Сплав по реке Быстрая, Камчатка. Личные впечатления и немного информации.
После первого опыта, сплавы по Быстрой стали привычным делом. Мне, правда, на неделю пришлось вернуться на Авачинский вулкан, чтобы «добить» сезон с другой фирмой, так как меня тупо не захотели отпускать. «Вот тебе, Дима, и юрьев день». На Аваче в ту неделю пришлось очень жарко. После пятого восхождения подряд я взвыл как подраненный койот. Как на зло, погода благоприятствовала доходить каждый раз до вершины. Зато позже, спускаясь в город в машине гендиректора, у меня было официальное разрешение идти в любую контору. Чем я и воспользовался на следующий же день.
Речек Быстрых на Камчатке множество. Один гид Костя, с внешностью Аполлона, жаловался мне, что сообщение «Я на Быстрой» не имеет никакого топографического смысла. Но всё же большинство сплавов проходит по той Быстрой, которая является притоком реки Большой на юго-западе полуострова. Для этого есть одна важная деталь - речка протекает вдоль автотрассы Петропавловск - Мильково, подчас на триста метров приближаясь к дороге. Отсюда и вторая особенность сплава - толпы туристов. В самый пик сезона на маршруте протяженностью восемьдесят - девяносто километров может идти до сорока групп. Поэтому часто сплав из философско-созерцательного превращается в спортивный. Ибо хороших стоянок на реке мало, а дров хочется всем.
Технология сплава.
Обычно сплав начинается на участке трассы П-М между 138-м и 148-м километрами и заканчивается традиционно возле Японского моста.
Восемьдесят - девяносто километров маршрута традиционно разбивают на три дня. Но при необходимости, река проходится и за два - пять. В зависимости от обговоренных условий тура.
Забирают группы в единственном удобном месте, у Японского моста. Все местные, как один, уверены, что его строили японцы (что правда), когда оккупировали Камчатку (что неправда). Вот что пишут местные краеведы:
«В 1936 году на Камчатке началось строительство гравийной дороги от Петропавловска-Камчатского до Усть-Большерецка. Велось оно от 4-го километра, за совхозом "Камчатский пионер имени Сталина", находящемся в окрестностях Петропавловска-Камчатского (район нынешней улицы Кроноцкой).
Строительство шло очень медленными темпами. В 1940 году было принято в эксплуатацию с большими недоделками всего 48 километров дороги до села Коряки.
Вместе с тем, не дожидаясь подвода дороги к реке Быстрой, в 1943 году начались работы по сооружению металлического моста через нее.
Зимой 1945/46 года на строительстве моста работало 120 пленных японцев, из числа захваченных в ходе Курильской операции в августе 1945 года. Весной 1946 года их сняли со строительства. Осталось у моста 7 человек, в том числе два электросварщика и два монтажника и сторож. Строительство моста было в том же году прекращено, несмотря на то, что он был сделан на 80 %.
Дальнейшее строительство дороги в Усть-Большерецк в 1960-1970-х годах проходило по новым проектам, минуя недостроенный мост. Так он и остался - как памятник бесхозяйственности и головотяпства. Однако участие японских пленных в строительстве моста сохранилось в искаженном виде. Будто инициатива строительства моста принадлежала им.
(Подробнее - в сообщении С. В. Гаврилова "Как на Камчатке хотели строить железную дорогу", опубликованном в одиннадцатом выпуске журнала "Вопросы географии Камчатки" за 2005 год.)»
Ходят тут на всём, что плавает. Встречаются тут и спасательные плоты, и надувные моторки без моторов, и даже складные каяки. Но туристов переправляют только на здоровенных надувных рафтах - громоздких и неповоротливых. Гребут на них одним из перечисленных видов - либо на распашных веслах, либо всей командой с каячными. Местные поговаривают, что рамы для весел делали самостоятельно, используя многолетний опыт сплавов на Камчатке. Брешут, наверное.
