Ключик - замочек
Навеяно разговором о замкАх в комментариях к предыдущему посту.
Бывают ведь на свете странные и даже несколько мистические замки? Бывают.
Или вредные и даже несколько подловатые - тоже бывают.
В детстве, например, в нашу дверь был врезан исключительно вредный и коварный замок: если взрослых не оказывалось дома, мое возвращение из школы превращалось в какой-то сложный, многоступенчатый квест.
Поначалу, казалось бы, все шло хорошо - до тех пор пока ключик, ждавший меня под ковриком, не оказывался в детской ладошке. Скучные уроки заканчивались, мы с подружкой надевали ранцы, поправляли банты и, весело болтая, отправлялись домой. По дороге мы еще лакомились спелым боярышником, который рос в изобилии вокруг наших домов и напрасно сердито топорщил навстречу нам острые иглы - две мелкие девчонки добирались-таки до самых сочных ягод, даже не слишком сильно исцарапавшись.
Так, весело и беззаботно, доходила я до двери в подъезд и только тут вспоминала о подстерегающих меня за нею коварных врагах - лифте и ключе.
Лифт был старой формации - дверь открывалась сильным нажатием на железную ручку, сквозь сетку видно было кабину, курсирующую туда-сюда между этажами. Иногда лифт застревал. Иногда отказывался меня везти: видимо, это случалось, если я маловато съедала каши в школьной столовой. Сердитая лифтерша поставила диагноз: мне не хватает веса, поэтому лифт меня и не везет. Есть надо как следует - уже школьница, первый класс как-никак!
Я нажимала на кнопку "7", а лифт в ответ, подумав немного, гасил свет. И стоял себе, ухмыляясь.
Оказаться в темноте каждый раз бывало неприятно и даже жутковато.
Ездить в лифте с незнакомыми мужчинами - не велено.
По лестнице тащить ранец, мешок со сменкой и себя - затруднительно.
На этот случай был припасен один секрет: следовало нажать на кнопку и одновременно высоко подпрыгнуть вместе с ранцем и мешком - так иногда удавалось обмануть лифт. Видимо, в момент приземления мой тщедушный вес увеличивался, лифт тогда думал, что везет взрослую особь и нехотя начинал движение вверх.
На седьмом я поворачивала ручку, выходила и звонила в дверь. Если никто не открывал, следовало поднять коврик и достать ключ. Вот он лежит: маленький, блестящий и неподкупный - каких только благ я не сулила ключу за возможность попасть домой. При взрослых ключ легко поворачивался в замке, в их отсутствие - застревал, ни туда ни сюда, и не желал договариваться.
Попрыгав положенное время у двери, я оставляла злобный ключ в замке, а ранец с мешком на коврике, и шла звонить сначала доброй, а потом, если та не отворяла, строгой соседке. На тот случай, если никого из них не оказывалось дома, существовала еще одна соседка - любимая, с восьмого этажа. Она безропотно спускалась, в ее волшебных руках злой ключ моментально превращался в волшебный ключик, отворяющий любую дверцу. У любимой соседки часто пахло пирожками - если я попадала на пирожковый день, меня непременно оделяли пирожком. Я говорила спасибо, показывала своему металлическому врагу язык и, наконец, оказывалась дома...
Много лет прошло. Родился уже первый сын. И жили мы уже совсем по другому адресу. Я выучила заклинание "ключИк-замочЕк" и давно научилась договариваться с замками и ключами.
Так мне казалось. До поры до времени.
Дверь у нас была старая, деревянная, хоть и наступила уже эра железных. Замок - видимо, ровесник двери - достался от предыдущих хозяев и частенько раздумывал больше положенного, прежде чем открыться.
Мы же задумчиво похаживали вокруг да около и рассуждали о том, что неплохо было бы сменить замок, а заодно и дверь - не так давно закончились многим памятные девяностые.
Но как-то так все руки не доходили.
Пока муж не уехал в командировку в очень жаркую страну.
Хорошо помню, что в этот день пошел первый, сухонький и реденький снежок. Ветер играл им, как хотел: заметал вдоль улицы, укладывал то кучкой, то спиралью, чтобы тут же разрушить непрочный узор и начать создавать новый. Попросту говоря - было очень холодно и промозгло.
