ХОРОШО ПОРАБОТАЛИ АРТИЛЛЕРИСТЫ
ХОРОШО ПОРАБОТАЛИ АРТИЛЛЕРИСТЫ
В июле 1943 г. было принято решение: 34-ю отдельную морскую бригаду переформировать в 301-ю стрелковую дивизию. По наследству от бригады в дивизии оказалось много «ветеранов», прошедших боевой путь от предгорий Кавказа до Таманского полуострова. В их составе было ещё много и моряков. Боевой дух вновь сформированного соединения был высок. Почти весь командный состав - выходцы из бригады. И командиром дивизии был назначен наш командир полковник В.С. Антонов.
Дивизия готовилась к штурму «Таманского плацдарма», форсированию Керченского пролива. Однако решать эти задачи нам не пришлось. В последних числах августа 1943 г. нас погрузили в эшелоны и направили в район Ростова. В то время, прорвав оборону немцев на Миусе, вели ожесточённые бои. Противник, подбрасывая резервы, пытался восстановить положение. Так что за двое суток мы совершили 100-километровый переход. 1 сентября вошли в соприкосновение с противником. А утром 5 сентября наш 1045 стрелковый полк, преодолев сильное противодействие немцев, ворвался в Макеевку.
В уличных боях особенно проявила себя рота автоматчиков лейтенанта Коломейца, в составе которой был и мой взвод. К вечеру мы уже вышли на западную окраину города, и впереди в дымке виднелся г. Сталино. Однако 6 сентября немцы предприняли попытку отбить у нас Макеевку. Сначала они бомбили наши позиции, затем пошли танки, среди которых были и «тигры». Разгорелся ожесточённый бой: пять раз в течение дня гитлеровцы предпринимали атаки крупными силами, но всякий раз безуспешно. Фашистские танки в Макеевку не вошли. Хорошо поработали тогда наши артиллеристы. На поле боя остались десятки танков, в том числе и 6 сгоревших «тигров». Так что к исходу 7 сентября с боями мы вошли в столицу Донбасса Сталино. В ночном бою противник был выбит из города, и на следующий день Москва салютовала нам в честь этой победы. Стрелковая дивизия получила почётное наименование - «Сталинская».
Город, помню, представлял из себя ужасный вид. Все крупные административные здания, культурные учреждения, школы, детские сады, заводы были взорваны или сожжены. В пригороде, в пос. Ружченков, нам дали небольшую передышку. Там был пивной завод, который работал и при немцах. В нём мы обнаружили огромные чаны с пивом! Эта весть быстро облетела бойцов, и к заводу потянулись с котелками, вёдрами, всякой другой посудой. Вскоре уже образовалась огромная очередь жаждущих отпробовать «сталинское» пиво. Но на каждом чане было всего по одному кранику. Тут же нашлись рационализаторы. Кто-то из солдат взял да выстрелил в бак. Через образовавшееся отверстие струйкой побежал пенистый напиток - тут только подставляй котелок! Лиха, как говорят, беда-начало. Таких дырок бойцы моментально наделали десяток. Но краник-то можно было перекрыть, а как с дырками? Через полчаса предстояло пробираться едва ли не «вплавь». Вот так наша русская бесхозяйственность и расхлябанность уничтожала нами же созданное добро.
Однако наступление продолжалось через Гуляй-поле, Большой и Малый Токмак. В последних числах сентября части Южного фронта упёрлись в мощные оборонительные сооружения на реке Молочная. Все попытки нашей дивизии прорвать оборону у села Гейдельберг успеха не имели. Подразделения несли большие потери. Тяжело был ранен командир роты автоматчиков лейтенант Доломейцев, и в командование ротой приказали вступить мне. Здесь нам пришлось задержаться практически на месяц. Только 21 октября 1943 г. с утра началась мощная артиллерийская обработка переднего края противника. Одновременно появилась наша авиация. Я со своей ротой автоматчиков находился в резерве командира полка, и когда подошли танки, переданные нашей дивизии, мне поставили задачу - ротой обеспечить их продвижение при прорыве обороны противника.
