Диванная адаптация.
1-го сентября, в 8-30 утра, случилось почти эпохальное событие для нашей семьи, сравнимое по значимости только с бабушкиным выходом на пенсию, который «не в жисть не дождетесь»! Мальчик наш, Елисей, пошел в садик. Собственно, пошел он в садик бодро и с радостью. Ну как же, вожделенное пол года место! Не напрасно ведь он устраивал скандал каждое утро, требуя вести его в садик вместе с Севой, и каждый вечер, не желая уходить с садиковой площадки. В общем, дождался! Быстро переодевшись, Лисен бодро побежал в группу. Мы сказали ребенку «пока-пока» и ушли. Вернуться нужно было к 12-30. В 12, я стояла у дверей садика. «Все хорошо,» - бодро сказала воспитатель Елена Витальевна, - «Вот вам накидка на диван. Постирайте. Ваш мальчик описался.» И потом как-то виновато: «Мы его пытались посадить на горшок, но он не дается. Выгибается весь и вообще с дивана не встает.» «Хм, - подумала я, - ну, наш мальчик еще и не такое покажет. Вы его еще всем коллективом упрашивать встать будете, а силой то его бесполезно, он упорный…»
На следующий день, ребенок уже был в курсе, что где-то его надули! И орать начал еще в раздевалке детского сада. «Я пойду с Севой, в ДРУГУЮ группу!» - скандировал ребенок. Родители, тихо хныкающих детей, смотрели на нас с нескрываемым сочувствием. Сдав ребенка воспитателям, мы с Максом притаились за дверью. Секунд через 5 рыдания прекратились, еще секунд через 10, мы, со шпионской выправкой заглянули в группу, через щель в двери. Лисен сидел на «своем» диванчике и угрюмо обозревал окрестности.
«Он ничего не ест,»- всплеснула руками нянечка, - «Я его звала, звала за стол, а он с дивана не встает!» Ну, тайна голодовки нашего мальчика была мне уже ясна. Он то твердо усвоил, что за свои утренние мучения, ему положена компенсация в виде похода домой «через магазин». «СЫРОЧИК,» - беззастенчиво требовал Елисей в магазине, - «и сок!» И я брала, а как же. Дитятко в расстройстве, а когда дитятко в расстройстве, то магазину лучше этого не видеть… «Как прошел день в садике?» - интересовалась я по дороге, когда Лисен утолил первоначальный голод. «Егор играет в машинки, Костя (наш знакомый по площадке мальчик) плачет, а Лиза меня обнимает и целует! Я с Егором играю!» - рассказал сын. Признаться, диванные наблюдения сына меня не настолько поразили, насколько взволновала эта Лиза… «И часто,»- спрашиваю, - «Лиза обнимает?». «Да,» - говорит, - «Булочку хочу и компот!»
«А покажите мне Лизу!» - с порога поросила я на следующее утро у воспитателей. «У нас нет Лизы,» - бодро ответили они. «А Егор?» - уже с опаской спросила я. «И Егора нет.» «Может Игорь?» - цепляюсь я за соломинку. «Нет, нет таких!» «Ну все,» - говорю я Максу по телефону, - «у нашего сына шизофрения, у него вымышленные друзья!» «Не отвлекай меня пустяками,» - отвечает Макс, - «показать его попроси.» Вернувшись за ребенком, я была настроена решительно. «Привет, Лисен! Играл с Лизой и Егором сегодня?» «Играл,» - ответил, ничего не подозревающий ребенок. «А покажи мне их!» «Ушли,» - кратко ответил сын. «Ну конечно, чего я ожидала, с вымышленными друзьями всегда так,» - расстроилась я. Тут как раз мимо Елена Витальевна проходила. «Скажите,» - обреченно поинтересовалась я, - «А точно Лизы нет? А то Елисей рассказывал, что она его обнимает и целует…» «А! Ну так это Настя! Так бы сразу и спросили! Его Настя обнимает.» «Фу,» - выдохнула я. Все-таки один вымышленный друг - это не два, это уже как бы половина шизофрении. Тайна Егора тоже скоро разрешилась. «А как зовут вон того мальчика с машинкой?» - спросила я у Лисена. «Егор,» - уверенно ответил сын. «А вот этого?» - уже догадываясь, поинтересовалась я. «Егор». «Спасибо, Егор!» - сказал вежливый Лисен Севиному другу Антону, когда по дороге домой, тот угостил его конфетой. «Ну, над запоминанием имен придется еще поработать,» - подумала я, отправляя Севу в школу, - «Смотри, слушай учителя, учись хорошо, Егор!» Сева посмотрел на меня странно и пошел заниматься.