И темно.
Мы с маленьким сыном вернулись из гостей довольно поздно. Позади остались гостеприимный дом и деньрожденный стол, дома нас никто не ждал. Ключ вложился в замок, тяжко вздохнул и замер.
Сын доверчиво посмотрел на меня и зевнул. Во дворе остывала и готовилась ко сну наша машина. Мы еще попрыгали положенное время около двери, пока я окончательно не убедилась, что она не откроется нипочем, а потом спустились во двор, разбудили машину и поехали к бабушке с дедушкой за их комплектом ключей - раз уж наш раздумал открывать.
В машине пели песни, чтобы ребенок не уснул и не пришлось его будить. Бабушка и дед не спали - ждали нас. Дед отдал мне ключи и рассказал про народный способ открывания заартачившихся замков: оказывается, если ключ не поворачивается в замке, надо его легонько стукнуть за это молотком.
Машина у меня в то время была копейка, в багажнике лежал доставшийся от прежнего хозяина ржавый ящик с инструментами, среди которых был и увесистый молоток. Сам хозяин копейки не пожелал забрать свои инструменты, объяснив это тем, что уезжает в Израиль, а в Израиле молотки не нужны.
Новыми ключами замок тоже не удалось открыть, поэтому я стукнула по нему в отместку молотком - в хозяйственных делах я привыкла безоговорочно доверять свекру. Замок сначала удивился, а потом, видимо, окончательно умер.
Но я покуда об этом не знала, поэтому еще раз разбудила копейку и мы снова поехали - на этот раз к друзьям, у которых тоже были запасные ключи от нашего дома.
По дороге мы пели песни, чтобы не спать, и любовались холодной поземкой в которой, по правде говоря, не было ничего красивого. Привезли от друзей еще один бесполезный комплект бесполезных ключей. Дверь по-прежнему оставалась холодна к нашим заигрываниям.
Ребенок зевал и тер глаза. Телефон подумал-подумал да и сел.
Мы зачем-то снова вышли на улицу.
И тут я вспомнила: в нашем доме, с обратной стороны есть нежилой подъезд, в котором располагается какой-то учебный пункт МЧС - в любое время там горит свет, а значит есть, возможно, дежурный, который даст мне позвонить или сам вызовет кого-нибудь из коллег-специалистов, помогающих попавшим в затруднительную ситуацию мамашам.
Вот мы храбро огибаем дом и идем в этот загадочный подъезд - а время-то уже после полуночи, на улице никого, кроме расхулиганившегося холодного ветра и белой крупки-поземки. Приходим и что же мы видим: двери настежь, свет везде сияет. Но боязно нам как-то входить - будто бы и нет никого, но отчего-то пробирает по коже мороз. Сжимаю покрепче детскую ладошку. Проходим одну комнату: все выглядит так, будто бы люди были здесь вот-вот, только что и вышли покурить, скажем, на крыльцо. Но крыльцо безлюдно, а кругом на офисных столах рюмки-тарелки-остатки закуски-бутылки. И слепящий свет.
В другой комнате то же. И в третьей. И боязно - вдруг войдут и застанут нас, чужих и незванных, посреди казенных компьютеров, мерцающих вечерним светом, и чужих бутылок.
Выходим в холл, вдруг за стойкой дежурного, за перегородкой, в окошке я замечаю, наконец, самого дежурного: он спит заколдованным сном и, кажется, даже не дышит - если бы не характерный запах, можно было бы подумать, что тут свершилось что-то страшное - а огромная лапища лежит в аккурат на телефонном аппарате.
Перед дежурным пластиковый стакан и пластиковая же тарелка с недоеденными яствами.
Замираю от страха, но мальчик мой смотрит ясными глазами, доверчиво, хоть и сонно. Это придает мне храбрости: потихоньку-потихоньку вынимаю из огромной руки телефонную трубку. Дежурный грозно хрюкает, но не просыпается. Звоню в 09, оттуда по телефону, который дает справочная. На другом конце деловито осведомляются, какая у меня дверь:
- Дверь какая? Старая такая, с гвоздиками...
