Он сделает всё правильно
Рассказ посвящается Н., благодаря которому я когда-то узнала, что такое зависимость от сюжета. Если найдете свободную минутку, читните. Ваши малюнкы, враження и замечания можно надсылать в комментарии - как всегда.
Войдя в прихожую, Ника не стала включать свет. Она сбросила обувь и прислонилась лбом к холодной стене. Сегодня был подходящий день - начальник вызвал её к себе и отчитывал как первоклассницу, в метро наступили на ногу, магазин у дома оказался закрыт. Ника надеялась, что сегодня ей, наконец, удастся заплакать.
Но и на этот раз глаза остались сухими.
Может быть, не хватает несчастной любви? - размышляла она, плетясь на кухню. Если бы сегодня Нику бросили с особой жестокостью, или отвергли, не стесняясь в выражениях, она смогла бы завыть, сползти по стене, смогла бы рыдать несколько часов кряду. И тогда, может быть, ей удалось бы выкричать весь тот мрак, что скопился внутри.
Но мужчина, с которым Ника иногда встречалась, с самого начала её не любил. Она давно успела свыкнуться с этим фактом. Всего лишь дополнительный элемент в монотонном узоре будней.
Ника вздохнула и поставила кастрюлю на плиту. Дождавшись, пока вскипит вода, бросила в неё остатки пельменей из морозилки. Завтра она успеет в магазин до закрытия и сможет пополнить свои запасы. Замороженные овощи, рыбные палочки, фабричные вареники - прекрасные изобретения человечества, которые позволяли ей побыстрее разделаться с приготовлением ужина. Настоящее сокровище для тех, чья внутренняя пустота разрослась настолько, что пустила метастазы во все ежедневные ритуалы.
Телефон в кармане джинсов завибрировал, заставив Нику вздрогнуть от неожиданности. Она не стала проверять сообщение - наверняка очередной бонус от оператора.
- Сто бесплатных минут в день! Разговоры стали еще дешевле! - вслух сказала Ника и усмехнулась. - Как будто мне есть, с кем разговаривать…
Но позже, достав телефон, чтобы завести будильник, она увидела, что это было вовсе не сервисное сообщение. На дисплее высветился номер старого знакомого. В нескольких строках он сообщал, что приглашает её на день рождения и не примет отказа.
Ника почувствовала, как внутри что-то неприятно заворочалось. Наряжаться, идти на вечеринку, где, наверняка, будет куча незнакомых людей… Кто-то обязательно попросит её сказать тост, что-нибудь вроде «А что это наша Ника весь вечер молчит? Пусть скажет пару слов имениннику!» Ей станут задавать бессмысленные вопросы о работе, снисходительно сочувствовать по поводу неналаженной личной жизни. Словом, будут происходить все те вещи, которые обычно и происходят на подобных вечеринках.
Но разве не этого хотела Ника? Хотя бы ненадолго вырваться из белого безмолвия, окутавшего её мир. Может быть, случится чудо, и этот вечер сложится иначе?
Чуда не произошло. Все было в точности так, как она и предполагала - глупые вопросы, еще более глупые советы и бесконечные тосты за здоровье именинника.
Наконец, гости разбрелись по углам, чтобы вполголоса обменяться сплетнями, покурить гашиш или как следует облапать друг друга, не обращая внимания на шатающихся мимо приятелей.
Ника сидела за обшарпанным столом, вынесенная на кухню стихией общего хмельного безразличия, и вслушивалась в шелест тающей сигареты. Парень, сидевший рядом, уже довольно долгое время что-то ей рассказывал, но Ника не пыталась вникать в смысл истории, зная, что уже через несколько часов это не будет иметь абсолютно никакого значения. Даже если она, ошалев от вина и одиночества, в поцелуе искусает его губы до крови, а он заберется к ней под юбку, к утру они не вспомнят лиц друг друга - только размытые пятна, клочья дыма в свете настольной лампы.
Так было до той минуты, пока она не услышала:
- Желтые цветы и черно-белые фильмы. В этом что-то есть, тебе не кажется?
Эти слова всколыхнули что-то у неё внутри. Как запах из детства, который чувствуешь всего миг, а потом мучительно пытаешься восстановить в памяти картины, которые вспыхнули перед глазами и тут же растворились. Ника вспомнила, откуда это щемяще-сладкое чувство - о желтых цветах и черно-белых фильмах было написано в одной книге, которую она когда-то зачитала до дыр. Исчерканный карандашом экземпляр этого романа до сих пор стоял на полке в доме её родителей.
Ника впервые за вечер посмотрела на Игоря, проверяя, не ослышалась ли она. Игорь продолжал:
- Если я чего и хочу на самом деле, так это встретиться на мосту с Николь, когда на город опустится туман. Идти вдоль набережной, держась за руки и забыть все, что происходило до этой минуты.
- Потом зайти в первую попавшуюся на пути кофейню, и чтобы в ней не работали кондиционеры, и в воздухе висела влажность, а из динамиков играла бы музыка, которая не меняется там годами, - подхватила Ника.
До утра они сыпали цитатами из любимой книги и как будто были уже не одни в этом круговороте, где один день сменяется другим, и ничего не происходит.
