ОДНОГЛАЗАЯ ДАМА ПЕРЕД КРИВЫМ ЗЕРКАЛОМ
Мадам В. Раяк, видимо, иностранка, обнародовала в “Дуэли, ”№3 увлекательнейшее сочинение о фантастической литературе - “Кривое зеркало утопии”. Не оторвёшься!
Однако при всей увлекательности сочинение порой несколько озадачивает. Так, начиная тему из глубины веков, автор пишет, будто “каждый советский человек отлично знал, что Томас Мор (1478-1535) был родоначальником “коммунистической утопии”, т.е. благородной фантазии, гуманистической мечты о будущем. Каждый! Отлично! Ну, автор сама сразу и вдарилась в фантазию, причём вовсе не такого рода мечтаний о будущем, что, как известно из истории, в частности из истории и фантастической литературы, порой сбывались, да ещё с поразительной точностью: чего стоят хотя бы фантастические романы Жюлья Верна. Нет, мадам Раяк, вероятно, француженка, фантазирует не о будущем, а о прошлом - о прошлом нашей страны, и вот, увы, сразу же туфта: у нас, мол, “каждый знал”, кто такой Мор... С чего взяла? Немало советских людей и не слышали о нём. Гайдар, Чубайс и Максим Галкин гораздо популярнее. В дальнейшем мы увидим, что фантазии о прошлом - любимый жанр сочинительницы, правда, в отличие от данного лакировочного случая, у неё преобладают фантазии мрачные, даже чёрные, честно говоря, даже смрадные.
Продолжая бег трусцой по свой моровской тропке, мадам Раяк, скорее всего, японка, говорит, что вот теперь каждый россиянский человек должен знать: “Утопия” - это не благородная мечта философа-гуманиста о будущем устройстве человеческого общества, которое, мол, “управляется властью закона, где нет частной собственности и социального неравенства”, а совсем наоборот: “Томас Мор вовсе не изображал идеальное общество, а писал о том, к чему могут привести попытки подобное общество построить”. И следовательно, “великий реформатор, лорд-канцлер Англии на самом деле писал... сатиру!” И не одна я, дескать, так думаю, а “существует такое мнение”, судя по всему, весьма авторитетное и даже, может быть, широко распространенное.
Для начала заметим, во-первых, что канцлером во время написания “Утопии” Мор не был, он стал им много позже. Во-вторых, как сказал прозорливый пролетарский поэт Маяковский, “мненье - это не именье, потерять его не жаль”. И, видимо, именно поэтому автор ничего не делает, чтобы защитить, отстоять, утвердить объявленное мнение.
Например, она не сообщает нам, что до Мора или при его жизни попытки построить “подобное общество” предпринимались неоднократно, и вот философ не выдержал и разразился сатирой. Подобно тому, как несколько позже Сервантес не выдержал нашествия “рыцарских романов” и разразился пародией на них - “Дон Кихотом”. И что из пародии получилось!..
Мадам умалчивает также о том, почему пятьсот лет никто и не подозревал, что “Утопия” это сатира, и вот лишь теперь, в эпоху ельцинизма-путинизма, вдруг объявились лобастые умники, раскрывшие многовековую тайну.
Она ещё и не называет с целью защиты своего мнения ни одного из помянутых умников. Кто они? Может, недавно почивший А.Н. Яковлев, академик в особо крупных размерах, или мадам Новодворская?
Наконец, ведь автор не приводит никаких доводов, доказательств, соображений, цитат в пользу своей разоблачительной идеи. А верить просто на слово - такие олухи окончательно перевелись на Руси в 1998 году от рождества Христова, когда Ельцин клялся-божился, что никакого дефлота не будет: “Кириенко всё точно просчитал!” А через 36 часов - вот он!
