Инна Николаевна фон Клаус (Данилевская)
Инна Николаевна
Мою бабушку звали Инна Николаевна. Домашние называли ее Иннусей. Она родилась 25 апреля 1888 года в семье немецкого барона Николая Александровича фон Клауса в имении Трудовое Мариупольского уезда Екатеринославской губернии. Н. А. Клаус, сын Александра Августовича фон Клауса, уроженца Саратовской губернии, действительного статского советника, вице-директора Департамента шоссейных водных сообщений Министерства путей сообщения. Мой прадед окончил курс наук во Второй Санкт-Петербургской гимназии, затем - военное Константиновское училище. Его произвели в подпоручики 52-го пехотного Виленского его императорского величества князя Кирилла Владимировича полка. Позже он стал штабс-капитаном 5,й резервной артиллерийской бригады, а также земским начальником 6-го участка Мариупольского уезда.
Его вторая жена Евгения Александровна Тернавцева (1869-1933) стала матерью моей бабушки. Дочь коллежского советника Александра Афанасьевича Тернавцева (1823-1874), служившего в почтовом ведомстве, и итальянки Юлии Джузеповны (Павловны) Перозио, преподававшей математику в гимназии в Таганроге, была очень красивой, любила благотворительную деятельность. Во время Первой мировой войны работала старшей сестрой милосердия в лазарете Кшесинской в Петербурге. Ее в юные годы на одном из благотворительных вечеров заметил Константин Егорович Маковский (1839-1915) и написал с нее портрет, который воспроизведен на титульном листе первого номера
журнала «Нива» за 1911 год. На нем дворянская муза художника во всем своем величии и красоте. В русском наряде, на голове кокошник, бусы на шее, змеей вьется темно-русая коса. В холеной руке поднос с чаркой меда. Родители моей бабушки не сумели создать дружную семью и, прожив несколько лет вместе, расстались. Евгения Александровна Тернавцева с сыном Сережей и дочерьми Инной и Еленой сначала переехала в Одессу к старшей сестре Надежде Александровне Лебединцевой (1865-?), а затем в Ялту, где поселилась с детьми в доме Овчинниковой на Набережной улице.
Могила ее находится в Ливадии.
Инна Николаевна, моя бабушка, обладала прекрасным слухом, любила музыку, часами просиживала за фугами Баха. Играть на рояле она начала в раннем возрасте. Зеленоглазая девочка с густыми, черными, как воронье крыло, волосами, была талантливой и красивой. Германо-романо-славянская кровь резвилась в подростке по-разному. От отца она унаследовала любовь к труду и музыке, от матери - душевную доброту и энергию, от итальянской бабушки - творческую фантазию, изысканный вкус. В 20 лет Инна знала несколько иностранных языков и «божественно», как выражались ее институтские подруги, играла на пианино.
В августе 1899 года Инна фон Клаус поступила в Александровский институт благородных девиц, общеизвестный совместно со Смольным институтом под именем Смольного института, при Воскресенском Смольном женском монастыре с жилыми корпусами, церковью и величественным собором. Он построен в декоративно пышном стиле барокко (1748-1754) архитектором В. В. Растрелли. В 1806-1808 годах яркий представитель классицизма Дж. Кваренги дополнил архитектурный ансамбль зданием со строгой центральной колоннадой. Первое в Российской империи женское общеобразовательное учебно-воспитательное закрытое заведение - Александровский институт было основано по указу Екатерины II в 1764 году. 5 мая того же года государыня подписала устав воспитания 200 благородных девиц, который составил руководитель всех учебных и воспитательных заведений России Иван Иванович Бецкой (1704-1795).
В. Молчанова
Открытие этого учебного заведения было чрезвычайно важным событием в истории отечественного просвещения. Основное внимание уделялось образованию и воспитанию будущих матерей, жен, хозяек дома, педагогов, высокосветских дам на общее благо государства.
Начиная с 1903 года в институт стали принимать на казенное содержание дочерей духовных лиц, ученых, почетных граждан и купцов. Дворянские дети, а также дети военных с чинами на казенное содержание принимались лишь в том случае, если они отличались большими способностями. Кроме того, бесплатным обучением могли пользоваться дети долголетних работников при самом институте, независимо от их сословия. Податные люди казеннокошниками стать не могли. На казеннокошное обучение принимались девочки по публичной оценке (баллотировке). Своекошники платили за обучение в институте по 350 рублей в год. Плата за обучение музыке начислялась отдельно.
На фундаменте православия в царской России росло и воспитывалось новое, хорошо образованное, социально -настроенное, гуманное поколение дворян и интеллигенции.
Выпускница Александровского института в Смольном, моя бабушка Инна Николаевна фон Клаус окончила его 28 мая 1906 года. Все время пребывания в институте она брала частные уроки музыки и так прекрасно играла на пианино, что трудностей при поступлении в Петербургскую консерваторию у нее не возникло. Институтки, молодые красивые девушки, дарили друг другу на прощание свои фотографии. Моя мамочка, младшая дочь Инны Николаевны, Таня Данилевская, сумела сберечь восемь из них для меня. На фотографиях, сделанных А. Рентцем и Ф. Шрадером на Морской ул., 27, в Петербурге, которые публикуются впервые, трогательные дарственные надписи. На одной из них читаю:
Н. Васильева
«Моя дорогая Инна, искренно желаю тебе побольше, побольше [повторение в оригинале!] счастья и прошу, занимайся музыкой. Не смущайся тем, что у тебя, может быть, нет таланта. Поверь, что твоя небесная, прочувственная музыка производила и будет производить должное впечатление на слушателя. Я сужу по себе. Спасибо тебе, моя милая за те хорошие минуты, которые ты мне дала своей игрой, большое спасибо. твоя В. Молчанова 26 мая 1906 г.»
