Степная археология - 2013
Я пытался написать этот текст почти два с половиной месяцев. Удивительно как много времени прошло с тех пор, как я уехал из полевого лагеря Степное - никак не могу поверить, что это на самом деле было так давно.
Много раз я начинал писать - и каждый раз получалось не то. Или слишком формально, или слишком сумбурно, и вообще как-то не так. Поэтому я решил просто написать этот рассказ как поток сознания - все равно ничего лучше у меня, видимо, не получится.
Почему писать о Степном оказалось так сложно? Дело в том, что оказавшись в этой экспедиции я оказался у себя на родине - в той жизни, в тех смыслах, среди той степи и среди тех людей, с которыми прошла большая часть моей жизни. Приехав в степную археологию я провалился в прошлое, в свою молодость, на десять-пятнадцать лет назад, или даже в свою юность, на двадцать-двадцать пять лет в прошлое… Это невероятное состояние. Я чуть не остался там - в том мире, в том краю, в той степи. Не остался. Задержавшись из отпуска насколько только было можно я вырвался и вернулся. Если бы не моя семья, жена, сын, - наверное, я бы не вернулся.
Вырвавшись из Степного и вернувшись в Дубну я, видимо, вырвался и вернулся всё же не полностью. Какая-то часть души умудрилась остаться в степи. В результате я впал в какую-то полупрострацию - и уже два с половиной месяца не могу из нее выбраться. Я вполне здесь только когда я с Катей, со Стёпой и Машей. Все остальное время я не вполне здесь. Так вот, находясь не вполне здесь, я отработал нашу здешнюю экспедицию, начал заниматься другими текущими делами...
В общем, тяжело мне писать о Степном. Я оттуда до сих пор не совсем уехал.
Полевой отряд на могильнике Степное в этом году - это было главное, что осталось к настоящему времени от археологической экспедиции Челябинского университета. Работой отряда руководила Елена Куприянова, - молодой кандидат наук, руководитель археологического подразделения университета. Я её знаю уже восемнадцать лет. Лена очень хороший археолог - несомненно, классом выше меня (я, как правило, археологией занимаюсь с изрядной долей пофигизма и лишь постольку, поскольку удается найти время от других самых разных занятий). Не так давно она получила права и купила машину - старенькую «семерку» бардового цвета. На этой машине она возила на раскоп и с раскопа лопаты и носилки, ездила в поселок за водой и продуктами, иногда моталась в Челябинск по делам. Десять лет назад, когда я прошлый раз участвовал в раскопках на Степном, экспедиция была еще совместной - от университета и заповедника «Аркаима», и ее обеспечивали служебные машины аркаимского гаража. Теперь вместо них работает личный автотранспорт - степнинский командир Лена на своей «семерке» и ее сотрудник и подруга Наталья Батанина на какой-то чуть более новой модели «жигулей».
Вообще нынешнее Степное - это прежде всего женско-детский отряд. Его основу составляет дружный коллектив археологических девушек и уже почти взрослых сыновей некоторых из них: Лена Куприянова и ее сын Семен; Надя Малая с сыновьями - Толиком и Лёней; пятнадцати-шестнадцатилетние друзья Семена и Толика; а также Наташа и Маша Батанины; Маша-Минутка; Виталина и еще целый ряд ярких личностей. Именно на девушках держится раскоп.
Мужчины чаще работают в лагере. Игорь Русанов и Слава Савин занимались экспериментальной реконструкцией металлургического процесса эпохи бронзы; Сергей Батанин обеспечивал хозяйственное функционирование лагеря и разнообразные контакты с местным населением. Разнообразные прочие мужчины - прежде всего в виде мужей, гражданских мужей, просто друзей и женихов археологических девушек, приезжали в лагерь на некоторое время, когда им удавалось оторваться от городских забот. Как правило, это происходило в выходные - хотя некоторым товарищам удавалось задержаться и подольше.
В общем, на самом деле мужиков на Степном собиралось не меньше, а то и больше, чем девушек - но многие из этих мужиков функционировали в приезжающе-уезжающем режиме; а девушки жили и работали постоянно. И так получилось, что этот женско-детский полевой отряд раскопал в итоге точно такой же женско-детский археологический памятник - большой курган эпохи бронзы, в центре которого располагалось весьма необычное погребение женщины, а вокруг него - целая серия погребений детей (какая-то странная аналогия получилась,.. ладно).