И невольно напрашивается печальный вывод: благородную мечту, возвышенную поэму-фантазию о будущем мадам Раяк (неужели на мою беду еврейка?) пытается выдать за сатиру на благородный духовный порыв подобно тому, как того же пошиба прозорливцы, сами по трусости став антисоветчиками, с целью своего обеления пыжатся изобразить в той или иной степени антисоветчиками Горького, Маяковского, Есенина, Шолохова, Шостаковича... Последнего рисуют ещё и ужасным страдальцем, а его Седьмую симфонию - прямо-таки вопиюще антикоммунистической.
Впрочем, что нам такая древность, как Томас Мор. Да он и даме нашей не очень-то нужен, главное, что она хочет показать нам в своём кривом зеркале, как уже сказано - Советское время, социалистическое общество, вчерашней день нашей страны.
Она пишет, что всё это “советскими социологами осторожно(!) было названо “казарменным коммунизмом” (КаКа, дескать). Очень они, видите ли, деликатны, эти социологи. Но опять - конкретно - кто это? Не Жириновский ли? Не Сванидзе ли? Молчание... Тем не менее, однако, вот, например, какие ужасающие черты “самой сути” КаКа она гневно разоблачает: “Насильственная уравниловка, полное обобществление, вменённый патриотизм и всеобщая сознательность”.
Какая насильственная уравниловка? Что, в детстве всех нас под конвоем гнали в школы? Да, были такие людоедские законы - о всеобщем обязательном образовании: до 1934 года - 4-классном, с 1956-го - 7-классном, с 1980-х годов - 10-классном, т.е. об обязательном среднем образование. Но странное дело, всё обходилось без конвоев и шпицрутенов. Неужели вас, мадам, ещё малюткой волокли в школу на аркане? Да где ж творилось такое зверство? Назовите губернию.
Или советских людей насильно водили строем в баню? Да, было такое в армии, но, во-первых, в армии служили не всё, и те, кто не служил, пользовались абсолютной банной свободой. А мы, служившие, только радовались бесчеловечному банному насилию.
Много можно ещё сказать о насильственной уравниловке в советском обществе. Допустим, у меня, в молодую пору работавшего в “Литературке” заместителем редактора по разделу русской литературы, зарплата была рублей двести, а у моей будущей жены, работавшей там же в корректуре, - девяносто. Где ж уравниловка? С другой стороны, я за всю жизнь ни разу не получил от государства бесплатной квартиры, а писатель М. - раз пять да всё апартаменты лучше и просторней. Правда, он был большой начальник и Герой, и я не ропщу, а лишь констатирую факт отсутствия уравниловки и здесь. Это путешествие можно продолжать долго. И со временем, если не дурак, придешь к выводу: при социализме существовала не всеобщая серая уравниловка во всём, а равенство граждан перед законом. Да и тут, конечно, дело не всегда обстояло идеально. Но все же не так как ныне: мерзавец, укравший у народа целую отрасль экономики, назначается губернатором или становится депутатом Госдумы, а пацан, разбивший в приёмной президента чернильницу, получает пять лет в лагере усиленного режима.
А что такое “полное обобществление”? Ну да, на заре коммунизма встречались кое-где такие психи, что доводили свои полоумные требования до обобществления и жён даже. Но вы же знаете, мадам, что у них ничего не получилось, и, например, ни вашу матушку, ни вас, буде вопреки вероятию вы всё-таки русские или даже таджички, словом, советские, никто ведь не обобществил, если вы этого сами не хотели. И во время коллективизации поначалу находились такие же идиоты, что обобществляли всё имущество крестьян чуть ли не вплоть до партянок. Но в моей родной тульской деревне Рыльское при организации колхоза им. Марата, где одно время председателем был мой беспартийный дед Федор Григорьевич Бушин, крестьяне только лошадей свели в общий табун, а коровы, овцы, свиньи, птица остались у них в личном хозяйстве. И так со временем во всех колхозах.
Что же касается патриотизма, то советское общество не “вменяло”, т.е. не навязывало его насильно своим гражданам, а лишь культивировало, углубляло и расширяло любовь к родине, изначально свойственную огромному большинству нормальных людей во всем мире. А таким, как вы, мадам, вменяй - не вменяй, всё равно будете надрываться у Соловецкого камня на Лубянке: “Насилие!.. Я хочу быть свободным от патриотизма!”