На другое утро, воспитатель встретила меня радостно! А мы смогли сегодня Елисея накормить! «Я его спрашиваю, будет ли он есть, а он говорит, что нет. Тогда я ему сок к дивану принесла. Он выпил! И с обедом так же! Ну и переодеваться не подходит, только если я к нему сама подойду. С характером он у вас!» «Потрясающие успехи дрессировки показывает мой сын,» - подумала я, - «Так глядишь у него воспитатели к концу года еще и за сырочками в магазин бегать будут.»
В другой день, встречали меня уже всем педагогическим коллективом. «Елисей стал вставать с дивана!» - радостно начали они, - «он ест за столом и играет с ребятками. Только вот не уберегли. Все вместе были и не смогли поймать. Кричали ему, чтобы не прыгал на шар, а он все равно прыгнул…» Ребенок вышел из группы с фингалом. Оказывается, он катался на рогатом надувном шаре и врезался в пианино. «Ну, это вы еще моего старшего не видели, тот то вообще носом может на крючок для полотенец садиковых напороться или еще чего…» - подумала я, но предусмотрительно промолчала. После третьей ссадины на лице, ко мне уже перестали выходить всем коллективом. «Откуда ссадина?» - интересовалась я у сына. «Об шкафчик ударился», - буднично объяснял Лисен.
Еще их начали выводить гулять. И, в отличие от своих одногруппников, Лисен не искал ближайшую дырку в заборе и не бежал в сторону дома, он бежал в сторону площадки Севы, обнимал его и кричал изо всех сил: «Севочка, ты же мой БРАТИК! СЕВОЧКА!». То ли язык не поворачивался сказать «Забери меня отсюда», то ли он не успевал до этого дойти. Отлепляли его от Севы всем садиком.
К этому времени он уже перестал плакать по утрам, а только бежал ко мне хныкая, когда я его забирала. И только один раз с утра не захотел идти в садик, заявив Максу, что «хочет остаться с мамой дома, лежать на кухне на диване». Типичная такая мечта русского мужика: лежать на диване и чтобы кормили и не трогали. :)
С прошлой недели их начали оставлять на сон час. А во вторник воспитатель гордо мне объявила: «У Елисея адаптация закончилась. Он окончательно ВСТАЛ с дивана!» «Ну слава богу», - подумала я, хотя не слишком то позавидовала воспитателям, все же пока он сидел, проблем то у них, на самом деле, было на порядок меньше…
В воскресенье, ребенок ни с того, ни с сего принялся говорить про садик. «Я в садик прихожу, кушаю в садике, гуляю, сплю, писаю на горшочек, потом жду маму, мама приходит: «Где мое золотко?», и я иду домой.» Мы с Максом так и прослезились. Все-таки какой милый и славный у нас ребенок. Сущий клад! И такая мягкая - мягкая адаптация. :)
На следующий день, ребенок уже был в курсе, что где-то его надули! И орать начал еще в раздевалке детского сада. «Я пойду с Севой, в ДРУГУЮ группу!» - скандировал ребенок. Родители, тихо хныкающих детей, смотрели на нас с нескрываемым сочувствием. Сдав ребенка воспитателям, мы с Максом притаились за дверью. Секунд через 5 рыдания прекратились, еще секунд через 10, мы, со шпионской выправкой заглянули в группу, через щель в двери. Лисен сидел на «своем» диванчике и угрюмо обозревал окрестности.
«Он ничего не ест,»- всплеснула руками нянечка, - «Я его звала, звала за стол, а он с дивана не встает!» Ну, тайна голодовки нашего мальчика была мне уже ясна. Он то твердо усвоил, что за свои утренние мучения, ему положена компенсация в виде похода домой «через магазин». «СЫРОЧИК,» - беззастенчиво требовал Елисей в магазине, - «и сок!» И я брала, а как же. Дитятко в расстройстве, а когда дитятко в расстройстве, то магазину лучше этого не видеть… «Как прошел день в садике?» - интересовалась я по дороге, когда Лисен утолил первоначальный голод. «Егор играет в машинки, Костя (наш знакомый по площадке мальчик) плачет, а Лиза меня обнимает и целует! Я с Егором играю!» - рассказал сын. Признаться, диванные наблюдения сына меня не настолько поразили, насколько взволновала эта Лиза… «И часто,»- спрашиваю, - «Лиза обнимает?». «Да,» - говорит, - «Булочку хочу и компот!»
