Учим белорусский. 2.
Окончание интересной статьи. Начало в предыдущем номере...
***
Центральные власти с самого начала 1830-х гг. намеревались противодействовать массовой подделкке документов. В 1833-1834 гг. были созданы три комиссии для проверки актовых и метрических книг в составе чиновников Министерства Внутренних Дел, Министерства Юстиции, Корпуса жандармов и губернского стряпчего. Первая комиссия была создана для Виленской и Гродненской губерний, а также для Белостоцкого округа, вторая - для Киевской, Волынской и Подольской губерний [38]. Сотрудники комиссии должны были пронумеровать страницы, перечеркнуть пробелы, прошить и опечатать страницы актовых и метрических книг, которые хранились в поветовых судах, приходах и консисториях. Таким способом предполагалось предотвратить возможность делать в них дописки и вставлять в них листы. Священники обязывались предоставлять копии свидетельств о крещении в поветовые суды. Предписывалось составить опись копий части метрических книг костелов и униатских церквей XVIII в., которые хранились в римо-католической коллегии. Копии метрик должны были стать дополнительным источником для проверки подлинности метрик, подаваемых в качестве нобилитационных доказательств. В приходы и монастыри командировались чиновники для проверки метрических книг [39]. Особое внимание в указе обращалось на проверку патентов, которые часто подделывались с использованием подлинных королевских бланков [40].
Работа комиссии получила негативную оценку уже со стороны современников. Так, нумерация страниц и перечеркивания пустых мест производились весьма небрежно и настолько невнимательно, что на некоторых ранее перечеркнутых листах позднейшие фальсификаторы делали свои дописки; шнуровка производилась тонким шелковым шнурком, который быстро перетирался. Кроме того, не все члены комиссий участвовали в ревизии актовых книг. Так, полковник МЕРГЕР, член ревизионной комиссии Могилевской, Витебской и Минской губерний, не подписал около половины просмотренных комиссией книг, на последнем листе которых оставалось место для его подписи. Наибольшим же просчетом комиссии, по словам витебского архивариуса С.САЗОНОВА, было то, что она не исследовала множества актовых книг [41]. Деятельность комиссий не остановила фальсификации документов: теперь уже и печати комиссий 1833-1835 гг. уничтожались и подделывались, концы шнуров вынимались из-под печатей и вновь подклеивались; в подделках использовалась старая бумага с водяными знаками, которая даже слегка подпаливалась для придания ей более "древнего" вида. Подделывалась и нумерация страниц, а фальшивый документ чаще всего вклеивался в актовую книгу вместо вырванного подлинного листа [42].
Кроме комиссий по проверке актовых книг, в 1834 году были созданы губернские комиссии для проверки деятельности дворянских депутатских собраний [43]. Задачей этих комиссий было выявление злоупотреблений в наделении лиц дворянским достоинством. Комиссии должны были проверить законность решений дворянских собраний о наделении лиц дворянским достоинством, которые принимались до введения в 1828 году правила об утверждении решений дворянских собраний герольдией в Петербурге. Комиссиям также предписывалось проверить правомочность внесения дворян в родословные книги, проследить правильность ведения дворянской документации в собраниях, составить списки дворян, как утвержденных собраниями, так и не утвержденных ими, кроме "шляхты западных губерний" [44]. В функции названных комиссий также входила выдача свидетельств о принадлежности дворянина к одному из разрядов "бывшей польской шляхты", для чего они сносились с ревизскими отделениями казенных палат. Оттуда комиссии получали сведения о наличии согласно ревизий у самого просителя или его предков имений с людьми [45].
С целью исправления неточностей и злупотреблений в работе первой комиссии по проверке актовых книг в 1842-1852 гг. за дело взялись уже новые комиссии, тибо, как отмечалось в указе, "правительство не достигло полностью той цели, которой ждало от их работы, поскольку в актовых книгах продолжали появляться неточности и злоупотребления, подобные прежним" [46].
В состав новых комиссий вошли: поветовый предводитель дворянства, судьи, стряпчие и воинский начальник, а также прикомандированный губернский стряпчий, при условии, что он не принимал участия в работах предыдущей комиссии. Комиссии, для предотвращения вставок в актовые книги, должны были просмотреть их и составить описи с указанием номера документа в актовой книге по порядке, краткого его содержания и даты составления. В отдельной графе должно было быть обозначено, признается документ подлинным, или он - подделка. Описи должны были составляться в двух экземплярах и подписываться, затем прошнуровываться, подписываться и скрепляться личными печатями членов комиссии. Один экземпляр описи оставался в учреждении, где проводилась проверка, а второй направлялся в губернское правление, где он должен был использоваться для сверок и подтверждений. Надзор над деятельностью комиссий был возложен на губернаторов [47].
Деятельность как первой, так и второй комиссий получила негативную оценку современников и историков в первую очередь из-за огромного вреда, причиненного ими документам [49]. Сильно пострадали актовые книги земских и городских судов, а также магистратов конца XVIII века, где фальсифицированные документы встречались в огромном количестве. За деньги шляхта сговаривалась с чиновниками, которые умудрялись вписывать [aktykacja, aktykowanie - польск. - В.Д.] в актовую книгу нужные документы даже во время ее переплета. Некоторые из таких подделок выявили в середине XIX века тогдашние архивариусы во процессе обязательной сверки копий, подававшихся шляхтичами, с документами актовых книг. На таких документах красным карандашом ставилась надпись: "сомнительный" [50].
Комиссии 1842 опечатали и заново прошнуровали книги, но всех ошибок и подделок в нумерации страниц актовых книг, сделанных предыдущей комиссией исправить не удалось. Более того, по свидетельству архивариусов Витебского центрального архива древних актов, комиссии шнуровали книги весьма оригинально. Если актовая книга не была слишком большй - в 100-300 листов, то комиссия шнуровала ее всю, в то время как из книг, толщиной в 1000-2000 листов, от конца отнимались брошюры в 20-100 листов, которые прошнуровывались и скреплялись печатью комиссии. Некоторые книги прошнуровали далеко от переплета и затянули мертвым узлом так, что их невозможно было раскрыть для прочтения документов. Не выявили витебские архивариусы в 1860-е гг. и ни одной описи, которую обязаны были составить комиссии 1842 г. [51]. Это свидетельствует о том, что реализовывались требования правительства весьма формально.
С другой стороны, составление описей с описанием содержания актовых книг, с помещением замечаний и сомнений комиссии относительно подлинности актов, оказалось для комиссий непосильной задачей, даже при условии добросовестного выполнения членами комиссий своих обязанностей. Члены комиссий не были даже минимально подготовлены к своей миссии и не могли расчитать почерки XVI-XVII веков. Многие слабо владели русским языком, не говоря уже о старобелорусском - поветовые стряпчие... временами бывали весьма подкованными в тогдашней канцелярской казуистике, но для разбора актов, часто пересыпанных латинскими "макаронизмами", естественно не имели никакой способности; что же касается поветового военного начальника, то область археографии была для него terra incognita [52], - писал один из современников.