Степнинский отряд вызывает восхищение, потому что существует он и работает только благодаря воле и дружбе - и больше ни почему. Этот почти последний выживший осколок когда-то великой университетской экспедиции существует не в силу административно-хозяйственных обстоятельств, а вопреки ним. Университет не даёт на его работу ни копейки денег, ни единого студента-практиканта. Единственное, чем помог работе отряда университет - это предоставил автомобиль «Газель» на заброску и снятие лагеря. Вся остальная работа осуществлялась степнинцами на собственных машинах - и, фактически, за собственные деньги: основой бюджета экспедиции стали средства, заработанные руководством отряда на хоздоговорных исследованиях весной этого года. Эти деньги можно было просто разложить по карманам или укатить на них куда-нибудь отдыхать - вместо этого они поехали работать. На Степном было немного студентов - но это были студенты не из университета, а из академии культуры; а основной состав полевого отряда составили добровольцы - волонтёры, в большинстве своем давно уже знающие друг друга и много лет выезжающие в составе этой экспедиции.
Само Степное - это удивительное место на самой границе степи. Если ехать из Челябинска на юг, сначала довольно долго будешь ехать по лесостепному пространству, вокруг будут просторные луга и многочисленные березовые леса и перелески. Потом начнется обширный Санарский бор, и дорога будет долго идти между его сосен и берез. А потом ты выезжаешь из бора на высокий увал - и видишь перед собой долину реки Уй и раскинувшуюся за ним степь - это значит всё, ты вырвался из лесов и лесостепей в настоящую степь, и дальше начнется огромная и прекрасная степная часть Челябинской области, Оренбуржье, Казахстан, Монголия - тысячи километров Великой Степи…
Там, где начинается Великая Степь, стоит огромная радиовышка высотой больше двухсот метров - а под ней раскинулось село Степное. Больше двухсот семидесяти лет назад здесь была основана крепость Степная - один из форпостов русского продвижения в степь. Крепость пережила восстания башкиров и набеги казахов, ее брал штурмом Пугачев, в советские годы здесь был мощные совхоз, а сейчас скорее остатки былого совхозного величия. По сторонам от села Степное в долине реки Уй расположено множество археологических памятников разных эпох, прежде всего - поселения и могильники эпохи бронзы, изучением которых степнинский отряд археологической экспедиции Челябинского университета занимается уже тринадцать лет.
В этом году я приехал в Челябинск 17 июня - приехал в отпуск, навестить своих родных (здесь живут мой отец и сын - оба Николаи) и друзей; привёз несколько типографских пачек со своей новой книжкой - «Археологи», в издании которой мне очень помогли друзья. На вокзале меня встретил Андрей Злоказов - и на его рабочей зеленой «Ниве» мы сразу поехали к четвертому корпусу Челябинского университета - там сейчас располагается университетская археологическая лаборатория. Дело в том, что именно в этот день выезжал в поле степнинский полевой отряд и им не помешала бы некоторая помощь в погрузке «Газели».
Андрей умеет замечательно делать очень многие вещи, в их числе - умение очень плотно, ёмко и надежно упаковывать в ограниченные объемы машин огромное количество экспедиционного оборудования. Благодаря этому его умению всё, что надо было погрузить, удалось втиснуть в тентованный кузов «Газели» - и степнинский отряд выехал на свое Степное, я поехал домой, где меня ждали отец и сын, а Андрей на следующий день улетел в Америку - улетел со всей семьей, никому из нас заранее не сказав об этом, и уже из Америки написал по электронке письмо, приложив к нему фотографии их новой, американской жизни. Я ужасно, просто ужасно расстроился, неоднократно выплеснул все это расстройство на Андрея - и в итоге сильно с ним поссорился, о чем крайне жалею… Впрочем, вернемся к степнинской тематике.
Через несколько дней мы выехали на Степное большим отрядом на трех машинах. В этот отряд вошли, главным образом, мои близкие друзья - в те годы, когда я жил и работал в Зауральской степи, они образовывали основной состав существовавшей тогда совместной экспедиции Челябинского университета и заповедника «Аркаим», мы много лет называли свой отряд Степной археологической экспедицией (САЭ). В этот выезд поехали: Лёша-«Рудольфович» Данилов, Сергей Марков-младшмй с сыном Данилом, Марик (Мариан) Вербовецкий, Михаил-«Майкл» Угаев с братом Женей и его супругой, мой сын Николай с собакой Локи. До этого Николай был на Степном в своем первом выезде в археологическую экспедицию десять лет назад, в 2003-м году - тогда ему было всего шесть лет.