Если бы все случилось иначе, если бы они случайно соприкоснулись руками, передавая сигарету, или сказали друг другу приятные ни к чему не обязывающие слова, то могли бы обменяться телефонами и какое-то время верить, что встретятся снова и возможно даже станут друзьями. Но призрачная нить, которая связала их сегодня, была так прекрасна и так тонка, что оборвать ее можно было одним неловким движением, одним выдохом. Поэтому утром они, не попрощавшись и не договорившись о новой встрече, сели каждый в свое такси и разъехались по домам, храня под кожей остатки общего сновидения.
Дальше происходило многое и не происходило ничего. Каждое утро Ника выталкивала свое одиночество на улицу - к тысячам других одиночеств, которые каждый бережно нес под сердцем. Она стояла в пробках, писала отчеты и вечерами раздевалась у незашторенного окна, уже даже не надеясь, что кто-нибудь ее заметит. Находила спасение в простых обыденных вещах, которые все расставляют на свои места.
Но однажды вечером ей не помогла ни чашка чая, ни серия любимого сериала, ни уютный яблочный запах зеленых ароматических свечей. Она взяла в руки нож и примерилась к запястью - удивительно, как несколько простых движений могут уничтожить все, что создавалось годами - твои мысли, твое тело, картинку умытого дождем лета, которую хранишь в памяти… Ах, какой сладостной показалась ей безмятежная пустота по ту сторону жизни.
Ника бросила взгляд на свое отражение в темном окне, на оголенную до локтя руку и губы, изогнутые в горькой усмешке. Пристыженная собственной нелепостью, она бросила нож в раковину и накинула пальто. Ника была не из тех, кто находит успокоение в урбанистических пейзажах и светящихся витринах, но знала, что если достаточно долго идти, вслушиваясь в стук каблуков по асфальту, то со временем внутри не останется ничего, кроме этого бесконечно повторяющегося звука.
Этим вечером туман разогнал людей по домам, и улицы были пустынны. Ника мерила шагами квартал за кварталом, пока совсем не выбилась из сил, и замерла на мосту, уставившись в темную воду внизу.
- До весны осталось всего несколько часов. Нужно просто дотерпеть, - услышала Ника и почувствовала, как кто-то положил ей руку на плечо.
Она вздрогнула, но не от страха, а от тревожного и приятного узнавания, которое жаркой волной прокатилось по телу и разлилось где-то внизу живота.
- Я жду весны как финишной ленточки, будто после этого сразу все встанет на свои места. Но мне кажется, что на самом деле весна больше похожа на морковку, которая привязана за веревочку перед мордой осла и отдаляется ровно настолько, насколько к ней приближаешься, - сказала Ника, слово в слово повторяя ответ Николь, когда та впервые встретилась с Беном.
Она обернулась и посмотрела на того, кто подарил ей волшебную возможность хотя бы на миг почувствовать себя героиней любимой книги. Конечно, это был Игорь - не мог быть никто другой.
Так началась их игра. И когда Игорь подал ей руку, она уже знала, что они зайдут в ближайшее кафе, где он закажет виски со льдом, а она - яблочный сок, и, вместо того, чтобы говорить, они будут обмениваться записками на салфетках.
Так все и было.
Когда Игорь и Ника впервые оказались в его квартире, оставшись наедине с любимым сюжетом и повинуясь фантазии писателя, умершего десять лет назад, она спросила:
- Ты готов ко всему? Даже если потом будет больно?
- Боль - не самое плохое, что может случиться с человеком.
- Все будет хуже, чем ты думаешь.
- Все будет просто ужасно, - улыбнулся Игорь и легко коснулся губами ее лба.
Они приняли решение. Ника с восхищением наблюдала за тем, как на пол падает одежда Николь, и после всего уже не Игорь, а Бен курил в форточку, сидя нагишом на холодном подоконнике.
С каждым днем Ника все больше погружалась в создаваемый ими мир. Джинсы и свитера она сменила на кружевные платья, коротко подстриглась и стала носить массивные серьги, потому что такой была Николь. И пускай это была чужая выдуманная история, зато в отличие от ее жизни, она почти давалась в руки.
Нике пришлось уволиться с работы, потому что Николь целыми днями шаталась по городу, чтобы вечером рассказывать Бену о том, как молочник на соседней улице кормил кота или как грустная девушка у метро покупала себе цветы. Ника не боялась нищеты, потому что уже знала, что будет делать - подобно Николь, она станет по ночам рвать яблоки в соседских садах и подворовывать в магазинах. Единственное, чего она боялась, что Бену наскучит игра, он снова превратится в Игоря, и тогда она останется наедине с собой как минотавр в лабиринте.
Ника никогда не задумывалась о том, любит ли она Игоря. В сущности, она ничего не знала об этом человеке - ни где он работает, ни о чем мечтает, ни какую музыку слушает, когда ему бывает грустно. Но она любила желтые цветы, которые приносил Бен, и смотреть черно-белые фильмы, укутавшись в один плед на двоих, любила слова, которые он шептал ей на ухо перед сном. И этого было достаточно.
