В воздухе что то...
Прямой линии государя императора с народом посвящается:)
- Итак, судари и сударыни, - провозгласил Матвей Квасов, - сейчас перед вами выступит наш бесподобный и дивный государь император. Мог бы небось кофей себе в палатах распивать, а вот уж туточки. Любит он вас, ох как любит. Ты, тётка, давай начинай.
Дородная крестьянка в красном платке, выйдя из толпы, поклонилась монарху.
- Батюшка, у нас надои снизились, - пожаловалась она. - Коровы ить молока не дают.
- Это Запад, - спокойно пояснил август. - Госдеп запустил недавно спецпрограмму, чтобы у нас животноводство вконец извести. Ты как бурёнку-то доишь, по-православному?
- Да уж само собой! - сообщила довольная доярка. - Троеперстием, батюшка!
- Вот и продолжай, - кивнул император. - Так, милостью Божией, Запад и сокрушим.
В толпе граждан поднял руку бритый наголо мужчина.
- Ваше величество, - сказал он, растягивая слова. - У нас Москва квас не покупает.
- Происки врагов, - немедленно отозвался государь. - Выпускайте виски. Этому госдеп не сможет противодействовать, у него мозги в трубочку свернутся. Будьте бдительнее.
Из середины высунулась женщина в очках, по виду библиотекарь.
- Курс золотого упал, - напомнила она. - Ужас просто. Как дальше жить?
- О, сейчас вам всё растолкуют, - оживился император. - Где тут мирза Наебуллин?
По знаку Шкуро перед телекамерами в момент нарисовался приятный тихий седобородый старичок в татарской тюбетейке и расшитом золотом халате, года три назад назначенный императором специальным блюстителем курса имперской валюты.
- Твоё велиство, бачка-осударь, ай как хорошо… - заулыбался беззубым ртом дедушка.
- Доложи, - грозно повелел император.
- Ай моя там трям-брям, золотой-доллар туда-сюда, бачка, слава Аллаху! - радостно вскинул руки мирза Наебуллин, засеменив по помосту к трону императора. - Ай уй-бай, ля иль Аллаху иль Аллаху, биржа-миржа, экономика-микономика, не допустим, спекуляция, мёд экспорт бай-бай, денежка каюк, бисмилля иль рахман иль рахим.
- Вот так молодец! - хлопнул в ладоши царь. - Кто-нибудь что-нибудь понял?
- Ни хрена, - печально признались из толпы.
Матвей Квасов хищно оглядел народ, выискивая вольнодумца.
- Если вы ни хрена в экономике не понимаете, зачем с вопросами лезете? - взревел он.
Верноподданные смотрели в асфальт, переминаясь с ноги на ногу.
- Кто там ещё челом благодетелю бьёт? - поинтересовался в микрофон Шкуро.
- Отец наш, а чего с санкциями? - помахал рукой упитанный гражданин в шляпе, по виду, можно сказать, слегка подшофе. - Пармезанчику бы нам, да моцареллочки…
Государь, глотнув поданного «Нарзану», вежливо откашлялся.
- Дело не только в этих санкциях, - сказал он. - Дело в том, чтобы нам самим, внутри страны, в своём собственном доме, в экономике выходить на более совершенные методы управления процессами. Нужно использовать ситуацию для достижения новых рубежей.
У упитанного гражданина разом затряслись щёки и губы.
- Кормилец, не погуби! Трое детей у меня, совсем махонькие! Понял я, всё понял.
Император благодушно кивнул и с отеческой лаской благословил просителя. Тот, не испытывая далее судьбу, молниеносно затерялся в толпе, обронив по дороге шляпу.
- Моцареллу мы и сами запросто сделаем, - рассуждал царь. - Завезём тучных буйволов и выпустим их на поля пастись, неужели земель-то у нас маловато? Да и бананы можем выращивать. И ананасы. Господь скажет - вырастут. Главное, уповать на милость Божию, и тогда нам никакие санкции не страшны. А то ишь, запретом еды пугать вздумали!
- Батюшка, - с опаской высунулся худосочный отрок, - да ты ж сам еду-то и запретил…
Император взглянул на него, и парень, сомлев, упал в обморок.
Толпа совсем заробела. Перед троном возник интеллигентный старичок в пенсне.