Наконец, “всеобщая сознательность”. Конечно, абсолютно всеобщая она недостижима. Но в принципе - разве плохо, если все граждане или большинство исправно платят налоги, дружно участвуют в выборах, переходят улицу только на зелёный свет, не портят воздух в общественных местах. Почему вам это всё так ненавистно, мадам? Вы же, надеюсь, не папуаска! Неужели хотели бы сохранить за собой привилегию в отношении хотя бы одной из названных акций?
Но идём дальше. В. Раяк (может быть, и папуаска) уверяет также, что к “самой сути” социализма принадлежит ещё и “полное отсутствие каких-либо свобод”. Назвала бы хоть одну запрещенную или отнятую! Может, например, свобода любви или брачного выбора? Да, да, говорит, в стране царила “ненависть к простым человеческим проявлениям - любви, семье, дому...” Мало того! Оказывается, “Сталин и Гитлер пытались любовь к женщине сделать подсудной”. И следствие этого - “отсутствие какой бы то ни было личной жизни”. Да как же население увеличивалось?
Юрий Игнатьевич, вы сами эту даму воочию видели или взяли полоумный текст из Интернета? Ведь трудно поверить, что такая в самом деле живёт на белом свете. Сколько ей годов? Лет сорок хотя бы есть? Замужем она? Может, и детишки? Ну, хоть что-то из этого у неё имеется? И как она хоть что-нибудь познала из радостей личной жизни при полном её (этой жизни) отсутствии и преследовании по суду? Объяснили бы вы ей, что и у Сталина, и у Гитлера тоже была личная жизнь, в частности, и любовь к женщине.
А я лично хоть и коммунист, но женат, увы, не однажды, правда, каждый раз - по строгому указанию. Иноземка, конечно, уверена, что по указанию если не ЦК, не горкома, не райкома, то уж наверняка профкома. Нет, сударыня, каждый раз - только по указаниям беспартийного Амура и совершенно аполитичного даже Гименея.
Но ей хоть кол на голове теши, хоть этим колом по лбу бей - “Не существовало свободного творчества и выбора профессии”. Да неужто запрещено было папуаске в своё время выбрать институт, а просто в порядке мобилизации ткнули её куда хотели? Я, например, был студентом шести вузов: Бауманского, Автомеханического, Энергетического, Медицинского, Юридического и Литературного. До сих пор где-то лежат студенческие билеты и зачётки. Заходите, мадам, я покажу, какой выбор, какая свобода была и в этом.
Но она опять: “Средний советский человек был невыездным и лишен свободного перемещения по всему земному шару”. Господи, да зачем нормальному человеку перемещаться по всему шару, где столько ям, колдобин, крокодилов и демократов? Вот поэт Евтушенко всю жизнь перемещается, говорит, 96 стран объездил, причем большинство (об этом умалчивает) - при Советской власти.
И что? Как был треплом, таким и остался. Недавно, в январе, в телеперече “100 вопросов взрослому” одна милая девочка прочитала ему его стихотворение, в котором он писал о Ленине как о своем учителе и даже ближайшем друге. А что, мол, теперь пишете? Ах, как он завертелся! Да что, говорит, вспоминать. Это же было написано в начале 50-х годов. Кто старое помянет, тому глаз вон и язык заодно отрезать надо.
Что ж, действительно, за пятьдесят лет человек мог в чем-то изменить свои взгляды и отношение к тем или иным историческим фигурам. Это допустимо, если сделано бескорыстно. Но позвольте, а когда была написана поэма “Казанский университет”, в которой о Ленине говорилось тоже чрезвычайно возвышенно? Оказывается, в 1970 году - подарочек к столетию со дня рождения Ильича. Значит, спустя и двадцать лет прославлял великого друга. А вот Шестой съезд писателей РСФСР. Много выступающих, говорят о насущных делах литературы, называют имена писателей, оценивают старые и новые произведения. Словом, идёт деловой разговор. Настолько деловой, что некоторых ораторов за обилие общих фраз просто сгоняли с трибуны: захлопали, например, Героя Социалистического труда Егора Исаева и двух ныне уже покойных Героев.