Главное, что мы сделали в тот выезд - это съездили с Надей Малой в Верхнюю Санарку, в церковь во имя иконы Божией Матери Скоропослушницы, к замечательному священнику Дмитрию Кадомцеву (кстати, многолетнему участнику раскопок на Степном), где я стал крестным отцом Надиного сына Лёни. Это было событие из серии «лучше очень поздно, чем никогда».
Затем мы от души поработали на раскопе, попели песни у костра - и уехали в Челябинск. Приехали - и в тот же день провели во Дворце пионеров и школьников им. Н.К. Крупской презентацию книжки рассказов-воспоминаний «Археологи от Синташты до Дубны. 1987-2012», значительная часть которой посвящена челябинской школьной археологии. В течение ближайших дней я сходили с отцом в больницу, побывал на презентации замечательной монографии о поселении Устье, которую сделал мой учитель Николай Борисович Виноградов и собранный им научный коллектив, впервые в жизни съездил на городище раннего железного века Баландино под Челябинском - и попытался собрать отряд на Степное - потому что твердо знал: надо вернуться.
Отряд не собирался. Кто-то из моих друзей уезжал с семьей к морю, у других были срочные дела в городе, третьим надо было ехать в другую археологическую экспедицию… Тогда мы поехали вдвоем с Николаем. Или, скорее, втроем - потому что Николай опять взял с собой Локи (а как бы он смог его не взять)?
Еще несколько дней мы проработали на Степном. Николаю настала пора возвращаться в Челябинск, меня там же ждал поезд обратно - в Дубну. Я не поехал. Созвонился с семьей - мои пока задерживались у родственников в Абхазии. Позвонил на работу - предупредил, что опоздаю из отпуска. Отдал билет Николаю, друзья помогли его сдать обратно в кассу. И остался на Степном - до упора, насколько только смог накроить времени.
Полевой лагерь Степное стоял в этом году на правом берегу реки Уй, в урочище напротив очень красивой одиночной горы Утиный Нос. Гора отчетливо треугольной формы, мне очень понравилось, что называется она «нос», а не «клюв». :-)
Мы копали один достаточно крупный курган, входящий в состав могильника, четыре кургана из которого в конце 1950-х годов были исследованы экспедицией В.С. Стоколоса. Очень простая работа - втыкаешь лопату, кидаешь землю. Находок в насыпе было очень мало, а на расчистку погребений я остаться уже не смог.
Первую находку на раскопе сделал Сергей Марков - в центральной части насыпи он нашел довольно крупный фрагмент верхней части керамического сосуда срубной культуры. Находка вызвала большое оживление на раскопе и определенное разочарование руководства экспедиции - Лена надеялась, что курган будет относиться к несколько более ранней синташтинской культуре. Впрочем, по итогам работ «срубники» в раскопанном кургане оказались довольно ранние и весьма интересные.
Мне очень, очень понравилось вновь, как в молодые годы, работать в экспедиции, в которой я не начальник, а просто один из волонтеров. Да, поначалу было тяжело работать по многу часов на лопате - я уже отвык от этого, давно стал очень толстым и неповоротливым. Но постепенно более-менее втянулся. Работая по тяжелому грунту на том месте, где через полу насыпи кургана проходила старая полевая дорога, я умудрился так истереть о лопату подошву обуви, что в ней образовалась дырка.
Сильная жара, от которой в середине дня мы спасались только под тентом или в неглубокой, но чистой и прекрасной реке Уй, сменялась шквальным ветром, дождями и грозами. К раскопу и лагерю приезжали из Степного и окрестностей местные жители разной степени трезвости и адекватности. Причем не все выпившие были неадекватны и не все трезвые - адекватны, поскольку самой неадекватной, на мой взгляд, была совершенно трезвая компания из Пласта и Южноуральска, приехавшая в Степное в поисках неких «древних знаний», сохраненных каким-то превдоязыческим «казаком».