Помимо постоянных комиссий, организовывались и временные комиссии для проверки того или иного архива. Так, зимой 1851 года, была создана комиссия для проверки минских городских книг. Комиссия отметила, что в книгах находится большое количество подозрительных документов, а часто книг пребывает в весьма ветхом состоянии [53]. Работала и гродненская комиссия для разоблачения создателей поддельных документов. Она выявила "в некоторых поветовых судах в актовых книгах многочисленные ошибки в нумерации листов, в описях, в подмене печатей и внесение в книги поддельных документов" [54]. В 1848-1851 гг. действовала Витебская следственная комиссия по делу о составлении поддельных актов, которая выявила поддельные и сомнительные акты, касавшиеся по крайней мере 27 родов. Правда, не все из них в результате признали недействительными [55].
В 1843 году, в целях облегчения работы департамента герольдии Сената, перегруженного документами шляхтичей, присланными на окончательное утверждение, была создана Виленская центральная ревизионная комиссия, в функции которой входила проверка документов, выданных шляхтичам Виленским, Минским, Гродненским и Ковенским дворянскими депутатскими собраниями. Комиссия также выдавала свидетельства, подтверждавшие дворянство. Многие присланные в комиссию комплекты подготовленных к утверждению документов, комиссией были отправлены для дополнения. Комиссия действовала до 1847 года и фактически дублировала некоторые ревизионные функции герольдии. Ее деятельность до сих пор исследована недостаточно.
В 1852 году в западных губерниях были созданы три архива древних актов - в Витебске, Вильне и Киеве. Они, поолучив актовые книги из присутственных мест, приняли на себя функции ревизионных комиссий по проверке актов и выявлении фальшивок, потому в 1852 году все ревизионные и проверочные комиссии прекратили свое существование.
В центральные архивы передавались документы и актовые книги, датированные периодом до 1799 года. До момента создания архивов эти актовые книги хранились в подсобных архивах разных учреждений, что было весьма неудобно для работы ревизионных комиссий [56]. Именно намерение прекратить массовую фальсификацию актовых документов, которая, не смотря на работу ревизионных комиссий, продолжались и дальше, стала одной из причин архивной реформы 1852 года в западных губерниях [57].
Архивы стали более надежным препятствием для фальсификаций. По словам работника Виленского архива М.ГОРБАЧЕВСКОГО, из ста документов, поступавших для подтверждения в Виленский архив, законным оказываля один [58]. Скорее всего, архивариус преувеличивал, но несомненно, что и голословным он не был.
С момента открытия центральных архивов только они могли выдавать выписки из актов. Для выдачи каждой выписки работник архива запрашивал нескольких особ - поветового предводителя дворянского собрания, в Витебске - еще и директора гимназии, а в Вильно - председателя комиссии по разбору и изданию древних актов. Комиссия сверяла поготовленную выписку с актом и решала, признать ли его подлинным, или наоборот. За выдачу выписки бралась пошлина. Оригиналы актовых книг выдавать как учреждениям, так и частным лицам запретили [59].
Хотя передача актовых книг на хранение в центральные архивы и уменьшила масштабы фальсификаций документов, полностью их она не осановила. В 1862 году вновь появляются сведения о массовых фальсификаций в "северо-западном крае". В 1867 году власти вынуждены были приостановить рассмотрение дел в дворянских собраниях и герольдии, которые основывались на документах Киевского центрального архива, в связи с массовыми фальсификациями. Создали комиссию для перепроверки решений, вынесенных на основе документов этого архива. Однако, комиссия вскоре признала свою некомпетентность, потому что "не могла определить признаков, по которым можно было отличить подлинные акты XVIII века от поддельных" [60].
Кроме подделки актов и выписок, остались и другие возможности незаконной нобилитации, например приписка к роду, который уже был утвержден в дворянстве [61]. В таком случае фабриковалась метрика или подделывалась выписка из метрической книги. Выявить, сколько людей получило нобилитацию таким способом, нет никакой возможности. В подделку свидетельств из метрических книг были замешаны даже некоторые священники.
Фальсифицируя документы, многие подделывали и родословные, причем мифотворчество здесь цвело особенно буйно.
При строгом рассмотрении дела, - писал известный витебский мемуарист М.МАРКС, - разве один из сотни смог бы подтвердить свое дворянство... какие-то отрывочные, частные купчие и дарованные грамоты по-настоящему никак не могли служить родовыми документами. Нужно было обратиться к доказательствам иного характера, более надежным, таким, которые не могли быть отклонены (с точки зрения помещиков. - В.М.). И вот помещики, все без исключения предъявили свое дворянство, выводя себя напрямую от легендарных Антеноров, Лехов, Пястов, Витолей и др., а бедные чиншевики были зачислены в однодворцы, хотя родители их происходили несомненно от шляхты, ибо в последних шляхетских ополчениях служили офицерами... Хорошо тогда нагрели себе руки чиновники депутатского собрания [62].
Перед отменой крепостного права наделением дворянским достоинством своих крепостных в видах собственной выгоды заинтересовались помещики. Это стало для них выгодным делом - такие "дворяне из крестьян" избавлялись бы от права выкупа наделов у помещика согласно положениям крестьянской реформы 1861 г. Я.ГЕЙШТОР отмечал, что приписать к дворянству нескольких человек было нетрудно, но если дело касалось нескольких десятков людей и целых деревень, сделать это было невозможно, даже при существенных затратах. При том, такое зачисление в дворяне овечало только интересам помещика, а простой народ на этом только терял [63]. Согласно сохранившимся свидетельствам современников, проедура подделки "полного пакета" дворянских документов вместе с их легализацией стоила около 50 рублей серебром*) [64].
*) Месячная зарплата тогдашнего фельдшера или стоимость проезда от Санкт-Петербурга до Читы во втором классе...
"Подтверждение бумагой" дворянского достоинства изменило отношение к документам Мелкая шляхта и состоятельные помещики стали уделять повышенное внимание ко всякого вида официальным бумагам, которые у многих небрежно хранились в чемоданах на чердаках. Особое внимание обращалось на документы, касающиеся доказательств принадлежности к дворянству. Каэтан КРАШЕВСКИЙ описал способ особо тщательного хранения таких бумаг шляхтой Пружанского повета: "держат их обычно в залепленных горшках, подвешенными в доступных местах, на виду, чтобы можно было их легко спасти от пожара" [65].
Деньги могли открыть дорогу к нобилитации практически любому человеку. Шляхтичи, не сумевшие по тем или иным причинам укорениться в российском дворянстве на основе подлинных документов, пользовались предложениями "черного" рынка услуг. Приблизительно половина мелкой шляхты Белоруссии - около 150-200 тысяч человек, правдами или неправдами в 30-90-е годы смогла-таки "втиснуться" в дворянское сословье, не смотря на препятствия, чинимые центральными властями. Строгость и даже жесткость российской автократии в отношении шляхты в определенной степени смягчались продажностью и взяточничеством чиновников, проводивших имперскую политику.