- Девушка, я вас не о гвоздиках спрашиваю: деревянная или железная?
- Ааа, деревянная.
Это хорошооо, - раздумчиво говорит дежурный.
- А почему хорошо?
- А потому, девушка, что деревянные по другому телефону вскрывают.
И мне дают, наконец, заветный телефон. Записываю его на чужой, контрабандной, взятой без спросу бумажке чужой ручкой.
До сих пор не пойму, что подействовало - то ли мое упоминание о ночи, улице и маленьком ребенке, то ли звонок с номера МЧС, но приехали они очень быстро.
А пока мы на цыпочках выходим из сияющего царства винных паров и пустых бутылок прямо в холодную темную ночь и первый колючий снег. Ежимся, прыгаем на месте, чтобы согреться - но вот уже и едет машина: небольшая, компактная, сверху складная лестница и что-то еще складное - для чрезвычайных случаев; на боку "помогающая" надпись - "аварийная машина" или что-то вроде того.
Подкатывает прямо к нам, выгружаются очень большие и спокойные, доброжелательные мужчины в количестве трех человек. Оглядывают нас с сочувствием и первым делом просят показать, где наши окна. Я послушно показываю: вон, видите, на втором этаже. Нет, не эти - вон те, рядом которые, видите, где еще много листьев торчит и фикус.
Дяденьки задумчиво кивают: Это хорошо, что второй этаж! - и начинают что-то в своей машине разматывать.
- А почему хорошо? Какая разница, какой у меня этаж?
Предводитель спасателей удивляется:
- Как это какая?! На второй этаж легче в окно влезть. У вас и форточка открыта.
Тут уже я всерьез пугаюсь.
Я вас умоляю, - говорю я, сильно волнуясь - не надо вам никуда лезть! Там у меня рамы старые, рассохшиеся, на улице скользко, на подоконнике злые кактусы воот с такими колючками (показываю, какие у кактусов колючки), да и другие цветы тоже не маленькие - целая оранжерея. Вдруг вы на них упадете. Или вообще упадете - я себе этого тогда никогда не прощу. Просто откройте мне дверь, ладно? Через дверь. Через окно не надо. И вообще - скажите мне, зачем вы хотите туда лезть?
Спасатель удивляется:
- Ну как же, дверь ведь испортится, если мы ее будем вскрывать. Замок поломается. А так мы через форточку...
Тут я начинаю нервно смеяться: замок уже поломался, а то бы мы дома спали, а дверь эта доброго слова не стоит, тем более, на ней есть еще нижний замок - ключ здоровенный от него на полочке лежит (и до сих пор он там лежит). Вообще, люди и даже цветы важнее какой-то двери.
Богатыри смотрят на меня задумчиво и, наконец, соглашаются идти ломать дверь.
Даже не буду описывать сам процесс вскрытия замка, так как я его просто не успела зафиксировать - как раз моргнула. А когда раскрыла пошире глаза, дверь уже была гостеприимно распахнута и в нее тут же вбежал мой усталый мальчик.
Дядька Черномор, предводитель богатырей, задумчиво посветил чем-то в мой замок и объявил, что чинить тут нечего: Он у вас прямо там рассыпался на составные части. Прямо вся личинка. Давно я такого не видел!
Что-то меня удержало от искушения рассказать добрым спасателям, как я прямо перед их приездом по совету деда била по ключу увесистым молотком.
Денег с меня не взяли ни копейки - сообщаю, как факт, которому до сих пор не нашла объяснения - развернулись, словно по команде, и пошли один за другим к выходу - спасители наши.
Дома я первым делом уложила мальчика, который заснул, не донеся до подушки головы, потом села к компьютеру и открыла почту. Оттуда на меня смотрел улетевший утром в жаркую страну супруг: в шортах и футболке, истомленный жарой, он был снят под кактусом размером с растущий под окном клен, с которого, медленно кружась, как раз падал последний лист. Первый снег потихоньку заметал наши и спасательские следы.
А в это время в нежилом подъезде богатырским сном по-прежнему спал сытый и довольный дежурный МЧС.