Распашные весла - это такие дуры, длиной до двух метров и весом кило под семь. Само весло сделано из какой-то толстой алюминиевой трубы с вставленным внутрь для прочности деревянным черенком. А лопасть - из двухсантиметрового листа железа, чтоб наверняка. И всё равно при неумелом обращении весла гнуться как из папье-маше. Один гид Миша даже умудрился погнуть о спокойную воду. Как ему это удалось - загадка. Хотя, кажется, причина в его широченной, как у медведя, спине.
Надо сказать, что на первый сплав я попал именно на распашные весла, с которыми я имел дело лишь однажды. Дело было лет пятнадцать назад. В ту пору я «отдыхал» в детском концлагере. Лагерь располагался на берегу небольшого лесного озера с холодными ключами. И однажды нашему отряду разрешили прокатиться на деревянной лодке вдоль берега. Мальчишек нас тогда было всего двое - я и одни мариец-баянист. Так что мы оба взялись за весла и худо-бедно пролавировали до середины озера и обратно. Никто не выпал за борт, мы не перевернули лодку, даже подходя к причалу не очень-то сильно об него ударились. И всё равно мой напарник по веслу удивился, как можно прожить аж до двенадцати лет и ни разу до этого не ходить на веслах.
Не смотря на этот драгоценный опыт, первые несколько дней сплава мне дались тяжело. Лодка не слушалась меня совершенно. К тому же, нагруженная снаряжением, припасами и четырьмя туристами, она весила под тонну. Я, по привычке, старался всегда держаться носом течения, в результате мне приходилось беспрестанно подруливать то одним, то другим веслом. Только на второй день, я по примеру остальных, стал ставить лодку боком по фарватеру, чем сберег себе множество сил. А отгребать от берега задом я вообще догадался только на третий. Кстати, как одному человеку пришло в голову построить плот только с одним распашным веслом (!!!) и сплавиться на нем в Байкальской области, мне остается непонятным.
Со временем, освоившись, я полюбил распашные весла. В отличие от канойной гребли, когда весла у нескольких членов экипажа, на распашных тебе НИКТО НЕ МЕШАЕТ. Ты можешь заранее, ещё метров за триста от поворота, сделать легко движение веслом и тебя за это время по инерции развернет куда надо.
Другое дело канойная гребля. Была у меня однажды группа поляков. О-о-о-о… У всех по веслу, глаза горят, все друг-другу командуют: «Махай, Милош, махай!». Нас носит из стороны в сторону, от берега к берегу. То на камень налетим, то по «расческе» пройдемся. Но все меня важно называли «Наш капитан». На второй день мне надоело это безобразие и я просто устроился на корме рулевым . Не обращая внимания на польские крики и энергичные взмахи руками, я правил куда мне было нужно.
И какое удовольствие было попасть на один сплав с профессионалом. Который прекрасно чувствует воду и начинает выгребать ещё до поворота, а не входя в него. И замечает твои движения, не стараясь сделать всё по своему. На таком сплаве со знающим человеком вообще не устаёшь.
О рыбалке.
Рыбалка - это основное, ради чего туристы приезжают сплавляться на Камчатку. Мужская часть уж точно. Зачем они с собой ещё и жён берут - загадка.
В рыбалке я не смыслю ничего. Вообще. Леща от язя не отличу. Поэтому закидывание удочек и мотание катушки прошли мимо меня.
Субъективно могу сказать - рыбы много. Если не первый раз (хотя и такое было) держишь в руках удочку, то что-нибудь да поймаешь.
В основном тут ловится голец или серебристая форель. Многие местные гольца и за рыбу не считают, что вызывает явное непонимание приезжих. Ясно дело, зажрались. Вообще рыба вкусная: нежное мяско, жирная кожица особо хороша в жареном виде. Уха тоже вкусная получается. Впервые съел вареную голову - глаза и щечки. Понравилось.
Особо мне приглянулась микижа. Как я понял, единственная рыба, которую можно есть в сыром виде. Получается афигенное сасими, если предварительно макать в раствор соевого соуса с васаби.
Ну и главное, ради чего всё и затевается - кижуч. А точнее её икра. В одной самочке может быть аж до килограмма икры. Ужас в том, что если кижуча много, то тушки после потрошения просто выбрасываются в реку. В голове не укладывается. (О браконьерстве. Все (!) мужчины старше тридцати лет, кого я встречал на Камчатке, если только они не уезжали на материк на продолжительное время, когда-то занимались браконьерством).
