"СИДИТЕ, КОЗЛЫ!"
"СИДИТЕ, КОЗЛЫ!"
Распорядок дня у депутата Государственной думы Виктора Похмелкина - как у какого-нибудь клерка средней руки. В девять часов утра он приходит в здание на Охотном ряду, проходит охрану и долго поднимается в набитом лифте на двенадцатый этаж. В маленьком кабинете, уставленном старой советской мебелью, его ждет накопившаяся почта. Около часа депутат Похмелкин читает просьбы и пишет запросы, потом идет на заседание своего комитета, а два раза в неделю - на заседания всей нижней палаты. Бывает, на них Похмелкину даже удается выступить. После этого он возвращается к себе в кабинет и снова пишет многочисленные ответы и запросы, потом, если не позвали в телеэфир или на радио, часам к восьми вечера возвращается домой, ужинает и ложится спать. «Я не в восторге от своей работы, есть более интересные занятия, - вздыхает парламентарий. - Но в Госдуме я защищен законом, и люди со мной рядом тоже».
Уже через полтора года он с чистой совестью сможет найти себе работу поувлекательнее. Похмелкин четыре раза подряд избирался в Госдуму по одномандатному округу в Пермской области. Но одномандатников в следующем парламенте не будет - по закону, всем кандидатам надо обязательно вступить в какую-нибудь «проходную» партию, а делать этого Похмелкин не хочет. Времени на раздумья у него немного: за будущие места в партийных списках уже начинается борьба. Почти как раньше: претендент нанимает политтехнологов, тратит средства из собственного избирательного фонда, пытается создать положительный имидж. Только сейчас борьба идет не за голоса избирателей, а за благосклонность партийных боссов, и расценки за место в Госдуме из-за монопольного положения «Единой России» становятся просто заоблачными. За место, которое значит при этом все меньше: кроме весьма условных гарантий неприкосновенности и шанса втихую провести мелкие поправки в чью-то пользу оно почти ничего не дает.
В депутаты и сенаторы не потому идут, что там очень хорошо, а потому, что не иметь своего представителя еще хуже: придется каждый раз прибегать к услугам «чужих» парламентариев - и это дополнительные расходы и нервотрепка. «Ну внесет он закон - а потом разведет руками: мол, я же не виноват, что закон не принят», - объясняет последствия такой недальновидности Сергей Беляков, замруководителя налогового комитета Российского союза промышленников и предпринимателей, который журналисты из-за звездного состава прозвали «профсоюзом олигархов».
Выбор у желающих стать депутатом минимален. «Чудес больше не будет - в Госдуму скорее всего пройдут “Единая Россия”, КПРФ, ЛДПР и, может быть, правые, если сумеют создать новую организацию», - уверенно говорит в беседе с Newsweek один из высших чинов партии власти. Имеет смысл идти именно в думскую фракцию единороссов, потому что проходные инициативы выдвигает только она - в КПРФ и ЛДПР серьезные вопросы не решишь. «К ним идут за иммунитетом, чтобы защитить себя и свой бизнес», - объясняет один из опытных лоббистов. Зато и переговоры о мандате коммуниста или либерал-демократа начинаются с суммы $500 000, говорит он.
В «Единой России» совсем другие условия. «Просто с чемоданом тебя уже никто не примет», - предупреждает собеседник. - Нужно не только вступить в партию власти, но желательно войти в руководящий состав регионального отделения, успеть засветиться на партийных съездах и конференциях и заработать правильную репутацию. Сейчас востребован «образ эффективного, социально ответственного управленца», - описывает нужный имидж директор Международного института политэкспертизы Евгений Минченко.
