В Москве прошли Дни иранского кино
-----------
Неделю назад в московском Доме кино прошли Дни иранского кино - к сожалению, из-за загруженности на работе смогла побывать только на торжественном открытии и посмотреть один фильм. Зато какой!!!
Фестиваль открыл Его Превосходительство Чрезвычайный и Полномочный Посол Исламской Республики Иран Мехди Санаи, а фильмом открытия стала "Траншея 143", которую я так и не успела посмотреть в сентябре в Казани, на Казанском Международном Фестивале Мусульманского Кино - есть всё-таки высшая справедливость и для нас, атеистов - хорошие непосмотренные фильмы всегда догоняют нас:).
Если в Казани "Траншея...." прошла почему-то практически незамеченной, то на проходящем сразу после казанского оренбургском Международном кинофестивале "Восток - Запад" режиссер фильма Наргес Абьяр получила приз за лучшую режиссуру, а исполнительница главной роли Мерила Зарете - приз за лучшую женскую роль. У себя на Родине Абьяр и Зарете получили соответственно приз зрительских симпатий и приз за лучшую женскую роль на иранском Международном фестивале "Фаджр". Справедливость этих наград понимаешь с первых кадров "Траншеи...", а досмотрев до конца, самый железобетонный и бесстрастный зритель не удержит слёз.
В иранском кинематографе тема ирано-иракской войны 1980-88 гг. - это целое большое направление, поддерживаемое на государственном уровне и породившее немало ярких кинолент. В историческом масштабе прошедшие со дня окончания войны четверть века - как одно мгновение, и для иранской нации воспоминания о минувшей войне чрезвычайно чувствительны и свежи. Ещё не все погибшие найдены и похоронены, много пропавших без вести, иранские школьники формируют поисковые отряды по поиску останков павших иранских солдат, ведут книги памяти. По всем канонам международного права в прошедшей войне Ирак выступил агрессором, посягнув на иранские территории, а для иранцев война была освободительной и справедливой. Кроме того, можно сказать, что Иран тогда действительно противостоял всему миру - на стороне Ирака выступили и Соединенные Штаты, и симпатизировавший Саддаму Хусейну СССР, и, по понятным причинам, коалиция Лиги арабских государств. Иранцы воспринимали ту, в общем, локального значения войну как мировой поход против суверенитета молодой исламской республики, и национальное кино, посвященное прошедшим событиям, чаще всего снимается в патриотически-пафосном стиле, с элементами героического эпоса, с четким делением на чёрное и белое.
Помимо героических батальных картин об ирано-иракском противостоянии существует и другая линейка фильмов - о поствоенном синдроме, о людях, переживших войну, об исторической памяти, о том, как минувшие битвы отразились на психологии и судьбе современного иранца. Фильм Наргес Абьяр "Траншея 143", несомненно, из этой категории. Героиня картины, проводившая сына на войну, живет ожиданием - мы видим её молодой женщиной, купающей новорожденного, затем опять же молодой матерью школьника и его сестер, затем молодой матерью новобранца, снаряжающей сына в армию, а затем начинаются изнуряющие, томительные десятилетия ожидания и надежд. Героиня Мерилы Зарете буквально проживает на экране эти десятилетия, на глазах превращаясь из молодой счастливой красавицы в старуху с потухшим взглядом, у которой война отняла смысл жизни и превратила её существование в ад безнадежности. Пятнадцать лет после окончания войны героиня носит примотанный веревкой к поясу радиоприемник, чтобы, не приведи Аллах, не пропустить радостную новость об обмене пленных и долгожданном освобождении родной кровиночки, но жестокое, неумолимое радио рассказывает о ком угодно, только не о её родном Юнисе.
Кульминацией фильма, несомненно, стала сцена марш-броска главной героини на другой конец страны, когда кто-то перепутал имена и сообщил матери об освобождении сына по обмену - окрыленная, опьяневшая от счастья устремляется она в дальний путь, забыв обуться, и на глазах молодеет в предвкушении встречи с сыном, о которой она столько грезила, которую так отчетливо себе представляла, к которой так долго морально готовилась, и когда в конце пути выясняется, что с войны вернулся другой парень, не её сын, она буквально на глазах съёживается, сморщивается, гаснет, взгляд подергивается мертвенной пеленой, и вот уже вместо цветущей сорокалетней женщины мы видим старуху, утратившую смысл жизни. За одну эту метаморфозу в кадре Мерила Зарете, разумеется, достойна высшей награды.
Финальные кадры фильма - матери наконец-то привезли сына, а точнее, то, что от него осталось, - пепел и обломки костей, - в гробу, накрытом иранским национальным флагом, и она укачивает сверток с останками, а перед глазами - вся жизнь, оставшаяся в воспоминаниях, то отчетливых, то смутных, как сновидение.
Сновидения - особый тканевой элемент картины. Перемешанные с явью, сны главных героев вплетены в повествование, превращаясь в пророчества, религиозные предзнаменования, ясновидение людей, потерявших надежду и переключившихся на иррациональные переживания. Разговоры с сыном, являющимся матери во сне, та самая траншея № 143, приснившаяся сослуживцам Юниса как указание места, где нужно искать погибшего товарища, - все эти полуреальные-полумистические видения составляют значимую часть психологии людей, переживших трагедию войны.
На другие фильмы сходить не удалось, но надеюсь, что и они рано или поздно догонят меня;).