Следует дополнительно к сказанному отметить, что подделка документов, и не только о дворянском происхождении, вообще в XIX веке было широко распространена. Так, на гродненского губернского секретаря АЛЕКСАНДРОВА в 1852 году было заведено уголовное дело за подделку книжки вкладов сберегательной кассы [66]. В той же губернии в 1881 году один из жителей устраивался на чиновническую должность по поддельному паспорту. Факт подделки выявился только в ходе разбирательства, учиненного после того, как этот человек исчез в неизвестном направлении после совершения преступления [67]. Как следует из описаний архивных дел, подделывались также кредитные билеты, документы о закладе имущества и правах на него, свидетельства о смерти для уклонения от воинской повинности, разнообразые свидетельства, векселя, доверенности, завещания, печати, и, особенно часто, бумажные деньги, причем не только российские. Помещик БЕЛКОВИЧ и литограф ШУЛЬЦ из Виленской губернии, создав своеобразный симбиоз труда и капитала, основали подпольный цех по подделке денежных знаков [68].
Поскольку подделка документальных доказательств дворянского происхождения было весьма распространенным явлением, родословные, составлявшиеся и составляющиеся на основе архивных документов, должны тщательно проверяться в сопоставлении с другими архивными документами с использованием методов дипломатики*). Одним из таких методов является верификация филиграней на бумаге. Некоторые подделки имеют на бумаге филиграни более позднего происхождения, чем свидетельствовала бы о том датировка документа. Это непосредственно свидетельствует о том, что документ - подделан [69].
*) Один из методов источниковедения в работе с актовыми документами, в том числе для хронологической их классификации...
Таким образом, подделка документов, подтверждавших дворянское происхождение, была в Белоруссии в XIX веке весьма распространенным явлением. Первопричиной массовых фальсификаций было намерение имперских властей "очистить" дворянское сословие так называемых "западных губерний" от мелкой шляхты путем проверки документов на шляхетство, что и сформировало спрос на подделку последних. С другой стороны, чиновники стремились обогатиться, что сформировало рынок нелегальных услуг. Массовая подделка документов привела к значительному сглаживанию результатов политики по "разбору шляхты", дав десяткам тысяч мелких и среднего достатка шляхтичам возможность сохранить привилегированный статус. Как отмечал польский исследователь К.АКУЛИЧ, "неумелая, ленивая, продажная рука российской администрации была не в состоянии реализовать детальнейшие русификаторские инструкции, которыми засыпали ее власти" [70].
ЛИТЕРАТУРА:
1. Мыльников, А. С., Якубовский, В. А. Процесс разложения дворянства и его социальные последствия // Социальная структура общества ХIХ в. Москва, 1982. С. 316.
2. Историко-юридические материалы, извлечённые из актовых книг губерний Витебской и Могилёвской, хранящихся в центральном архиве в Витебске / Под ред. С. Созонова. Вып. 1. Витебск, 1871. С. II.
3. Рыбчонак, С. Праблема верагоднасці вывадаў шляхецтва ў першай палове XIX ст. (па матэрыялах Мінскага дваранскага дэпутацкага сходу) // Праблемы гістарыяграфіі, крыніцазнаўства, архівазнаўства і археаграфіі ў Беларусі. Матэрыялы «круглага стала», прысвечанага 60-годдзю з дня нараджэння прафесара У. М. Міхнюка (Мінск, 28 верасня 2007 г.). Мінск, 2008.
4. Неупокоев, В. И. Преобразование беспоместной шляхты в Литве в податное сословие однодворцев и граждан (Вторая треть XIX в.) // Революционная ситуация в России 1859-61. Москва, 1974. Т. VI. С. 6.
5. Кабузан, В. М., Троицкий, С. М. Изменения в численности, удельном весе и размещении дворянства в России в 1782-1858 // История СССР. 1971. № 4. C. 158.
6. Касмылёў, В. Шляхецкая годнасць за тры рублі серабром // Беларуская мінуўшчына. 1998. № 1. C. 42.
7. Там же.
8. Там же.
9. Полное собрание законов Российской империи. Собрание второе (далей - ПСЗ II). Т. 1. № 397. 8 июня 1826 г. О времени, с которого должны быть вводимы в оклад люди, неправильно причислившиеся к чиншевой шляхте.
10. Lechnicki, J. E. Statystyka gubernii Litewsko-Grodzieńskiej, przez J. E. Lechnickiego. Wilno, 1817. S. 59.
11. ПСЗ II. T. 3. № 1773. 6 февраля 1828 г. О дворянских свидетельствах и документах, представляемых от недорослей из дворян и других свободного состояния людей, при определении их в военную службу.
12. ПСЗ II. Т. ІІІ. № 1806. 12 февраля 1828 г. О учреждении при Сенате комитета, для начертания правил о том, каким образом удобнее произвести ревизию действий дворянских собраний и положительно определить настоящие дворянские роды.
13. ПСЗ ІІ. Т. IV. № 2948. 22 июня 1829 г. Об учреждении комиссии для составления положения о шляхте, находящейся в присоединённых от Польши губерниях.
14. Нацыянальны гістарычны архіў Беларусі ў горадзе Гродна (далей - НГАБ у Гродне). Ф. 1, воп. 3, спр. 40, арк. 1-15. Дело по отношению комиссии Высочайше учреждённой для составления положения о шляхте о доставлении в самоскорейшем времени сведений о состоянии шляхты. Сентябрь 1829 г.
15. Амелька, С. Эвалюцыя прававой культуры дваранства на Гарадзеншчыне ў кан. XVIII - сяр. XIX ст. // Шлях да ўзаемнасці. Матэрыялы VII міжнароднай канферэнцыі. Гродна, 2001. C. 301.
16. ПСЗ II. Т. 5. Отд. 2. № 4104. 18 ноября 1830 г. О порядке удостоверения в происхождении дворянских фамилий по Остзейским и присоединённым от Польши губерниям.
17. ПСЗ ІІ. Т. 6. Отд. 2. № 4869. 19 октября. О разборе шляхты в Западных губерниях, и об устройстве сего рода людей.
18. Спрогис, И. Я. Виленский центральный архив древних актовых книг (оттиск из памятной книжки Виленской губернии на 1902 г.). Вильна, 1901. C. 7.
19. Лялин, В. А. Витебский центральный архив // Сборник археологического института. Кн. 3 / Под ред. Н. В. Калачова. Санкт-Петербург, 1880. Отд. 1. C. 58.
20. Исторический обзор деятельности Комитета министров. Т. 3. Ч. 1. Санкт-Петербург, 1902. С. 200.
21. Капіца, Т., Леўчык, А., Рыбчонак, С. Гербоўнік беларускай шляхты. Т. 1. Мінск, 2002. С. 25.
22. ПСЗ ІІ . Т. 8. Отд. 1. № 6644. 19 декабря. Об учреждении в губерниях, от Польши возвращённых, особых комиссий для рассмотрения метрических и актовых книг.
23. Sikorska-Kulesza, J. Deklasacja drobnej szlachty na Litwie i Białorusi w XIX w. Warszawa, 1995. S. 75.
24. Улащик, Н. Н. Предпосылки крестьянской реформы в Литве и Западной Белоруссии. Москва, 1965. С. 91.
25. Нацыянальны гістарычны архіў Беларусі (далей - НГАБ). Ф. 2512 (Віцебскі дваранскі дэпутацкі сход), воп. 1, спр. 339, арк. 15-25. Дело о подделке дворянских документов разными лицами. 1848-1859.