А потом наступил апрель, которого оба ждали и боялись, не зная, смогут ли переступить ту грань, за которой уже не будут принадлежать себе, полностью отдавшись во власть сюжета.
В один из погожих весенних дней они сидели за столиком кафе, и косые солнечные лучи падали на их лица. Заказанный кофе давно остыл, но они так и не притронулись к нему. В пепельнице дотлевала забытая сигарета.
- Может быть этот? - спросил Игорь, указав взглядом на мужчину, сидящего за соседним столиком.
- Но у Томпсона это был высокий брюнет с книгой. А это какой-то невзрачный блондин с водянистым взглядом. Николь не обратила бы на такого внимания. И уж точно не предпочла бы его Бену, - возразила Ника.
- Ты слишком гонишься за достоверностью.
- Конечно. Только в этом и есть смысл. Иначе зачем всё?
- Сегодня уже семнадцатое число. Если не успеем до двадцатого, то безнадежно отстанем по времени, и тогда погода будет уже не та, и освещение. Совсем другая атмосфера, понимаешь?
- Лучше не угадать с погодой, чем с персонажем.
Они бы еще долго спорили, но в этот момент зазвенел дверной колокольчик, и в кафетерий вошел высокий скуластый брюнет в легком плаще. Он разместился за столиком в глубине зала и раскрыл толстую книгу в коричневом кожаном переплете.
- Это он, - выдохнула Ника.
Игорь взглянул на нового посетителя, и едва заметная тень пробежала по его лицу:
- Да, именно так я его себе и представлял. Ладно, теперь твой выход. Надеюсь, ты знаешь, что делаешь.
Игорь легонько сжал ее холодную влажную руку, поднялся из-за стола и вышел на улицу.
Ника проводила Игоря взглядом через окно и, достав новую сигарету из пачки, направилась к брюнету.
- У вас не найдется огня? - спросила она, подсаживаясь к нему за столик.
Брюнет, не отрывая взгляда от пожелтевших страниц, протянул Нике зажигалку.
- Наверное, интересная книга? - спросила она, выдохнув струю дыма прямо в лицо незнакомцу.
- Да, - ответил он, нехотя подняв взгляд на Нику.
- В наше время все реже встречаются любители бумажных книг, - вздохнула она. - А ведь бумажные книги создают совершенно особенную атмосферу.
Ей пришлось отклониться от диалога, написанного Томпсоном полвека назад, но она легко пожертвовала точностью. В конце концов, главное должно было случиться позже.
Постепенно новый знакомый, представившийся Андреем, втянулся в беседу. Пока он с упоением рассуждал о греческих мистериях, Ника всматривалась в его лицо, стараясь пробудить в себе симпатию. Тонкие губы, прямой открытый взгляд темно-карих глаз, едва заметная вертикальная морщинка на переносице - обычный мужчина, такой же, как и тысячи других. Вне контекста истории Томпсона Ника вряд ли обратила бы на него внимание. Но беспощадный сюжет требовал от неё влюбленности, и Ника принесла ему эту жертву.
Выходя из кофейни под руку с Андреем, она уже чувствовала опьяняющий восторг и томление - всё как по-настоящему. Влажные от предвкушения глаза, наспех придуманный повод, пешком через парк домой, сырой полумрак подъезда, скрип ключа в замочной скважине. Легким касанием Андрей поправил выбившуюся из её прически прядь, провел кончиками пальцев по щеке. Ника не отпрянула, не опустила глаза в смущении - только положила свою ладонь поверх его руки и направила ниже, к скромному вырезу блузки.
Ника будто со стороны наблюдала за черным ликованием, плескавшимся в глазах Николь, когда та откинула голову на подушки. Она изгибалась и подавалась вперед, обхватывала ногами торс любовника и билась под ним раненой птицей.
В юности, читая роман, Ника не могла взять в толк, к чему была эта измена, но сейчас она в полной мере ощутила вкус бессмысленного предательства. И этот вкус был сладковато-терпким, чарующим. Запах пота и мужского семени наполнил комнату, запах чужака в семейной постели. Нику охватило пьянящее чувство власти и вседозволенности - она в исступленном экстазе разрушала свой мир, и там, за его стенами, больше похожими на картонные декорации из вестерна, ей открылась звенящая пустота. Но это было не привычное гулкое ничто, от которого хотелось спрятаться под одеялом. Нет, это была манящая бесконечность, которую она пронзала, уносясь все дальше и дальше от себя, пока собственный горловой вскрик не прервал её полет.
В лучах заходящего солнца, косо брошенных на пол комнаты, плясали золотые пылинки; только тиканье часов и шумное дыхание нарушали воцарившуюся тишину. Ника с безразличием взглянула на распростертое рядом мужское тело и, прикрывшись простыней, сказала:
- Вызовешь себе такси?
- Сейчас? - растерянно спросил Андрей и попытался приобнять Нику, но та отодвинулась.
- А чего тянуть? Чаем я тебя все равно угостить не смогу - у меня его нет.
Наблюдая за тем, как недавний любовник растерянно бродит по квартире в поисках носков и отлетевшей от рубашки пуговицы, Ника думала о том, что она сделала свой ход. Теперь очередь за Игорем. Сможет ли он полностью отдать власть Бену? Позволит ли сюжету ожить и повести его за собой до конца?