О медведях.
Медведи - второй пункт программы. Ни одного сплава не прошло без их участия. Ещё бы - самое рыбное время, а кушать, как известно, хочется всем. В последние годы наблюдается явная тенденция увеличения популяции медведей на Камчатке. Если раньше приплод составлял одного, редко двух медвежат, то теперь два - три. А после уменьшения кормовой базы в виде рыбы, вследствие браконьерства, мишки стали наглеть и выходить к людям. Отсюда и множество несчастных случаев, подчас курьёзных, если сам в них не участвовал.
Медведей на сплаве можно встретить в двух ситуациях, принципиально разных. Первая - когда ты на воде. Медведя заметно только тогда, когда он подходит к самому берегу. Порыбачить, помедитировать, лапы помыть. На Быстрой медведи «борзые» и людей не боятся. Поэтому они просто будут на вас пялиться, как и вы на него, не совершая попыток к бегству. Иногда могут устроить шоу и попытаться переплыть реку в тот момент, когда вы проплываете рядом. Так, шутки ради.
Другое место встречи с медведем - в лагере на берегу. Нет ни одной хорошей стоянки на речке, где бы не обитал медведь. А уж медвежьи выходы к реке вообще встречаются каждые пятьдесят метров. И одно дело, когда ты увидел мишку днем, да при скоплении народа, и совсем другое встретить его ночью в кустах, одному.
По моим наблюдениям, больше всех медведей боятся, внимание, русские туристы. Может потому, что понимают какая от него может исходить опасность. Или мы медведей больше уважаем, чем другие народы. Чуть спокойнее к мишкам относятся жители Восточной Европы: поляки, латыши и пр. Ну, у них это от советского прошлого осталось, видимо. Вполне равнодушны к бурым братьям разного рода азиаты. Типичная реакция сингапурца: «О, медведь. Клёво». И делает фото. А вот у кого действительно сносит крышу от встречи с местной фауной, так это у представителей Западной Европы. Они моментально забывают о какой-либо безопасности и несутся к медведям с фотокамерами наперевес. Их реально приходится за шкирку оттаскивать, ей богу не вру. Для них медведи мягкие и пушистые, этакая изюминка сплава, загримированный актер с балалайкой. Нет у них в фольклоре инструкций по общению с дикой природой. Дикари-с.
Один гид рассказывал, как ему пришлось швейцарскую бабульку запереть в сарае возле Курильского озера на целый день, до того она была неугомонная. Вообще этому гиду патологически не везет с медведями. Да и зовут его Миша. То у него какие-то сумасшедшие итальянки начинают в медведя камнями кидать, то медведь сам к нему придет в гости. А бывает, что и палатку украдет.
… В тот день Миша расхваливал новое своё приобретение - непромокаемый ударопрочный чехол для планшета. После ужина мы собрались у традиционного вечернего костра и, попивая чай, рассказывали друг другу байки. Тут к костру подходит первый гид.
- Миш, а где твоя палатка?
- Там стоит, крайняя.
- Нет её там.
Встали, взяли бензопилу, пошли всем миром палатку выручать. Что оказалось: медведь пришел вечером в лагерь, когда все ужинали, взял палатку, оттащил её в лес, разорвал, достал рюкзак, разорвал, достал планшет, пожевал-пожевал и выплюнул. После чего удалился. Не понятно только, как он про тот чехол услышал, если мы его её днем обсуждали…
Или ещё случай.
Ночью нас разбудил дикий крик: «Глаза! Здесь глаза!». Пока мы приходили в себя и разбирались с замком палатки, из других палаток раздавались реплики:
- Да это заяц!
- Главное не беги!
- Кинь в них чем-нибудь.
Причем никто из палаток так и не вышел, чтобы на деле применить свои знания. А девушка просто вышла ночью в кусты и когда обернулась в свете фонарика заблестела пара медвежьих глаз. Этот случай наглядно показывает, как важно верно сформулировать свою мысль в экстренной ситуации.