И вот по сигналу, взревев моторами, тяжёлые машины лавиной двинулись на позиции врага. За 2 года пребывания на фронте мне впервые довелось идти десантом на танках. Должен признать, это было не из самых приятных ощущений. Всё, что могло стрелять со стороны противника, - всё было по танкам, естественно, и по нам. Стреляли автоматы, миномёты, орудия всех калибров. Кругом всё вздымалось и горело. Усидеть наверху танка было просто невозможно. Мы попрыгали на землю и сопровождали машины, уже идя за ними и поливая противника огнём своих автоматов. В атаку поднялись и стрелковые батальоны. Так была взята первая линия обороны гитлеровцев, к исходу вторых суток - вторая. Противник был сломлен, деморализован по всему фронту.
Однажды произошёл курьёзный случай. Где-то в декабре 1943 г., находясь на отдыхе в с. Рубановка, мы получили в роту пополнение. Старшина роты, выдав всем положенную одежду и приведя бойцов в более-менее божеский вид, доложил, что все готово для вручения оружия. Я вышел к строю, поздоровался и стал вручать новичкам оружие. Вдруг один из новеньких запротестовал - отказался взять в руки винтовку, которую я ему протянул. Спрашиваю: «В чём дело?». Он мне объясняет, что отказывается брать оружие по религиозным убеждениям. Мол, в законе божьем написано: «Не убий!». Тогда я приказал отойти ему в сторону и продолжал вручать винтовки остальным бойцам. В строю оказался ещё один отказчик. Закончив вручение оружия, я приказал отпустить всех, заняться делами по плану, а с отказниками стал разбираться. Оба солдата были из Таганрога. Возраст лет 35-40. Один, как сейчас помню, по фамилии Захаров, имел семью, пятерых детей, работал в колхозе, у него было образование 5 классов. Второй трудился до войны мастером на одном из Таганрогских заводов. Оба принадлежали к какой-то сектантской организации и, несмотря на все мои увещевания, оружие взять в руки отказались. Они согласны были выполнять на переднем крае любые работы, но стрелять категорически отказывались.
Я срочно доложил комбату. Он вместе с замполитом тоже долго с ними беседовал. Но результат был тот же. Тогда разгневанный комбат приказал виновникам отрыть окоп, куда посадил их под арест на трое суток. Не помогло и это. Дело было передано в трибунал. Во время войны, особенно на фронте, трибунал-то действовал быстро. На 2-й или 3-й день этих солдат уже судили. Со всех подразделений полка собрали представителей. Суд был показательным. Судья разъяснил всем, за что судят солдат, и начал разговор с подсудимыми. Он взял у рядом стоящего солдата винтовку и начал её разбирать. Разбирал быстро и также быстро детали винтовки передавал в руки подсудимого Захарова. А тот, не сообразив, что происходит, не сопротивляясь, принимал их. Когда все детали винтовки были в руках «отказника», судья вдруг сказал: «Ну вот, видишь, ты взял в руки оружие, и с тобой ничего не случилось». Подсудимый Захаров, поняв подвох, тут же всё бросил на землю...
В итоге, солдата, мастера с завода, фамилии которого не помню, убедить взять оружие против врага не удалось, и дальнейшей его судьбы не знаю. А Захаров всё же взял в руки винтовку и вместе со всей ротой последовал на передовую. Две недели я к нему присматривался. По ночам он вылезал из окопа на бруствер, производил там земляные работы и на стрельбу немцев вообще не реагировал. Я спросил, почему он так рискует своей жизнью. Захаров ответил: «Если судьба - то меня убьёт, а если не судьба - останусь жить». Через 2 недели рядовой Захаров был ранен и убыл в госпиталь. За это время он не сделал из своей винтовки ни одного выстрела...
С.Н. РЕШЕТОВ
Об авторе: Решетов Сергей Никитич родился 28.03.1923 г. в деревне Лешенки Кардымовского р-на Смоленской обл. в семье крестьянина. Русский. Работал учителем. В годы войны командовал ротой 703-го стр. полка (233-я стр. див., 57-я армия, 3-й Укр. Фронт). 24.03.45 г. присвоено звание Героя Советского Союза. Его именем была названа пионерская дружина Кардымовской средней школы. Живёт в г. Москве.
В содержание номера
К списку номеров
Источник: http://www.duel.ru/200312/?12_6_2