Воскресенье, 2015-10-22: до Северной Кореи и обратно
Некоторое время назад случайно наткнулся в сети на рассказ о велопробеге к северокорейской границе и тоже решил туда прокатиться. Предварительно оценил маршрут в 130 км туда и обратно, предположительно 100% асфальт (примерно так оно и вышло). В маленький рюкзак для относительно дальних выездов, в котором всегда лежат запасная камера, насос, мультитул и рабочие перчатки, положил два банана и фуджик, наполнил водой фляжку. По причине ленивой воскресной несобранности стартовал только в третьем часу дня, о чем несколько раз пожалел в пути, но об этом потом. Выехал к реке и прокатил вдоль берега по велодорожке первые 30 км до Banghwa bridge. Покрытие на этом участке отличное везде, за исключением последних пары километров, где шли какие-то строительные работы. В парковых зонах была обычная воскресная толчея, а за Ёыйдо на северном берегу уже почти пусто.
Под мостом, на берегу притока сделал традиционную остановку и съел банан. Прибор зафиксировал скромные, но не безнадежные показатели:
Тут излюбленное место местных рыбаков, несколько человек с удочками разных систем всегда пытают счастье на бетонном переходе через речку. Об уловах ничего сказать не могу.
Перебираться на другой берег я не стал, а проехал еще метров двести вдоль речки, поднялся на эстакаду и вместо второстепенной проселочной дороги, идущей вдоль полей, по которой первоначально собирался ехать, оказался на параллельном ей шоссе. Тут было менее живописно и не так спокойно из-за транспорта, но очень широкая обочина исправила ситуацию. Несколько раз замечал, что по дорогам общего пользования удается ехать быстрее, чем по велодорожке. Я имею в виду не среднюю скорость, росту которой мешают светофоры и разные дорожные ситуации, а крейсерскую, которую сложно оценить объективно, поэтому не исключаю, что это лишь иллюзия. Не могу найти однозначного объяснения этому явлению. Среди рабочих версий более гладкое и твердое дорожное покрытие, лучшая, чем на велодорожках, которые в основном, проложены вдоль рек, защищенность от ветра и периодическое использование разрежения воздуха за крупногабаритным транспортом.
На первом же километре этого замечательного шоссе Гармин почему-то потерял датчики пульса и каденса и не пожелал найти. Опасаясь потерять уже записанный трек, перезагружать не стал. Никуда не сворачивая, проехал через Коян (고양시), мимо Озерного парка ( Ilsan Lake Park) и сразу после парка свернул с дороги налево, следуя указателю для велосипедистов. Гармин не возражал. Я ехал по заранее подготовленному на gpsies.com маршруту, но он был примерным и не факт, что оптимальным. По плану, Kintex должен был остаться справа от меня, а для этого нужно было выбраться на какую-нибудь дорогу, идущую параллельно реке. Такая дорога нашлась. Это было широченное, полос по восемь в каждую сторону шоссе, почти пустое, однако немногочисленные попутные авто проносились мимо со страшной скоростью. Я аккуратно двигался в правой полосе и искал возможности съехать куда-нибудь на второстепенную дорогу. Тем временем, Кинтекс, как и было задумано, остался справа. Хайвей постепенно уходил вправо и поднимался на эстакаду или горку, сразу было не понять. Справа среди полей мелькнули яркие велошлемы; их обладатели наверняка ехали по удобной велодорожке, съезд на которую я, очевидно, пропустил где-то возле Кинтекса. Перешагнул через отбойник, спустился с невысокой насыпи и оказался на асфальтированном проселке. Едва разогнавшись, чуть не переехал крупного, почти с ладонь, богомола, который самонадеянно пересекал проезжую часть пешим порядком.
Остановился, изловил и перенес через дорогу животное, а заодно осмотрелся и поснимал. Передо мной раскинулись обширные огороды с созревающей закуской, за ними в дымке маячила громада Кинтекса.