У Игоря и Ники в запасе была еще одна встреча, и Ника, сама не понимая, почему, готовилась к ней с особой тщательностью. За два несколько часов до выхода из дома она надела свое лучшее платье, уложила волосы, обулась и присела на краешек дивана - ждать. Где-то под сердцем зашевелилась смутная тревога, и Ника никак не мола понять, в чем ее причина. Она не хотела признаваться себе в том, что сегодня хочет видеть вовсе не Бена, а Игоря, чьи волосы были светлее, черты мягче, а в глазах иногда вспыхивало настоящее, не описанное Томпсоном отчаянье.
Наконец, пришло время выходить из дома.
По сюжету Николь должна была случайно встретиться с Беном, но благодаря автору, Ника знала, где искать Игоря. Она спустилась к реке, еще издалека заметив его одинокую фигуру. Игорь сидел на берегу, прихлебывая коньяк из фляги и время от времени бросая камешки в воду.
- Здравствуй, - сказала она, приблизившись.
Игорь взглянул на нее, едва заметно улыбнувшись, но ничего не ответил. Ника присела рядом и положила руку ему на плечо, но Игорь дернулся, высвобождаясь из плена теплой ладони.
- Ну перестань. Скажи, что не так. Не надо наказывать меня молчанием, - мягко проговорила Ника. - Бен…
- Не называй меня так, - резко бросил Игорь.
Ника отпрянула, будто внезапно обожглась об него. Кончики пальцев и правда жгло, в горле мучительно защекотало. Из последних сил стараясь не расплакаться, Ника сказала с напускной холодностью в голосе:
- Что ж, если ты больше не хочешь играть…
Она поднялась на ноги и, не отряхивая песок с колен, зашагала прочь. Ника потеряла сразу двоих дорогих людей - Игоря и Бена; она понимала, что если не поторопится, осознание потери настигнет ее и разорвет в клочья.
- Я хочу, - услышала она тихий голос за спиной и резко остановилась.
- Я хочу, - повторил Игорь.
Ника обернулась. В сумерках темные глаза Игоря казались совсем черными на бледном лице, и сам он выглядел так, будто его приговорили к смерти. Будто он уже умер.
- Случайная встреча - самая неслучайная вещь на свете, - сказала Ника, возвращаясь к сюжету книги и мучительно гадая, даст ли Игорь правильный ответ.
- Да, жизнь - это топтание по кругу, центр которого повсюду, а окружность - нигде, - со вздохом ответил Игорь. Конечно же, он справился с этой легкой задачкой.
- Значит, ты всё сделаешь правильно, Бен? Всё сделаешь, как нужно?
- Как нужно, - эхом отозвался он.
И Ника ушла.
В следующие дни она, словно бусины, перебирала в памяти отчетливые, совсем не пострадавшие от времени картины их счастья. Все смешалось в этом сумасшедшем калейдоскопе, и было уже не разобрать, где Ника с Игорем, а где Бен и Николь. Не разобрать, и не выяснить, кто же из них был настоящим. И то, что они называли «вместе», было стоять на мосту, обнявшись, и глядеть в темные воды реки, брести сквозь туман в тепло электрических ламп, огибая лужи и наплевав на весь мир за пределами сомкнутых рук.
Если раньше они насмехались над временем, теперь Ника чувствовала необходимость в четком и размеренном течении минут. Она то и дело бросала взгляд на часы, боясь упустить момент - ей надо было знать, сколько еще осталось.
Два часа. Николь вымыла посуду, протерла тарелки мягким полотенцем, подлила воды в вазу с желтыми тюльпанами.
Час. Николь аккуратно сложила вещи в шкафу, застелила постель, выключила радио.
Полчаса. Проверила, на месте ли документы. Она всегда хранила их в верхнем ящике стола, чтобы долго не искать. Скоро они могут понадобиться.
Когда оставалось десять минут, Нику начали одолевать сомнения. Все-таки, у реки Игорь выглядел не слишком решительно, и взгляд его метался так, будто он в тот момент предпочел бы оказаться в любом другом месте, но только не с Никой.
Она выключила в квартире свет и, сидя в темноте, закурила сигарету, пытаясь сосредоточиться на горьком вкусе дыма, но руки её дрожали, и с каждой минутой становилось всё яснее и очевиднее - ну конечно, Игорь струсит. Томпсон писал роман, а тут реальная жизнь - люди не ведут себя как герои книг.
- Бен сказал, что сделает все правильно, - услышала она успокаивающий голос Николь из глубины сознания.
Внезапно в замочной скважине послышался скрип ключа. Ника раздавила окурок в пепельнице и замерла, глядя в коридор. В голове не осталось ни одной мысли - только звук открывающейся двери все длился и длился, стремясь в бесконечность.
Наконец, в проеме возникла фигура Игоря. В лунном свете блеснуло лезвие ножа, который он сжимал в руке. Если бы здесь было светлее, Ника заметила бы, как побелели костяшки его пальцев.