26. Улащик, Н. Н. Предпосылки крестьянской реформы в Литве и Западной Белорусии. Москва, 1965. С. 91.
27. Янушкевіч, Я. Трагікамедыя ў Люцынцы. Люцынскі пасаг. Некалькі неідылічных сцэнак з жыццяпісу Вінцэнта Марцінкевіча // Полымя. 2007. № 1. С. 96.
28. Капіца, Т., Леўчык, А., Рыбчонак, С. Гербоўнік беларускай шляхты. Т. 1. С. 25.
29. НГАБ. Ф. 2512, воп. 1, спр. 339.
30. Mienicki, R. Archiwum Akt Dawnych w Wilnie w okresie od 1795 do 1922 r. Warszawa, 1923. S. 40.
31. Woyniłłowicz, Е. Wspomnienia z lat 1847-1928. Cz. 1. Wilno, 1931. S. 52.
32. Mienicki, R. Archiwum Akt Dawnych w Wilnie w okresie od 1795 do 1922 r. S. 40.
33. Историко-юридические материалы, извлечённые из актовых книг губерний Витебской и Могилёвской, хранящихся в центральном архиве в Витебске. С. XII.
34. ПСЗ ІІ. Т. 18. Отд. 1. № 16574. 1 марта. О вменении в обязанность гражданским палатам сличать подписи на документах служащих основанием дворянства жителям западных губерний, чрез секретарей оных.
35. НГАБ. Ф. 146, воп. 2, спр. 724, арк. 1-280. Переписка с Минским дворянским депутатским собранием о проверке документов о дворянском происхождении разных родов за 1846 год.
36. Спрогис, И. Я. Виленский центральный архив древних актовых книг. С. 7.
37. НГАБ у Гродне. Ф. 1, воп. 10, спр. 411. Дело о доставлении сведений комиссии военного суда при Литовском уланском полку о происхождении рядового Волконского Антона, предъявившего подложное свидетельство о дворянском происхождении. 1832 г.; НГАБ. Ф. 295, спр. 275. Дело об установлении дворянского происхождения Папроцкого, поступившего на военную службу; НГАБ. Ф. 295, спр. 249. Дело об установлении дворянского происхождения Цишкевича К., поступившего на военную службу.
38. ПСЗ ІІ. T. VIII. Отд. 2. № 6644. 18 декабря 1833 г. Об учреждении в губерниях, от Польши возвращённых, особых комиссий для рассмотрения метрических и актовых книг.
39. Lietuvos Valstybės Istorijos Archyvas (LVIA), f. 381 (Віленскае губернскае праўленне), ap. 25, b. 414.
40. ПСЗ ІІ. T.VIII. Отд. 2. № 6644. 18 декабря 1833 г. Об учреждении в губерниях, от Польши возвращённых, особых комиссий для рассмотрения метрических и актовых книг.
41. Историко-юридические материалы, извлечённые из актовых книг губерний Витебской и Могилёвской, хранящихся в центральном архиве в Витебске. С. IV.
42. Спрогис, И. Я. Виленский центральный архив древних актовых книг. C. 7.
43. ПСЗ II. T. IX. Отд. 1. № 7007. 20 апреля 1834 г. О производстве обревизования действий дворянских депутатских собраний.
44. Там же.
45. НГАБ. Ф. 2512, воп. 1, спр. 282, арк. 14, 17, 29, 31, 42. Дело по прошениям дворян о выдаче свидетельств на поступление в государственную службу.
46. ПСЗ ІІ. Т. XVII. Отд. 2. № 16163. 3 ноября 1842 г. О производстве новой поверки актовых книг в Западных губерниях.
47. ПСЗ ІІ. Т. XVII. Отд. 2. № 16163. 3 ноября 1842 г. О производстве новой поверки актовых книг в Западных губерниях.
48. Sikorska-Kulesza, J. Deklasacja drobnej szlachty na Litwie i Białorusi w XIX w. S. 76-77.
49. Лялин, В. А. Виленский центральный архив. C. 29; Mienicki, R. Archiwum Akt Dawnych w Wilnie w okresie od 1795 do 1922 r. S. 40.
50. Капіца, Т., Леўчык, А., Рыбчонак, С. Гербоўнік беларускай шляхты. Т. 1. С. 26.
51. Историко-юридические материалы, извлечённые из актовых книг губерний Витебской и Могилёвской, хранящихся в центральном архиве в Витебске. С. XI.
52. Там же. С. ІX.
53. Mienicki, R. Archiwum Akt Dawnych w Wilnie w okresie od 1795 do 1922 r. S. 42-43.
54. ПСЗ ІІ. Т. XVII. Отд. 2. № 16163. 3 ноября 1842 г. О производстве новой поверки актовых книг в Западных губерниях. С. 77.
55. НГАБ. Ф. 2512, воп. 1, спр. 339, арк. 2-4, 13-13 адв., 15-25. Дело о подделке дворянских документов разными лицами, 1848-1859 гг.
56. Каманина, И. Киевский центральный архив (1852-1880) // Сборник археологического института. Кн. 5. Половина 2. Санкт-Петербург, 1881. С. 46.
57. Лялин, В. А. Виленский центральный архив. С. 29; Самоквасов, Д. Я. Архивное дело в России. Кн. 1. Современное русское архивное настроение. Москва, 1902. Приложения. С. 5.
58. Лялин, В. А. Виленский центральный архив. С. 29.
59. Самоквасов, Д. Я. Архивное дело в России. Кн. 2. Прошедшая, настоящая и будущая постановка архивного дела в России. Москва, 1902. С. 53-54.
60. Самоквасов, Д. Я. Архивное дело в России. Кн. 1. С. 120.
61. Woyniłłowicz, Е. Wspomnienia z lat 1847-1928. Cz. 1. S. 52.
62. Маркс, М. Записки старика // Віцебскі сшытак. 1996. № 2. C. 97.
63. Gieysztor, J. Pamiętnik z lat 1857-65. T. 1. S. 135.
64. Спрогис, И. Я. Виленский центральный архив древних актовых книг. С. 8.
65. Kraszewski, K. Silva Rerum. Kronika domowa. Warszawa, 2000. С. 92.
66. НГАБ у г. Гродна. Ф. 1, воп. 5, спр. 2097. Дело о фальшивом изготовлении губернским секретарём Александровым вкладной книжки сберегательной кассы.
67. Там же. Ф.14, воп. 3, спр. 65, арк. 6. Дело о подложном паспорте.
68. LVIA. F. 381, ap. 19, t. 3, b. 5439. Дело о привлечении к судебной ответственности за подделку денег помещика Беликовича П. и литографа Шульца Э.
69. Залівака, А. С. Сфальсіфікаваны тэстамент пана Мікалая Канстанцінавіча Залівакі // Архіварыус. Зборнік навуковых артыкулаў і паведамленняў. Вып. 3. Мінск, 2005. С. 64.
70. Okulicz, K. Brzask, dzień i zmierzch na ziemiach Litwy historycznej. Szkic historyczno-publicystyczny // Pamiętnik Wileński. Londyn, 1972. S. 15. (Цыт. паводле: Ustrzycki, M. Ziemianie polscy na kresach1864-1914. świat wartości i postaw. Kraków, 2006. S. 329.)
