательно, придавал значение сюжету поэмы.
После кончины Фёдора Иоанновича на русском престоле побывали: а) свойственник династии (Б. Годунов), б) Рюрикович (В. Шуйский) и в) человек со стороны (поляк Владислав). Последний Руси явно был не нужен, но и первые тоже не устроили. Что же оставалось делать? - Избрать г) близкого кровного родственника, т.е. из дома Романовых, или опять пойти по кругу а,б,в. Пушкин пишет о Соборе: "Долго не могли решиться; помнили горькие последствия двух недавних выборов". С лёгкостью в мыслях необычайной Селина и Жданович советуют Собору повторить прежний горький выбор. Собор их не послушался, избрал г) родственника династии, сына Фёдора Никитича, и Русь этот выбор признала. Жданович отказывается считать выбор Собора всея Руси правильным, но это уж личные проблемы г-на Ждановича: очень хочется выказать себя мудрее Собора Всея Руси.
После того, как по главному обсуждаемому вопросу - обоснованность династических решений Земского Собора 1613 г. - Жданович выдал откровенную ляпу, всё остальное в его опусе - блистательная трескотня. Можно, конечно, совать в текст ненужные здесь сведения, что лев - символ Христа, что Скопин-Шуйский был тучен, что ударение правильно ставить на втором слоге его фамилии, но кому это нужно, кроме самого Ждановича - для его личного имиджа? Зачем хвалить Годунова и Шуйского (а я их и не ругал), если в 1613 г., на момент Собора, они были мертвы? Это же какое-то безумие - обсуждать кандидатуру Фёдора Годунова, умерщвлённого за восемь лет до Собора! Зачем читателю "Дуэли" познания Ждановича в неуместных фактах? В русском языке такие сторонние, окольные сведения получили название околесица. Неспособность человека сдержать свою околесицу называется болезнью недержания речи (правильное ударение в последнем слове пусть покажет сам Жданович, это у него хорошо получается).
Как недостаток кандидатуры Фёдора Никитича Романова в патриархи Жданович указывает, что тот был щеголем, спортсменом и грамотеем, что он не был сколько-нибудь серьёзным участником заговора против Самозванца, что из польского плена он выкуплен, да и рукоположен он всего-навсего патриархом, "гостившим" в Москве. Нет сомнения, что Жданович был бы более доволен, если бы русский патриарх был малограмотным и неряшливым слабаком, если бы поляки - по присущей шляхте доброте душевной - просто отпустили бы Фёдора Романова из плена. Сколько бы тогда грязи на него можно было вылить! В наше демократическое время можно быть христианином, атеистом, богостроителем, богоискателем, можно принять гиюр или выкреститься, но зачем тащить эти свои заблуждения в прошлое Руси? Наши пращуры были православными и, как говорили ненавистные Ждановичу учебники советской эпохи, "царистами". С этой и только с этой точки зрения можно, нет, не судить, а пытаться постичь их дела.
Поведение будущего патриарха при Самозванцах можно понять, если вспомнить, что, будучи двоюродным братом царя Фёдора, он считался и двоюродным братом обоих Лжедмитриев, якобы сводных братьев последнего царя. Именно Лжедмитрий I вернул Филарета и его бывшую супругу инокиню Марфу из заточения, но при всём этом Филарет всё же стал участником заговора против "братца". Жданович не может смириться с тем, что он был не самым активным его участником. Каков ригорист! Другой "братец" Филарета, Лжедмитрий II, называл уцелевшего "брательника" патриархом, но на всякий случай держал его при себе. После распада Тушинского лагеря Филарет вернулся к активной деятельности, но тут же, с началом сбора ополчения Минина и Пожарского, поляки арестовали его, лучше Ждановича понимая близость родства Филарета с династией. Собор избрал царём его сына, и правильно сделал. Но могли ли после этого поляки отпустить Филарета? Что ж тогда кривить физию при упоминании "гигантского выкупа"? Увы, ещё более ста лет выкуп был основным путём выхода из плена в Европе, а для сотрудников "РусАла" в Гвинее он и сейчас актуален.