Расценки растут стремительно: на прошлых выборах за пятое - «вполне проходное» - место в одном из региональных списков «Единой России» у бизнесмена-лоббиста попросили $800 000, сейчас доходит до $10 млн., переживает он. Действуют законы рынка: спрос есть, предложение падает - и цены растут. Продающихся мест в списках становится все меньше, потому что кроме «паровозов» (люди, которые своей репутацией вытягивают весь список) ценные проходные позиции занимают «парашютисты», то есть спущенные в список по приказу из Москвы партработники, и так называемый балласт - заслуженные чиновники из региональных элит и местная интеллигенция, объясняет Минченко.
Мучаются даже признанные члены партии. «У нашего-то рейтинг за 70% зашкаливает, а он бегает между областной администрацией, полпредством и местной “Единой Россией”. И ни в чем мы теперь не уверены», - жалуются в аппарате одного из единороссов, прославившегося борьбой за нравственность в СМИ.
Зато чем сильнее работает кремлевский пресс, тем напряженнее кипит жизнь на оставшемся парламенту пространстве. Когда-то неполитическими считались законопроекты о налогообложении и нефтегазовой отрасли, напоминает замгендиректора Центра политических технологий Алексей Макаркин. А теперь администрация президента держит «на контроле минимум полтора десятка ключевых экономических законопроектов» и отслеживает все остальные - это не считая собственно политических инициатив, говорит кремлевский чиновник.
C его слов cлежка выглядит так: «смотрим, какую поправку предложил депутат - видно, что какой-то отрасли или региону от нее станет хорошо. Так, если и экономике, и стране в целом будет хорошо - пропускаем, пусть будет». За всем «физически не уследишь: [через Думу] идет куча совсем мелких изменений, на уровне отдельных компаний - у нас людей не хватит все это анализировать», - добавляет он.
Этим и пользуются лоббисты. «Для Кремля, может, закон о пчеловодстве и неважный, а для целой отрасли он судьбоносный», - шутит Александр Сотов, руководитель группы финансовых расследований компании «ФБК-Право». Как на этом сыграть, он знает не понаслышке: когда адвокатское сообщество продвигало закон, разрешивший только им осуществлять защиту в суде, «власть не вмешивалась, а для адвокатов это хлеб».
Еще лучше о тонкостях процесса осведомлен юрист Игорь, просивший не называть его фамилию. Он - профессиональный посредник между бизнесменами и властью. Сначала работал в Думе - «кем только не был: и помощником депутата, и сотрудником аппарата», - сейчас называет себя свободным художником, «своим парнем» и «другом законодательного процесса». По словам Игоря, провести можно почти любую поправку, если она «не очевидный тупизм и не требует дополнительных затрат из бюджета». За «легкую» поправку берет $5000, а максимум было $50 000. Доля Игоря - 10-20%, на эти деньги он содержит помощников - «шесть хороших ребят».
Если инициатива на виду, то деньги - лишь часть работы. «Перед тем как вносить законопроект, надо убедить людей в администрации президента, в правительстве, в руководстве фракций и комитетов», - вздыхает член ЦИК «Единой России», депутат и председатель Всероссийского союза страховщиков Александр Коваль. Хотя настоящие искусники ухитряются вписать свои поправки даже в ключевые законопроекты - если они объемные, то в вале разных норм может проскочить и проплаченная. Игорь уверяет, что в жилищном пакете, который входит в число национальных проектов, есть и несколько его побед. Сотрудник крупной столичной компании, который последние годы много времени уделяет «работе с Госдумой», говорит, что технически «самые жесткие лоббистские поправки специально впихивают в последний момент перед вторым чтением в конце сессии: даже если какой-нибудь чиновник заметит, времени, чтобы понять, в чью пользу игра, уже нет». Бизнес ведь рационален - «подстраивается под существующие условия», - пожимает плечами Беляков.
В любом случае Дума осталась какой-никакой, но площадкой «для защиты интересов», притом сравнительно публичной, считает Коваль, которому страховое сообщество обязано принятием закона об ОСАГО. Защиты уже в том смысле, что принятие положительных или отрицательных для кого-то решений «можно ускорить, а можно затормозить».