Медведи вообще любят под утро шататься по стоянке и особенно возле туалета. Поэтому я всегда терпел до утра, во избежание случайной ночной встречи. Хотя парочку раз под утро приходилось прогонять мишку от туалета бензопилой на пару с другим гидом. Забавно, что бензопила так ни разу не завелась. Стоишь как дурак перед медведем на расстоянии метров десяти и с дикими глазами дергаешь ручку пилы, а она молчит. Повезло, что медведи попались культурные и не захотели завести знакомство.
Про пороги.
Традиционно в туристических справочниках пишут, что порогов на р.Быстрой четыре. Все гиды как один утверждают, что их три. Не понятно куда делся первый. Хотя, по большому счету, три других тоже порогами назвать сложно. Так, бурные шиверы. Последний, правда, выглядит довольно опасным, да и перепад воды там не меньше полутора метров. Но всё равно, заходи ты в него хоть задом, хоть боком, перевернуться невозможно. Так я думал до последнего случая.
На последнем сплаве мы все уместились в двух рафтах. Я оказался главным гидом и шел первым. За мной был Костя - пожарный с Вилючинска. По идее, желательно во время сплава держать друг друга в поле зрения, в целях безопасности. А тут я прошел порог, предпоследний, вышел на тихую воду, встал под ямой для рыбалки и жду. Десять минут жду, двадцать. Вижу - появились у порога, идут к нам. Все мокрые с ног до головы, у Кости глаза горят.
- Ты где был?! Нас там чуть не перевернуло. Нас сначала на камень занесло, я кое-как оттолкнулся, так нас сразу под камень! И давай заливать сверху. А ещё весла из уключин вывалились. Я думаю: «Что делать? Что делать? Где Дима? С*****ка!». Еле выбрались!
Уже после того как мы проводили туристов, в машине я узнал пикантную подробность. Оказалось, что Костя не умеет плавать. Да ещё был одет в вейдерсы - этакие высоченные забродники. И ещё одна деталь - у нас не хватало одного спасательного жилета. Угадайте, на ком его не было.
- Я тогда подумал: что делать, если турист свалится с лодки? Прыгнуть за ним?
- Ну да. Тогда бы тыл стал легендой. Гид, утонувший на сплаве. Вот смеху-то было бы.
Каково же было моё удивление когда я узнал, что за день до нас на этом самом пороге перевернулся рафт с неким Толиком. Позже, познакомившись с Толей, я поймал себя на мысли - этот может. Тем более, что это был его первый алкосплав.
Речек Быстрых на Камчатке множество. Один гид Костя, с внешностью Аполлона, жаловался мне, что сообщение «Я на Быстрой» не имеет никакого топографического смысла. Но всё же большинство сплавов проходит по той Быстрой, которая является притоком реки Большой на юго-западе полуострова. Для этого есть одна важная деталь - речка протекает вдоль автотрассы Петропавловск - Мильково, подчас на триста метров приближаясь к дороге. Отсюда и вторая особенность сплава - толпы туристов. В самый пик сезона на маршруте протяженностью восемьдесят - девяносто километров может идти до сорока групп. Поэтому часто сплав из философско-созерцательного превращается в спортивный. Ибо хороших стоянок на реке мало, а дров хочется всем.
Технология сплава.
Обычно сплав начинается на участке трассы П-М между 138-м и 148-м километрами и заканчивается традиционно возле Японского моста.
Восемьдесят - девяносто километров маршрута традиционно разбивают на три дня. Но при необходимости, река проходится и за два - пять. В зависимости от обговоренных условий тура.
Забирают группы в единственном удобном месте, у Японского моста. Все местные, как один, уверены, что его строили японцы (что правда), когда оккупировали Камчатку (что неправда). Вот что пишут местные краеведы:
«В 1936 году на Камчатке началось строительство гравийной дороги от Петропавловска-Камчатского до Усть-Большерецка. Велось оно от 4-го километра, за совхозом "Камчатский пионер имени Сталина", находящемся в окрестностях Петропавловска-Камчатского (район нынешней улицы Кроноцкой).
Строительство шло очень медленными темпами. В 1940 году было принято в эксплуатацию с большими недоделками всего 48 километров дороги до села Коряки.
