"Потерянное Рождество"(реж. Джон Хэй, 2011)
В Рождество на Санту уже давно никто не рассчитывает - дети поглядывают на родителей, а родители стараются не обмануть их надежд, в укромный час пряча под ёлкой рукотворное волшебство, радуясь счастливому удивлению отпрыска, которому нежданно приходит конец, сменяя прежнее счастье безнадёжностью ушедшего времени и тяжестью непоправимой беды. И кому придёт в голову вспоминать о чуде, потеряв родителей, делавших для него чудеса?
Мост, улица, фонарь и тело.
Беспамятный человек, возникнув из ниоткуда, шатается по улицам студёного Манчестера. Прикасаясь к людям, он заглядывает в их прошлое и находит там ответы для жизни своей. В этом прошлом он обнаруживает негаданную связь разных людей, объединённых одним событием, где он, переступая ступени, идёт по цепи причин и следствий, продолжающихся жизнью мальчика, чья жизнь разрушена гибелью матери и отца.
Джон Хэй (режиссер фильма) прославился благодаря "Хрустальному медведю", полученному от жюри Берлинале 2001 года, щедро одарившего его душещипательную полнометражную драму о подростковом преодолении под жизнеутверждающим названием "Есть только один Джимми Гримбл" (There's Only One Jimmy Grimble) с Робертом Карлайлом в одной из главных ролей. Но этот яркий успех не изменил его давних пристрастий к телевизионным постановкам, которые мгновенно принесли ему признание критиков задолго до дебютного выхода на широкий экран.
Начав творческую карьеру с экранизаций эпических поэм Хиткоута Уильямса, Хэй прочно связал себя с телевизионным процессом, продолжая снимать в сотрудничестве с BBC. Это принесло автору новые международные награды и скорое признание профессионалов, поощрявших выпускника университета Рединга превосходными отзывами, наделяя громкими эпитетами, начитавшись которых, с режиссёром позднее общался пробующий сменить амплуа Аль Пачино. Заманивали его и солидные студийные бренды, заметившие индивидуальность его первых работ.
С неизменной удачей, работы Хэя собирают призы и получают хорошую прессу. В одну строку с художественным "Есть только один Джимми Гримбл" попадает облагороженный наградами BAFTA и Emmy короткий сериал "Стиг из Дампа" (Stig of the Dump), раскрывший замечательные способности художника в широком диапазоне методичного комбинирования реальной психологии и сказочной фантазии, ставшей предтечей "Потерянного Рождества".
Сомнамбулический герой знает любые ответы, которые, кажется, не касаются его самого: кто куда пошёл, что взял и что сделал, где был, с кем говорил и о чём промолчал. Семейный кризис и нравственное падение, разлука с близким, утрата и несправедливость - пронзительные истории прохожих приходят через руку видениями, не объясняющими человеку, кто он такой, оставляя отрешённо слоняться по хмурому Манчестеру с чужим именем на нагрудном значке.
Появившийся в рождественский сочельник человек кажется спасительной удачей для малолетнего преступника, только что потерявшего любимого пса, вдохновляя того возможностью вернуться к началу, чтобы, исправляя ошибку, отдать чужое, чтобы в обмен вернулось своё. В пылу он не замечает самой первой ошибки, первой лжи, от которой подломилась вся его жизнь.
На этот раз Хэй работает без опоры на харизматичного Карлайла, которому здесь нисколько не уступает Эдди Иззард, чей «Энтони» постоянно пребывает на грани реальности, перемещаясь в сознании отсюда-туда. Да и малолетний Ларри Миллс в детской роли не сильно уступает обаянием Томасу Сэнгстеру из «Стига", вместе с мальчиком увлечённо отыскивая начало, связывающее мужчину и его самого.
Многоплановость ленты настроена на зрителей разного возраста, и, как и положено семейному фильму, слагает в кино простое со сложным, заманчивым авантюризмом отдаляя от исходного пункта трагедии, и предоставляет привыкшим к драмам взрослым, опережая детей, заметить просчёт ребёнка, думающего, что можно всё просто взять и восстановить.