Бывают ведь на свете странные и даже несколько мистические замки? Бывают.
Или вредные и даже несколько подловатые - тоже бывают.
В детстве, например, в нашу дверь был врезан исключительно вредный и коварный замок: если взрослых не оказывалось дома, мое возвращение из школы превращалось в какой-то сложный, многоступенчатый квест.
Поначалу, казалось бы, все шло хорошо - до тех пор пока ключик, ждавший меня под ковриком, не оказывался в детской ладошке. Скучные уроки заканчивались, мы с подружкой надевали ранцы, поправляли банты и, весело болтая, отправлялись домой. По дороге мы еще лакомились спелым боярышником, который рос в изобилии вокруг наших домов и напрасно сердито топорщил навстречу нам острые иглы - две мелкие девчонки добирались-таки до самых сочных ягод, даже не слишком сильно исцарапавшись.
Так, весело и беззаботно, доходила я до двери в подъезд и только тут вспоминала о подстерегающих меня за нею коварных врагах - лифте и ключе.
Лифт был старой формации - дверь открывалась сильным нажатием на железную ручку, сквозь сетку видно было кабину, курсирующую туда-сюда между этажами. Иногда лифт застревал. Иногда отказывался меня везти: видимо, это случалось, если я маловато съедала каши в школьной столовой. Сердитая лифтерша поставила диагноз: мне не хватает веса, поэтому лифт меня и не везет. Есть надо как следует - уже школьница, первый класс как-никак!
Я нажимала на кнопку "7", а лифт в ответ, подумав немного, гасил свет. И стоял себе, ухмыляясь.
Оказаться в темноте каждый раз бывало неприятно и даже жутковато.
Ездить в лифте с незнакомыми мужчинами - не велено.
По лестнице тащить ранец, мешок со сменкой и себя - затруднительно.
На этот случай был припасен один секрет: следовало нажать на кнопку и одновременно высоко подпрыгнуть вместе с ранцем и мешком - так иногда удавалось обмануть лифт. Видимо, в момент приземления мой тщедушный вес увеличивался, лифт тогда думал, что везет взрослую особь и нехотя начинал движение вверх.
На седьмом я поворачивала ручку, выходила и звонила в дверь. Если никто не открывал, следовало поднять коврик и достать ключ. Вот он лежит: маленький, блестящий и неподкупный - каких только благ я не сулила ключу за возможность попасть домой. При взрослых ключ легко поворачивался в замке, в их отсутствие - застревал, ни туда ни сюда, и не желал договариваться.
Попрыгав положенное время у двери, я оставляла злобный ключ в замке, а ранец с мешком на коврике, и шла звонить сначала доброй, а потом, если та не отворяла, строгой соседке. На тот случай, если никого из них не оказывалось дома, существовала еще одна соседка - любимая, с восьмого этажа. Она безропотно спускалась, в ее волшебных руках злой ключ моментально превращался в волшебный ключик, отворяющий любую дверцу. У любимой соседки часто пахло пирожками - если я попадала на пирожковый день, меня непременно оделяли пирожком. Я говорила спасибо, показывала своему металлическому врагу язык и, наконец, оказывалась дома...
Много лет прошло. Родился уже первый сын. И жили мы уже совсем по другому адресу. Я выучила заклинание "ключИк-замочЕк" и давно научилась договариваться с замками и ключами.
Так мне казалось. До поры до времени.
Дверь у нас была старая, деревянная, хоть и наступила уже эра железных. Замок - видимо, ровесник двери - достался от предыдущих хозяев и частенько раздумывал больше положенного, прежде чем открыться.
Мы же задумчиво похаживали вокруг да около и рассуждали о том, что неплохо было бы сменить замок, а заодно и дверь - не так давно закончились многим памятные девяностые.
Но как-то так все руки не доходили.
Пока муж не уехал в командировку в очень жаркую страну.
Хорошо помню, что в этот день пошел первый, сухонький и реденький снежок. Ветер играл им, как хотел: заметал вдоль улицы, укладывал то кучкой, то спиралью, чтобы тут же разрушить непрочный узор и начать создавать новый. Попросту говоря - было очень холодно и промозгло.