Велодвижение почти полностью отсутствовало, что было очень непривычно. Возможно, просто было неподходящее время, воскресный вечер, когда все уже вернулись из дальних походов по домам. Я катил по хорошей, ровной дороге и через несколько километров выехал к маленькой круговой развязке, где, разумеется, выбрал неправильный съезд с односторонним движением, но быстро это осознал, по обочине вернулся назад и взял верное направление. Вскоре от Хангана меня отделял только тот самый хайвей на высокой насыпи, с которого я недавно съехал. Обратил внимание на указатель "Pyeongyang" над шоссе: северные товарищи уже близко!
Двигаясь параллельно хайвею, на протяжении последующих километров десяти я не встретил вообще никого, потом навстречу проехала небольшая группа подростков на горных байках. По правую руку простирались безлюдные рисовые поля с разбросанными по ним домиками, вдали виднелись невысокие горы. Пахло прелой ботвой, сыростью и дымом костров, время от времени издалека доносился собачий лай совершенно как где-нибудь среди дач под Жуковкой или Фокино.
Проехал под высоченной, под сотню метров, ЛЭП, пересек по главной улице идиллически спокойный район с пустыми улицами и парой небольших, выглядящих свежепостроенными торговых центров с нарядными парковщиками (думаю, это был Paju Book City) и снова оказался в глуши.
Дальше, судя по карте, предстояло пересечь речушку, которая берет начало у горного хребта Пукхансан (북한산), и не исключено, что вдоль нее можно до этих гор доехать получился бы очень занятный маршрут. Речушка оказалась не слишком узкой, но без воды; своим серым илистым дном она походила на инчхонские отмели во время отлива. Возможно, это и был отлив, море-то близко.
Мост через речку и ограждение вдоль ее берегов были заплетены колючей проволокой. Эта мера показалась мне избыточной и забавной, но что я, штатский, мог понимать в мерах безопасности в пограничных северных районах? Военное присутствие проявлялось здесь и более явно: каждые пять минут мне встречались камуфлированные военные грузовики с веселыми юными солдатиками в кузове.
Через пару километров после моста я прибыл к цели своего путешествия: Odusan Unification Observatory. Тут я первый раз пожалел о том, что выехал так поздно: въезд был уже закрыт.
Попробовал поискать окольные пути, ведущие если не к смотровой площадке на вершине холма, то хотя бы к ее ближайшим окрестностям, и проехал вперед. Почти сразу за поворотом на Одусан на противоположной стороне улицы обнаружился целый квартал многоэтажных мотелей, а на речной стороне еще один съезд, круто уходивший в гору и оканчивавшийся кемпингом. Проезда к обсерватории с другой стороны не было.
От кемпинга открывается вид на реку. Где-то там в тумане в Ханган впадает Имчжинган, берущая начало на северокорейской территории. Вдали угадываются очертания холмов, находящихся уже на той стороне границы. Тут я второй раз пожалел, что не выехал с утра: возможно, при свете дня не было такой дымки, и удалось бы разглядеть хоть что-нибудь.
Итого, доехал за два с половиной часа. Если бы верно знал дорогу, не блудил и сразу сворачивал, где нужно, возможно, выиграл бы минут пятнадцать.
Посмотрел с горки на туманные дали, съел второй припасенный банан и отправился в обратный путь.