«А покажите мне Лизу!» - с порога поросила я на следующее утро у воспитателей. «У нас нет Лизы,» - бодро ответили они. «А Егор?» - уже с опаской спросила я. «И Егора нет.» «Может Игорь?» - цепляюсь я за соломинку. «Нет, нет таких!» «Ну все,» - говорю я Максу по телефону, - «у нашего сына шизофрения, у него вымышленные друзья!» «Не отвлекай меня пустяками,» - отвечает Макс, - «показать его попроси.» Вернувшись за ребенком, я была настроена решительно. «Привет, Лисен! Играл с Лизой и Егором сегодня?» «Играл,» - ответил, ничего не подозревающий ребенок. «А покажи мне их!» «Ушли,» - кратко ответил сын. «Ну конечно, чего я ожидала, с вымышленными друзьями всегда так,» - расстроилась я. Тут как раз мимо Елена Витальевна проходила. «Скажите,» - обреченно поинтересовалась я, - «А точно Лизы нет? А то Елисей рассказывал, что она его обнимает и целует…» «А! Ну так это Настя! Так бы сразу и спросили! Его Настя обнимает.» «Фу,» - выдохнула я. Все-таки один вымышленный друг - это не два, это уже как бы половина шизофрении. Тайна Егора тоже скоро разрешилась. «А как зовут вон того мальчика с машинкой?» - спросила я у Лисена. «Егор,» - уверенно ответил сын. «А вот этого?» - уже догадываясь, поинтересовалась я. «Егор». «Спасибо, Егор!» - сказал вежливый Лисен Севиному другу Антону, когда по дороге домой, тот угостил его конфетой. «Ну, над запоминанием имен придется еще поработать,» - подумала я, отправляя Севу в школу, - «Смотри, слушай учителя, учись хорошо, Егор!» Сева посмотрел на меня странно и пошел заниматься.
На другое утро, воспитатель встретила меня радостно! А мы смогли сегодня Елисея накормить! «Я его спрашиваю, будет ли он есть, а он говорит, что нет. Тогда я ему сок к дивану принесла. Он выпил! И с обедом так же! Ну и переодеваться не подходит, только если я к нему сама подойду. С характером он у вас!» «Потрясающие успехи дрессировки показывает мой сын,» - подумала я, - «Так глядишь у него воспитатели к концу года еще и за сырочками в магазин бегать будут.»
В другой день, встречали меня уже всем педагогическим коллективом. «Елисей стал вставать с дивана!» - радостно начали они, - «он ест за столом и играет с ребятками. Только вот не уберегли. Все вместе были и не смогли поймать. Кричали ему, чтобы не прыгал на шар, а он все равно прыгнул…» Ребенок вышел из группы с фингалом. Оказывается, он катался на рогатом надувном шаре и врезался в пианино. «Ну, это вы еще моего старшего не видели, тот то вообще носом может на крючок для полотенец садиковых напороться или еще чего…» - подумала я, но предусмотрительно промолчала. После третьей ссадины на лице, ко мне уже перестали выходить всем коллективом. «Откуда ссадина?» - интересовалась я у сына. «Об шкафчик ударился», - буднично объяснял Лисен.
Еще их начали выводить гулять. И, в отличие от своих одногруппников, Лисен не искал ближайшую дырку в заборе и не бежал в сторону дома, он бежал в сторону площадки Севы, обнимал его и кричал изо всех сил: «Севочка, ты же мой БРАТИК! СЕВОЧКА!». То ли язык не поворачивался сказать «Забери меня отсюда», то ли он не успевал до этого дойти. Отлепляли его от Севы всем садиком.
К этому времени он уже перестал плакать по утрам, а только бежал ко мне хныкая, когда я его забирала. И только один раз с утра не захотел идти в садик, заявив Максу, что «хочет остаться с мамой дома, лежать на кухне на диване». Типичная такая мечта русского мужика: лежать на диване и чтобы кормили и не трогали. :)
С прошлой недели их начали оставлять на сон час. А во вторник воспитатель гордо мне объявила: «У Елисея адаптация закончилась. Он окончательно ВСТАЛ с дивана!» «Ну слава богу», - подумала я, хотя не слишком то позавидовала воспитателям, все же пока он сидел, проблем то у них, на самом деле, было на порядок меньше…
В воскресенье, ребенок ни с того, ни с сего принялся говорить про садик. «Я в садик прихожу, кушаю в садике, гуляю, сплю, писаю на горшочек, потом жду маму, мама приходит: «Где мое золотко?», и я иду домой.» Мы с Максом так и прослезились. Все-таки какой милый и славный у нас ребенок. Сущий клад! И такая мягкая - мягкая адаптация. :)