Полевой лагерь работал по распорядку, заведенному еще в советских археологических экспедициях. В восемь утра был подъем, мы умывались на мостках на берегу реки, завтракали и к девяти выходили на раскоп. Там работали четыре часа с десятиминутными перерывами каждый час, возвращались в лагерь, обедали - после чего кто шел спать, кто читать, кто купаться. А пять часов отряд снова выходил на раскоп - и работал до ужина. В двенадцать объявлялся отбой, после которого всякие песни у костра прекращались и народ начинал расползаться по палаткам.
Привычная, въевшаяся мне в плоть и кровь последовательность степной археологической жизни. Снова оказаться в ней было счастьем.
С собой у меня было три книги - молитвослов, который я открывал, к сожалению, весьма редко; томик сочинений И.В. Сталина «Вопросы ленинизма» 1935-го года издания и распечатка книги «Постперестройка» авторского коллектива под руководством С.Е. Кургиняна, опубликованной в 1990-м году. И Сталина, и Кургиняна у меня активно брали почитать и мы их неоднократно обсуждали. В этих обсуждениях люди, которых я знаю с детства, раскрывались с весьма неожиданной для меня стороны - так я с огромным удивлением узнал, что Игорь Русанов является сторонником движения «Суть времени», а с Сергеем Батаниным мы очень интересно обсуждали различные аспекты теории и практики сталинской эпохи. Сергей оказался очень интересным собеседником по этим вопросам. Сколько лет я уже толком не общался со своими коллегами, с которыми когда-то многие годы жил одной жизнь… Эх… Ностальгия. Внутренняя эмиграция. «Там далёко родится девочка, и когда отцветёт акация, называть её станут Эммочка, если полностью - эмиграция…». Не обращайте внимания, это просто поток сознания.
С Надей Малой мы дружим уже много лет, десять из них работали вместе в одной археологической лаборатории - и вот впервые в жизни оказались на раскопках в одной экспедиции. Наталью Батанину я не видел лет пять - она очень выросла, стала серьезным специалистом и даже вышла замуж в этом году (свадьбу праздновали непосредственно в полевом лагере) за Шуру Ковалева, с которым они были вместе столько лет, сколько я их помню, а вот теперь еще и поженились. Маша Батанина закончила истфак, пишет и поёт потрясающие песни - очень настоящие, боевые и тревожные. Еще сестры Батанины великолепно общаются друг с другом, именую друг друга не иначе как «Батанина»: «- Эй, Батанина!», «- Что, Батанина?», и это меня неизменно восхищало. Я познакомился с Марией-Минуткой, с которой мой сын работал в прошлом году на раскопках так называемого «геоглифа» - оказалась замечательной девушкой и просто прекрасным человеком. Познакомился с Виталиной, с Денисом, с Валерием, с Сандрой, вновь общался с Леной Михайлик, работал со Славой Савиным и замечательным школьником Андреем из его кружка. Очень вырос и стал настоящим молодым мужиком Семён Куприянов - парень умный, четкий, энергичный, с настоящим драйвом. И… и т.д. Я мог бы очень много писать здесь о степнинских людях - но, наверное это был бы местами слишком личный текст Ограничусь констатацией простого факта - на Степном в этом году жили и работали замечательные люди, вызывающие у меня искреннее восхищение и дикую, тотальную ностальгию... по Зауральской степи - конечно, именно по степи - как же иначе… Нда... (про степь - это была попытка самоиронии, не очень удачная, как мне кажется).
Хотя - люди людьми, но ведь и степь - Степью. Ну нет, нет в этих лесных краях такого неба. Нет такой травы, нет таких запахов, нет такого зайца, который ломанулся от нашей машины буквально на первой же стоянке во время первого выезда на Степное. Другие зайцы есть - но вот такого, определенно, нет…
Самым впечатляющим и необычным моментом стала так называемая «свадьба Стоколоса», на которую неожиданно «свалились» англо-канадские археологи, от чего мероприятие приобрело характер феерической интернациональной пьянки, равной которой я не помню - очень уж удачно подобрались здесь люди.
Все началось с того, что мы долго обсуждали историю изучения могильника Степное экспедицией археолога В.С. Стоколоса в конце 1950-х - а поскольку для обсуждения по делу фактов было совсем немного (по четырем раскопанным курганам вышли лишь одна краткая обобщающая публикация) - то в процессе обсуждения мы начинали безжалостно «гнать». Вспоминая слова Михаила Успенского о том, что каждый из великих городов построен на своих собственных руинах, мы пришли к выводу, что экспедиция Стоколоса раскапывала свои собственные погребения, а сам Стоколос за четыре тысячи лет до этого был великим вождем, основавшим всю синташтинскую культуру - его же сотрудники основали те или иные поселения этой культуры. По результатам обсуждения этой темы в экспедиции был введен гражданский культ Стоколоса, а на центральной площадке лагеря установлен изготовленный мной во время обеденного перерыва Стоколос как основной объект этого культа.
