ОТЕЧЕСТВЕННОЕ ВОЕННО-УГОЛОВНОЕ ПРАВО И СОВРЕМЕННЫЕ КРИМИНОЛОГИЧЕСКИЕ РЕАЛИИ

[duel_gazeta]

ОТЕЧЕСТВЕННОЕ ВОЕННО-УГОЛОВНОЕ ПРАВО И СОВРЕМЕННЫЕ КРИМИНОЛОГИЧЕСКИЕ РЕАЛИИ

Мне случайно попал в руки сборник статей, изданных Воронежским университетом. Как узнал, сборники издаются периодически по мере накопления материала. В продаже их нет, рассылаются авторами и, очевидно, в библиотеки. Тираж всего 300 экз. Но статья профессора С.Ф. Милюкова, помещенная в сборнике, как мне кажется, заслуживает большей аудитории. А.П. Ларин

Мир - это война.
Дж. Оруэлл («1984»)

Пока существуют люди, будут и войны.
А. Эйнштейн



60-летие Победы советского народа и его доблестной Красной Армии в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг. российское общество и государство встретило в обстановке глубочайшего системного кризиса. Особенно удручающим выглядит положение в геостратегической и военно-политической сферах: потеряны огромные и густонаселенные территории, веками принадлежавшие России, резко ослаблен ее военно-промышленный потенциал. Вооруженные силы наших исторических соперников и противников оказались непосредственно приближены к Санкт-Петербургу, Пскову, Орлу, Белгороду, Воронежу, Ростову, Краснодару, Астрахани, Оренбургу, Омску, Барнаулу. Явные или скрытые территориальные претензии к России имеют Финляндия, Эстония, Латвия, Германия, Украина, Грузия, Азербайджан, Китай и Япония. Непрерывно ведутся боевые действия в Чечне, Ингушетии и Дагестане. Боевики небезуспешно пытаются перенести их на территорию центральных регионов России, прежде всего в Москву и Подмосковье.

Нельзя сказать, что нарастающая угроза окончательной утраты Россией своего суверенитета и распада ее на марионеточные квазигосударства не осознавалась в нашем обществе. Накануне 60-летия Великой Победы специалистами исследовательского холдинга ROMIR Monitoring был проведен предварительный опрос населения Российской Федерации на тему: «Возможна ли Третья мировая война?». Лишь 18 процентов россиян считают, что эпоха мировых войн закончилась с окончанием Второй мировой войны. В то же время 55% респондентов допускают возможность таких войн в будущем. А еще 23% опрошенных заявили, что мировая война уже идет.

О позиции президента РФ по данной проблеме можно судить из его обращения к российскому народу в связи с событиями в Беслане (сентябрь 2004 г.). Он заявил, что «мы имеем дело... с тотальной, жестокой и полномасштабной войной, которая вновь и вновь уносит жизни наших соотечественников». К сожалению, В.В. Путин, как это у него часто бывает, не назвал конкретного имени противника, ведущего тотальную войну с Россией. И это не случайно, поскольку данный противник числится в близких друзьях и деловых партнерах Российской Федерации.

Убедительный ответ на этот вопрос был дан за рубежом. В начале 2003 г. влиятельный политический еженедельник американский журнал «The Time» на своем сайте в Интернете провел опрос на тему: «Какая из трех стран - Ирак, Северная Корея или США, по вашему мнению, представляет наибольшую опасность для мира во всем мире?» На вопрос ответило 584 720 (!) человек. Результаты чрезвычайно красноречивы: самая большая угроза миру, заявили участники опроса, исходит от США (87,6 %). Ирак и КНДР набрали, соответственно, 6,7 % и 5,7 %. Последующие события в Афганистане, Ираке и других регионах Земли блестяще подтвердили прозорливость читателей еженедельника. На фоне этой вполне очевидной и смертельной для России угрозы ее военно-политическими кругами неуклонно проводится стратегическая линия, которую иначе, как самоубийственной, назвать нельзя. Так, только в 2005 г. из состава Ракетных войск стратегического назначения будут выведены девять стратегических ракетных комплексов. Как передала пресс-служба РВСН, «на территории России созданы пять баз утилизации ракетного вооружения с общей проектной мощностью ликвидации до 120 межконтинентальных баллистических ракет и до 60 единиц тяжелой техники в год».