В период максимума османской экспансии ближневосточные патриархи просто так, "на блины", к русским царям не ездили. Московская Патриархия была учреждена и первый русский патриарх был рукоположен в 1589 г. также "загостившимся" (не вполне по своей воле) на Руси Вселенским (Цареградским) патриархом Иеремией по представлению Фёдора Иоанновича и Бориса Годунова. После падения Константинополя Московская Русь оставалась единственным крупным суверенным православным государством. У Русской Православной церкви была многочисленная паства и достаток, у небольших ближневосточных патриархий - тысячелетние традиции, бедность, зависимость от турок и грех Флорентийской унии. Единственное, что смогли возразить ближневосточные патриархи на притязания Москвы предоставить Русской Патриархии место в ранге патриархий не ниже третьего, это дать нам лишь пятое место, после Иерусалимской патриархии. В Смутное время на Руси прервалась не только династия, но и поставление патриархов. После мученической кончины Гермогена (1612) последовало семь лет междупатриаршества. (О Гермогене Жданович, к моему удивлению, знает, но междупатриаршеству, похоже, он не придал никакого исторического значения, хотя, вероятно, слышал о нём.) Предстоятель маленькой, но древнейшей Иерусалимской патриархии Феофан прибыл в Москву не наливку вкушать с царём Михаилом, он приехал узнать, можно ли что получить от этого крупного православного государства после восстановления царствования. Его визит и был использован русской элитой для максимально законного восстановления Русского патриаршества. В 1619 г. "выкупленный" митрополит Филарет (Романов) стал патриархом не по назначению "братца" Лжедмитрия, не по самовыбору русских иерархов, хотя это и разрешалось нам соборной грамотой восточных патриархов 1591 года, а был рукоположен патриархом Феофаном, занимавшим во вселенском православии более высокий ранг. Это был один из актов возвращения Руси в международное правовое поле, и наши предки придавали этому большое значение. В отличие от поношений Ждановича Пушкин пишет, что патриарх Филарет "прославил своё иноческое имя в истории нашего отечества".
Игра в бисер фактиков ставит иногда Ждановича в смешные ситуации. Так, говоря о признании Михаила законным царём разными слоями общества от крестьянина Сусанина до дворян, я писал, что даже "Рылеев, злоумышлявший на жизнь праправнука этого "придурка", воспевал в своих думах подвиг Сусанина, спасшего новоизбранного царя. Эта моя фраза поставила Ждановича в глубокое недоумение: "Каким образом Николай I... оказался "праправнуком" Михаила???" И дальше типичное для него недержание, фейерверк фактиков: Елизавета Петровна, Екатерина Великая, её внебрачный сын, Салтыковы, Александр III, состав крови в его жилах, бузина в огороде, близкий родственник в столице одной из стран СНГ и т.д. и т.п., громкое испускание воздуха и тихий завершающий пшик: "Мне неведомо"... Я об одобрении убеждённым республиканцем начала XIX века выбора царя, сделанного Земским Собором в начале XVII века, а Жданович о чём? Да всё о том же, о себе, любимом: "Посмотрите, посмотрите же, как Жданович много знает! Даже в постели царицы он всё обнюхал!!!" Какое отношение имеет вся эта ерунда к главному: прав ли Бланк, что избрание Михаила Романова признали разные слои русского общества, или он заблуждается? В стремлении блеснуть своей ерундицией [Корректору: именно "ерундицией"] Жданович о главном просто забыл. Что ж, придётся показать правильное понимание исторического момента.
