Ностальгия
Что-то меня пробило на ностальгию.
В местной барахольной группе ФБ продают педальную машинку. За 30 долларов. (Впрочем, уже даже моя младшая старше, чем рекомендовано для ее использования).
И тут я вспомнила, какая это была голубая мечта моего детства. У одного мальчика на площадке она была, но он никому ее не давал. Это было что-то недосягаемое и манящее. Круче был только Конь Педальный. Его вообще ни у кого не было. Но у входа в Таврический сад, не доходя до памятника Ленину (тому самому, который « а почему памятник Ленину? Должен быть Таврическому»), стоял фотограф. За 5 рублей (космические деньги) можно было посидеть на том самом Коне пока тебя фотографируют. Я так и не понимала, почему родители никогда не разрешали посидеть на этом коне. Вспомнила, только когда объясняла Алисе, почему я не готова отдать 30 баксов за фото на коньках, когда можно обойтись телефонофото.
Ну вот, а потом конь, машинка и фотограф пропали. Прошли годы, и я снова вернулась в Таврик с коляской и Алисой. Теперь на месте Коня стоял киоск Айсберри,в котором продавалось мороженое и прочие вкусности, которые позволяли скрасить двухчасовое наматывание кругов.
Потом подросла Алиса, и пришлось договариваться «мы не покупаем мороженое каждый раз! Не покупаем!»
А этой зимой обнаружилось, что киоск пропал. Да и Ленина давно уже нет. И от деревьев, на которые мы залезали под скандал всех окрестных старушек, остались одни скучные чахлые кусты.
А мне почему-то опять ужасно захотелось того самого коня. На котором я никогда в жизни не каталась. И уже никогда не прокачусь.
В местной барахольной группе ФБ продают педальную машинку. За 30 долларов. (Впрочем, уже даже моя младшая старше, чем рекомендовано для ее использования).
И тут я вспомнила, какая это была голубая мечта моего детства. У одного мальчика на площадке она была, но он никому ее не давал. Это было что-то недосягаемое и манящее. Круче был только Конь Педальный. Его вообще ни у кого не было. Но у входа в Таврический сад, не доходя до памятника Ленину (тому самому, который « а почему памятник Ленину? Должен быть Таврическому»), стоял фотограф. За 5 рублей (космические деньги) можно было посидеть на том самом Коне пока тебя фотографируют. Я так и не понимала, почему родители никогда не разрешали посидеть на этом коне. Вспомнила, только когда объясняла Алисе, почему я не готова отдать 30 баксов за фото на коньках, когда можно обойтись телефонофото.
Ну вот, а потом конь, машинка и фотограф пропали. Прошли годы, и я снова вернулась в Таврик с коляской и Алисой. Теперь на месте Коня стоял киоск Айсберри,в котором продавалось мороженое и прочие вкусности, которые позволяли скрасить двухчасовое наматывание кругов.
Потом подросла Алиса, и пришлось договариваться «мы не покупаем мороженое каждый раз! Не покупаем!»
А этой зимой обнаружилось, что киоск пропал. Да и Ленина давно уже нет. И от деревьев, на которые мы залезали под скандал всех окрестных старушек, остались одни скучные чахлые кусты.
А мне почему-то опять ужасно захотелось того самого коня. На котором я никогда в жизни не каталась. И уже никогда не прокачусь.