СВИСТ ЧАЙНИКА
СВИСТ ЧАЙНИКА
Леня Молочков был поглощен раздумьями. Сам Леня являлся одним из ведущих сотрудников телевидения, а потому всегда на людях демонстрировал уверенность в себе, в демократии и еще в чем-то таком, что сразу и не припомнишь. Ему не раз приходилось изготавливать фальшивки на исторические темы, а в этом деле уверенность в правильности выбранного пути - залог успеха. Однако на этот раз заказ был необычен. Сверху приказали доказать на телешоу, что свист чайника - это вопли умирающих микробов, преследуемых кровожадными сталинистами. На первый взгляд, заказ представлялся простым, поскольку Леня уже набил руку на аналогичных заданиях. Финансирование обещали по полной программе, да еще и премию от ЦРУ через фонд Сороса, так что ни причины, ни повода для отказа не было, но необычность задания настораживала.
Леня был человеком сложной судьбы и еще более сложного происхождения. Разумеется, как и всякий нормальный обыватель, он мог достаточно уверенно рассказать свою биографию, но Леня избегал делать это на людях. Проблема состояла в том, что Леня был клоном. Сразу после первых успехов в этой области у них там на Западе местные компетентные органы заключили соответствующее соглашение с ихними органами. Строгость тамошнего законодательства в этой области, а, главное, последовательность при его исполнении не позволяли продолжить работы у них. Формально местное законодательство было также весьма строго, но в условиях полной безответственности власти перед народом на законы можно было плевать в соответствии с закрытыми протоколами, прилагаемыми к каждому из них. Вот почему работы и были продолжены на территории этой страны.
Но Леня был не простым клоном. Он был контрольным экземпляром. Первый основной экземпляр был создан из стволовых клеток кого-то из великих экономистов, не то Гайдара, не то Грефа, а, возможно, и самого Чубайса. Как всегда, в таких сложных экспериментах был нужен контрольный экземпляр, созданный из каких-либо отходов. На что и пошли стволовые клетки доктора Геббельса, благо, они неплохо сохранились.
В сложных научных проектах вероятность успеха на первом этапе исследований незначительна. Первый экземпляр получился неказистым, и потому хирургам-косметологам, визажистам и прочим оформителям пришлось немало потрудиться, чтобы привести его в божеский вид. Назвали его Леней Голубковым и решили пустить по экономическому департаменту, т.е. сделать академиком. Однако что-то там не заладилось с выборами. Похоже, что академики заартачились, сказав, что таких им уже хватает, и пришлось понемногу уводить его в тень. А вот контрольный экземпляр получился на славу. Косметологи нанесли лишь легкие дополнительные штрихи, парикмахеры подкрасили его под Ричарда Гира, и экземпляр стал смотреться хоть куда. Ему дали ксиву на имя Лени Молочкова, снабдили соответствующей биографией и выпустили в свет.
Разумеется, его не бросили хоть куда. При таком происхождении единственным местом для дальнейшего развития было только телевидение. И Леня полностью оправдал возлагавшиеся на него надежды. Более того, в кругах специалистов заговорили об особенностях его стиля. Конечно, о простом копировании доктора Геббельса не могло быть и речи. Однако нетленный дух дедушки всегда присутствовал на передачах Лени. Накануне Леня блестяще провернул фальсификацию по поводу Катынского дела. Ему вполне удалось убедить аудиторию в том, что дедушка Геббельс перед началом этого дела сходил в церковь, покаялся во всех своих предыдущих грехах и поклялся впредь говорить правду и ничего, кроме правды. Увы, гонорар был невысок, и можно было лишь сожалеть о том, что Леня слегка опоздал к этому пирогу. Пионеры фальсификации получили повышения по службе, большие премии, академические звания, а один даже получил квартиру для своего сына в доме по соседству с домом, где живет президент.
В ту пору денег на это дело не жалели. Окончательное решение славянского вопроса предполагалось провести с помощью гуманитарных бомбардировок НАТО с территории Польши, вот почему среди ее населения и подогревались соответствующие настроения для вступления в эту организацию. Однако первые эксперименты с сербами оказались не совсем удачными, и потому основным путем решения славянского вопроса было выбрано «естественное сокращение». Тем не менее, рассматривался и «гуманитарный» бомбовый вариант, связанный с нарушениями прав человека, выразившимися в отстреле законно избранного президента из окна соседнего дома. Рассматривались и другие «гуманитарные» сценарии, например, типа Чернобыльского. Восемнадцать лет прошло с тех пор, а этот народ так и не узнал, что же там произошло на самом деле. Леня лично принимал участие в заполнении информационного пространства сплетнями, а вот технический отчет, переданный в МАГАТЭ, так и не был опубликован в этой стране. Никто не говорил Лене, что полученный случайно опыт будет впоследствии использован преднамеренно и целенаправленно, но Леня и не сомневался в этом. В условиях полной безответственности власти ничего другого ждать не следовало. Во всяком случае среди «естественных» причин сокращения населения этой страны 25-30% составляли не вполне естественные и совсем не естественные, что и вселяло в Леню оптимизм.
Как всякий нормальный клон, Леня считал, что будущее за клонами, люди же должны вымирать, и христианский долг клона помочь им в этом. Вот почему Леню никогда не мучили моральные сомнения в период подготовки своих передач. Однако технические вопросы некие сомнения творческого характера порождали. В данном случае Заказчик высказал пожелание, чтобы погибающие в чайнике микробы были исключительно кисломолочного происхождения, а всякая гадость типа палочки Коха или спирохеты были якобы предварительно отфильтрованы сталинистами с целью использования в последующей борьбе с демократией. В случае успеха такой версии удалось бы направить и усилия «зеленых» в правильное русло.