Вместе с тем, не дожидаясь подвода дороги к реке Быстрой, в 1943 году начались работы по сооружению металлического моста через нее.
Зимой 1945/46 года на строительстве моста работало 120 пленных японцев, из числа захваченных в ходе Курильской операции в августе 1945 года. Весной 1946 года их сняли со строительства. Осталось у моста 7 человек, в том числе два электросварщика и два монтажника и сторож. Строительство моста было в том же году прекращено, несмотря на то, что он был сделан на 80 %.
Дальнейшее строительство дороги в Усть-Большерецк в 1960-1970-х годах проходило по новым проектам, минуя недостроенный мост. Так он и остался - как памятник бесхозяйственности и головотяпства. Однако участие японских пленных в строительстве моста сохранилось в искаженном виде. Будто инициатива строительства моста принадлежала им.
(Подробнее - в сообщении С. В. Гаврилова "Как на Камчатке хотели строить железную дорогу", опубликованном в одиннадцатом выпуске журнала "Вопросы географии Камчатки" за 2005 год.)»
Ходят тут на всём, что плавает. Встречаются тут и спасательные плоты, и надувные моторки без моторов, и даже складные каяки. Но туристов переправляют только на здоровенных надувных рафтах - громоздких и неповоротливых. Гребут на них одним из перечисленных видов - либо на распашных веслах, либо всей командой с каячными. Местные поговаривают, что рамы для весел делали самостоятельно, используя многолетний опыт сплавов на Камчатке. Брешут, наверное.
Распашные весла - это такие дуры, длиной до двух метров и весом кило под семь. Само весло сделано из какой-то толстой алюминиевой трубы с вставленным внутрь для прочности деревянным черенком. А лопасть - из двухсантиметрового листа железа, чтоб наверняка. И всё равно при неумелом обращении весла гнуться как из папье-маше. Один гид Миша даже умудрился погнуть о спокойную воду. Как ему это удалось - загадка. Хотя, кажется, причина в его широченной, как у медведя, спине.
Надо сказать, что на первый сплав я попал именно на распашные весла, с которыми я имел дело лишь однажды. Дело было лет пятнадцать назад. В ту пору я «отдыхал» в детском концлагере. Лагерь располагался на берегу небольшого лесного озера с холодными ключами. И однажды нашему отряду разрешили прокатиться на деревянной лодке вдоль берега. Мальчишек нас тогда было всего двое - я и одни мариец-баянист. Так что мы оба взялись за весла и худо-бедно пролавировали до середины озера и обратно. Никто не выпал за борт, мы не перевернули лодку, даже подходя к причалу не очень-то сильно об него ударились. И всё равно мой напарник по веслу удивился, как можно прожить аж до двенадцати лет и ни разу до этого не ходить на веслах.
Не смотря на этот драгоценный опыт, первые несколько дней сплава мне дались тяжело. Лодка не слушалась меня совершенно. К тому же, нагруженная снаряжением, припасами и четырьмя туристами, она весила под тонну. Я, по привычке, старался всегда держаться носом течения, в результате мне приходилось беспрестанно подруливать то одним, то другим веслом. Только на второй день, я по примеру остальных, стал ставить лодку боком по фарватеру, чем сберег себе множество сил. А отгребать от берега задом я вообще догадался только на третий. Кстати, как одному человеку пришло в голову построить плот только с одним распашным веслом (!!!) и сплавиться на нем в Байкальской области, мне остается непонятным.
Со временем, освоившись, я полюбил распашные весла. В отличие от канойной гребли, когда весла у нескольких членов экипажа, на распашных тебе НИКТО НЕ МЕШАЕТ. Ты можешь заранее, ещё метров за триста от поворота, сделать легко движение веслом и тебя за это время по инерции развернет куда надо.
Другое дело канойная гребля. Была у меня однажды группа поляков. О-о-о-о… У всех по веслу, глаза горят, все друг-другу командуют: «Махай, Милош, махай!». Нас носит из стороны в сторону, от берега к берегу. То на камень налетим, то по «расческе» пройдемся. Но все меня важно называли «Наш капитан». На второй день мне надоело это безобразие и я просто устроился на корме рулевым . Не обращая внимания на польские крики и энергичные взмахи руками, я правил куда мне было нужно.