***
Центральные власти с самого начала 1830-х гг. намеревались противодействовать массовой подделкке документов. В 1833-1834 гг. были созданы три комиссии для проверки актовых и метрических книг в составе чиновников Министерства Внутренних Дел, Министерства Юстиции, Корпуса жандармов и губернского стряпчего. Первая комиссия была создана для Виленской и Гродненской губерний, а также для Белостоцкого округа, вторая - для Киевской, Волынской и Подольской губерний [38]. Сотрудники комиссии должны были пронумеровать страницы, перечеркнуть пробелы, прошить и опечатать страницы актовых и метрических книг, которые хранились в поветовых судах, приходах и консисториях. Таким способом предполагалось предотвратить возможность делать в них дописки и вставлять в них листы. Священники обязывались предоставлять копии свидетельств о крещении в поветовые суды. Предписывалось составить опись копий части метрических книг костелов и униатских церквей XVIII в., которые хранились в римо-католической коллегии. Копии метрик должны были стать дополнительным источником для проверки подлинности метрик, подаваемых в качестве нобилитационных доказательств. В приходы и монастыри командировались чиновники для проверки метрических книг [39]. Особое внимание в указе обращалось на проверку патентов, которые часто подделывались с использованием подлинных королевских бланков [40].
Работа комиссии получила негативную оценку уже со стороны современников. Так, нумерация страниц и перечеркивания пустых мест производились весьма небрежно и настолько невнимательно, что на некоторых ранее перечеркнутых листах позднейшие фальсификаторы делали свои дописки; шнуровка производилась тонким шелковым шнурком, который быстро перетирался. Кроме того, не все члены комиссий участвовали в ревизии актовых книг. Так, полковник МЕРГЕР, член ревизионной комиссии Могилевской, Витебской и Минской губерний, не подписал около половины просмотренных комиссией книг, на последнем листе которых оставалось место для его подписи. Наибольшим же просчетом комиссии, по словам витебского архивариуса С.САЗОНОВА, было то, что она не исследовала множества актовых книг [41]. Деятельность комиссий не остановила фальсификации документов: теперь уже и печати комиссий 1833-1835 гг. уничтожались и подделывались, концы шнуров вынимались из-под печатей и вновь подклеивались; в подделках использовалась старая бумага с водяными знаками, которая даже слегка подпаливалась для придания ей более "древнего" вида. Подделывалась и нумерация страниц, а фальшивый документ чаще всего вклеивался в актовую книгу вместо вырванного подлинного листа [42].
Кроме комиссий по проверке актовых книг, в 1834 году были созданы губернские комиссии для проверки деятельности дворянских депутатских собраний [43]. Задачей этих комиссий было выявление злоупотреблений в наделении лиц дворянским достоинством. Комиссии должны были проверить законность решений дворянских собраний о наделении лиц дворянским достоинством, которые принимались до введения в 1828 году правила об утверждении решений дворянских собраний герольдией в Петербурге. Комиссиям также предписывалось проверить правомочность внесения дворян в родословные книги, проследить правильность ведения дворянской документации в собраниях, составить списки дворян, как утвержденных собраниями, так и не утвержденных ими, кроме "шляхты западных губерний" [44]. В функции названных комиссий также входила выдача свидетельств о принадлежности дворянина к одному из разрядов "бывшей польской шляхты", для чего они сносились с ревизскими отделениями казенных палат. Оттуда комиссии получали сведения о наличии согласно ревизий у самого просителя или его предков имений с людьми [45].
С целью исправления неточностей и злупотреблений в работе первой комиссии по проверке актовых книг в 1842-1852 гг. за дело взялись уже новые комиссии, тибо, как отмечалось в указе, "правительство не достигло полностью той цели, которой ждало от их работы, поскольку в актовых книгах продолжали появляться неточности и злоупотребления, подобные прежним" [46].
В состав новых комиссий вошли: поветовый предводитель дворянства, судьи, стряпчие и воинский начальник, а также прикомандированный губернский стряпчий, при условии, что он не принимал участия в работах предыдущей комиссии. Комиссии, для предотвращения вставок в актовые книги, должны были просмотреть их и составить описи с указанием номера документа в актовой книге по порядке, краткого его содержания и даты составления. В отдельной графе должно было быть обозначено, признается документ подлинным, или он - подделка. Описи должны были составляться в двух экземплярах и подписываться, затем прошнуровываться, подписываться и скрепляться личными печатями членов комиссии. Один экземпляр описи оставался в учреждении, где проводилась проверка, а второй направлялся в губернское правление, где он должен был использоваться для сверок и подтверждений. Надзор над деятельностью комиссий был возложен на губернаторов [47].
Деятельность как первой, так и второй комиссий получила негативную оценку современников и историков в первую очередь из-за огромного вреда, причиненного ими документам [49]. Сильно пострадали актовые книги земских и городских судов, а также магистратов конца XVIII века, где фальсифицированные документы встречались в огромном количестве. За деньги шляхта сговаривалась с чиновниками, которые умудрялись вписывать [aktykacja, aktykowanie - польск. - В.Д.] в актовую книгу нужные документы даже во время ее переплета. Некоторые из таких подделок выявили в середине XIX века тогдашние архивариусы во процессе обязательной сверки копий, подававшихся шляхтичами, с документами актовых книг. На таких документах красным карандашом ставилась надпись: "сомнительный" [50].
Комиссии 1842 опечатали и заново прошнуровали книги, но всех ошибок и подделок в нумерации страниц актовых книг, сделанных предыдущей комиссией исправить не удалось. Более того, по свидетельству архивариусов Витебского центрального архива древних актов, комиссии шнуровали книги весьма оригинально. Если актовая книга не была слишком большй - в 100-300 листов, то комиссия шнуровала ее всю, в то время как из книг, толщиной в 1000-2000 листов, от конца отнимались брошюры в 20-100 листов, которые прошнуровывались и скреплялись печатью комиссии. Некоторые книги прошнуровали далеко от переплета и затянули мертвым узлом так, что их невозможно было раскрыть для прочтения документов. Не выявили витебские архивариусы в 1860-е гг. и ни одной описи, которую обязаны были составить комиссии 1842 г. [51]. Это свидетельствует о том, что реализовывались требования правительства весьма формально.
С другой стороны, составление описей с описанием содержания актовых книг, с помещением замечаний и сомнений комиссии относительно подлинности актов, оказалось для комиссий непосильной задачей, даже при условии добросовестного выполнения членами комиссий своих обязанностей. Члены комиссий не были даже минимально подготовлены к своей миссии и не могли расчитать почерки XVI-XVII веков. Многие слабо владели русским языком, не говоря уже о старобелорусском - поветовые стряпчие... временами бывали весьма подкованными в тогдашней канцелярской казуистике, но для разбора актов, часто пересыпанных латинскими "макаронизмами", естественно не имели никакой способности; что же касается поветового военного начальника, то область археографии была для него terra incognita [52], - писал один из современников.