- Ты сделаешь все правильно, - с облегчением выдохнула Ника.
- Я сделаю всё правильно, - отозвался Бен и шагнул к Николь.
Войдя в прихожую, Ника не стала включать свет. Она сбросила обувь и прислонилась лбом к холодной стене. Сегодня был подходящий день - начальник вызвал её к себе и отчитывал как первоклассницу, в метро наступили на ногу, магазин у дома оказался закрыт. Ника надеялась, что сегодня ей, наконец, удастся заплакать.
Но и на этот раз глаза остались сухими.
Может быть, не хватает несчастной любви? - размышляла она, плетясь на кухню. Если бы сегодня Нику бросили с особой жестокостью, или отвергли, не стесняясь в выражениях, она смогла бы завыть, сползти по стене, смогла бы рыдать несколько часов кряду. И тогда, может быть, ей удалось бы выкричать весь тот мрак, что скопился внутри.
Но мужчина, с которым Ника иногда встречалась, с самого начала её не любил. Она давно успела свыкнуться с этим фактом. Всего лишь дополнительный элемент в монотонном узоре будней.
Ника вздохнула и поставила кастрюлю на плиту. Дождавшись, пока вскипит вода, бросила в неё остатки пельменей из морозилки. Завтра она успеет в магазин до закрытия и сможет пополнить свои запасы. Замороженные овощи, рыбные палочки, фабричные вареники - прекрасные изобретения человечества, которые позволяли ей побыстрее разделаться с приготовлением ужина. Настоящее сокровище для тех, чья внутренняя пустота разрослась настолько, что пустила метастазы во все ежедневные ритуалы.
Телефон в кармане джинсов завибрировал, заставив Нику вздрогнуть от неожиданности. Она не стала проверять сообщение - наверняка очередной бонус от оператора.
- Сто бесплатных минут в день! Разговоры стали еще дешевле! - вслух сказала Ника и усмехнулась. - Как будто мне есть, с кем разговаривать…
Но позже, достав телефон, чтобы завести будильник, она увидела, что это было вовсе не сервисное сообщение. На дисплее высветился номер старого знакомого. В нескольких строках он сообщал, что приглашает её на день рождения и не примет отказа.
Ника почувствовала, как внутри что-то неприятно заворочалось. Наряжаться, идти на вечеринку, где, наверняка, будет куча незнакомых людей… Кто-то обязательно попросит её сказать тост, что-нибудь вроде «А что это наша Ника весь вечер молчит? Пусть скажет пару слов имениннику!» Ей станут задавать бессмысленные вопросы о работе, снисходительно сочувствовать по поводу неналаженной личной жизни. Словом, будут происходить все те вещи, которые обычно и происходят на подобных вечеринках.
Но разве не этого хотела Ника? Хотя бы ненадолго вырваться из белого безмолвия, окутавшего её мир. Может быть, случится чудо, и этот вечер сложится иначе?
Чуда не произошло. Все было в точности так, как она и предполагала - глупые вопросы, еще более глупые советы и бесконечные тосты за здоровье именинника.
Наконец, гости разбрелись по углам, чтобы вполголоса обменяться сплетнями, покурить гашиш или как следует облапать друг друга, не обращая внимания на шатающихся мимо приятелей.
Ника сидела за обшарпанным столом, вынесенная на кухню стихией общего хмельного безразличия, и вслушивалась в шелест тающей сигареты. Парень, сидевший рядом, уже довольно долгое время что-то ей рассказывал, но Ника не пыталась вникать в смысл истории, зная, что уже через несколько часов это не будет иметь абсолютно никакого значения. Даже если она, ошалев от вина и одиночества, в поцелуе искусает его губы до крови, а он заберется к ней под юбку, к утру они не вспомнят лиц друг друга - только размытые пятна, клочья дыма в свете настольной лампы.
Так было до той минуты, пока она не услышала:
- Желтые цветы и черно-белые фильмы. В этом что-то есть, тебе не кажется?
Эти слова всколыхнули что-то у неё внутри. Как запах из детства, который чувствуешь всего миг, а потом мучительно пытаешься восстановить в памяти картины, которые вспыхнули перед глазами и тут же растворились. Ника вспомнила, откуда это щемяще-сладкое чувство - о желтых цветах и черно-белых фильмах было написано в одной книге, которую она когда-то зачитала до дыр. Исчерканный карандашом экземпляр этого романа до сих пор стоял на полке в доме её родителей.
Ника впервые за вечер посмотрела на Игоря, проверяя, не ослышалась ли она. Игорь продолжал:
- Если я чего и хочу на самом деле, так это встретиться на мосту с Николь, когда на город опустится туман. Идти вдоль набережной, держась за руки и забыть все, что происходило до этой минуты.
- Потом зайти в первую попавшуюся на пути кофейню, и чтобы в ней не работали кондиционеры, и в воздухе висела влажность, а из динамиков играла бы музыка, которая не меняется там годами, - подхватила Ника.
До утра они сыпали цитатами из любимой книги и как будто были уже не одни в этом круговороте, где один день сменяется другим, и ничего не происходит.