А вот Евтушенко не согнали, хотя его выступление не уступало пустотой и напыщенностью исаевскому. Почему? Да просто потому, что он то и дело поминал Владимира Ильича: “Ленин понимал... Ленин был воспитанником русской классики... Ленин не боялся атаковать бюрократию... Ленину была чужда провинциальная оглядка на то, что скажут заграничные княгини Марьи Алексевны... Ленин понимал...” Из всех ораторов на съезде говорили о Ленине еще только ныне покойный генерал-полковник Волкогонов, заместитель начальника ПУРа, в скором времени ставший клеветником на Ленина, да ответственный работник ЦК Альберт Беляев, тоже вскоре скурвившийся. А было это в декабре 1985 года. Так, выходит, что после “Казанского университета” еще пятнадцать лет, а всего 35 лет Евтушенко в стихах, поэмах и речах славил Ленина. Ну, как это пережить: глядя в глаза невинным детям и миллионам взрослых соотечественников, великий поэт лжёт... Ведь и у самого пять сыновей. Неужели хотя бы перед ними-то не страшно: что они скажут? И так всю жизнь бурно перемещавшийся по земному шару благородный Евтушенко сравнялся с клеветником Волкогоновым, перемещавшимся только по вертикали - от лейтенанта до генерал-полковника.
Впрочем, всё дело в том, что мы с мадам, как и с Евтушенко, говорим на разных языках. Они под словами “свобода выбора” и “свобода любви”, “свобода слова” понимают то, что вытворяют ныне, допустим, Ксюша Собчак со своей матушкой тувинских кровей да жирный мхатовский матерщинник Олег Табаков? Да, о такой свободе не могли и помыслить ни Томас Мор, ни его друг Эразм Роттердамский, ни Советская власть, ни лично товарищ Сталин.
И это ещё не всё. “Ложь, пропаганда и постоянная военная истерия” тоже входят в самую суть социализма. Ну, во-первых, ведь и мадам на наших глазах занимается именно антисоветской пропагандой. Чего ж к другим цепляться? А ложь в том или ином виде бывала и бывает всюду - как среди людей, так и в любом обществе, в любом государстве, при любом строе - от первобытно-общинного до ельцинско-демократического. Всё дело в качестве и количестве. Допустим, группа пещерных людей убила на охоте медведя, но один из охотников лживо утверждает, что главная заслуга в этом принадлежит ему и грабастает большую часть добычи, в том числе - всю шкуру убитого медведя. Это одно. Но совсем другое дело, когда Дмитрий Медведев, кандидат в президенты России, уверяет, что страна находится на небывалом подъеме и главная заслуга в этом принадлежит тому, кто выдвинул его в президенты, за что он, Медведев, став президентом, непременно назначит своего благодетеля главой правительства, фигурально выражаясь, отдаст ему всю шкуру убитого медведя.
Конечно, привирала иногда и Советская власть, как всякая другая. Вспомните хотя бы, мадам, как совсем недавно американский военный министр, даже сам президент, сам конгресс, ссылаясь на данные своей суперушлой разведки, - тут вам и подлая ложь и злобная пропаганда - твердили всему миру об атомном оружии Ирака. Под прикрытием этой лжи и пропаганды они всей своей мощью обрушились на далёкую от них, небольшую страну. Защитить себя, набить морду заморским пришельцам и вышвырнуть их со своей земли, как это когда-то сделали вьетнамцы с помощью Советского Союза, иракцы при нынешних дристунах в Кремле, увы, не смогли. И в итоге заокеанские мерзавцы, уничтожили сотни тысяч ни в чём неповинных людей, казнили их президента и погубили тысячи своих собственных солдат. Вот это ложь так ложь...