Осиротевшего мальчика зовут Гус, и он избегает своего настоящего имени не менее рьяно, чем туманный Энтони пытается вспомнить своё, привязанный к памяти о родителях, прозвавших его за давний случай другой зимой, теперь коротающему зиму эту. С опустившимся дядей, горюющим над разбитой семьёй, к полицейскому инспектору с грустной из-за горя женой, самого страшного для материнской доли. Наведываясь к пожилому доктору, тоскующему по ушедшей любви и к немолодой индийской женщине, хранящей память о муже.
Последняя деталь картины воспринимается отзвуком личной жизни режиссёра, родившегося в Калькутте, и попутно напоминает о многоликом разнообразии британцев, которым предстояло её посмотреть и оценить непринуждённость иронии и глубину подтекста, сопровождающего путешествие героя от себя к себе, из времени во время, становясь тенью мальчика, прибегающего к помощи чудаковатого чужака.
В усталых репликах странного человека кроется горький итог, к которому приходит ложная жизнь, поздний опыт философского поиска её смысла в окружении разбитых надежд и обманутых ожиданий - последний шаг, окончательное решение и спасительный результат, соединяющий безнадёжное волшебство с истинной жертвой, которая возрождает сломленный дух.
Не сказочной, а настоящей жертвы просит режиссёр у зрителей, отправляя к ним не ряженого в красный тулуп старика с гремящей мелочью кружкой, а человека без будущего, вернувшегося к началу, прежде отдав себя до конца. Правда от них Хэй не требует геройства, мелодией финала напоминая о том, что жизнь наша складывается из мелочей и становится счастливой от добрых дел и правильного выбора, оберегающего от бед и ненужных тревог.
Формально не изменяя рождественской фантазии, кино отличается естественным звучанием сказанных раньше и повторенных многими слов и создает в традиционном сюжете напряжение раскручивающейся спирали времён, выдавая оригинальный подход режиссёра, который использует все возможности телевизионного формата, в драматичном крушении не умаляя настроения праздника, смешивающего в ощущениях счастье, надежду и грусть.
gordon_lachance специально для
Читайте другие кинорецензии этого автора
Читайте также в рубрике "10 самых необычных фильмов о Рождестве":
С широко закрытыми глазами
Реальная любовь
Полночный поцелуй
Друзья Питера
101 Рейкьявик
Домой на Рождество
Эта замечательная жизнь
Ледяной урожай
Странные дни
Мост, улица, фонарь и тело.
Беспамятный человек, возникнув из ниоткуда, шатается по улицам студёного Манчестера. Прикасаясь к людям, он заглядывает в их прошлое и находит там ответы для жизни своей. В этом прошлом он обнаруживает негаданную связь разных людей, объединённых одним событием, где он, переступая ступени, идёт по цепи причин и следствий, продолжающихся жизнью мальчика, чья жизнь разрушена гибелью матери и отца.
Джон Хэй (режиссер фильма) прославился благодаря "Хрустальному медведю", полученному от жюри Берлинале 2001 года, щедро одарившего его душещипательную полнометражную драму о подростковом преодолении под жизнеутверждающим названием "Есть только один Джимми Гримбл" (There's Only One Jimmy Grimble) с Робертом Карлайлом в одной из главных ролей. Но этот яркий успех не изменил его давних пристрастий к телевизионным постановкам, которые мгновенно принесли ему признание критиков задолго до дебютного выхода на широкий экран.
Начав творческую карьеру с экранизаций эпических поэм Хиткоута Уильямса, Хэй прочно связал себя с телевизионным процессом, продолжая снимать в сотрудничестве с BBC. Это принесло автору новые международные награды и скорое признание профессионалов, поощрявших выпускника университета Рединга превосходными отзывами, наделяя громкими эпитетами, начитавшись которых, с режиссёром позднее общался пробующий сменить амплуа Аль Пачино. Заманивали его и солидные студийные бренды, заметившие индивидуальность его первых работ.
С неизменной удачей, работы Хэя собирают призы и получают хорошую прессу. В одну строку с художественным "Есть только один Джимми Гримбл" попадает облагороженный наградами BAFTA и Emmy короткий сериал "Стиг из Дампа" (Stig of the Dump), раскрывший замечательные способности художника в широком диапазоне методичного комбинирования реальной психологии и сказочной фантазии, ставшей предтечей "Потерянного Рождества".
