стихи-2
2 порция))))))))
Ловец воздуха
Трепет. За руку держать, не отрываясь,
и в глаза смотреть, чтоб не забыть -
можно умереть. НЕ надо Рая,
но любить её. Любить. Любить!
И,дрожа, боятся сделать больно,
неуклюже, в первый раз обнять.
Целовать? Её? Да разве можно?
Но как хочется ее поцеловать!
Робко, содрагаясь чужим телом,
наклониться и губами... Как тепло!
Да, неловко, да, нелепо, неумело,
но зато... Зато, зато, зато!
Запах кожи... Разве слаще что-то?
А тепло... Как пьяный от вина.
Все плывет сплошным круговоротом -
и везде она, она, она!
2004
************
Суламифь
Ты сидела, и волосы медные ржи,
словно солнца лучи, его согревали.
НАполнял его взгляд жаром губы твои -
будто не было зла и коварной печали.
И полны были мысли вином винограда,
и прохладой, и солнцем, рождающим день...
Есть одна лишь любовь, и одна лишь награда:
Целовать его ноги, беречь его тень.
Ты сидела;с любовью ты гладила кудри,
гдесвою паутину свила седина.
ОН для них - грозный царь и владыка премудрый -
и горячая чаша любви для тебя.
ГОворил, что, расставшись, вы встретитесь снова
через тысячи лет, через сотни времен,
не узнавши друг друга, пройдете... С укором
Прошептала: - Впервые не прав Соломон.
Семь жемчужин, насыпанных Богом в ладони,
были слаще граната и горче, чем мед.
Растеклась темнота золотом благовоний...
Все проходит, но только любовь не пройдет.
И, сплетаясь руками, узорами взгдядов,
были целым единым и жизнью одной...
Разметались по полу волосы листопадом.
- Мне неважно, что я... Я песчинка, родной.
Не жалея, не плача, с улыбкой прильнула
к векам, влагу с ресниц осушив.
- Была чаша любви, и я чашу испила.
Я узнаю тебя. Я твоя Суламифь.
2004
*************
Ромео и ДЖульетта I
Она была прекрасней, чем цветы,
она была дороже всех сокровищ мира,
и с детскую улыбкою поила
вином своей нетленной красоты.
И скромностью горел лишь взор,
что голубел, как васильки.
Все в ней прекрасно: разговор,
легкий румянец и пушок щеки.
Он молод был и слаб душой;
он думал все успеть, за всем угнаться...
Но как-то раз с внезапною тоской
сказала: - Нам велят расстаться.
- Нет, не отдам! - Ты любишь? - Да!
Захочешь, кровью подпишусь я.
-Навеки отдана тебе рука,
от этих слов не отрекусь я.
И было все, и ничего,
одно мгновенье, один миг,
когда к губам ее приник
и жар свой пылкий влил в неё.
Остались флер и горечь слов,
где есть она и ночи нет.
Был выполнен ее обет
не принимать чужих цветов.
2004
Ловец воздуха
Трепет. За руку держать, не отрываясь,
и в глаза смотреть, чтоб не забыть -
можно умереть. НЕ надо Рая,
но любить её. Любить. Любить!
И,дрожа, боятся сделать больно,
неуклюже, в первый раз обнять.
Целовать? Её? Да разве можно?
Но как хочется ее поцеловать!
Робко, содрагаясь чужим телом,
наклониться и губами... Как тепло!
Да, неловко, да, нелепо, неумело,
но зато... Зато, зато, зато!
Запах кожи... Разве слаще что-то?
А тепло... Как пьяный от вина.
Все плывет сплошным круговоротом -
и везде она, она, она!
2004
************
Суламифь
Ты сидела, и волосы медные ржи,
словно солнца лучи, его согревали.
НАполнял его взгляд жаром губы твои -
будто не было зла и коварной печали.
И полны были мысли вином винограда,
и прохладой, и солнцем, рождающим день...
Есть одна лишь любовь, и одна лишь награда:
Целовать его ноги, беречь его тень.
Ты сидела;с любовью ты гладила кудри,
гдесвою паутину свила седина.
ОН для них - грозный царь и владыка премудрый -
и горячая чаша любви для тебя.
ГОворил, что, расставшись, вы встретитесь снова
через тысячи лет, через сотни времен,
не узнавши друг друга, пройдете... С укором
Прошептала: - Впервые не прав Соломон.
Семь жемчужин, насыпанных Богом в ладони,
были слаще граната и горче, чем мед.
Растеклась темнота золотом благовоний...
Все проходит, но только любовь не пройдет.
И, сплетаясь руками, узорами взгдядов,
были целым единым и жизнью одной...
Разметались по полу волосы листопадом.
- Мне неважно, что я... Я песчинка, родной.
Не жалея, не плача, с улыбкой прильнула
к векам, влагу с ресниц осушив.
- Была чаша любви, и я чашу испила.
Я узнаю тебя. Я твоя Суламифь.
2004
*************
Ромео и ДЖульетта I
Она была прекрасней, чем цветы,
она была дороже всех сокровищ мира,
и с детскую улыбкою поила
вином своей нетленной красоты.
И скромностью горел лишь взор,
что голубел, как васильки.
Все в ней прекрасно: разговор,
легкий румянец и пушок щеки.
Он молод был и слаб душой;
он думал все успеть, за всем угнаться...
Но как-то раз с внезапною тоской
сказала: - Нам велят расстаться.
- Нет, не отдам! - Ты любишь? - Да!
Захочешь, кровью подпишусь я.
-Навеки отдана тебе рука,
от этих слов не отрекусь я.
И было все, и ничего,
одно мгновенье, один миг,
когда к губам ее приник
и жар свой пылкий влил в неё.
Остались флер и горечь слов,
где есть она и ночи нет.
Был выполнен ее обет
не принимать чужих цветов.
2004