Если бы все случилось иначе, если бы они случайно соприкоснулись руками, передавая сигарету, или сказали друг другу приятные ни к чему не обязывающие слова, то могли бы обменяться телефонами и какое-то время верить, что встретятся снова и возможно даже станут друзьями. Но призрачная нить, которая связала их сегодня, была так прекрасна и так тонка, что оборвать ее можно было одним неловким движением, одним выдохом. Поэтому утром они, не попрощавшись и не договорившись о новой встрече, сели каждый в свое такси и разъехались по домам, храня под кожей остатки общего сновидения.
Дальше происходило многое и не происходило ничего. Каждое утро Ника выталкивала свое одиночество на улицу - к тысячам других одиночеств, которые каждый бережно нес под сердцем. Она стояла в пробках, писала отчеты и вечерами раздевалась у незашторенного окна, уже даже не надеясь, что кто-нибудь ее заметит. Находила спасение в простых обыденных вещах, которые все расставляют на свои места.
Но однажды вечером ей не помогла ни чашка чая, ни серия любимого сериала, ни уютный яблочный запах зеленых ароматических свечей. Она взяла в руки нож и примерилась к запястью - удивительно, как несколько простых движений могут уничтожить все, что создавалось годами - твои мысли, твое тело, картинку умытого дождем лета, которую хранишь в памяти… Ах, какой сладостной показалась ей безмятежная пустота по ту сторону жизни.
Ника бросила взгляд на свое отражение в темном окне, на оголенную до локтя руку и губы, изогнутые в горькой усмешке. Пристыженная собственной нелепостью, она бросила нож в раковину и накинула пальто. Ника была не из тех, кто находит успокоение в урбанистических пейзажах и светящихся витринах, но знала, что если достаточно долго идти, вслушиваясь в стук каблуков по асфальту, то со временем внутри не останется ничего, кроме этого бесконечно повторяющегося звука.
Этим вечером туман разогнал людей по домам, и улицы были пустынны. Ника мерила шагами квартал за кварталом, пока совсем не выбилась из сил, и замерла на мосту, уставившись в темную воду внизу.
- До весны осталось всего несколько часов. Нужно просто дотерпеть, - услышала Ника и почувствовала, как кто-то положил ей руку на плечо.
Она вздрогнула, но не от страха, а от тревожного и приятного узнавания, которое жаркой волной прокатилось по телу и разлилось где-то внизу живота.
- Я жду весны как финишной ленточки, будто после этого сразу все встанет на свои места. Но мне кажется, что на самом деле весна больше похожа на морковку, которая привязана за веревочку перед мордой осла и отдаляется ровно настолько, насколько к ней приближаешься, - сказала Ника, слово в слово повторяя ответ Николь, когда та впервые встретилась с Беном.
Она обернулась и посмотрела на того, кто подарил ей волшебную возможность хотя бы на миг почувствовать себя героиней любимой книги. Конечно, это был Игорь - не мог быть никто другой.
Так началась их игра. И когда Игорь подал ей руку, она уже знала, что они зайдут в ближайшее кафе, где он закажет виски со льдом, а она - яблочный сок, и, вместо того, чтобы говорить, они будут обмениваться записками на салфетках.
Так все и было.
Когда Игорь и Ника впервые оказались в его квартире, оставшись наедине с любимым сюжетом и повинуясь фантазии писателя, умершего десять лет назад, она спросила:
- Ты готов ко всему? Даже если потом будет больно?
- Боль - не самое плохое, что может случиться с человеком.
- Все будет хуже, чем ты думаешь.
- Все будет просто ужасно, - улыбнулся Игорь и легко коснулся губами ее лба.
Они приняли решение. Ника с восхищением наблюдала за тем, как на пол падает одежда Николь, и после всего уже не Игорь, а Бен курил в форточку, сидя нагишом на холодном подоконнике.
С каждым днем Ника все больше погружалась в создаваемый ими мир. Джинсы и свитера она сменила на кружевные платья, коротко подстриглась и стала носить массивные серьги, потому что такой была Николь. И пускай это была чужая выдуманная история, зато в отличие от ее жизни, она почти давалась в руки.
Нике пришлось уволиться с работы, потому что Николь целыми днями шаталась по городу, чтобы вечером рассказывать Бену о том, как молочник на соседней улице кормил кота или как грустная девушка у метро покупала себе цветы. Ника не боялась нищеты, потому что уже знала, что будет делать - подобно Николь, она станет по ночам рвать яблоки в соседских садах и подворовывать в магазинах. Единственное, чего она боялась, что Бену наскучит игра, он снова превратится в Игоря, и тогда она останется наедине с собой как минотавр в лабиринте.
Ника никогда не задумывалась о том, любит ли она Игоря. В сущности, она ничего не знала об этом человеке - ни где он работает, ни о чем мечтает, ни какую музыку слушает, когда ему бывает грустно. Но она любила желтые цветы, которые приносил Бен, и смотреть черно-белые фильмы, укутавшись в один плед на двоих, любила слова, которые он шептал ей на ухо перед сном. И этого было достаточно.
А потом наступил апрель, которого оба ждали и боялись, не зная, смогут ли переступить ту грань, за которой уже не будут принадлежать себе, полностью отдавшись во власть сюжета.