Об удручающем положении боеспособности российского флота красноречиво свидетельствует такой факт. 30 июля 2005 г. накануне военно-морского парада в честь Дня ВМФ, в акватории Невы едва не затонул флагман праздника сторожевой корабль «Неукротимый». Причиной аварии послужил подрыв экипажем корабля имитационного противодиверсионного снаряда во время репетиции. В результате взрыва устройства, содержащего 3 кг взрывчатки, в подводной части корпуса сторожевика образовалась трещина длиной 3,5 м - по шву, соединяющему листы обшивки. Вода затопила одно из самых больших корабельных помещений - кормовое машинное отделение. Корабль осел ниже ватерлинии и получил крен. Несмотря на все усилия экипажа, восстановить его полную плавучесть не удалось. Судно было снято с рейда и отбуксировано для прохождения докового ремонта. Помощник главкома ВМФ И. Дыгало заявил: «Пока мы рассматриваем одну причину - разошедшийся от старости шов. Кораблю 28 лет, он уже в возрасте. Версию о подрыве имитационного снаряда мы также будем проверять».

Можно лишь представить, что произошло бы с «Неукротимым» в боевых условиях, если учесть, что вес взрывчатых веществ в артиллерийских снарядах, не говоря уже об авиабомбах и торпедах, составляет десятки килограммов. А в это время на верфях Санкт-Петербурга полным ходом идет работа по наращиванию боевой мощи флотов ряда зарубежных стран, в том числе потенциальных противников России.

Но планомерным разоружением нашей Армии и Флота дело не ограничивается. Россия тратит свои скудные бюджетные средства на поддержку агрессивных действий США и их многочисленных союзников и сателлитов. Как заявил 9 июня 2005 г. прибывший в Брюссель на заседание Совета «Россия - НАТО» министр обороны РФ С. Иванов, «мы может готовить иракские силы безопасности, но только на своей территории. Оружие поставлять тоже можем, но только за свободно конвертируемую валюту. Новоиспеченные члены НАТО, располагающие большими арсеналами советского оружия, конечно, будут его в Ирак отправлять бесплатно». Что касается создаваемой в России миротворческой бригады, то министр отметил следующее: «В очередной раз скажу, что мы делаем эту бригаду прежде всего для себя, а НАТО - это остаточный принцип».

Таким образом, Россия фактически выступает в Ираке на стороне агрессора, что делает вполне реальным нанесение ударов по ее территории со стороны сил иракского Сопротивления и поддерживающих их исламских государств, поскольку известно, что смертоносные акции иракскими патриотами предпринимаются не только в отношении американских, английских и иных оккупационных войск, но и, прежде всего, в отношении собственных коллаборационистов, вступающих в ряды полиции, армии и спецслужб, создаваемых под эгидой оккупантов. Взрывы в Лондоне 7 и 21 июля 2005 г. показали, что это предположение отнюдь не эфемерно. И надо признать, что такие возможные удары по военным и даже гражданским структурам России в полной мере соответствуют общепризнанным нормам международного права, объявляющего агрессию тягчайшим преступлением международного характера. Понятие агрессии дано в резолюции Генеральной Ассамблеи ООН «Определение агрессии» от 14 декабря 1974 г. Согласно данной резолюции к актам агрессии относится вторжение вооруженных сил государства на территорию другого государства или любая военная оккупация, какой бы временный характер она ни носила, бомбардировка территории другого государства, а, главное, в контексте наших рассуждений, «действие государства, позволяющего, чтобы его территория, которую оно предоставило в распоряжение другого государства, использовалась... для совершения этим другим государством для совершения акта агрессии...». Агрессия запрещена Уставами международных Нюрнбергского и Токийского трибуналов, а также Римским Статутом Международного уголовного суда.

Все ускоряющаяся демобилизация военного и военно-промышленного комплекса России проходит под аккомпанемент большинства СМИ и многочисленных пацифистских организаций и фондов (наиболее известное из них - объединение солдатских матерей), которые методично и небезуспешно разлагают оборонное сознание населения, уничижают престиж воинской службы, глумятся над памятью фронтовиков, показывают «бездарность» и патологическую жестокость сталинских полководцев и военачальников. Чего стоят, скажем, сооружение грандиозных захоронений захватчиков под Ленинградом, Ржевом, Воронежем, Сталинградом и других святых для патриотов России местах. В первую очередь такая пропаганда направлена на молодежь, но она наносит немалый ущерб средним и старшим поколениям россиян, серьезно затрудняет передачу исторической памяти детям и подросткам, чем всегда славилась русская национальная традиция.