Помимо постоянных комиссий, организовывались и временные комиссии для проверки того или иного архива. Так, зимой 1851 года, была создана комиссия для проверки минских городских книг. Комиссия отметила, что в книгах находится большое количество подозрительных документов, а часто книг пребывает в весьма ветхом состоянии [53]. Работала и гродненская комиссия для разоблачения создателей поддельных документов. Она выявила "в некоторых поветовых судах в актовых книгах многочисленные ошибки в нумерации листов, в описях, в подмене печатей и внесение в книги поддельных документов" [54]. В 1848-1851 гг. действовала Витебская следственная комиссия по делу о составлении поддельных актов, которая выявила поддельные и сомнительные акты, касавшиеся по крайней мере 27 родов. Правда, не все из них в результате признали недействительными [55].
В 1843 году, в целях облегчения работы департамента герольдии Сената, перегруженного документами шляхтичей, присланными на окончательное утверждение, была создана Виленская центральная ревизионная комиссия, в функции которой входила проверка документов, выданных шляхтичам Виленским, Минским, Гродненским и Ковенским дворянскими депутатскими собраниями. Комиссия также выдавала свидетельства, подтверждавшие дворянство. Многие присланные в комиссию комплекты подготовленных к утверждению документов, комиссией были отправлены для дополнения. Комиссия действовала до 1847 года и фактически дублировала некоторые ревизионные функции герольдии. Ее деятельность до сих пор исследована недостаточно.
В 1852 году в западных губерниях были созданы три архива древних актов - в Витебске, Вильне и Киеве. Они, поолучив актовые книги из присутственных мест, приняли на себя функции ревизионных комиссий по проверке актов и выявлении фальшивок, потому в 1852 году все ревизионные и проверочные комиссии прекратили свое существование.
В центральные архивы передавались документы и актовые книги, датированные периодом до 1799 года. До момента создания архивов эти актовые книги хранились в подсобных архивах разных учреждений, что было весьма неудобно для работы ревизионных комиссий [56]. Именно намерение прекратить массовую фальсификацию актовых документов, которая, не смотря на работу ревизионных комиссий, продолжались и дальше, стала одной из причин архивной реформы 1852 года в западных губерниях [57].
Архивы стали более надежным препятствием для фальсификаций. По словам работника Виленского архива М.ГОРБАЧЕВСКОГО, из ста документов, поступавших для подтверждения в Виленский архив, законным оказываля один [58]. Скорее всего, архивариус преувеличивал, но несомненно, что и голословным он не был.
С момента открытия центральных архивов только они могли выдавать выписки из актов. Для выдачи каждой выписки работник архива запрашивал нескольких особ - поветового предводителя дворянского собрания, в Витебске - еще и директора гимназии, а в Вильно - председателя комиссии по разбору и изданию древних актов. Комиссия сверяла поготовленную выписку с актом и решала, признать ли его подлинным, или наоборот. За выдачу выписки бралась пошлина. Оригиналы актовых книг выдавать как учреждениям, так и частным лицам запретили [59].
Хотя передача актовых книг на хранение в центральные архивы и уменьшила масштабы фальсификаций документов, полностью их она не осановила. В 1862 году вновь появляются сведения о массовых фальсификаций в "северо-западном крае". В 1867 году власти вынуждены были приостановить рассмотрение дел в дворянских собраниях и герольдии, которые основывались на документах Киевского центрального архива, в связи с массовыми фальсификациями. Создали комиссию для перепроверки решений, вынесенных на основе документов этого архива. Однако, комиссия вскоре признала свою некомпетентность, потому что "не могла определить признаков, по которым можно было отличить подлинные акты XVIII века от поддельных" [60].
Кроме подделки актов и выписок, остались и другие возможности незаконной нобилитации, например приписка к роду, который уже был утвержден в дворянстве [61]. В таком случае фабриковалась метрика или подделывалась выписка из метрической книги. Выявить, сколько людей получило нобилитацию таким способом, нет никакой возможности. В подделку свидетельств из метрических книг были замешаны даже некоторые священники.
Фальсифицируя документы, многие подделывали и родословные, причем мифотворчество здесь цвело особенно буйно.
При строгом рассмотрении дела, - писал известный витебский мемуарист М.МАРКС, - разве один из сотни смог бы подтвердить свое дворянство... какие-то отрывочные, частные купчие и дарованные грамоты по-настоящему никак не могли служить родовыми документами. Нужно было обратиться к доказательствам иного характера, более надежным, таким, которые не могли быть отклонены (с точки зрения помещиков. - В.М.). И вот помещики, все без исключения предъявили свое дворянство, выводя себя напрямую от легендарных Антеноров, Лехов, Пястов, Витолей и др., а бедные чиншевики были зачислены в однодворцы, хотя родители их происходили несомненно от шляхты, ибо в последних шляхетских ополчениях служили офицерами... Хорошо тогда нагрели себе руки чиновники депутатского собрания [62].
Перед отменой крепостного права наделением дворянским достоинством своих крепостных в видах собственной выгоды заинтересовались помещики. Это стало для них выгодным делом - такие "дворяне из крестьян" избавлялись бы от права выкупа наделов у помещика согласно положениям крестьянской реформы 1861 г. Я.ГЕЙШТОР отмечал, что приписать к дворянству нескольких человек было нетрудно, но если дело касалось нескольких десятков людей и целых деревень, сделать это было невозможно, даже при существенных затратах. При том, такое зачисление в дворяне овечало только интересам помещика, а простой народ на этом только терял [63]. Согласно сохранившимся свидетельствам современников, проедура подделки "полного пакета" дворянских документов вместе с их легализацией стоила около 50 рублей серебром*) [64].
*) Месячная зарплата тогдашнего фельдшера или стоимость проезда от Санкт-Петербурга до Читы во втором классе...
"Подтверждение бумагой" дворянского достоинства изменило отношение к документам Мелкая шляхта и состоятельные помещики стали уделять повышенное внимание ко всякого вида официальным бумагам, которые у многих небрежно хранились в чемоданах на чердаках. Особое внимание обращалось на документы, касающиеся доказательств принадлежности к дворянству. Каэтан КРАШЕВСКИЙ описал способ особо тщательного хранения таких бумаг шляхтой Пружанского повета: "держат их обычно в залепленных горшках, подвешенными в доступных местах, на виду, чтобы можно было их легко спасти от пожара" [65].
Деньги могли открыть дорогу к нобилитации практически любому человеку. Шляхтичи, не сумевшие по тем или иным причинам укорениться в российском дворянстве на основе подлинных документов, пользовались предложениями "черного" рынка услуг. Приблизительно половина мелкой шляхты Белоруссии - около 150-200 тысяч человек, правдами или неправдами в 30-90-е годы смогла-таки "втиснуться" в дворянское сословье, не смотря на препятствия, чинимые центральными властями. Строгость и даже жесткость российской автократии в отношении шляхты в определенной степени смягчались продажностью и взяточничеством чиновников, проводивших имперскую политику.