или
«Обманывайся, входи в заблуждения и ошибки в поисках за истиной, падай и вновь поднимайся, но никогда ни в чем не обманывай других... Дай тебе жизнь всего хорошего, а сама ты найди себе то, в чем можешь взять малую долю счастья, но не забывай, что естьдругое счастье, кроме земного. 1906 года 19 мая Н. Васильева»
или
«....Жалко расставаться после того, как мы сжились... Желаю тебе оставаться такой же красивой и славной, какой я тебя всегда знала. При сем прилагаю свой поцелуй. Т. Винклер 20 V 1906»
А эти слова, по всей вероятности, писала близкая подруга из далекой России:
«Прощай, мой милый, сердечный человечек! Дай Бог тебе побольше удач и счастья в жизни. Увидимся ли еще? Дороги велики и многочисленны, но может, где-нибудь и встретимся. Во всяком случае не забывай твоих друзей, пиши почаще. Вот в общих словах все, что хотелось бы сказать на прощание. Ксюня 15 V 1906»
Ксюня
После окончания института моя бабушка, Инна Николаевна, поехала домой в Ялту, где жили ее мама и младший брат Сережа, младшая сестра Елена пребывала в Александровском институте. Долгожданная встреча, любовь близких людей, свободное время, крымский воздух, южное солнце, синий простор моря, прогулки замечательно отразились на здоровье и внешности юной девушки, которой исполнилось 18 лет. Она расцвела! На чуть загорелом лице глаза-изумруды засверкали радостью, сердце стало что-то нашептывать, затем заколоколило, захохотало... Новые чувства, новые вопросы! Близилась еще одна, духовно богатая и полная счастья жизнь...
1906 год, Ялта! Ландышем дышит лето. Вечера теплые, серо-сине-черное небо сливается с морем в обширный бархатный простор. На нем горят звезды, они влекут туда,где тайна, где все иначе... Инна сидит за роялем, окно открыто. Брат и мама рядом. Инна мечтает, ласкает глазами небо, ищет свою волшебную звездочку. Звезд было так много, и они были так далеко, что выбрать можно было любую. Инна остановилась на самой яркой, взором поманила ее к себе, улыбнулась и сделала последний аккорд!
Вдохновленная единством и музыкой Инна углубляется в разговоры с мамой. Они задушевные, проникновенные и очень искренние. Утро следующего дня наступило скоро. Привыкнув рано вставать, Инна, позавтракав, села писать письма своим институтским подругам. Она любила это занятие. С некоторыми из них она переписывалась всю жизнь. Другие ушли, словно их и не было. Жизнь на Крымском побережье была красивой, и она готовила сюрпризы! Мигом пролетело лето, Инна тронулась в путь. Ее ждали в Петербургской консерватории. Годом позже моя бабушка снова в Ялте. Там ее встретил будущий муж, с которым началось знакомство в конце прошлого лета. День тот был жарким и стал памятным на всю жизнь не только для бабушки, но и для всех нас.
В то счастливое утро богиня судьбы распахнула свои объятия. С повязкой на глазах и рогом изобилия в руке, она определила путь влюбленных. Познакомились они случайно, когда Евгения Александровна, провожая свою дочь Инну в Петербург после каникул в Крыму, попросила незнакомого, но известного по фамилии молодого человека - Ивана Николаевича Данилевского (1877-1933), который по своим делам тоже ехал в Петербург, опекать студентку.
Т.Винклер
Инна Николаевна фон Клаус в 1908 году стала второй женой моего деда. Зеленое море Мшатки - роскошный парк, три голубые бухты, родовое имение мужа на южном берегу Крыма стали домом новой хозяйки. Там Инна Николаевна осталась навеки! Под крымским небом ее обворожили счастьем, любили, она любила тоже. Там она познала основы ботаники и выращивала цветы, там она родила двух красавиц, Ирину и Таню, там же она прошла через все ужасы революции, заболела туберкулезом...
13 марта 1927 года моя бабушка умерла на руках своей младшей дочери... Рядом никого больше не было. 13,летняя Таня, моя мама, положила на глаза любимой матери пятаки, крестом сложила ей руки и, захлебываясь слезами, умчалась к любимой корове Маньке изливать свое горе: «Мамы у меня больше нет, мамы у меня больше нет», - без остановки повторяла Таня, все крепче обнимая корову. Ее не могли успокоить весь день... Утром, простившись со своей молодой женой, дедушка Иван Николаевич, обернув ее белой просты, ней, осторожно уложил в семейную усыпальницу в «Кипарисовом зале», в котором погребены его родители и другие члены семьи.Через несколько дней земско, го начальника и мирового судью Ялтинского уезда в Крыму Ивана Николаевича Данилевского и его дочерей насильственно, с лишением всех прав выселили со своей земли за пределы Крыма. Революция начала разрушать Мшатку, укоротила жизнь моей любимой бабушки и все еще продол, жается в маминой, моей и ее судьбе. Инна Николаевна Данилевская, залитая горной смолой, безымянно покоится в Кипарисовом зале! Бездушный асфальт и сегодня торжествует на семейном погосте и тропинках родного парка...
История Петербурга. № 1 (17)/ 2004