В Пачжу Бук Сити остановился у магазина, купил поллитра Pocary Sweat и перелил в давно опустевшую флягу. Обратный путь казался тривиальным ровно до тех пор, пока не стемнело, потому что дорога в сельской местности, где я любовался скошенными полями и ностальгировал под запах дыма костров, была полностью лишена освещения. Пока рядом был хайвей, света было достаточно, но когда хайвей поднялся на эстакаду, моя дорога погрузилась во мрак. Тут мне вспомнился Владимир Иванович Сакало, который, стоя с велосипедом Урал на темной улице Кирова, с доброй улыбкой говорил, что ночью все дороги ровные. Моя дорога действительно была ровной и вдобавок широкой и пустой, но никаких деталей было не разобрать, только направление, освещаемое на несколько метров вперед моим тусклым сигнальным фонарем. Оставалось только радоваться, что открытый люк на корейской дороге явление маловероятное, чего нельзя было сказать об улице Кирова. Впотьмах я успешно свернул не там, дорога сузилась, а местность стала незнакомой. Сверился с картой в приборе и понял, что промахнулся совсем немного и подъезжаю к уже известной мне круговой развязке, только с другой стороны. Надо сказать, что по карте на крохотном дисплее в темноте ехать затруднительно, поэтому я на него почти не смотрел, и когда через два километра из темноты возник сомнительный перекресток, которого я совершенно не помнил, зачем-то свернул на нем налево, даже не взглянув на прибор и выехал на берег узкой речушки, которую точно не проезжал. Здесь уже было совсем ничего не разглядеть среди прибрежных огородов и темных гаражей. Подумалось, что при теплом "пятичасовом" освещении местность была бы приветливой и совершенно понятной, и для этого всего-то нужно было выехать утром, а не после обеда. Внезапно из-за поворота возник тускло освещенный не то склад, не то гараж, из которого прямо на меня задом выезжал грузовичок, груженый чем-то, похожим на брюкву, и явно не ожидавший кого-нибудь встретить. Я вовремя затормозил, вернулся к перекрестку и на этот раз повернул направо. Через сто метров стало ясно, что снова не туда; только потом я понял, что надо было просто ехать прямо. Плюнул, вернулся за злосчастный перекресток и поехал вдоль хайвея, который шумел высоко надо мной. Было ясно, что я блужу в трех соснах и что такая хорошая дорожка должна рано или поздно вывести к людям. Однако через два километра я уперся в безапелляционный тупик в виде кучи мешков с песком с извинительной надписью о ремонте. Проехал пару сотен метров назад и съехал под горку в короткий, совершенно темный тоннель, перпендикулярный хайвею и моей дорожке. Когда выехал с другой стороны и увидел вдали над темными полями огни Кинтекса, то почувствовал себя почти дома. Через четыре километра по неприметной улице, петлявшей среди гаражей и складов, я выехал прямо к музыкальному фонтану в Озерном парке. Дальше ошибаться было негде, и до дома я доехал без всяких приключений.
Я потерял много времени на блуждания в ночи среди полей, и средняя скорость сильно упала. За 35 км через Коян и вдоль реки удалось наверстать лишь немного, отчасти из-за того, что двух бананов на 130 км явно недостаточно. Дома был к половине девятого.
Трек для интересующихcя.
Под мостом, на берегу притока сделал традиционную остановку и съел банан. Прибор зафиксировал скромные, но не безнадежные показатели:
Тут излюбленное место местных рыбаков, несколько человек с удочками разных систем всегда пытают счастье на бетонном переходе через речку. Об уловах ничего сказать не могу.
Перебираться на другой берег я не стал, а проехал еще метров двести вдоль речки, поднялся на эстакаду и вместо второстепенной проселочной дороги, идущей вдоль полей, по которой первоначально собирался ехать, оказался на параллельном ей шоссе. Тут было менее живописно и не так спокойно из-за транспорта, но очень широкая обочина исправила ситуацию. Несколько раз замечал, что по дорогам общего пользования удается ехать быстрее, чем по велодорожке. Я имею в виду не среднюю скорость, росту которой мешают светофоры и разные дорожные ситуации, а крейсерскую, которую сложно оценить объективно, поэтому не исключаю, что это лишь иллюзия. Не могу найти однозначного объяснения этому явлению. Среди рабочих версий более гладкое и твердое дорожное покрытие, лучшая, чем на велодорожках, которые в основном, проложены вдоль рек, защищенность от ветра и периодическое использование разрежения воздуха за крупногабаритным транспортом.