А Советской власти нельзя простить ложь и пропаганду о том, будто мы жили в эпоху “развитого социализма”. Какое бесстыдство! Какая наглость! Нынешнее время, когда народ ежегодно вымирает по миллиону, когда тьмы и тьмы бездомных, нищих, больных, неграмотных, когда ежедневно - бесчисленные аварии, катастрофы, пожары, убийства, - это подлое время показало, что жили мы при самом настоящем коммунизме, о каком и мечтать не могли Томас Мор, Кампанелла и Маркс, вместе взятые.
А где она разглядела в Советском Союзе “военную истерию” да ещё “постоянную”? Ну, был в тридцатые годы молодёжный значок ГТО - готов к труду и обороне, - для получения которого надо было показать некоторый навык в физической и военной подготовке. Это, что ли, истерия? 1941 год показал, что те навыки были очень полезны и своевременны. Да, мы гордились героями Гражданской войны и Великой Отечественной. Тоже истерия? А где не гордятся такими людьми? Во всём мире о них песни слагают, им памятники ставят. Но даже в годы войны у нас не было никакой истерии. Наоборот! В тяжелейшую пору, в 1942 году Сталин на весь мир заявил: “Гитлеры приходят и уходят, а немецкий народ, а германское государство остаются”. И спустя много лет, допустим, в дни острейшего Карибского кризиса, какая была истерия, где, у кого?
Юрий Игнатьевич, признайтесь всё-таки, где вы такую выкопали! Вот что ещё объявляет эта кукла “самой сутью” социализма: граждане КаКа жили в постоянном жутком страхе, поскольку приходилось “видеть в каждом ближнем стукача”. Посоветуйте ей поговорить об этом со знаменитой Майей Плисецкой. Она не так давно заявила по телевидению: “Все писали доносы. Все!” Журналист спросил: “И вы со своим супругом Родионом Щедриным?”. Суперзвезда чуть не упала в обморок от негодования. Как отрадно было бы ей покалякать с товарищ Раяк!..
А как трудились жители КаКа? Тоже только из-за страха. А кроме того, говорит, “каждый (!) советский человек вынужден был отчислять часть зарплаты в “Фонд Мира” и бесплатно трудиться на субботниках”. И какую же часть отчисляли - 1/5? 1/3? 1/2? Я, признаться, ни разу, шкурник, не отчислил? И не знаю никого, кто отчислял бы. Другое дело, что были пожертвования. Шахматист Анатолий Карпов, например, с полученного большого приза перечислил 300 тыс. долларов. Да тут и я, как многие, не остался в стороне (правда, опять же не в “Фонд Мира”, а по разным другим надобностям), но об этом пусть лучше В. Бондаренко вставит пару строк в мой некролог, который он, прохиндей, конечно, уже написал.
А что касается субботников, мадам, то ведь они были вовсе не постоянно, не регулярно, как можно понять у вас, а от случая к случаю, чаще весной, например, 22 апреля, в день рождения Ленина наводили порядок в скверах, парках, лесах. Да, работали добровольно и бесплатно. При этом учтите, что и в царское время и при Советской власти суббота долго была рабочим днём. И во время наших субботников просто выполняли другую работу, чем обычно. Но, конечно, кое-кто и увиливал. Уж вы-то наверняка были бы среди этих филонов.
После контрреволюции трепачи прогресса вроде вас долго потешались над субботниками. И посмотрите, во что превратились наши парки, берега рек, леса. Но в конце концов малоумная власть с трудом, но всё-таки поняла: дело-то хорошее и общеполезное. И опять стали устраивать субботники, уверяя, правда, что те, советские, были подневольными, чуть ли не под угрозой расстрела, а эти - исключительно добровольные и патриотические. Но вы, мадам, конечно, и сейчас не ходите на них. Ан ждите: в этом году 22 апреля я обязательно зайду за вами и заставлю убирать хлам на берегу Истры. Юрий Игнатьевич, адресок...