И какое удовольствие было попасть на один сплав с профессионалом. Который прекрасно чувствует воду и начинает выгребать ещё до поворота, а не входя в него. И замечает твои движения, не стараясь сделать всё по своему. На таком сплаве со знающим человеком вообще не устаёшь.
О рыбалке.
Рыбалка - это основное, ради чего туристы приезжают сплавляться на Камчатку. Мужская часть уж точно. Зачем они с собой ещё и жён берут - загадка.
В рыбалке я не смыслю ничего. Вообще. Леща от язя не отличу. Поэтому закидывание удочек и мотание катушки прошли мимо меня.
Субъективно могу сказать - рыбы много. Если не первый раз (хотя и такое было) держишь в руках удочку, то что-нибудь да поймаешь.
В основном тут ловится голец или серебристая форель. Многие местные гольца и за рыбу не считают, что вызывает явное непонимание приезжих. Ясно дело, зажрались. Вообще рыба вкусная: нежное мяско, жирная кожица особо хороша в жареном виде. Уха тоже вкусная получается. Впервые съел вареную голову - глаза и щечки. Понравилось.
Особо мне приглянулась микижа. Как я понял, единственная рыба, которую можно есть в сыром виде. Получается афигенное сасими, если предварительно макать в раствор соевого соуса с васаби.
Ну и главное, ради чего всё и затевается - кижуч. А точнее её икра. В одной самочке может быть аж до килограмма икры. Ужас в том, что если кижуча много, то тушки после потрошения просто выбрасываются в реку. В голове не укладывается. (О браконьерстве. Все (!) мужчины старше тридцати лет, кого я встречал на Камчатке, если только они не уезжали на материк на продолжительное время, когда-то занимались браконьерством).
О медведях.
Медведи - второй пункт программы. Ни одного сплава не прошло без их участия. Ещё бы - самое рыбное время, а кушать, как известно, хочется всем. В последние годы наблюдается явная тенденция увеличения популяции медведей на Камчатке. Если раньше приплод составлял одного, редко двух медвежат, то теперь два - три. А после уменьшения кормовой базы в виде рыбы, вследствие браконьерства, мишки стали наглеть и выходить к людям. Отсюда и множество несчастных случаев, подчас курьёзных, если сам в них не участвовал.
Медведей на сплаве можно встретить в двух ситуациях, принципиально разных. Первая - когда ты на воде. Медведя заметно только тогда, когда он подходит к самому берегу. Порыбачить, помедитировать, лапы помыть. На Быстрой медведи «борзые» и людей не боятся. Поэтому они просто будут на вас пялиться, как и вы на него, не совершая попыток к бегству. Иногда могут устроить шоу и попытаться переплыть реку в тот момент, когда вы проплываете рядом. Так, шутки ради.
Другое место встречи с медведем - в лагере на берегу. Нет ни одной хорошей стоянки на речке, где бы не обитал медведь. А уж медвежьи выходы к реке вообще встречаются каждые пятьдесят метров. И одно дело, когда ты увидел мишку днем, да при скоплении народа, и совсем другое встретить его ночью в кустах, одному.
По моим наблюдениям, больше всех медведей боятся, внимание, русские туристы. Может потому, что понимают какая от него может исходить опасность. Или мы медведей больше уважаем, чем другие народы. Чуть спокойнее к мишкам относятся жители Восточной Европы: поляки, латыши и пр. Ну, у них это от советского прошлого осталось, видимо. Вполне равнодушны к бурым братьям разного рода азиаты. Типичная реакция сингапурца: «О, медведь. Клёво». И делает фото. А вот у кого действительно сносит крышу от встречи с местной фауной, так это у представителей Западной Европы. Они моментально забывают о какой-либо безопасности и несутся к медведям с фотокамерами наперевес. Их реально приходится за шкирку оттаскивать, ей богу не вру. Для них медведи мягкие и пушистые, этакая изюминка сплава, загримированный актер с балалайкой. Нет у них в фольклоре инструкций по общению с дикой природой. Дикари-с.