Следует дополнительно к сказанному отметить, что подделка документов, и не только о дворянском происхождении, вообще в XIX веке было широко распространена. Так, на гродненского губернского секретаря АЛЕКСАНДРОВА в 1852 году было заведено уголовное дело за подделку книжки вкладов сберегательной кассы [66]. В той же губернии в 1881 году один из жителей устраивался на чиновническую должность по поддельному паспорту. Факт подделки выявился только в ходе разбирательства, учиненного после того, как этот человек исчез в неизвестном направлении после совершения преступления [67]. Как следует из описаний архивных дел, подделывались также кредитные билеты, документы о закладе имущества и правах на него, свидетельства о смерти для уклонения от воинской повинности, разнообразые свидетельства, векселя, доверенности, завещания, печати, и, особенно часто, бумажные деньги, причем не только российские. Помещик БЕЛКОВИЧ и литограф ШУЛЬЦ из Виленской губернии, создав своеобразный симбиоз труда и капитала, основали подпольный цех по подделке денежных знаков [68].
Поскольку подделка документальных доказательств дворянского происхождения было весьма распространенным явлением, родословные, составлявшиеся и составляющиеся на основе архивных документов, должны тщательно проверяться в сопоставлении с другими архивными документами с использованием методов дипломатики*). Одним из таких методов является верификация филиграней на бумаге. Некоторые подделки имеют на бумаге филиграни более позднего происхождения, чем свидетельствовала бы о том датировка документа. Это непосредственно свидетельствует о том, что документ - подделан [69].
*) Один из методов источниковедения в работе с актовыми документами, в том числе для хронологической их классификации...
Таким образом, подделка документов, подтверждавших дворянское происхождение, была в Белоруссии в XIX веке весьма распространенным явлением. Первопричиной массовых фальсификаций было намерение имперских властей "очистить" дворянское сословие так называемых "западных губерний" от мелкой шляхты путем проверки документов на шляхетство, что и сформировало спрос на подделку последних. С другой стороны, чиновники стремились обогатиться, что сформировало рынок нелегальных услуг. Массовая подделка документов привела к значительному сглаживанию результатов политики по "разбору шляхты", дав десяткам тысяч мелких и среднего достатка шляхтичам возможность сохранить привилегированный статус. Как отмечал польский исследователь К.АКУЛИЧ, "неумелая, ленивая, продажная рука российской администрации была не в состоянии реализовать детальнейшие русификаторские инструкции, которыми засыпали ее власти" [70].
ЛИТЕРАТУРА:
1. Мыльников, А. С., Якубовский, В. А. Процесс разложения дворянства и его социальные последствия // Социальная структура общества ХIХ в. Москва, 1982. С. 316.
2. Историко-юридические материалы, извлечённые из актовых книг губерний Витебской и Могилёвской, хранящихся в центральном архиве в Витебске / Под ред. С. Созонова. Вып. 1. Витебск, 1871. С. II.
3. Рыбчонак, С. Праблема верагоднасці вывадаў шляхецтва ў першай палове XIX ст. (па матэрыялах Мінскага дваранскага дэпутацкага сходу) // Праблемы гістарыяграфіі, крыніцазнаўства, архівазнаўства і археаграфіі ў Беларусі. Матэрыялы «круглага стала», прысвечанага 60-годдзю з дня нараджэння прафесара У. М. Міхнюка (Мінск, 28 верасня 2007 г.). Мінск, 2008.
4. Неупокоев, В. И. Преобразование беспоместной шляхты в Литве в податное сословие однодворцев и граждан (Вторая треть XIX в.) // Революционная ситуация в России 1859-61. Москва, 1974. Т. VI. С. 6.
5. Кабузан, В. М., Троицкий, С. М. Изменения в численности, удельном весе и размещении дворянства в России в 1782-1858 // История СССР. 1971. № 4. C. 158.
6. Касмылёў, В. Шляхецкая годнасць за тры рублі серабром // Беларуская мінуўшчына. 1998. № 1. C. 42.
7. Там же.
8. Там же.
9. Полное собрание законов Российской империи. Собрание второе (далей - ПСЗ II). Т. 1. № 397. 8 июня 1826 г. О времени, с которого должны быть вводимы в оклад люди, неправильно причислившиеся к чиншевой шляхте.
10. Lechnicki, J. E. Statystyka gubernii Litewsko-Grodzieńskiej, przez J. E. Lechnickiego. Wilno, 1817. S. 59.
11. ПСЗ II. T. 3. № 1773. 6 февраля 1828 г. О дворянских свидетельствах и документах, представляемых от недорослей из дворян и других свободного состояния людей, при определении их в военную службу.
12. ПСЗ II. Т. ІІІ. № 1806. 12 февраля 1828 г. О учреждении при Сенате комитета, для начертания правил о том, каким образом удобнее произвести ревизию действий дворянских собраний и положительно определить настоящие дворянские роды.
13. ПСЗ ІІ. Т. IV. № 2948. 22 июня 1829 г. Об учреждении комиссии для составления положения о шляхте, находящейся в присоединённых от Польши губерниях.
14. Нацыянальны гістарычны архіў Беларусі ў горадзе Гродна (далей - НГАБ у Гродне). Ф. 1, воп. 3, спр. 40, арк. 1-15. Дело по отношению комиссии Высочайше учреждённой для составления положения о шляхте о доставлении в самоскорейшем времени сведений о состоянии шляхты. Сентябрь 1829 г.
15. Амелька, С. Эвалюцыя прававой культуры дваранства на Гарадзеншчыне ў кан. XVIII - сяр. XIX ст. // Шлях да ўзаемнасці. Матэрыялы VII міжнароднай канферэнцыі. Гродна, 2001. C. 301.
16. ПСЗ II. Т. 5. Отд. 2. № 4104. 18 ноября 1830 г. О порядке удостоверения в происхождении дворянских фамилий по Остзейским и присоединённым от Польши губерниям.
17. ПСЗ ІІ. Т. 6. Отд. 2. № 4869. 19 октября. О разборе шляхты в Западных губерниях, и об устройстве сего рода людей.
18. Спрогис, И. Я. Виленский центральный архив древних актовых книг (оттиск из памятной книжки Виленской губернии на 1902 г.). Вильна, 1901. C. 7.
19. Лялин, В. А. Витебский центральный архив // Сборник археологического института. Кн. 3 / Под ред. Н. В. Калачова. Санкт-Петербург, 1880. Отд. 1. C. 58.
20. Исторический обзор деятельности Комитета министров. Т. 3. Ч. 1. Санкт-Петербург, 1902. С. 200.
21. Капіца, Т., Леўчык, А., Рыбчонак, С. Гербоўнік беларускай шляхты. Т. 1. Мінск, 2002. С. 25.
22. ПСЗ ІІ . Т. 8. Отд. 1. № 6644. 19 декабря. Об учреждении в губерниях, от Польши возвращённых, особых комиссий для рассмотрения метрических и актовых книг.
23. Sikorska-Kulesza, J. Deklasacja drobnej szlachty na Litwie i Białorusi w XIX w. Warszawa, 1995. S. 75.
24. Улащик, Н. Н. Предпосылки крестьянской реформы в Литве и Западной Белоруссии. Москва, 1965. С. 91.
25. Нацыянальны гістарычны архіў Беларусі (далей - НГАБ). Ф. 2512 (Віцебскі дваранскі дэпутацкі сход), воп. 1, спр. 339, арк. 15-25. Дело о подделке дворянских документов разными лицами. 1848-1859.