На первом же километре этого замечательного шоссе Гармин почему-то потерял датчики пульса и каденса и не пожелал найти. Опасаясь потерять уже записанный трек, перезагружать не стал. Никуда не сворачивая, проехал через Коян (고양시), мимо Озерного парка ( Ilsan Lake Park) и сразу после парка свернул с дороги налево, следуя указателю для велосипедистов. Гармин не возражал. Я ехал по заранее подготовленному на gpsies.com маршруту, но он был примерным и не факт, что оптимальным. По плану, Kintex должен был остаться справа от меня, а для этого нужно было выбраться на какую-нибудь дорогу, идущую параллельно реке. Такая дорога нашлась. Это было широченное, полос по восемь в каждую сторону шоссе, почти пустое, однако немногочисленные попутные авто проносились мимо со страшной скоростью. Я аккуратно двигался в правой полосе и искал возможности съехать куда-нибудь на второстепенную дорогу. Тем временем, Кинтекс, как и было задумано, остался справа. Хайвей постепенно уходил вправо и поднимался на эстакаду или горку, сразу было не понять. Справа среди полей мелькнули яркие велошлемы; их обладатели наверняка ехали по удобной велодорожке, съезд на которую я, очевидно, пропустил где-то возле Кинтекса. Перешагнул через отбойник, спустился с невысокой насыпи и оказался на асфальтированном проселке. Едва разогнавшись, чуть не переехал крупного, почти с ладонь, богомола, который самонадеянно пересекал проезжую часть пешим порядком.
Остановился, изловил и перенес через дорогу животное, а заодно осмотрелся и поснимал. Передо мной раскинулись обширные огороды с созревающей закуской, за ними в дымке маячила громада Кинтекса.
Велодвижение почти полностью отсутствовало, что было очень непривычно. Возможно, просто было неподходящее время, воскресный вечер, когда все уже вернулись из дальних походов по домам. Я катил по хорошей, ровной дороге и через несколько километров выехал к маленькой круговой развязке, где, разумеется, выбрал неправильный съезд с односторонним движением, но быстро это осознал, по обочине вернулся назад и взял верное направление. Вскоре от Хангана меня отделял только тот самый хайвей на высокой насыпи, с которого я недавно съехал. Обратил внимание на указатель "Pyeongyang" над шоссе: северные товарищи уже близко!
Двигаясь параллельно хайвею, на протяжении последующих километров десяти я не встретил вообще никого, потом навстречу проехала небольшая группа подростков на горных байках. По правую руку простирались безлюдные рисовые поля с разбросанными по ним домиками, вдали виднелись невысокие горы. Пахло прелой ботвой, сыростью и дымом костров, время от времени издалека доносился собачий лай совершенно как где-нибудь среди дач под Жуковкой или Фокино.
Проехал под высоченной, под сотню метров, ЛЭП, пересек по главной улице идиллически спокойный район с пустыми улицами и парой небольших, выглядящих свежепостроенными торговых центров с нарядными парковщиками (думаю, это был Paju Book City) и снова оказался в глуши.
Дальше, судя по карте, предстояло пересечь речушку, которая берет начало у горного хребта Пукхансан (북한산), и не исключено, что вдоль нее можно до этих гор доехать получился бы очень занятный маршрут. Речушка оказалась не слишком узкой, но без воды; своим серым илистым дном она походила на инчхонские отмели во время отлива. Возможно, это и был отлив, море-то близко.
Мост через речку и ограждение вдоль ее берегов были заплетены колючей проволокой. Эта мера показалась мне избыточной и забавной, но что я, штатский, мог понимать в мерах безопасности в пограничных северных районах? Военное присутствие проявлялось здесь и более явно: каждые пять минут мне встречались камуфлированные военные грузовики с веселыми юными солдатиками в кузове.
Через пару километров после моста я прибыл к цели своего путешествия: Odusan Unification Observatory. Тут я первый раз пожалел о том, что выехал так поздно: въезд был уже закрыт.
Попробовал поискать окольные пути, ведущие если не к смотровой площадке на вершине холма, то хотя бы к ее ближайшим окрестностям, и проехал вперед. Почти сразу за поворотом на Одусан на противоположной стороне улицы обнаружился целый квартал многоэтажных мотелей, а на речной стороне еще один съезд, круто уходивший в гору и оканчивавшийся кемпингом. Проезда к обсерватории с другой стороны не было.