Один гид рассказывал, как ему пришлось швейцарскую бабульку запереть в сарае возле Курильского озера на целый день, до того она была неугомонная. Вообще этому гиду патологически не везет с медведями. Да и зовут его Миша. То у него какие-то сумасшедшие итальянки начинают в медведя камнями кидать, то медведь сам к нему придет в гости. А бывает, что и палатку украдет.
… В тот день Миша расхваливал новое своё приобретение - непромокаемый ударопрочный чехол для планшета. После ужина мы собрались у традиционного вечернего костра и, попивая чай, рассказывали друг другу байки. Тут к костру подходит первый гид.
- Миш, а где твоя палатка?
- Там стоит, крайняя.
- Нет её там.
Встали, взяли бензопилу, пошли всем миром палатку выручать. Что оказалось: медведь пришел вечером в лагерь, когда все ужинали, взял палатку, оттащил её в лес, разорвал, достал рюкзак, разорвал, достал планшет, пожевал-пожевал и выплюнул. После чего удалился. Не понятно только, как он про тот чехол услышал, если мы его её днем обсуждали…
Или ещё случай.
Ночью нас разбудил дикий крик: «Глаза! Здесь глаза!». Пока мы приходили в себя и разбирались с замком палатки, из других палаток раздавались реплики:
- Да это заяц!
- Главное не беги!
- Кинь в них чем-нибудь.
Причем никто из палаток так и не вышел, чтобы на деле применить свои знания. А девушка просто вышла ночью в кусты и когда обернулась в свете фонарика заблестела пара медвежьих глаз. Этот случай наглядно показывает, как важно верно сформулировать свою мысль в экстренной ситуации.
Медведи вообще любят под утро шататься по стоянке и особенно возле туалета. Поэтому я всегда терпел до утра, во избежание случайной ночной встречи. Хотя парочку раз под утро приходилось прогонять мишку от туалета бензопилой на пару с другим гидом. Забавно, что бензопила так ни разу не завелась. Стоишь как дурак перед медведем на расстоянии метров десяти и с дикими глазами дергаешь ручку пилы, а она молчит. Повезло, что медведи попались культурные и не захотели завести знакомство.
Про пороги.
Традиционно в туристических справочниках пишут, что порогов на р.Быстрой четыре. Все гиды как один утверждают, что их три. Не понятно куда делся первый. Хотя, по большому счету, три других тоже порогами назвать сложно. Так, бурные шиверы. Последний, правда, выглядит довольно опасным, да и перепад воды там не меньше полутора метров. Но всё равно, заходи ты в него хоть задом, хоть боком, перевернуться невозможно. Так я думал до последнего случая.
На последнем сплаве мы все уместились в двух рафтах. Я оказался главным гидом и шел первым. За мной был Костя - пожарный с Вилючинска. По идее, желательно во время сплава держать друг друга в поле зрения, в целях безопасности. А тут я прошел порог, предпоследний, вышел на тихую воду, встал под ямой для рыбалки и жду. Десять минут жду, двадцать. Вижу - появились у порога, идут к нам. Все мокрые с ног до головы, у Кости глаза горят.
- Ты где был?! Нас там чуть не перевернуло. Нас сначала на камень занесло, я кое-как оттолкнулся, так нас сразу под камень! И давай заливать сверху. А ещё весла из уключин вывалились. Я думаю: «Что делать? Что делать? Где Дима? С*****ка!». Еле выбрались!
Уже после того как мы проводили туристов, в машине я узнал пикантную подробность. Оказалось, что Костя не умеет плавать. Да ещё был одет в вейдерсы - этакие высоченные забродники. И ещё одна деталь - у нас не хватало одного спасательного жилета. Угадайте, на ком его не было.
- Я тогда подумал: что делать, если турист свалится с лодки? Прыгнуть за ним?
- Ну да. Тогда бы тыл стал легендой. Гид, утонувший на сплаве. Вот смеху-то было бы.
Каково же было моё удивление когда я узнал, что за день до нас на этом самом пороге перевернулся рафт с неким Толиком. Позже, познакомившись с Толей, я поймал себя на мысли - этот может. Тем более, что это был его первый алкосплав.