26. Улащик, Н. Н. Предпосылки крестьянской реформы в Литве и Западной Белорусии. Москва, 1965. С. 91.
27. Янушкевіч, Я. Трагікамедыя ў Люцынцы. Люцынскі пасаг. Некалькі неідылічных сцэнак з жыццяпісу Вінцэнта Марцінкевіча // Полымя. 2007. № 1. С. 96.
28. Капіца, Т., Леўчык, А., Рыбчонак, С. Гербоўнік беларускай шляхты. Т. 1. С. 25.
29. НГАБ. Ф. 2512, воп. 1, спр. 339.
30. Mienicki, R. Archiwum Akt Dawnych w Wilnie w okresie od 1795 do 1922 r. Warszawa, 1923. S. 40.
31. Woyniłłowicz, Е. Wspomnienia z lat 1847-1928. Cz. 1. Wilno, 1931. S. 52.
32. Mienicki, R. Archiwum Akt Dawnych w Wilnie w okresie od 1795 do 1922 r. S. 40.
33. Историко-юридические материалы, извлечённые из актовых книг губерний Витебской и Могилёвской, хранящихся в центральном архиве в Витебске. С. XII.
34. ПСЗ ІІ. Т. 18. Отд. 1. № 16574. 1 марта. О вменении в обязанность гражданским палатам сличать подписи на документах служащих основанием дворянства жителям западных губерний, чрез секретарей оных.
35. НГАБ. Ф. 146, воп. 2, спр. 724, арк. 1-280. Переписка с Минским дворянским депутатским собранием о проверке документов о дворянском происхождении разных родов за 1846 год.
36. Спрогис, И. Я. Виленский центральный архив древних актовых книг. С. 7.
37. НГАБ у Гродне. Ф. 1, воп. 10, спр. 411. Дело о доставлении сведений комиссии военного суда при Литовском уланском полку о происхождении рядового Волконского Антона, предъявившего подложное свидетельство о дворянском происхождении. 1832 г.; НГАБ. Ф. 295, спр. 275. Дело об установлении дворянского происхождения Папроцкого, поступившего на военную службу; НГАБ. Ф. 295, спр. 249. Дело об установлении дворянского происхождения Цишкевича К., поступившего на военную службу.
38. ПСЗ ІІ. T. VIII. Отд. 2. № 6644. 18 декабря 1833 г. Об учреждении в губерниях, от Польши возвращённых, особых комиссий для рассмотрения метрических и актовых книг.
39. Lietuvos Valstybės Istorijos Archyvas (LVIA), f. 381 (Віленскае губернскае праўленне), ap. 25, b. 414.
40. ПСЗ ІІ. T.VIII. Отд. 2. № 6644. 18 декабря 1833 г. Об учреждении в губерниях, от Польши возвращённых, особых комиссий для рассмотрения метрических и актовых книг.
41. Историко-юридические материалы, извлечённые из актовых книг губерний Витебской и Могилёвской, хранящихся в центральном архиве в Витебске. С. IV.
42. Спрогис, И. Я. Виленский центральный архив древних актовых книг. C. 7.
43. ПСЗ II. T. IX. Отд. 1. № 7007. 20 апреля 1834 г. О производстве обревизования действий дворянских депутатских собраний.
44. Там же.
45. НГАБ. Ф. 2512, воп. 1, спр. 282, арк. 14, 17, 29, 31, 42. Дело по прошениям дворян о выдаче свидетельств на поступление в государственную службу.
46. ПСЗ ІІ. Т. XVII. Отд. 2. № 16163. 3 ноября 1842 г. О производстве новой поверки актовых книг в Западных губерниях.
47. ПСЗ ІІ. Т. XVII. Отд. 2. № 16163. 3 ноября 1842 г. О производстве новой поверки актовых книг в Западных губерниях.
48. Sikorska-Kulesza, J. Deklasacja drobnej szlachty na Litwie i Białorusi w XIX w. S. 76-77.
49. Лялин, В. А. Виленский центральный архив. C. 29; Mienicki, R. Archiwum Akt Dawnych w Wilnie w okresie od 1795 do 1922 r. S. 40.
50. Капіца, Т., Леўчык, А., Рыбчонак, С. Гербоўнік беларускай шляхты. Т. 1. С. 26.
51. Историко-юридические материалы, извлечённые из актовых книг губерний Витебской и Могилёвской, хранящихся в центральном архиве в Витебске. С. XI.
52. Там же. С. ІX.
53. Mienicki, R. Archiwum Akt Dawnych w Wilnie w okresie od 1795 do 1922 r. S. 42-43.
54. ПСЗ ІІ. Т. XVII. Отд. 2. № 16163. 3 ноября 1842 г. О производстве новой поверки актовых книг в Западных губерниях. С. 77.
55. НГАБ. Ф. 2512, воп. 1, спр. 339, арк. 2-4, 13-13 адв., 15-25. Дело о подделке дворянских документов разными лицами, 1848-1859 гг.
56. Каманина, И. Киевский центральный архив (1852-1880) // Сборник археологического института. Кн. 5. Половина 2. Санкт-Петербург, 1881. С. 46.
57. Лялин, В. А. Виленский центральный архив. С. 29; Самоквасов, Д. Я. Архивное дело в России. Кн. 1. Современное русское архивное настроение. Москва, 1902. Приложения. С. 5.
58. Лялин, В. А. Виленский центральный архив. С. 29.
59. Самоквасов, Д. Я. Архивное дело в России. Кн. 2. Прошедшая, настоящая и будущая постановка архивного дела в России. Москва, 1902. С. 53-54.
60. Самоквасов, Д. Я. Архивное дело в России. Кн. 1. С. 120.
61. Woyniłłowicz, Е. Wspomnienia z lat 1847-1928. Cz. 1. S. 52.
62. Маркс, М. Записки старика // Віцебскі сшытак. 1996. № 2. C. 97.
63. Gieysztor, J. Pamiętnik z lat 1857-65. T. 1. S. 135.
64. Спрогис, И. Я. Виленский центральный архив древних актовых книг. С. 8.
65. Kraszewski, K. Silva Rerum. Kronika domowa. Warszawa, 2000. С. 92.
66. НГАБ у г. Гродна. Ф. 1, воп. 5, спр. 2097. Дело о фальшивом изготовлении губернским секретарём Александровым вкладной книжки сберегательной кассы.
67. Там же. Ф.14, воп. 3, спр. 65, арк. 6. Дело о подложном паспорте.
68. LVIA. F. 381, ap. 19, t. 3, b. 5439. Дело о привлечении к судебной ответственности за подделку денег помещика Беликовича П. и литографа Шульца Э.
69. Залівака, А. С. Сфальсіфікаваны тэстамент пана Мікалая Канстанцінавіча Залівакі // Архіварыус. Зборнік навуковых артыкулаў і паведамленняў. Вып. 3. Мінск, 2005. С. 64.
70. Okulicz, K. Brzask, dzień i zmierzch na ziemiach Litwy historycznej. Szkic historyczno-publicystyczny // Pamiętnik Wileński. Londyn, 1972. S. 15. (Цыт. паводле: Ustrzycki, M. Ziemianie polscy na kresach1864-1914. świat wartości i postaw. Kraków, 2006. S. 329.)