Неделю назад в московском Доме кино прошли Дни иранского кино - к сожалению, из-за загруженности на работе смогла побывать только на торжественном открытии и посмотреть один фильм. Зато какой!!!
Фестиваль открыл Его Превосходительство Чрезвычайный и Полномочный Посол Исламской Республики Иран Мехди Санаи, а фильмом открытия стала "Траншея 143", которую я так и не успела посмотреть в сентябре в Казани, на Казанском Международном Фестивале Мусульманского Кино - есть всё-таки высшая справедливость и для нас, атеистов - хорошие непосмотренные фильмы всегда догоняют нас:).
Если в Казани "Траншея...." прошла почему-то практически незамеченной, то на проходящем сразу после казанского оренбургском Международном кинофестивале "Восток - Запад" режиссер фильма Наргес Абьяр получила приз за лучшую режиссуру, а исполнительница главной роли Мерила Зарете - приз за лучшую женскую роль. У себя на Родине Абьяр и Зарете получили соответственно приз зрительских симпатий и приз за лучшую женскую роль на иранском Международном фестивале "Фаджр". Справедливость этих наград понимаешь с первых кадров "Траншеи...", а досмотрев до конца, самый железобетонный и бесстрастный зритель не удержит слёз.
В иранском кинематографе тема ирано-иракской войны 1980-88 гг. - это целое большое направление, поддерживаемое на государственном уровне и породившее немало ярких кинолент. В историческом масштабе прошедшие со дня окончания войны четверть века - как одно мгновение, и для иранской нации воспоминания о минувшей войне чрезвычайно чувствительны и свежи. Ещё не все погибшие найдены и похоронены, много пропавших без вести, иранские школьники формируют поисковые отряды по поиску останков павших иранских солдат, ведут книги памяти. По всем канонам международного права в прошедшей войне Ирак выступил агрессором, посягнув на иранские территории, а для иранцев война была освободительной и справедливой. Кроме того, можно сказать, что Иран тогда действительно противостоял всему миру - на стороне Ирака выступили и Соединенные Штаты, и симпатизировавший Саддаму Хусейну СССР, и, по понятным причинам, коалиция Лиги арабских государств. Иранцы воспринимали ту, в общем, локального значения войну как мировой поход против суверенитета молодой исламской республики, и национальное кино, посвященное прошедшим событиям, чаще всего снимается в патриотически-пафосном стиле, с элементами героического эпоса, с четким делением на чёрное и белое.
Помимо героических батальных картин об ирано-иракском противостоянии существует и другая линейка фильмов - о поствоенном синдроме, о людях, переживших войну, об исторической памяти, о том, как минувшие битвы отразились на психологии и судьбе современного иранца. Фильм Наргес Абьяр "Траншея 143", несомненно, из этой категории. Героиня картины, проводившая сына на войну, живет ожиданием - мы видим её молодой женщиной, купающей новорожденного, затем опять же молодой матерью школьника и его сестер, затем молодой матерью новобранца, снаряжающей сына в армию, а затем начинаются изнуряющие, томительные десятилетия ожидания и надежд. Героиня Мерилы Зарете буквально проживает на экране эти десятилетия, на глазах превращаясь из молодой счастливой красавицы в старуху с потухшим взглядом, у которой война отняла смысл жизни и превратила её существование в ад безнадежности. Пятнадцать лет после окончания войны героиня носит примотанный веревкой к поясу радиоприемник, чтобы, не приведи Аллах, не пропустить радостную новость об обмене пленных и долгожданном освобождении родной кровиночки, но жестокое, неумолимое радио рассказывает о ком угодно, только не о её родном Юнисе.
Кульминацией фильма, несомненно, стала сцена марш-броска главной героини на другой конец страны, когда кто-то перепутал имена и сообщил матери об освобождении сына по обмену - окрыленная, опьяневшая от счастья устремляется она в дальний путь, забыв обуться, и на глазах молодеет в предвкушении встречи с сыном, о которой она столько грезила, которую так отчетливо себе представляла, к которой так долго морально готовилась, и когда в конце пути выясняется, что с войны вернулся другой парень, не её сын, она буквально на глазах съёживается, сморщивается, гаснет, взгляд подергивается мертвенной пеленой, и вот уже вместо цветущей сорокалетней женщины мы видим старуху, утратившую смысл жизни. За одну эту метаморфозу в кадре Мерила Зарете, разумеется, достойна высшей награды.
Финальные кадры фильма - матери наконец-то привезли сына, а точнее, то, что от него осталось, - пепел и обломки костей, - в гробу, накрытом иранским национальным флагом, и она укачивает сверток с останками, а перед глазами - вся жизнь, оставшаяся в воспоминаниях, то отчетливых, то смутных, как сновидение.
Сновидения - особый тканевой элемент картины. Перемешанные с явью, сны главных героев вплетены в повествование, превращаясь в пророчества, религиозные предзнаменования, ясновидение людей, потерявших надежду и переключившихся на иррациональные переживания. Разговоры с сыном, являющимся матери во сне, та самая траншея № 143, приснившаяся сослуживцам Юниса как указание места, где нужно искать погибшего товарища, - все эти полуреальные-полумистические видения составляют значимую часть психологии людей, переживших трагедию войны.
На другие фильмы сходить не удалось, но надеюсь, что и они рано или поздно догонят меня;).