А НА ФИГА?
А НА ФИГА?
О странностях любви
В Риме было нечестие - у нас благочестие.
В Риме царило буйство - у нас кротость.
В Риме бушевала чернь - у нас начальство.
М.Е. Салтыков-Щедрин,
«История одного города»
В пору моей бурной (буйной) юности был у меня жизненный эпизод - я около трех месяцев проработал на стройке.
Был у нас в бригаде плотник Рома. Больной на всю голову. Натурально - каждый год он по два-три месяца проводил в психушке. Держали его по трем причинам: во-первых, он никогда не буянил, даже в период обострений. Во-вторых - трезвенник абсолютный. Случай редкий, особенно на стройке и особенно в Сибири. И, наконец, в-третьих, самое главное: любая кривая, суковатая деревяшка превращалась в его руках в законченное, радующее глаз изделие - в наличник, плинтус, оконную раму. За это ему прощалось многое, в том числе и его шиза.
А шиза у него была весьма оригинальная. Роме не слышались голоса, рассказывающие анекдоты со спутника. Ему не мерещились агенты ЦРУ, пытающиеся похитить чертежи рубанка. Нет. Наш Рома был завернут на почве любви к начальству. Он не просто любил начальство - он его обожал. И каждый, кто не разделял этих восторгов (и не был, разумеется, начальником), становился в Роминых глазах человеком абсолютно конченым. К этой категории относились все остальные члены бригады, исключая бригадира - начальник все-таки...
Роме было грустно. Его любовь никто не разделял. И в этот тяжелый момент на стройплощадке появился я.
Мое отношение к начальству было для Ромы загадкой. С этим он смириться не мог. Поэтому на второй день моей трудовой деятельности он подошел ко мне и, заговорщицки понизив голос, сказал:
- Саша! Начальник - это такой человек! Ты знаешь, какой это человек?
Я еще не знал о трагическом состоянии своего коллеги, подумал, что он имеет в виду нашего бригадира или мастера. Поэтому честно сказал, что не знаю.
- Да начальник может все что угодно! Он даже может взять тебя за руку - Рома схватил меня за рукав - и сдать милиционеру! Вот! И ничего ты ему не сделаешь! Потому что он - начальник!
Я внимательно посмотрел на Рому. Глаза его восторженно сверкали, на лице застыла не менее восторженная улыбка...
Тут до меня дошло, что Рома, говоря о начальнике, имеет в виду не бригадира и не мастера. И даже не прораба и начальника нашего строительно-монтажного управления. Он имел в виду начальство вообще...
Я его спросил:
- И что, по-твоему, директор бани может меня сдать в милицию?
- Да! Рома отпустил мой рукав и возбужденно запрыгал вокруг меня. - Да! Потому что он НАЧАЛЬНИК!!! Ты понимаешь?
Вы можете без долгих разговоров послать больного человека на три буквы? Я тогда не смог - молод еще был. Поэтому, вместо посылания, я попытался проявить вежливость. Я сказал ему, что я его понимаю. Я согласился с тем, что начальник (любой) - это великий человек. После этого я очень аккуратно пресек Ромины попытки заключить меня в свои радостные объятия и пошел работать.
Рома, решивший, что он нашел, наконец-то, родственную душу, подходил ко мне каждые полчаса и осчастливливал меня сообщениями о святости и всемогуществе начальства.
Я человек терпеливый. Я терпел его излияния до конца рабочего дня.
На следующий день мое терпение лопнуло.
Когда утром Рома подошел ко мне и протянул руку к рукаву моей спецовки, я, недолго думая, перехватил его запястье и объяснил все, что я думаю о начальстве, о Роме и его родителях. После этого послал его по известному адресу.
Вы видели человека, убитого горем? Испытавшего горечь предательства? Потерявшего близкого человека? Именно такой вид был у нашего начальстволюба. Я повернулся к нему спиной и занялся плинтусами.
В обеденный перерыв ко мне подошел бригадир.
- Саша, что ты сказал Ромке?
- Ничего. Просто послал его подальше... А что случилось?
- А он мне сказал, что ты грозился скинуть его с пятого этажа.
- А мятеж против начальства я поднимать не собираюсь? - Бригадир рассмеялся:
- Ну, про это он мне завтра доложит!
Тяга к знаниям
Июль 1992 года. Из меня вышла еще не вся перловка, я еще не разучился ходить строевым шагом и испытывал определенные затруднения при общении на литературном русском языке.
Несмотря на это я после ударной подготовки (месяц в части и полтора дома - спасибо товарищу Сканави и примкнувшим к нему Бронштейну с Семендяевым) приехал в Москву и подал документы в... Впрочем, к теме рассказа это не относится. В институт.
Ну так вот. По дороге из приемной комиссии в общежитие разговорился я с одним деятелем. Деятель был под два метра ростом, раза в полтора шире меня в плечах и обладал весьма густым басом. Ну о чем могут разговаривать два абитуриента? Естественно, о том, что в этом году программа вступительных экзаменов по математике сильно отличается от прошлогодней, о конкурсе, о золотых медалистах...
И вот мой собеседник, судя по всему не отличавшийся большими знаниями и трезво оценивавший шансы своего поступления, вздохнул, посмотрел куда-то в пространство и пробасил:
- Да-а-а... Если бы в армию не призывали - пошел бы куда-нибудь в торговлю работать, а не в этот... институт поступать...
Потом повернулся ко мне и спросил:
- А тебе сколько лет?
- Двадцать.
- А ты армию-то что, откосил?
- Да нет, я отслужил уже.
Деятель остановился, посмотрел на меня как на ненормального и спросил (век не забуду!):
- А на фига ты тогда поступаешь???
Через месяц я стал студентом. А мой собеседник - нет.
А.С.
В содержание номера
К списку номеров
Источник: http://www.duel.ru/200346/?46_8_1