Сомнамбулический герой знает любые ответы, которые, кажется, не касаются его самого: кто куда пошёл, что взял и что сделал, где был, с кем говорил и о чём промолчал. Семейный кризис и нравственное падение, разлука с близким, утрата и несправедливость - пронзительные истории прохожих приходят через руку видениями, не объясняющими человеку, кто он такой, оставляя отрешённо слоняться по хмурому Манчестеру с чужим именем на нагрудном значке.
Появившийся в рождественский сочельник человек кажется спасительной удачей для малолетнего преступника, только что потерявшего любимого пса, вдохновляя того возможностью вернуться к началу, чтобы, исправляя ошибку, отдать чужое, чтобы в обмен вернулось своё. В пылу он не замечает самой первой ошибки, первой лжи, от которой подломилась вся его жизнь.
На этот раз Хэй работает без опоры на харизматичного Карлайла, которому здесь нисколько не уступает Эдди Иззард, чей «Энтони» постоянно пребывает на грани реальности, перемещаясь в сознании отсюда-туда. Да и малолетний Ларри Миллс в детской роли не сильно уступает обаянием Томасу Сэнгстеру из «Стига", вместе с мальчиком увлечённо отыскивая начало, связывающее мужчину и его самого.
Многоплановость ленты настроена на зрителей разного возраста, и, как и положено семейному фильму, слагает в кино простое со сложным, заманчивым авантюризмом отдаляя от исходного пункта трагедии, и предоставляет привыкшим к драмам взрослым, опережая детей, заметить просчёт ребёнка, думающего, что можно всё просто взять и восстановить.
Осиротевшего мальчика зовут Гус, и он избегает своего настоящего имени не менее рьяно, чем туманный Энтони пытается вспомнить своё, привязанный к памяти о родителях, прозвавших его за давний случай другой зимой, теперь коротающему зиму эту. С опустившимся дядей, горюющим над разбитой семьёй, к полицейскому инспектору с грустной из-за горя женой, самого страшного для материнской доли. Наведываясь к пожилому доктору, тоскующему по ушедшей любви и к немолодой индийской женщине, хранящей память о муже.
Последняя деталь картины воспринимается отзвуком личной жизни режиссёра, родившегося в Калькутте, и попутно напоминает о многоликом разнообразии британцев, которым предстояло её посмотреть и оценить непринуждённость иронии и глубину подтекста, сопровождающего путешествие героя от себя к себе, из времени во время, становясь тенью мальчика, прибегающего к помощи чудаковатого чужака.
В усталых репликах странного человека кроется горький итог, к которому приходит ложная жизнь, поздний опыт философского поиска её смысла в окружении разбитых надежд и обманутых ожиданий - последний шаг, окончательное решение и спасительный результат, соединяющий безнадёжное волшебство с истинной жертвой, которая возрождает сломленный дух.
Не сказочной, а настоящей жертвы просит режиссёр у зрителей, отправляя к ним не ряженого в красный тулуп старика с гремящей мелочью кружкой, а человека без будущего, вернувшегося к началу, прежде отдав себя до конца. Правда от них Хэй не требует геройства, мелодией финала напоминая о том, что жизнь наша складывается из мелочей и становится счастливой от добрых дел и правильного выбора, оберегающего от бед и ненужных тревог.
Формально не изменяя рождественской фантазии, кино отличается естественным звучанием сказанных раньше и повторенных многими слов и создает в традиционном сюжете напряжение раскручивающейся спирали времён, выдавая оригинальный подход режиссёра, который использует все возможности телевизионного формата, в драматичном крушении не умаляя настроения праздника, смешивающего в ощущениях счастье, надежду и грусть.
gordon_lachance специально для
Читайте другие кинорецензии этого автора
Читайте также в рубрике "10 самых необычных фильмов о Рождестве":
С широко закрытыми глазами
Реальная любовь
Полночный поцелуй
Друзья Питера
101 Рейкьявик
Домой на Рождество
Эта замечательная жизнь
Ледяной урожай
Странные дни