“Надо сказать,- вдруг отчасти справедливо замечает мадам Раяк, - далеко не все люди нового советского общества глубоко несчастны - большинство воспринимает его как единственно возможное. Но для думающих, чувствующих людей оно невыносимо”.
Действительно, далеко, весьма, весьма далеко не все в Советской стране были несчастны. Но какая всё-таки ужасная страна, какой убогий народ! Ведь недумающих болванов, нечувствующих дубин - большинство! То есть миллионы и миллионы.
Да, уверяет, папуаска, “люди умные, свободные, добрые” существовали только в литературе. В частности, все эти “физики, геологи, биологи, космонавты, строители сибирских городов, их бескорыстие и преданность науке нельзя было встретить в реальности, но общественное сознание подразумевало, что они есть”. И писатели просто списывали друг у друга таких героев.
Здесь, в отличие от предыдущих эпизодов, мадам решила назвать хоть одного думающего и чувствующего человека, для которого-де советское общество было так невыносимо, что он решил порвать с ним. И называет писателя Евгения Замятина: “В 1924 году вышел его роман “Мы”. Не у нас - в Чехословакии”. Не совсем так, мадам. В 1924 году роман вышел на английском, а в Чехословакии - в 1929-м. И зачем подчёркивать - “не у нас”? Разве для такой думающей и чувствующей особы новость, что порой не только книги, а и сами писатели оказываются для кого-то нежелательными на родине? Тут можно назвать много имён от Овидия до Вольтера, от Альберти до Солженицына. Другое дело, всегда ли это справедливо. Тут следует разбираться, а не просто обвинять.
Дальше: “Замятин вынужден был эмигрировать, и в 1937 году умер на чужбине, во Франции (впрочем, доживи он до1937 года у нас, это тоже, вероятно, был бы последний год его жизни)”.
Хорошо бы поразмыслить, сколь велика была сия вероятность. Человеческая и литературная судьба Замятина сложились трудно. В царское время как член РСДРП, как большевик, он познал и одиночную камеру Петропавловки, и ссылку, и запрет жить в столицах; как писатель - и произвол цензуры, и конфискацию тиражей книг, и суд по обвинению в оскорблении офицерства... И после революции всё было у него не просто. Тоже были и кратковременные аресты в 1919 и в 1922 году, и нападки критиков, но как бы то ни было, Максим Горький дал ему высокую оценку и привлёк к работе а издательстве “Всемирная литература”, его печатали, а в 1929 году даже вышло 4-томное собрание сочинений...
Но всё-таки в 1931 году Замятин написал очень достойное письмо Сталину, в котором попросил разрешения на выезд за границу, и оно было получено. В ноябре этого года с советскими паспортами писатель и его жена уехали во Францию. Эмиграция Замятина не приняла. Никаких антисоветских заявлений он не делал. Более того, постоянно подчёркивал, что как советский гражданин находится за границей в творческой командировке. Там он написал сценарии для экранизации “Войны и мира” Толстого, “Пиковой дамы” Пушкина, “На дне” Горького и некоторых своих произведений.
В 1934 году Замятина заочно приняли в только что созданный Союз писателей. В 1935-м он, как представитель СССР, участвовал в Международном антифашистском конгрессе в Париже... Принимая всё это во внимание, невольно думаешь: да ведь 1937 год мог стать последним годом жизни скорее не для Замятина, а для нашей мыслительницы при её столь оголтелой пропаганде антисоветчины. Если, конечно, она в ту пору была уже взрослым человеком и жила не в Папуасии, а в Советском Союзе.
И вот последнее, читатель: как вы думаете, зачем, с какой целью товарищ Мухин печатает одноглазых мадам? Что за странная любовь к одноглазкам?
В.С. БУШИН
В содержание номера
К списку номеров
Источник: http://www.duel.ru/200809/?09_7_1