Про Совет Федерации и этого не скажешь. Труд современного российского сенатора заключается преимущественно в том, чтобы успеть заехать на Большую Дмитровку и в кратчайшие сроки нажать максимум кнопок для голосования. «Они прекрасно понимают, сколько стоит минута их времени, стараются одобрить все законы до первого перерыва в заседании», - с нескрываемой обидой говорит бывший член Совета Федерации от Костромской области Иван Стариков. Время - деньги: в нынешнем составе палаты около 20 рублевых миллиардеров и еще несколько десятков не столь состоятельных, но вполне упакованных представителей регионов.
Место сенатора стоит не так дорого и, в отличие от Думы, его стоимость не растет, а падает. Порядок цен - от $800 000 до $5 млн. (за руководящие должности), эту оценку Newsweek подтвердили один из сенаторов и региональный политтехнолог. Окупаются ли эти вложения, большой вопрос. Стариков вспоминает, как встретил президента группы «Плаза» сенатора Умара Джабраилова на украинских выборах, куда его позвали наблюдателем - «обычного успешного бизнесмена не позвали бы, а у сенатора образуется другой уровень связей».
Но, возможно, это лишь тоска по былым полномочиям. Сам Джабраилов говорит, что ему работа в Совфеде просто интересна. Хотя и лоббизм, с его точки зрения, не противозаконен. «Поднимается вопрос, собираются люди - и начинают бегать и убеждать сенаторов в своей правоте, - описывает он процесс. - Мы точно так же лоббируем интересы России в Парламентской ассамблее совета Европы. Правда, меня лично пока никто не просил за что-то голосовать».
Это тоже неудивительно: от сенаторского голоса почти ничего не зависит. В 2003 г. с подачи верхней палаты приняли два закона, в 2004-м - пять, а в прошлом году - целых шесть. Расстроенные такой статистикой сенаторы их уже и не предлагают: за прошлый год они внесли 67 законопроектов, а в нынешнюю сессию, - всего шесть, в том числе технические поправки в закон о государственных гарантиях для проживающих на Крайнем Севере. Нет заказа - нет и работы: всё приходит в Госдуму, и «люди с деньгами бегут туда, а в Совфеде можно обойтись банкетом после положительного голосования», - объясняет Стариков.
Престиж неработающего сената поддерживается в основном традицией, считает политолог Макаркин. Для бизнеса, особенно крупного, важно оформить свое членство в элите: «Становясь сенатором, предприниматель получает дополнительную легитимность, то есть Кремль его одобряет». Легитимность - это в конце концов просто удобно. Например, если на бизнес сенатора через прокуратуру пойдет наезд со стороны конкурента, силовики скорее всего окажутся на стороне парламентария», - поясняет член Совфеда от Красноярского края Вячеслав Новиков.
Еще сенаторы, как и депутаты, охотно пишут запросы - есть даже специальные лоббисты, которые специализируются на этом виде бизнеса. Так работает приятель «поправочника» Игоря Дмитрий. «Надо бизнесмену конкурента мочить - так он вместо разборки натравливает прокуратуру. А кто же поможет надоумить прокуратуру прийти разбираться с компанией, как не запрос», - объясняет специфику дела Игорь. Такса за обращение, по его сведениям, от $3000 до $10 000.
Это гораздо дешевле, чем работать в белую. Беляков прикидывает, что в общей сложности организация круглых столов и семинаров, привлечение экспертов и грамотный PR по одной поправке потребуют порядка $100 000. «А можно и бесплатно! - делится своими хитростями Игорь. - Есть ведь процедуры парламентских слушаний и круглых столов». Депутаты участие в нелегальном денежном обороте отрицают. «Закон о рекламе запрещает рекламу водки, так нас тут же обвиняют, мол, это проплатили пивняки. Следом мы запрещаем рекламу пива - говорят: понятно, водочники решили отомстить, - смеется зампред комитета по экономической политике Владимир Мединский. - Логика такая».
