… В пространстве русской степи кипят нешуточные, шекспировские страсти. С первых кадров становится ясно - трагедия героев зреет, как колосья в этих полях, которым ни конца, ни краю.
Здешнее пространство (образ России), поглощает все без остатка, - жизни, смерти, судьбы, страсть, ненависть, любовь, отчаяние. Поглотит, и вот уже нет ничего.
(
Read more... )
Ну, и, как обычно, когда фильм не трогает, нашёл кучу странных неувязок. Давно смотрел, сейчас уже всё не вспомню.
Помню, например, тётка потащилась ночью хоронить убитую собаку. Во-первых, зачем так далеко? Отчего не тут же в ложбинке? Ну, ладно, пусть далеко. Но туда с грузом она топала от силы час или два (зачем дальше-то?). Закопала, положим еще за час или два -- ещё совсем темно было. А обратно, налегке -- сколько часов она возвращалась? Судя по положению солнца -- в десять утра пришла, не раньше. Т. е. часов шесть где-то плутала.
Потом у этой же тётки девочка -- единственных ребёнок -- раненая. Чуть ли не помирает доча от сепсиса, чужие люди срочно увезли в неизвестном направлении на операцию/ампутацию. Любая мамаша в данных обстоятельствах превратилась бы ревущую кабаниху -- рванула бы вслед за дочуркой, послав нах весь мир. А что делает наша киношная мамашка? Шатается по пляжам с подозрительным типом, трахается медленно и печально.
И в каждом кадре: пафос, пафос, пафос... Я конечно догадываюсь, там цитаты всякие, аллюзии... Но нельзя же совсем без психологической убедительности, и хронологического правдоподобия.
--
Мне понравилось только начало: степь и мат, мат, мат, перемат... )
Reply
Leave a comment