На собрании двух основных религиозных конфессий степнинского лагеря (православные и атеисты) было принято ответственное решение, что гражданский культ Стоколоса не имеет никакого отношения к идолопоконству и язычеству, и не является чем-либо не подобающим для верующего одной из перечисленных конфессий. Поскольку с нашей, православной стороны в собрании принимал участие работавший в экспедиции алтарник одного из челябинских храмов, закончивший духовное училище - т.е. человек образованный и подготовленный для решения таких актуальных вопросов; да и сам я когда-то защищался по специальности 09.00.13 «религиоведение, философская антропология, философия культуры» - считаю, что решение этого собрания является вполне компетентным. Впоследствии, правда, в лагере нашлись желающие его оспорить - почему-то со стороны атеистов; а также рассмотреть его сугубо иронически - со стороны не участвовавших в собрании буддистов. Однако их аргументы, сводившиеся к тому, что перед Стоколосом была установлена миска, в которую опускались различные подношения, а сам Стоколос был изображен с третьим глазом, сосудом, из которого он подает археологам нашего отряда блага, и шлангом, из которого он подает им же горести и беды, а сам из него же пьет пиво - так вот все эти аргументы в пользу «идолопоклоннического» и «языческого» характера гражданского культа Стоколоса я считаю решительно несостоятельными. Установленное в лагере изображение Стоколоса имеет сугубо аллегорический облик, приношения Стоколосу носили исключительно символический характер, а культ Стоколоса осуществлялся по согласованию с руководством отряда и носил исключительно гражданский, вне-религиозный характер.
Такой же характер носила и свадьба Стоколоса. Обсудив перспективы увеличения подачи нашему отряду благ и сокращения подачи потенциальных бед и горестей мы пришли к выводу, что оптимальным было бы установление символической связи между отрядом и его ландшафтно-научным покровителем посредством ритуального брака. Одна из девушек отряда добровольно вызвалась стать невестой Стоколоса, и как-то вечером перед выходным днем состоялся сам обряд. Невесту представили Стоколосу, подняв ее на надлежащее возвышение, подробно осветили ему все ее положительные стороны как человека и как археолога, признали достойной и отправили с подружкой переодеваться к свадьбе. К сожалению, во время переодевания невесту похитил некий грозный всадник на черном коне, пришлось ее искать, отгадывать загадки встретившегося сфинкса и выполнять его задания. В итоге невеста была обнаружена связанной в юрте, а ее похитителем оказался один из знаменитых уральских археологов старшего поколения - вернее, его ритуальный двойник, с блеском исполненный Семёном. В ключевой момент спора за невесту он призвал себе на помощь трех не менее знаменитых женщин-археологов старшего поколения, явившихся в образе своих ритуальных двойников (частично двойниц), поэтому бой за освобождение невесты был непростой - но все-таки окончился нашей победой.
Свадебный пир планировался нами весьма скромным, однако перед самым началом всего этого комплекса мероприятий в лагерь приехала команда знакомых англо-канадских археологов, работавших в это время в Карталинском районе в составе другого полевого отряда. Они с изрядным весельем принимали участие в основных событиях свадьбы, вполне удовлетворившись объяснением, что это такая «Russian Archaeology Tradition» (объяснение имело весьма мало отношения к действительности - ну да ладно), а увидев праздничный стол с энтузиазмом начали таскать на него многочисленные запасы из своего УАЗика - а запасы эти были воистину обильны. Дальше началось какое-то совершенно обалденное застолье - мы пели русские, английские и русско-английские песни, спорили до хрипоты обо всем на свете на самой причудливой смеси языков, и т.д. и т.п. Кажется, ни разу в жизни я не участвовал в такой великолепной, именно феерической пьянке.
Я ушел спать в палатку когда уже начинало рассветать - а через пару часов уже встал, поскольку вызвался быть в этот день дежурным по кухне. Подойдя к навесу нашей столовой я обнаружил, что не весь лагерь спит - один из англичан сидел на экспериментальной площадке за гончарным кругом и, весело напевая, лепил очередной керамический сосуд.