Полностью демобилизованным оказалось и отечественное уголовное право. Безоглядный пацифизм законодателя отчетливо проявился еще на стадии обсуждения проектов действующего УК РФ. Попытки автора привлечь внимание разработчиков к данной проблеме заведомо были обречены на провал, поскольку последние выполняли четкий социальный заказ - «гуманизировать» уголовно-правовой инструментарий за счет наведения на него либерального лоска.

Данному обстоятельству никак не соответствовал комплекс норм, устанавливавших наказание за добровольную сдачу в плен, мародерство, сдачу или оставление противнику средств ведения войны, отказ действовать оружием и т.п., поскольку они обоснованно содержали в своих санкциях смертную казнь и максимальный срок лишения свободы (пожизненное лишение свободы в УК РСФСР в качестве наказания, назначаемого судом, не фигурировало). Такие же наказания устанавливались за ряд иных воинских преступлений в случаях совершения их в военное время или в боевой обстановке (неповиновение, неисполнение приказа, дезертирство, уклонение от воинской службы путем членовредительства и др.). Поэтому было принято «хирургическое» решение - удалить перечисленные и им подобные санкции из уголовно-правовой ткани напрочь. Данная операция не нашла никакого отражения в Общей части вновь принятого УК России - он открывается декларацией следующего содержания: «Уголовное законодательство Российской Федерации состоит из настоящего Кодекса. Новые законы, предусматривающие уголовную ответственность, подлежат включению в настоящий Кодекс». Тем самым законодатель пошел на создание прямой коллизии с ч. 3 ст. 331 того же Кодекса, где записано: «Уголовная ответственность за преступления против военной службы, совершенные в военное время либо в боевой обстановке, определяется законодательством Российской Федерации военного времени».

За прошедшее десятилетие данная коллизия не привлекла сколь-нибудь пристального внимания отечественных правоведов. Скажем, Н.А. Лопашенко в своей недавней монографии, посвященной фундаментальным проблемам уголовно-правовой политики, выражает трогательную, но наивную надежду на то, что законы военного времени «не понадобятся России».

Если приведенных выше фактов, показывающих безосновательность таких надежд, недостаточно, можно указать еще один. Как заявил 15 июня 2005 г. на открытии международных курсов подготовки командного состава миротворческих миссий ООН, проходивших в Московской области на базе Всероссийского института повышения квалификации сотрудников МВД России, начальник Главного управления международного военного сотрудничества Минобороны РФ А. Мазуркевич, Россия занимает первое место среди 103 стран-участниц по количеству миротворцев, задействованных в миссиях ООН. В настоящее время они принимают участие сразу в 122 таких миссиях. Например, в 2005 г. планировалось направить в Судан российскую авиагруппу, состоявшую из четырех военно-транспортных вертолетов, а для работы в этой стране в качестве наблюдателей должны были быть направлены 30 российских военнослужащих. Эта поражающая активность хиреющей российской армии еще раз показывает ее глобальную вовлеченность в военные конфликты практически во всех «горячих» точках планеты, что полностью соответствует планам США и их партнеров по НАТО, привыкших решать свои геополитические задачи чужой (и не всегда малой) кровью. Этой вовлеченности никоим образом не соответствует поспешный уход российских военнослужащих из Грузии, Приднестровья, Таджикистана и других жизненно важных стратегических точек бывшего СССР. Их место незамедлительно занимают боевые базы США и других участников НАТО.

Ослабление внимания к обозначенным выше проблемам обусловило фактический выход из научного оборота трудов по военно-уголовному праву. Не исключено, что эти вопросы разрабатываются сотрудниками военных учебных и научных заведений. Однако число их методично сокращается, а соответствующие публикации почти недоступны специалистам (не говоря уже о студентах и аспирантах) общегражданских вузов. Одним из немногочисленных исключений являются работы Р.В. Закомолдина.

На наш взгляд, должна быть восстановлена целостность отечественного военно-уголовного права в незамедлительном порядке. Но сделать это надлежит не путем механического возвращения в правовое поле уже апробированных в прошлом норм об ответственности за воинские преступления в военное время либо в боевой обстановке, а за счет переосмысления их содержания с учетом новых военно-политических реалий и тех угроз, которые способны окончательно уничтожить Россию. При этом необходимо учесть значительный прогресс в теоретической разработке приемов юридической техники, который, правда, полностью игнорируется российским законодателем, что закономерно приводит его к вопиющим просчетам при реконструкции УК РФ.