От кемпинга открывается вид на реку. Где-то там в тумане в Ханган впадает Имчжинган, берущая начало на северокорейской территории. Вдали угадываются очертания холмов, находящихся уже на той стороне границы. Тут я второй раз пожалел, что не выехал с утра: возможно, при свете дня не было такой дымки, и удалось бы разглядеть хоть что-нибудь.
Итого, доехал за два с половиной часа. Если бы верно знал дорогу, не блудил и сразу сворачивал, где нужно, возможно, выиграл бы минут пятнадцать.
Посмотрел с горки на туманные дали, съел второй припасенный банан и отправился в обратный путь.
В Пачжу Бук Сити остановился у магазина, купил поллитра Pocary Sweat и перелил в давно опустевшую флягу. Обратный путь казался тривиальным ровно до тех пор, пока не стемнело, потому что дорога в сельской местности, где я любовался скошенными полями и ностальгировал под запах дыма костров, была полностью лишена освещения. Пока рядом был хайвей, света было достаточно, но когда хайвей поднялся на эстакаду, моя дорога погрузилась во мрак. Тут мне вспомнился Владимир Иванович Сакало, который, стоя с велосипедом Урал на темной улице Кирова, с доброй улыбкой говорил, что ночью все дороги ровные. Моя дорога действительно была ровной и вдобавок широкой и пустой, но никаких деталей было не разобрать, только направление, освещаемое на несколько метров вперед моим тусклым сигнальным фонарем. Оставалось только радоваться, что открытый люк на корейской дороге явление маловероятное, чего нельзя было сказать об улице Кирова. Впотьмах я успешно свернул не там, дорога сузилась, а местность стала незнакомой. Сверился с картой в приборе и понял, что промахнулся совсем немного и подъезжаю к уже известной мне круговой развязке, только с другой стороны. Надо сказать, что по карте на крохотном дисплее в темноте ехать затруднительно, поэтому я на него почти не смотрел, и когда через два километра из темноты возник сомнительный перекресток, которого я совершенно не помнил, зачем-то свернул на нем налево, даже не взглянув на прибор и выехал на берег узкой речушки, которую точно не проезжал. Здесь уже было совсем ничего не разглядеть среди прибрежных огородов и темных гаражей. Подумалось, что при теплом "пятичасовом" освещении местность была бы приветливой и совершенно понятной, и для этого всего-то нужно было выехать утром, а не после обеда. Внезапно из-за поворота возник тускло освещенный не то склад, не то гараж, из которого прямо на меня задом выезжал грузовичок, груженый чем-то, похожим на брюкву, и явно не ожидавший кого-нибудь встретить. Я вовремя затормозил, вернулся к перекрестку и на этот раз повернул направо. Через сто метров стало ясно, что снова не туда; только потом я понял, что надо было просто ехать прямо. Плюнул, вернулся за злосчастный перекресток и поехал вдоль хайвея, который шумел высоко надо мной. Было ясно, что я блужу в трех соснах и что такая хорошая дорожка должна рано или поздно вывести к людям. Однако через два километра я уперся в безапелляционный тупик в виде кучи мешков с песком с извинительной надписью о ремонте. Проехал пару сотен метров назад и съехал под горку в короткий, совершенно темный тоннель, перпендикулярный хайвею и моей дорожке. Когда выехал с другой стороны и увидел вдали над темными полями огни Кинтекса, то почувствовал себя почти дома. Через четыре километра по неприметной улице, петлявшей среди гаражей и складов, я выехал прямо к музыкальному фонтану в Озерном парке. Дальше ошибаться было негде, и до дома я доехал без всяких приключений.
Я потерял много времени на блуждания в ночи среди полей, и средняя скорость сильно упала. За 35 км через Коян и вдоль реки удалось наверстать лишь немного, отчасти из-за того, что двух бананов на 130 км явно недостаточно. Дома был к половине девятого.
Трек для интересующихcя.