В завершение этого сумбурного рассказа я хочу обратиться ко всем участникам степнинской экспедиции: люди, вы прекрасны. Я вас люблю и помню о вас. И я к вам еще вернусь - не знаю как и когда, но обязательно вернусь. Удачи вам - и храни вас Господь!
Фотографии автора и Алексея Данилова
* * *
По результатам участия в степнинской экспедиции мой сын, обучающийся сейчас в 11-м классе, написал для школьной газеты небольшое эссе. Размещаю его здесь как еще одно свидетельство восприятия степи, археологии, древности:
Младшая уральская Эдда
С самого начала своей сознательной жизни я знал, что такое поле и степь. Не то, чтобы я в ней нуждался. Археология была делом моих родителей, их родителей и огромного количества наших друзей и знакомых - но сам я не связывал себя с нею, не стремился к ней особо, не задумывался о ней всерьез.
Степь.
Что для вас значит это слово? С середины этого лета для меня она - практически все. Пробыв всего неделю на раскопках недалеко от поселка Степное, меня вдруг необычайно зацепило, тронуло и проняло. Этими людьми, этой целью, этим занятьем - этой жизнью.
Археологическая экспедиция - это люди, которые ее наполняют, и идея, которая ими движет. В ней собираются совершенно невозможные, странные, забавные, замечательные личности. Просто выехать на природу, посидеть у костра и попеть на гитаре - это всего лишь развлечение, проведение времени. Ежедневно подниматься по "колоколу", подчиняться строгому распорядку, вникать в рутину далекого от "комфорта" существования, заниматься подчас нудной и утомляющей работой - это на самом деле и является Жизнью. Ты не просто перелистываешь учебник истории, для тебя каждая страница в нем - реальное переживание, каждый шаг человека, жившего так далеко от тебя - шаг навстречу к нему. Для нас, русских, вопрос своего прошлом всегда был не просто разделом науки или истории. Мы черпаем в прошлом огонь для будущего, в славных деяниях наших родителей, воинов и мудрецов - силу для собственного существования.
Люди каменного и бронзового века, которых изучает уральская степная археология, конечно, не являются нашими непосредственными предками. Но живя здесь и сейчас, чувствуя в руке давным-давно выкованный наконечник стрелы, или, что гораздо чаще - обломок изделия древнего гончара - находишь землю под ногами. Землю, на которой люди радовались, умирали, сражались, проливали кровь и слезы. Не знаю, зачем археология есть. У каждого, кто ею занимается, найдется свое объяснение тому, как она заняла так много в его сердце. Я видел их. Людей, объединенных мыслью, что дает им силу дышать. Не пылью - грязью и землей прошлого. Может, я и сам стану одним из них. И тогда скажу, что же это и чем она так важна. Когда я иду по вечерней степи, ноги приминают засохшую траву, ветер отгоняет комаров, сзади у костра сидят мои лучшие друзья и говорят о чем-то важном, необходимом, осмысленном - тогда я знаю, зачем живу. Как знали это когда-то, как забывают это сейчас - когда у тебя есть долг, вера, когда хочется поддаться куражу битвы или тихой радости дома.
Очень трудно рассказать о том, что такое степная экспедиция. Это понятие объединяет людей, характеры, судьбы, мысли, песни, случаи, образы и чувства. Оно лишь для тех, кто сможет им восхититься - как и любое другое стоящее дело. Отдаваться ему без оглядки, брать в нем жизнь, связывать себя с ним самой прочной цепью, Глейпниром, выкованной из шума кошачьих шагов и многих других исчезнувших из нашего мира вещей - вот что такое быть археологом. Подобное чувство единения работы и жизни замечательно описано в книге братьев Стругацких "Понедельник начинается в субботу". Если для тебя нет выходного как промежутка между работой, если твое счастье и твое ремесло неотделимы друг от друга - в одном из самых главных выборов пути ты не ошибся. Наверно, особенно это важно понять в одиннадцатом классе. И там, где что-то сказать мне не достает опыта или чувства, лучше всего вспомнить Игоря Растеряева. "Все чего-то дрался, искал, находил, - а в итоге смысл оказался один: мне в родной степи дышать веселей! Мне в родной степи гулять веселей! Мне в родной степи…"
Николай Петров