Требует серьезного пересмотра закрепленный в законе (ч. 1 и 2 ст. 331 УК) круг лиц, могущих быть субъектами преступлений против военной службы. В связи с этим мы не можем согласиться с Р.В. Закомолдиным, полагающим, что действующий Кодекс относительно четко регламентирует понятие субъекта указанных преступлений. Дело в том, что в современных условиях боевые действия и сопутствующие им операции проводят зачастую не военнослужащие, а сотрудники МВД, а также лица, вовсе не состоящие на государственной службе (казаки и так называемые «ополченцы»). При этом наряду с осуществлением общественно полезных функций они способны выйти за рамки допустимого причинения вреда. На наш взгляд, такие доброхоты в случае участия в боевых действиях должны не только рассчитывать на соответствующие привилегии (вознаграждение за увечье или гибель), но и нести в полном объеме ответственность за совершаемые при этом злодеяния.

Предлагаемые изменения и дополнения уголовного закона не должны сводиться лишь к совершенствованию его Особенной части. Скажем, достаточно ясно, что боевую мощь вооруженных сил и другие правоохраняемые интересы способны серьезно подорвать не только воинские, но и другие так называемые «общеуголовные» преступления, совершаемые в зоне боевых действий (прежде всего убийства, изнасилования, а также кражи, грабежи, разбойные и бандитские нападения, поджоги, хищение оружия и боеприпасов, угоны автотранспорта и т.п.). Поэтому мы вновь рекомендуем законодателю ввести в п. «л» ч. 1 ст. 63 УК такое отягчающее обстоятельство, как совершение преступления в военное время или в боевой обстановке.

Надлежит серьезно подумать и над совершенствованием системы наказаний. В ней должны появиться специфические (применительно не столько к правовому статусу субъекта, сколько к сущности его личности и общественно опасной деятельности) виды государственного принуждения.

В 2004 г. на международной научной конференции, посвященной памяти М.Д. Шаргородского, нами была выдвинута идея создания штрафных частей, создаваемых на добровольной основе из числа осужденных для проведения, в частности, как войсковых, так и милицейских (полицейских) мероприятий по уничтожению бандитских формирований, освобождению захваченных заложников и т.д. Ясно, что при этом следует в максимальной степени использовать опыт деятельности штрафных батальонов и штрафных рот в период Великой Отечественной войны. Надо только очистить информацию о таковых подразделениях от лживых инсинуаций, в великом множестве распространяемых рядом СМИ и псевдоисториков в постсоветской России.

Вместе с тем воссоздаваемые штрафные части не должны быть простым повторением пройденного. Они способны аккумулировать и трансформировать все возрастающую энергию преступного мира и направить ее во благо общества. Речь идет об участии штрафников в проведении спасательных мероприятий (в том числе на шахтах и рудниках), тушении пожаров на нефтепромыслах и других взрывоопасных объектах, осуществлении противоэпидемиологических, противохимических и противорадиационных мер непосредственно в очагах поражения. Наконец часть осужденных, естественно, на добровольной основе, согласилась бы, по нашему мнению, участвовать в рискованных испытаниях новой (аэрокосмической, подводной и т.п.) техники, систем жизнеобеспечения, а также лекарственных средств (что может быть последним шансом для тяжелобольных, число которых в местах лишения свободы неуклонно возрастает).

Само собой разумеется, что подобная самоотверженность осужденных должна найти отклик законодателя в виде льготных условий их досрочного освобождения, замены неотбытой части наказания более мягким (например, ссылкой), амнистии и помилования.

Для реализации содержащихся в данной статье идей и предложений целесообразно создать рабочую группу в составе депутатов Госдумы, представителей Минобороны и Главной военной прокуратуры, других юристов-практиков, а также правоведов в целях незамедлительной разработки законопроектов по внесению изменений и дополнений в УК, УПК, УИК и ряд других федеральных законов.

С.Ф. МИЛЮКОВ,
доктор юридических наук, профессор
Санкт-Петербургского юридического института
Генеральной прокуратуры РФ

В содержание номера
К списку номеров
Источник: http://www.duel.ru/200741/?41_4_1