И новый парламентский цикл не сулит никаких существенных изменений. «Единая Россия» уравновесила свой отказ выборов по одномандатным округам за счет ликвидации графы «против всех» и сокращения числа политических партий: чем меньше будет позиций в избирательном бюллетене - тем пропорционально больше мест получит партия власти, уверена эксперт Московского центра Карнеги Мария Липман. «Изменения в законодательстве сделают политический процесс [еще] более демократичным», - ухмыляется зампред ЦИК «Единой России» Константин Костин. Другой источник в руководстве партии добавляет, что «ломать то, что хорошо работает», никому не надо.
Стране остается лишь привыкать к тому, что вместо парламента она получила еще одну «противоестественную» монополию. Ведь уживаются же независимые производители газа с «Газпромом», хотя возможностей для маневра у них тоже почти нет. В конце концов чего еще ждать от парламента, который за 100 лет своей истории так и не смог нормально заработать.
В своем огороде хозяин
Что могут депутаты и сенаторы
Государственная дума
(стоимость места от «Единой России» - $1-10 млн., от КПРФ, ЛДПР - от $500 000):
- внести законопроект в пользу компании, отрасли или целого региона (или во вред);
- отправить депутатский запрос (как правило - в силовые органы) с целью повредить имиджу определенной компании или лица (запрос от «чужого» депутата - $1000-5000);
- обеспечить свою неприкосновенность в случае личной или корпоративной угрозы (депутат не может быть задержан, допрошен или подвергнут обыску и защищен от уголовной и административной ответственности);
- закрыть доступ правоохранительных органов в нужное помещение. Для этого там «организуется» приемная депутата ($5000-10 000) и подписывается от его имени договор аренды;
- организовать встречу с должностным лицом (лицо идет вместе с депутатом, который по закону имеет право на такую встречу вне очереди);
- выступить на заданную тему на круглом столе, конференции (используется очень редко).
Совет Федерации
(стоимость места - от $800 000 до $5 млн.):
- лоббировать интересы компании или губернатора (региона) в министерствах и Кремле;
- отправить запрос (такие же права, как у депутатов); получить доступ к закрытой информации;
- внести поправки в пользу регионов (как правило, через Госдуму); контролировать проходящие в нижней палате законопроекты (в том числе участвовать в заседаниях комитетов Госдумы);
- организовать встречу с должностным лицом, депутатом; выезд группы чиновников или бизнесменов в регион, например, на конференцию;
- наложить вето на принятый Госдумой закон (используется очень редко).
Интервью:
Глава комиссии по вопросам депутатской этики Госдумы Геннадий Райков ответил на вопросы корреспондента Newsweek Артема Вернидуба.
Да, вот коммуниста Виктора Тюлькина вы на месяц лишили слова за фразу «товарищ Волк и товарищ Медведь, и прочее шакалье в партии»…
Виктор Аркадьевич наш постоянный клиент. Он у нас уже рецидивист, я извиняюсь за это выражение. Его третий раз лишают на месяц слова.
К единороссу Александру Хинштейну вообще скопилось на конец года 48 жалоб. Где он так много недругов нашел?
Депутат Хинштейн - активный депутат. Естественно, на него поступает больше жалоб. И 40% из них не имеют под собой никаких оснований. Мы отписываем, что «извините, граждане, депутат исполняет свои депутатские полномочия».
А милиция вам пишет?
К нам поступило три заявления из милиции, и во всех инцидентах депутат был прав. Вот два молодых депутата, не буду называть их фамилии, ужинали в баре. Раз бармену сказали, два, на третий раз бармен им сказал: «Сидите, козлы, пока я к вам не подойду». Депутаты посчитали, что они не козлы. Поэтому бармену досталось. И бармен [бумагу] написал. Ни хрена себе. Это просто неэтичность самого бармена.
Евгения ПИСЬМЕННАЯ,
Русский «Newsweek»
В содержание номера
К списку номеров
Источник: http://www.duel.ru/200634/?34_2_1