Если вы думаете, что для фальсификации, кроме финансирования, нужно лишь желание, то вы глубоко заблуждаетесь. Лучшие примеры этого искусства всегда самобытны, и Леня потратил немало времени на изучение опыта предшественников. Взять хотя бы Резуна. Его стиль был органическим продолжением стиля кого-то из великих художников, сказавшего: «Я пью, чтобы видеть этот красный цвет». Трудно сказать, что именно пил Резун, чем кололся или что нюхал, но в его стиле всегда просматривалась некая аномалия, свойственная деформированному разуму. Или покойный Дима Волкогонов. У него тоже был свой стиль. Он ухитрился спереть где-то послеинсультную фотографию Ленина, поместил ее на суперобложке соответствующего «труда» и дал к ней многостраничные пояснения. Но все это в прошлом. Обычные люди, хотя и доверчивы, но склонны к обучаемости, а потому стили надо менять, как при ограблении банков. В противном случае тебя вычислят и отловят. При этом новый стиль должен впитать все достижения старых стилей и вместе с тем быть многоплановым и устойчивым. Лишь в этом случае ему гарантированы успех и долговечность.
В студии внешне все выглядело, как обычно. Группа дебильной молодежи восседала на скамейках, расположенных в три яруса. Легкий сквознячок и жесткость скамеек заставляли аудиторию постоянно ерзать для согрева, демонстрируя тем самым активную заинтересованность в происходящем. Леня не любил высказывания с мест. У коллеги Пукнера какая-то дура, желая понравиться, сказала, что не было секса при коммунистах. Это был перебор, и коллеге пришлось приложить немало усилий, чтобы вернуть передачу в запланированное русло. Леня не допускал незапланированных высказываний. Он всегда приглашал на передачу проверенного эксперта, в дискуссии с которым и возникала истина. На этот раз экспертом выступал Леонид Леонидович Леонидов, руководитель программы клонирования, в результате которой Леня Молочков и появился на свет.
По краям помоста с дебилами стояли два столика, на которых ожидали передачу два чайника - один современной конструкции фирмы Bosch, а другой старенький, повидавший виды горбатенький чайник времен перестройки. В носик горбатенького для усиления криков погибающих микробов был вставлен специальный прибор под названьем свисток. В первой половине передачи, включив горбатенького в сеть, Леня выжал из него высокий душераздирающий звук, приведший всех присутствующих в ужас. Исключительно из соображений гуманности Леня прервал этот эксперимент менее чем через минуту. Началась дискуссия.
Эксперт рассказал, как деформируется микроб в процессе нагревания и чем конкретно вызываются такие звуки у кисломолочных микробов. Крики же микробов, несущих неприятные болезни, всегда ниже на октаву и прерывисты. Леня пояснил, что заразные микробы были предварительно удалены из чайника по технологии, сохранившейся от тоталитарных времен. Затем он уточнил у эксперта несколько вопросов и, в частности, какие муки испытывают микроорганизмы в процессе нагревания и ошпаривания. Оказалось, что ощущения живых существ внутри чайника в значительной степени индивидуальны. Некоторые из них длительное время вполне сносно переносят процесс варки, другие же ощущают опасность с самого начала нагревания. В целом дискуссия приняла форму академической с легким укором в сторону нехороших сталинистов. Процесс пошел и пошел в нужном направлении.
Когда подошло время рекламы, все вопросы, связанные с горбатеньким чайником, были решены. Во второй части передачи предполагалось включить демократический чайник и в процессе последующего неторопливого чаепития обсудить преимущества демократии по сравнению с тоталитаризмом. Образовавшуюся же рекламную паузу можно было использовать для смягчения горла чем-нибудь благородным в соседнем помещении и тем самым подготовить глотку к новой работе.
Как только Леня перешагнул порог соседней комнаты, он увидел Заказчика и стоявшую рядом с ним собственную копию.
- Передачу закончит он, - сказал Заказчик, кивнув в сторону копии, - вы же поедете со мной.
Леня попытался возразить, но стоявший сзади Леонид Леонидович воткнул Лене в шею шприц, и сознание начало быстро покидать его голову. Чьи-то заботливые руки подхватили Леню и понесли на выход. С этого момента ощущение времени покинуло его. Возможно, проходили часы, дни, недели или месяцы, но Леня лишь изредка обретал затуманенное сознание. При этом ему казалось, что он бежит сквозь сумеречный лес, подгребая под себя передними волосатыми конечностями прелую листву. Бежал он на звук чьего-то воя и запах течной сучки.
Наконец, сознание полностью вернулось к Лене. Он лежал на больничной койке, перевязанный бинтами и веревками, обеспечивающими его неподвижность. Сбоку на табуретке стояла коробка с надписью Pedigree. Сладкий аппетитный запах исходил от нее. Сквозь бинты на передних конечностях просматривалась густая шерсть. На спинке койки висела табличка с надписью «Эксперимент Франкенштейн. Экземпляр №777. Кличка Чайник».
После осознания столь нового статуса кто-нибудь мог бы и потерять самообладание, но Леня был не из таких. Он сразу понял, что вновь находится на переднем крае научно-технического прогресса и что его ждут новые эпохальные задачи. Присвоенный ему порядковый номер олицетворял удачу, что вселяло дополнительный оптимизм. Оставалось лишь продемонстрировать всем окружающим, что он готов к выполнению этих задач. Леня с трудом набрал в грудь воздуха и попытался издать хоть какой-то звук.
Раздался пронзительный свист, похожий на свист того горбатенького чайника, и вокруг него началась творческая суета...
А. СВОБОДИН
В содержание номера
К списку номеров
Источник: http://www.duel.ru/200426/?26_8_2