Я
Мне надо переводить мой роман на английский, но это так тяжело, что я прокрастинирую - ем сыр со вкусом кофе, запиваю розовым вином и пишу сюда. Нужно начать издавать то, что я написала по-русски, но я не знаю как это делать и мне страшно. Дала, для начала, почитать роман Аркаше и брату с сестрой - Аркаша с сестрой читают, но больно медленно, у Аркаши сил вообще нет, а брат очень занят, объективно сейчас занят. А я все жду, когда они дадут свое добро и у меня больше не останется отговорок и придется начать издавать свою писанину. Сестра нарисовала мне очень красивую обложку. Я сама пыталась сначала, но у меня все получалось настолько детское-веселенькое-наивное в моем стиле, что Аркаша сказал, что мне никакие псевдонимы не помогут - рисунки слишком уж узнаваемые и каждый поймет, что это я. Насколько, все-таки, русский и иврит у меня сильнее английского. Хотя и английский неплох, мне приходится по работе очень много писать. Но с переводом очень медленно все пока движется...
Я горжусь собой - у меня было два жутких комплекса - неумение водить машину и вселенская неуклюжесть. Машину я уже вожу почти повсюду, ну в Манхэттен боюсь ездить, а так уже почти повсюду езжу и помногу, а неуклюжесть я всеми силами в себе давлю. Если бы вы знали, на какое посмешище я все это время себя выставляла на крав мага! Оу... Другой бы на моем месте сто раз уже ушел, в очередной раз утвердившись в мнении, что спорт вообще, а такой хардкорный спорт, в частности, не для него. Другой, но не я. Ой, как издевался надо мной при всем честном народе наш корейский Мастер Даг! А вчера, когда я уходила, он поднял вверх большой палец, мол, молодец. И вообще, я уже совсем не такая неуклюжая, как была. Я даже начала запоминать движения! А бойцовский дух во мне силен, так что я борюсь изо всех сил и удары у меня сильные. Могу теперь оджиматься сколько угодно и, вообще, чувствую себя в тонусе. Хожу и сама не замечаю, что отрабатываю удары руками. Прямо, как мой папа... Он еще с самурайским мечом ходил. И как же меня всегда это раздражало! А сейчас я сама такая... Становимся мы с годами похожими на своих родителей... Я мечтаю поскорее перейти на второй уровень. Надеюсь, что скоро. И я верю, что именно такие - непутевые, но упертые, и доходят до черного пояса... Через много-много-много лет занятий...
Что у нас происходит с Аркашиной почкой - ужас. Я даже не хочу об этом писать. Ужас. Мы уже шесть дней в новом доме. Почти разобрались, но тут оказалось до фига, чего надо делать. Дом был сделан, но это оказалось то, что в Израиле очень неполиткоректно называют עבודה ערבית - арабская работа... А Аркаша очень рад этому дому и я рада, что он рад. Я только молюсь, чтобы он еще немного протянул...
Я горжусь собой - у меня было два жутких комплекса - неумение водить машину и вселенская неуклюжесть. Машину я уже вожу почти повсюду, ну в Манхэттен боюсь ездить, а так уже почти повсюду езжу и помногу, а неуклюжесть я всеми силами в себе давлю. Если бы вы знали, на какое посмешище я все это время себя выставляла на крав мага! Оу... Другой бы на моем месте сто раз уже ушел, в очередной раз утвердившись в мнении, что спорт вообще, а такой хардкорный спорт, в частности, не для него. Другой, но не я. Ой, как издевался надо мной при всем честном народе наш корейский Мастер Даг! А вчера, когда я уходила, он поднял вверх большой палец, мол, молодец. И вообще, я уже совсем не такая неуклюжая, как была. Я даже начала запоминать движения! А бойцовский дух во мне силен, так что я борюсь изо всех сил и удары у меня сильные. Могу теперь оджиматься сколько угодно и, вообще, чувствую себя в тонусе. Хожу и сама не замечаю, что отрабатываю удары руками. Прямо, как мой папа... Он еще с самурайским мечом ходил. И как же меня всегда это раздражало! А сейчас я сама такая... Становимся мы с годами похожими на своих родителей... Я мечтаю поскорее перейти на второй уровень. Надеюсь, что скоро. И я верю, что именно такие - непутевые, но упертые, и доходят до черного пояса... Через много-много-много лет занятий...
Что у нас происходит с Аркашиной почкой - ужас. Я даже не хочу об этом писать. Ужас. Мы уже шесть дней в новом доме. Почти разобрались, но тут оказалось до фига, чего надо делать. Дом был сделан, но это оказалось то, что в Израиле очень неполиткоректно называют עבודה ערבית - арабская работа... А Аркаша очень рад этому дому и я рада, что он рад. Я только молюсь, чтобы он еще немного протянул...