ПИСЬМО
ПИСЬМО
Мое «путешествие» закончилось, и я вновь очутился на прежнем месте в Печоре. Твою телеграмму о вызове в Мосгорсуд получил, а на следующий день спец. часть стала интересоваться, где мой вызов на этапирование, т.к. у них его не оказалось. Как я понял, в ИК он так и не поступил, а остался в УФСИНе, в Сыктывкаре. 16 августа днем меня заказали на этап и поместили в ТПП, где я просидел почти три дня. Почему? Зачем? Я так и не понял. По всей вероятности из-за «изоляции» в стиле «чеховского героя»: «Как бы чего не вышло...» 19 августа прибыл мой конвой, т.к. опять непонятно почему, но меня этапировали спец. этапом с элементами театральности. Спец. этап прибыл из Сыктывкара. Пять человек конвоя ехали в Печору 16 часов, чтобы «получить» меня и перевезти в Москву. 20 августа шел обыкновенный, плановый этап «столыпинским вагоном», но меня повезли пассажирским поездом, арендовав под конвой два купе. В общем все персонально - от конвоя, автозака, сопровождения конвоя, спального места и даже постельного белья в поезде. Пассажиры пользовались в поезде обыкновенным, мне выдали резерв проводника - еще не бывшее в употреблении - льняное. Начальник конвоя - один из руководителей службы конвоя УФСИН Республики Коми, помощник - начальник караула, постовой - зам. начкара, плюс два бойца спецназа УФСИН Коми и сопровождающий зам. начальника УФСИН Коми. Для непосредственного моего этапирования было задействовано 6 человек. На всех станциях конвой встречался с сотрудниками УФСИН, а в Микуне, Котласе, Вологде, Ярославле встречали начальники управлений УФСИН РФ и их заместители. Театр абсурда! К чему-либо придраться было невозможно! Все было в рамках закона и культурно.
В Москву прибыли днем 20 августа в воскресенье. Театр начался с «подмостков», т.е. с железнодорожной платформы Ярославского вокзала. Пассажирам дали минут десять, чтобы сойти с поезда, а потом полностью оцепили платформу. Многие пассажиры еще не успели выйти на вокзал, особенно из последних вагонов как их отсекли. Меня вывели на платформу, посадили на корточки и началась встреча с так называемым «встречным конвоем» УФСИН Москвы. «Встречный конвой» принимать меня отказался, и начальнику следующего конвоя было дано указание меня сдать в изолятор, а они будут их сопровождать. Идиотов в Москве набралось десятка два, одних охранников - 10 человек, и только тех, кого видел, а сколько было их на самом деле, не знаю. Думаю, ты смотрел кинокомедию «Возвращение высокого блондина в черном ботинке», так в реальной жизни был воссоздан комедийный сюжет: по четыре автоматчика с каждой стороны, два кинолога с собаками сзади, двое спереди, а я посередине.
По бокам платформы куча зевак, - вот так: «по улицам слона водили». Одну сумку у меня забрали и несли конвоиры, вряд ли, кто такое припомнит. На вокзале встречали три машины, которые я видел: две «газели» и какая-то иномарка. Меня посадили в «газель», и весь эскорт с сиренами и мигалками двинулся в «Матросскую тишину». «Приняли» меня быстро, «на сборке» практически не сидел. Отвели на склад. Кладовщика заставили найти новые матрац, подушку и т.д. Я говорил, что я Б.С. и чтобы меня поместили с бывшими сотрудниками, где однозначно бы нашел знакомых, но ...мне объяснили - «изоляция». Так я попал в камеру 614, в которой сидели зам. министра железнодорожного транспорта, военком ЦАО г. Москвы и Эрик из Н.Новгорода, уже осужденный на 23 года. Меня встретили, как подобает встречать этапника: напоили, накормили... и т.д.
В воскресенье меня «заказали в суд» примерно через час, как я поднялся в камеру. 21 меня вызвали в суд, но в судебный зал не поднимали, весь день просидел в подвале, вечером вернули в СИЗО. 22 августа я попал на закрытое судебное заседание с участием присяжных. Со мной был сотрудник, постоянно прикованный ко мне наручниками. По моей оценке, суд заказной. Скляр и Максименко наговорили предостаточно, Игорь и его адвокат были в трудном положении. Из недлительного общения могу сказать одно: адвокат у Игоря хороший, довольно грамотный и настойчивый. Судья - ручной. Прокурор - одно недоразумение с большими амбициями, ломаными погонами, в помятом мундире.... О компетенции, законности и речи быть не могло. Во-первых, мне как свидетелю судья запретил вообще что-либо объяснять. Я должен был только отвечать на вопросы. И однозначно. Во-вторых, мне было запрещено ссылаться на материалы уголовного дела или задавать поясняющие для себя вопросы, хотя вопросы суда и прокурора были некорректны, в том числе юридически. Игорь держался молодцом! Он остался в бойцовской форме! Прокурор пыталась меня обвинить в даче ложных показаний и «вляпалась», получив замечание от судьи. Не знаю, занесли ли это в протокол? От меня требовали, чтобы я давал те же показания, что давал в качестве обвиняемого на первом закрытом процессе, за которые я как обвиняемый не нес уголовной ответственности, и суд их мог опровергать. Теперь мое положение было другое, я был в статусе свидетеля и обязан говорить только то ..., что суд не сможет опровергнуть, иначе...
Я вновь и вновь настаиваю на том, что следует отказаться от иллюзий в отношении буржуазного государства и его институтов. Я категорически не поддерживаю позицию «леваков» и «прокоммунистически» настроенных членов НБП «о проверке соратников тюрьмами». Это ошибочное и крайне вредное заблуждение. Посадку в тюрьму надо изначально воспринимать как отказ от деятельности. Другое дело, если нет другого выхода и это связано с деятельностью. Нельзя сидения в тюрьмах расценивать как самоцель или некую «революционность». Я знаю, что лимоновцам приходится в тюрьмах очень туго, они испытывают гнет оперчасти и осужденных, некоторым приходится отказываться от своих убеждений...
Прибыв в ИК-49, с первых минут начались проблемы и давление. Меня посадили в ТПК и отказались «поднимать в зону». Температура в помещении, где я находился более суток была не более 5 градусов. Мне отказались выдавать матрац, подушки, одеяло. После скандала через два часа вещи выдали, но в «зону не подняли». Просидев сутки в холодном помещении, я простыл и у меня поднялась температура, только тогда я попал в свой отряд... На зоне я узнал, что Игорю Губкину дали 19 лет тюрьмы.
С ком.приветом!
В.И. БЕЛАШЕВ
Примечание Комитета «Движения за освобождение политзаключенных - против госэкстремизма»: Владимира Белашева, получившего максимальный срок в 11 лет, постоянно «прессуют» за коммунистическую идеологию, которую он не «скрывает» на зоне, не стесняясь при этом называть представителей тюремной администрации «перевертышами». На зоне дерзкий и справедливый Белашев продолжает отстаивать права заключенных, страдающих от правового беспредела, за что тюремная администрация сполна платит ему т.н. «красным беспределом». В газете «За волю» я уже писал, как на первом процессе Белашев получил замечание от судьи Комаровой за то, что читал во время заседания художественную литературу, что, по ее мнению, являлось оскорблением суда. В ответ Белашев неожиданно спросил у судьи мол, в каком цирковом училище она изучала право? - за что, наверное, и получил самый большой срок.
В содержание номера
К списку номеров
Источник: http://www.duel.ru/200641/?41_3_2