О Николае I я не писал! Его притащил сюда Жданович, пусть он с ним и разбирается - где-нибудь в сторонке. Рылеев на жизнь Николая не злоумышлял! Появление Николая в качестве наследника было неожиданностью не только для Рылеева со товарищи, но даже для Синода и Сената. Рылеев настаивал на убийстве всей царской семьи, а не персонально Николая Павловича, и было это задолго до кончины Александра I. Первым подлежал устранению царь Александр, затем Великий князь Константин, всеми считавшийся наследником, и т.д. Я имел в виду Александра Павловича, о загадках происхождения и смерти которого также имеется обширная литература, но вся она - послерылеевская и в 1824-1825 гг., когда обсуждался вопрос о судьбе царствующего дома, влияния на споры декабристов не оказывала. Жданович же спутал эти заседания общества (когда Рылеев и мыслил зло о судьбе царской семьи) с моментом декабрьского путча. Мятеж был вынужденным шагом, т.к. тайное общество было фактически уже раскрыто, отступать заговорщикам было некуда. На площадь Рылеев и его подельники выходили с чувством обречённости ("Ах, как славно мы умрём!"). Жданович не понимает значения русского слова злоумышление.
Но можно ли назвать Александра I правнуком Михаила Романова? Опять вынужден показывать правильное пользование словами в русском языке. Слово правнук имеет у нас два значения: прямое (родственник в четвёртом колене по прямой нисходящей) и обобщённое, свободного пользования (дальний потомок, причём не обязательно по прямой). У слова праправнук - два аналогичных значения (Ждановичу это неведомо). Точно также любых дальних родственников по восходящей, причём не обязательно прямой, мы сейчас именуем пращурами, однако это слово (как и прапращур) ещё в XIX в. имело прямое значение вполне конкретной степени родства. Пращур - родственник в седьмом колене по прямой восходящей (дед прапрадеда или отец щура). У Пушкина есть заметка "Последний из свойственников Иоанны д'Арк", посвящённая конфликту автора "Орлеанской девственницы" Вольтера с Дюлисом, дальним родственником французской героини. "Г-н Дюлис, - пишет Пушкин, - решился, однако ж, её (книгу Вольтера. - А.Б.) купить, полагая найти в ней достоверную историю славной своей прабабки". Поскольку у Жанны детей не было, Дюлис был только её свойственником по боковой, но не правнуком, а несравненно более дальним. Конфликт (он выдуманный) возник в 1767 г., а Жанна казнена в 1431 г., т.е. с того времени прошло уже 12-15 поколений, но Пушкин пользуется словом "прабабка", обозначающим кровное родство в четвёртом колене. Использование мною слова "праправнук" применительно к Александру I вполне отвечает нормам русского языка. И наоборот, если бы я употребил забытые старорусские термины для обозначения отдалённого родства Александра I и Михаила, их не понял бы не только Жданович (ну, это-то неудивительно), но и большинство читателей. Из мыльных пузырей, выдутых Ждановичем в качестве опровержения Бланка, отвечает действительности только один: "Мне неведомо". Стоило ли заполнять газетную площадь своим неведением?
В другом месте Жданович пытается "просветить читателей, не обязанных помнить наизусть учебники, на чём спекулирует тёзка товарища Ленина", т.е. я, Александр Бланк. Что ж, действительно, пора просветить, кто как спекулирует. Тёзками в русском языке называют двух людей, носящих одинаковые имена. Полагаю, что читатели, даже забывшие учебники, ещё помнят, что Ленина звали Владимир Ульянов. Владимир и Александр тёзками в русском языке никогда не назывались! Другое дело, что у Ленина был старший брат, незадачливый террорист Александр Ульянов. Вот он - действительно мой тёзка (что меня ничуть не радует, уж лучше я буду тёзкой Александра III, на жизнь которого Ульянов-старший и злоумышлял, - уж очень хорошо тот сказал о надёжных союзниках России). Александр Ильич, казнённый до появления этого псевдонима брата, не был "Лениным" - партийные псевдонимы вверх по боковой не передаются. Младшая сестра Ленина Мария Ильинична тоже осталась Ульяновой. Забыть, как звали Ленина, - это достойно эрудита Ждановича!