И темно.
Мы с маленьким сыном вернулись из гостей довольно поздно. Позади остались гостеприимный дом и деньрожденный стол, дома нас никто не ждал. Ключ вложился в замок, тяжко вздохнул и замер.
Сын доверчиво посмотрел на меня и зевнул. Во дворе остывала и готовилась ко сну наша машина. Мы еще попрыгали положенное время около двери, пока я окончательно не убедилась, что она не откроется нипочем, а потом спустились во двор, разбудили машину и поехали к бабушке с дедушкой за их комплектом ключей - раз уж наш раздумал открывать.
В машине пели песни, чтобы ребенок не уснул и не пришлось его будить. Бабушка и дед не спали - ждали нас. Дед отдал мне ключи и рассказал про народный способ открывания заартачившихся замков: оказывается, если ключ не поворачивается в замке, надо его легонько стукнуть за это молотком.
Машина у меня в то время была копейка, в багажнике лежал доставшийся от прежнего хозяина ржавый ящик с инструментами, среди которых был и увесистый молоток. Сам хозяин копейки не пожелал забрать свои инструменты, объяснив это тем, что уезжает в Израиль, а в Израиле молотки не нужны.
Новыми ключами замок тоже не удалось открыть, поэтому я стукнула по нему в отместку молотком - в хозяйственных делах я привыкла безоговорочно доверять свекру. Замок сначала удивился, а потом, видимо, окончательно умер.
Но я покуда об этом не знала, поэтому еще раз разбудила копейку и мы снова поехали - на этот раз к друзьям, у которых тоже были запасные ключи от нашего дома.
По дороге мы пели песни, чтобы не спать, и любовались холодной поземкой в которой, по правде говоря, не было ничего красивого. Привезли от друзей еще один бесполезный комплект бесполезных ключей. Дверь по-прежнему оставалась холодна к нашим заигрываниям.
Ребенок зевал и тер глаза. Телефон подумал-подумал да и сел.
Мы зачем-то снова вышли на улицу.
И тут я вспомнила: в нашем доме, с обратной стороны есть нежилой подъезд, в котором располагается какой-то учебный пункт МЧС - в любое время там горит свет, а значит есть, возможно, дежурный, который даст мне позвонить или сам вызовет кого-нибудь из коллег-специалистов, помогающих попавшим в затруднительную ситуацию мамашам.
Вот мы храбро огибаем дом и идем в этот загадочный подъезд - а время-то уже после полуночи, на улице никого, кроме расхулиганившегося холодного ветра и белой крупки-поземки. Приходим и что же мы видим: двери настежь, свет везде сияет. Но боязно нам как-то входить - будто бы и нет никого, но отчего-то пробирает по коже мороз. Сжимаю покрепче детскую ладошку. Проходим одну комнату: все выглядит так, будто бы люди были здесь вот-вот, только что и вышли покурить, скажем, на крыльцо. Но крыльцо безлюдно, а кругом на офисных столах рюмки-тарелки-остатки закуски-бутылки. И слепящий свет.
В другой комнате то же. И в третьей. И боязно - вдруг войдут и застанут нас, чужих и незванных, посреди казенных компьютеров, мерцающих вечерним светом, и чужих бутылок.
Выходим в холл, вдруг за стойкой дежурного, за перегородкой, в окошке я замечаю, наконец, самого дежурного: он спит заколдованным сном и, кажется, даже не дышит - если бы не характерный запах, можно было бы подумать, что тут свершилось что-то страшное - а огромная лапища лежит в аккурат на телефонном аппарате.
Перед дежурным пластиковый стакан и пластиковая же тарелка с недоеденными яствами.
Замираю от страха, но мальчик мой смотрит ясными глазами, доверчиво, хоть и сонно. Это придает мне храбрости: потихоньку-потихоньку вынимаю из огромной руки телефонную трубку. Дежурный грозно хрюкает, но не просыпается. Звоню в 09, оттуда по телефону, который дает справочная. На другом конце деловито осведомляются, какая у меня дверь:
- Дверь какая? Старая такая, с гвоздиками...