В один из погожих весенних дней они сидели за столиком кафе, и косые солнечные лучи падали на их лица. Заказанный кофе давно остыл, но они так и не притронулись к нему. В пепельнице дотлевала забытая сигарета.
- Может быть этот? - спросил Игорь, указав взглядом на мужчину, сидящего за соседним столиком.
- Но у Томпсона это был высокий брюнет с книгой. А это какой-то невзрачный блондин с водянистым взглядом. Николь не обратила бы на такого внимания. И уж точно не предпочла бы его Бену, - возразила Ника.
- Ты слишком гонишься за достоверностью.
- Конечно. Только в этом и есть смысл. Иначе зачем всё?
- Сегодня уже семнадцатое число. Если не успеем до двадцатого, то безнадежно отстанем по времени, и тогда погода будет уже не та, и освещение. Совсем другая атмосфера, понимаешь?
- Лучше не угадать с погодой, чем с персонажем.
Они бы еще долго спорили, но в этот момент зазвенел дверной колокольчик, и в кафетерий вошел высокий скуластый брюнет в легком плаще. Он разместился за столиком в глубине зала и раскрыл толстую книгу в коричневом кожаном переплете.
- Это он, - выдохнула Ника.
Игорь взглянул на нового посетителя, и едва заметная тень пробежала по его лицу:
- Да, именно так я его себе и представлял. Ладно, теперь твой выход. Надеюсь, ты знаешь, что делаешь.
Игорь легонько сжал ее холодную влажную руку, поднялся из-за стола и вышел на улицу.
Ника проводила Игоря взглядом через окно и, достав новую сигарету из пачки, направилась к брюнету.
- У вас не найдется огня? - спросила она, подсаживаясь к нему за столик.
Брюнет, не отрывая взгляда от пожелтевших страниц, протянул Нике зажигалку.
- Наверное, интересная книга? - спросила она, выдохнув струю дыма прямо в лицо незнакомцу.
- Да, - ответил он, нехотя подняв взгляд на Нику.
- В наше время все реже встречаются любители бумажных книг, - вздохнула она. - А ведь бумажные книги создают совершенно особенную атмосферу.
Ей пришлось отклониться от диалога, написанного Томпсоном полвека назад, но она легко пожертвовала точностью. В конце концов, главное должно было случиться позже.
Постепенно новый знакомый, представившийся Андреем, втянулся в беседу. Пока он с упоением рассуждал о греческих мистериях, Ника всматривалась в его лицо, стараясь пробудить в себе симпатию. Тонкие губы, прямой открытый взгляд темно-карих глаз, едва заметная вертикальная морщинка на переносице - обычный мужчина, такой же, как и тысячи других. Вне контекста истории Томпсона Ника вряд ли обратила бы на него внимание. Но беспощадный сюжет требовал от неё влюбленности, и Ника принесла ему эту жертву.
Выходя из кофейни под руку с Андреем, она уже чувствовала опьяняющий восторг и томление - всё как по-настоящему. Влажные от предвкушения глаза, наспех придуманный повод, пешком через парк домой, сырой полумрак подъезда, скрип ключа в замочной скважине. Легким касанием Андрей поправил выбившуюся из её прически прядь, провел кончиками пальцев по щеке. Ника не отпрянула, не опустила глаза в смущении - только положила свою ладонь поверх его руки и направила ниже, к скромному вырезу блузки.
Ника будто со стороны наблюдала за черным ликованием, плескавшимся в глазах Николь, когда та откинула голову на подушки. Она изгибалась и подавалась вперед, обхватывала ногами торс любовника и билась под ним раненой птицей.
В юности, читая роман, Ника не могла взять в толк, к чему была эта измена, но сейчас она в полной мере ощутила вкус бессмысленного предательства. И этот вкус был сладковато-терпким, чарующим. Запах пота и мужского семени наполнил комнату, запах чужака в семейной постели. Нику охватило пьянящее чувство власти и вседозволенности - она в исступленном экстазе разрушала свой мир, и там, за его стенами, больше похожими на картонные декорации из вестерна, ей открылась звенящая пустота. Но это было не привычное гулкое ничто, от которого хотелось спрятаться под одеялом. Нет, это была манящая бесконечность, которую она пронзала, уносясь все дальше и дальше от себя, пока собственный горловой вскрик не прервал её полет.
В лучах заходящего солнца, косо брошенных на пол комнаты, плясали золотые пылинки; только тиканье часов и шумное дыхание нарушали воцарившуюся тишину. Ника с безразличием взглянула на распростертое рядом мужское тело и, прикрывшись простыней, сказала:
- Вызовешь себе такси?
- Сейчас? - растерянно спросил Андрей и попытался приобнять Нику, но та отодвинулась.
- А чего тянуть? Чаем я тебя все равно угостить не смогу - у меня его нет.
Наблюдая за тем, как недавний любовник растерянно бродит по квартире в поисках носков и отлетевшей от рубашки пуговицы, Ника думала о том, что она сделала свой ход. Теперь очередь за Игорем. Сможет ли он полностью отдать власть Бену? Позволит ли сюжету ожить и повести его за собой до конца?