Моя фамилия созвучна фамилии деда В.И. Ленина по матери, но однофамильцы в русском языке никогда не назывались "тёзками", да и дед Владимира Ильича - тоже не Ленин. В первых своих публикациях в "Дуэли" я специально отмежёвывался от подобных ассоциаций, но некоторыми это было понято, как "остроумие", и такие пометы я снял. Однофамильность наша с ним формальна. Моя типично нерусская фамилия досталась моему типично русскому пращуру сначала как прозвище, от заезжего кондитера Бланки (видимо, француза), у которого он служил рассыльным. Десятки раз в день он звонил у дверей и тараторил заученное: "Бланк Вам прислал то, что Вы заказывали тогда-то. С Вас причитается столько-то и т.д.". Такая вот "спекуляция"...
Роман Борисович не смог удержаться от недостойных методов дискуссии. Он приписывает мне то, чего в моих текстах нет, обсуждает то, что я - по его предположениям - не знаю, добавляет мне различные глупости и блистательно их "разоблачает", а то и прямо привирает. Так, он приписал мне радость от "лунной аферы янкесов"! Это уже шулерство!!! Вопрос о нестыковках в освещении программы "Аполлон" был поставлен мною перед коллегами, когда Жданович ещё пешком под стол ходил. За такое в приличном русском обществе били канделябрами и - больно. Хотел, было, по русской привычке написать: "Это на его совести", да вспомнил, что этого рудимента у Ждановича нет. Роман Борисович прекрасно знает, что большинство читателей "Дуэли" уже передали №20 для прочтения своим товарищам или выбросили, а из тех, кто его хранит, мало кто начнёт сверять тексты. И вот он "показывает", как "правильно ставить ударение" в фамилии Скопин. В результате у читателя остаётся впечатление, что Бланк не знает того, о чём пишет. Ловко! Но у меня в статье нет ударений, это ещё одна афера Ждановича! Точно также к разбору моей статьи с осуждением приплетены опричники, о которых я не писал.
В газете Жданович демонстрирует себя знатоком исторических фактов (в век электроники это не составляет особого труда), но приводимые им фактики нередко живут сами по себе. Их нанизывание превращено в самоцель. В текстах Ждановича нет любви к истории России, нет и истины, а любование собой, эрудитом, налицо и составляет суть его писаний. Характерно, что моё возражение он воспринял, как "наезд на Селину", т.е. в сугубо личностном плане - таков строй мыслей Ждановича. Недостаточно свободно владея русским языком, не зная русских терминов родства, Жданович ещё и многое забывает, а то и просто не знает, о чём пишет (в тексте полно признаний: "Не понял", "Мне неведомо"). Ну, коль не понял, так уединись в пресловутой немецкой кабинке, подумай, попробуй понять.
Роман Борисович милостиво разрешает мне судить "в пределах моей специальности". А ведь мог бы и не разрешить! По крайней мере, он воображает, что имеет на это право. Но русская история - это история моих предков, моя история, и, пожалуй, это Ждановичу следовало бы спросить разрешения у меня, можно ли ему соваться в неё со своими "поправками". В текстах Ждановича нет любви к истории России, следовательно, нет и любви к самой России, нет и истины. В период борьбы с троцкистской сволочью товарищ Сталин дал чёткую формулировку одной из излюбленных их тактик: "протаскивание под видом критики". Вот таким назойливым протаскиванием мысли о неправильности всей русской истории и наполнен опус Ждановича "Всё не так!". То же в его статье "Рывок" ("Д", №7/407). Ну, а где неправильно, там и подсказка, как её "исправить". Например, провокационный "совет" русским патриотам депортировать эстонцев, "неправильно" занимающих якобы русские земли. И впору предостеречь русских и не только русских: внимательно читайте тексты "просветителя" Ждановича! Это - имитатор в "чужом халате" ("Д", 25/523). Под павлиньей радугой фактиков может прятаться шовинистическая провокация. Ни за что на свете не давайте заменить нашу великую и славную историю на измышления ждановичей!!!
Александр БЛАНК
В содержание номера
К списку номеров
Источник: http://www.duel.ru/200732/?32_6_1