МОЯ ПЕРВАЯ ЛЕКЦИЯ
Разные в жизни случаются неожиданности. В моей - одна из уникальных и даже несообразных: чтение лекций по курсу античной литературы. 1978-й год - славный и многособытийный (знать бы тогда, что ничего подобного больше не предвидится!). По окончании аспирантуры на кафедре английской филологии в Герценовском и перед защитой диссертации о русских переводах «шекспировских» сонетов Китса (хм, м-да!) будущее (и это в 30 лет!) представлялось совершенно неясным. Страсть как не хотелось покидать Ленинград и уютную комнатку на Голодае - и уж менее всего желалось кому-то где-то в том или ином виде втюхивать английский язык, которым и сам-то едва владел. Даже готов был заключить фиктивный брак ради прописки в обожаемом городе (чудом эта жуткая авантюра провалилась) - но дальше-то что?
И вдруг: в середине августа предложили мне должность ассистента (пока, до получения учёной степени) в Кемеровском университете (когда я там учился, он числился ещё пединститутом). Но - не на инязе, а на кафедре теории литературы и истории зарубежных литератур! Вспоминается удивительно благожелательная и вдохновляющая обстановка, тогда там царившая. Почти все новые коллеги - немногим меня старше (и даже младше), а возглавлял кафедру ныне - увы - покойный Натан Давидович Тамарченко (светлая ему память). Боже мой: я стану читать в своё удовольствие Гомера и Горация (пусть не в оригинале, мне недоступном), а мне за это деньги ещё и начнут платить?!
Итак: за кратчайший срок подготовился, насколько сумел, к первой лекции, назначенной (как было указано в выданной мне бумажке) на десять утра 2 сентября. Канун учебного года мой брат Валентин (тоже, по семейной традиции, педагог) отмечал с коллегами довольно энергично - и пригласил меня, раз уж на то дело пошло, принять участие в празднестве. Но: утром первого сентября, в начале девятого, будит меня телефонный звонок. Декан филфака (добрейший Василий Николаевич) сурово осведомляется, почему я не явился на свою лекцию. С трудом разлепив веки, пытаюсь объяснить, хотя затея это зряшная. Мгновенно одеваюсь-умываюсь, вызываю такси (к счастью, подают без промедления), и уже в половине девятого (или чуть позже) освобождаю Василия Николаевича от необходимости унимать впавших в отчаяние первокурсников. Взбираюсь на кафедру - и начинаю что-то лепетать о греческой мифологии, то и дело заглядывая в генеалогическую таблицу богов, старательно мной начерченную.
…Василий Николаевич принёс мне извинения за ошибку, допущенную в расписании, и тем самым снял с меня вину, однако убедительно просил протеста не заявлять. Впрочем, выговор за опоздание мне всё-таки был вынесен (правда, без записи в трудовой книжке).
И вдруг: в середине августа предложили мне должность ассистента (пока, до получения учёной степени) в Кемеровском университете (когда я там учился, он числился ещё пединститутом). Но - не на инязе, а на кафедре теории литературы и истории зарубежных литератур! Вспоминается удивительно благожелательная и вдохновляющая обстановка, тогда там царившая. Почти все новые коллеги - немногим меня старше (и даже младше), а возглавлял кафедру ныне - увы - покойный Натан Давидович Тамарченко (светлая ему память). Боже мой: я стану читать в своё удовольствие Гомера и Горация (пусть не в оригинале, мне недоступном), а мне за это деньги ещё и начнут платить?!
Итак: за кратчайший срок подготовился, насколько сумел, к первой лекции, назначенной (как было указано в выданной мне бумажке) на десять утра 2 сентября. Канун учебного года мой брат Валентин (тоже, по семейной традиции, педагог) отмечал с коллегами довольно энергично - и пригласил меня, раз уж на то дело пошло, принять участие в празднестве. Но: утром первого сентября, в начале девятого, будит меня телефонный звонок. Декан филфака (добрейший Василий Николаевич) сурово осведомляется, почему я не явился на свою лекцию. С трудом разлепив веки, пытаюсь объяснить, хотя затея это зряшная. Мгновенно одеваюсь-умываюсь, вызываю такси (к счастью, подают без промедления), и уже в половине девятого (или чуть позже) освобождаю Василия Николаевича от необходимости унимать впавших в отчаяние первокурсников. Взбираюсь на кафедру - и начинаю что-то лепетать о греческой мифологии, то и дело заглядывая в генеалогическую таблицу богов, старательно мной начерченную.
…Василий Николаевич принёс мне извинения за ошибку, допущенную в расписании, и тем самым снял с меня вину, однако убедительно просил протеста не заявлять. Впрочем, выговор за опоздание мне всё-таки был вынесен (правда, без записи в трудовой книжке).