У Игоря и Ники в запасе была еще одна встреча, и Ника, сама не понимая, почему, готовилась к ней с особой тщательностью. За два несколько часов до выхода из дома она надела свое лучшее платье, уложила волосы, обулась и присела на краешек дивана - ждать. Где-то под сердцем зашевелилась смутная тревога, и Ника никак не мола понять, в чем ее причина. Она не хотела признаваться себе в том, что сегодня хочет видеть вовсе не Бена, а Игоря, чьи волосы были светлее, черты мягче, а в глазах иногда вспыхивало настоящее, не описанное Томпсоном отчаянье.
Наконец, пришло время выходить из дома.
По сюжету Николь должна была случайно встретиться с Беном, но благодаря автору, Ника знала, где искать Игоря. Она спустилась к реке, еще издалека заметив его одинокую фигуру. Игорь сидел на берегу, прихлебывая коньяк из фляги и время от времени бросая камешки в воду.
- Здравствуй, - сказала она, приблизившись.
Игорь взглянул на нее, едва заметно улыбнувшись, но ничего не ответил. Ника присела рядом и положила руку ему на плечо, но Игорь дернулся, высвобождаясь из плена теплой ладони.
- Ну перестань. Скажи, что не так. Не надо наказывать меня молчанием, - мягко проговорила Ника. - Бен…
- Не называй меня так, - резко бросил Игорь.
Ника отпрянула, будто внезапно обожглась об него. Кончики пальцев и правда жгло, в горле мучительно защекотало. Из последних сил стараясь не расплакаться, Ника сказала с напускной холодностью в голосе:
- Что ж, если ты больше не хочешь играть…
Она поднялась на ноги и, не отряхивая песок с колен, зашагала прочь. Ника потеряла сразу двоих дорогих людей - Игоря и Бена; она понимала, что если не поторопится, осознание потери настигнет ее и разорвет в клочья.
- Я хочу, - услышала она тихий голос за спиной и резко остановилась.
- Я хочу, - повторил Игорь.
Ника обернулась. В сумерках темные глаза Игоря казались совсем черными на бледном лице, и сам он выглядел так, будто его приговорили к смерти. Будто он уже умер.
- Случайная встреча - самая неслучайная вещь на свете, - сказала Ника, возвращаясь к сюжету книги и мучительно гадая, даст ли Игорь правильный ответ.
- Да, жизнь - это топтание по кругу, центр которого повсюду, а окружность - нигде, - со вздохом ответил Игорь. Конечно же, он справился с этой легкой задачкой.
- Значит, ты всё сделаешь правильно, Бен? Всё сделаешь, как нужно?
- Как нужно, - эхом отозвался он.
И Ника ушла.
В следующие дни она, словно бусины, перебирала в памяти отчетливые, совсем не пострадавшие от времени картины их счастья. Все смешалось в этом сумасшедшем калейдоскопе, и было уже не разобрать, где Ника с Игорем, а где Бен и Николь. Не разобрать, и не выяснить, кто же из них был настоящим. И то, что они называли «вместе», было стоять на мосту, обнявшись, и глядеть в темные воды реки, брести сквозь туман в тепло электрических ламп, огибая лужи и наплевав на весь мир за пределами сомкнутых рук.
Если раньше они насмехались над временем, теперь Ника чувствовала необходимость в четком и размеренном течении минут. Она то и дело бросала взгляд на часы, боясь упустить момент - ей надо было знать, сколько еще осталось.
Два часа. Николь вымыла посуду, протерла тарелки мягким полотенцем, подлила воды в вазу с желтыми тюльпанами.
Час. Николь аккуратно сложила вещи в шкафу, застелила постель, выключила радио.
Полчаса. Проверила, на месте ли документы. Она всегда хранила их в верхнем ящике стола, чтобы долго не искать. Скоро они могут понадобиться.
Когда оставалось десять минут, Нику начали одолевать сомнения. Все-таки, у реки Игорь выглядел не слишком решительно, и взгляд его метался так, будто он в тот момент предпочел бы оказаться в любом другом месте, но только не с Никой.
Она выключила в квартире свет и, сидя в темноте, закурила сигарету, пытаясь сосредоточиться на горьком вкусе дыма, но руки её дрожали, и с каждой минутой становилось всё яснее и очевиднее - ну конечно, Игорь струсит. Томпсон писал роман, а тут реальная жизнь - люди не ведут себя как герои книг.
- Бен сказал, что сделает все правильно, - услышала она успокаивающий голос Николь из глубины сознания.
Внезапно в замочной скважине послышался скрип ключа. Ника раздавила окурок в пепельнице и замерла, глядя в коридор. В голове не осталось ни одной мысли - только звук открывающейся двери все длился и длился, стремясь в бесконечность.
Наконец, в проеме возникла фигура Игоря. В лунном свете блеснуло лезвие ножа, который он сжимал в руке. Если бы здесь было светлее, Ника заметила бы, как побелели костяшки его пальцев.
- Ты сделаешь все правильно, - с облегчением выдохнула Ника.
- Я сделаю всё правильно, - отозвался Бен и шагнул к Николь.