- Девушка, я вас не о гвоздиках спрашиваю: деревянная или железная?
- Ааа, деревянная.
Это хорошооо, - раздумчиво говорит дежурный.
- А почему хорошо?
- А потому, девушка, что деревянные по другому телефону вскрывают.
И мне дают, наконец, заветный телефон. Записываю его на чужой, контрабандной, взятой без спросу бумажке чужой ручкой.
До сих пор не пойму, что подействовало - то ли мое упоминание о ночи, улице и маленьком ребенке, то ли звонок с номера МЧС, но приехали они очень быстро.
А пока мы на цыпочках выходим из сияющего царства винных паров и пустых бутылок прямо в холодную темную ночь и первый колючий снег. Ежимся, прыгаем на месте, чтобы согреться - но вот уже и едет машина: небольшая, компактная, сверху складная лестница и что-то еще складное - для чрезвычайных случаев; на боку "помогающая" надпись - "аварийная машина" или что-то вроде того.
Подкатывает прямо к нам, выгружаются очень большие и спокойные, доброжелательные мужчины в количестве трех человек. Оглядывают нас с сочувствием и первым делом просят показать, где наши окна. Я послушно показываю: вон, видите, на втором этаже. Нет, не эти - вон те, рядом которые, видите, где еще много листьев торчит и фикус.
Дяденьки задумчиво кивают: Это хорошо, что второй этаж! - и начинают что-то в своей машине разматывать.
- А почему хорошо? Какая разница, какой у меня этаж?
Предводитель спасателей удивляется:
- Как это какая?! На второй этаж легче в окно влезть. У вас и форточка открыта.
Тут уже я всерьез пугаюсь.
Я вас умоляю, - говорю я, сильно волнуясь - не надо вам никуда лезть! Там у меня рамы старые, рассохшиеся, на улице скользко, на подоконнике злые кактусы воот с такими колючками (показываю, какие у кактусов колючки), да и другие цветы тоже не маленькие - целая оранжерея. Вдруг вы на них упадете. Или вообще упадете - я себе этого тогда никогда не прощу. Просто откройте мне дверь, ладно? Через дверь. Через окно не надо. И вообще - скажите мне, зачем вы хотите туда лезть?
Спасатель удивляется:
- Ну как же, дверь ведь испортится, если мы ее будем вскрывать. Замок поломается. А так мы через форточку...
Тут я начинаю нервно смеяться: замок уже поломался, а то бы мы дома спали, а дверь эта доброго слова не стоит, тем более, на ней есть еще нижний замок - ключ здоровенный от него на полочке лежит (и до сих пор он там лежит). Вообще, люди и даже цветы важнее какой-то двери.
Богатыри смотрят на меня задумчиво и, наконец, соглашаются идти ломать дверь.
Даже не буду описывать сам процесс вскрытия замка, так как я его просто не успела зафиксировать - как раз моргнула. А когда раскрыла пошире глаза, дверь уже была гостеприимно распахнута и в нее тут же вбежал мой усталый мальчик.
Дядька Черномор, предводитель богатырей, задумчиво посветил чем-то в мой замок и объявил, что чинить тут нечего: Он у вас прямо там рассыпался на составные части. Прямо вся личинка. Давно я такого не видел!
Что-то меня удержало от искушения рассказать добрым спасателям, как я прямо перед их приездом по совету деда била по ключу увесистым молотком.
Денег с меня не взяли ни копейки - сообщаю, как факт, которому до сих пор не нашла объяснения - развернулись, словно по команде, и пошли один за другим к выходу - спасители наши.
Дома я первым делом уложила мальчика, который заснул, не донеся до подушки головы, потом села к компьютеру и открыла почту. Оттуда на меня смотрел улетевший утром в жаркую страну супруг: в шортах и футболке, истомленный жарой, он был снят под кактусом размером с растущий под окном клен, с которого, медленно кружась, как раз падал последний лист. Первый снег потихоньку заметал наши и спасательские следы.
А в это время в нежилом подъезде богатырским сном по-прежнему спал сытый и довольный дежурный МЧС.