- А что, великий государь, есть ли у нас в стране свобода критиковать? - спросил он.
У Шкуро дёрнулся уголок рта. Он кивнул Квасову, и тот придвинулся поближе.
- Отчего же нет? - доброжелательно улыбнулся август. - У нас очень глупые губернаторы, министры напоминают лиц нетрадиционной сексуальной ориентации, их заместители похожи на серую биомассу, полиция преисполнена лихоимства, чиновники на местах совсем с головой не дружат. Собственно говоря, неприятные они люди, да-с.
- А хошь, батюшка, - не унимался интеллигентный старичок, - я и тебя покритикую?
- Ну, попробуй, - ласково предложил ему государь. - Если здоровья хватит.
Дедушка без чувств рухнул на заботливо подставленные охраной носилки.
Толпу, как двери в метро, раздвинул руками мужчина в шляпе, старомодном плаще и чёрных очках. Во всех его движениях сквозила подчёркнуто ленивая элегантность, на левой ладони он держал картонную коробку, перевязанную пышным подарочным бантом.
- Your Majesty! - Он поклонился императору и продолжил на хорошем русском, но с англосаксонским акцентом. - Я служащий госдепартамента Северо-Американских Соединённых Штатов, мистер Джон Ланкастер Пек. Хочу обратиться к вам с персональной просьбой. Если послушать ваши заявления, а также речи министров правительства империи и депутатов Госдумы, то получается, мы виноваты вообще во всём. В частности, в ежедневном падении курса золотого, сокращении запасов мёда, плохом качестве водки, перевороте в Финляндии, смене эмира Киренаики, убийстве багдадского халифа и нелегальном ввозе йогурта. То есть по уровню могущества мы находимся в ранге первого заместителя Господа Бога и близки к тому, чтобы сместить Его с пьедестала. Знаете, к чему это привело? Наше начальство вам поверило. Теперь, если мы проваливаем выполнение задания, нас обвиняют в лености и увольняют. Лучшие специалисты не могут прокормить своих детей, роются в мусорных баках, а некоторые и вовсе спиваются. И вот, мы всем госдепом скинулись и испекли вам торт. С безе и розочками. Не откажите в нашей просьбе - сваливайте на нас чуть меньше проблем. Простите, но зимой у вас мёрзнут не из-за испытаний ЦРУ погодного оружия. И в вашем правительстве просто дураки сидят, а не по причине спецоперации госдепа. Please.
Государь император, просветлев лицом, поднялся с трона.
- Нет уж, пресловутый мистер Пек, - произнёс он отчётливо и ясно. - Это что ж ты нам предлагаешь сказать - дескать, зимы у нас сами по себе холодные, золотой упал, поскольку мирза Наебуллин тот ещё осёл, авиакатастрофы случаются по вине лётчиков, а бабушки с дедушками невесть как выживают, потому что пенсии у них копеечные? И всё это без участия госдепа?!
- Собственно, да, - выдавил из себя Джон Ланкастер. - Мы тут вообще ни при чём.
Красная площадь коллективно покатилась со смеху.
Смеялись все - и упитанный гражданин без шляпы, и бритый наголо мужчина, и женщина в очках, похожая на библиотекаря, и дородная крестьянка в красном платке. Каждому было понятно, что иностранец сморозил небывалую глупость. Открыв волосатый рот, заливисто ржал Матвей Квасов. Да и сам государь император, отличающийся завидным спокойствием, позволил себе еле заметно улыбнуться.
Сотрудник госдепа, шатаясь, скрылся за поворотом на Лубянку.
- Еще вопросы есть?
Стрельцы пронзили взглядами толпу. Подданные держались молодцом, не роптали.
- Не-не, милостивец, живём мы просто зашибись, - вновь растянул слова бритый, - но ты и верно давай заканчивай, а то не удержатся тут и выскажут тебе честно всё, что думают.
- Вопросов нет, - радостно подытожил Матвей Квасов. - Ну что ж, кто не успел, тот опоздал. До встречи в следующий раз, и снизойдёт на вас благодать небесная. А теперича, православные, молю за вас Богородицу, и да пребудете вы в шоколаде во веки веков!
(с) Zотов, "Скелет бога".